Сазерленд, Грэхем Вивиан

Грэхем Вивиан Сазерленд (англ. Graham Vivian Sutherland, род. 24 августа 1903 г. Стретхэм, Лондон — ум. 17 февраля 1980 г. Лондон) — английский художник, работавший в областях экспрессионистской, абстрактной и сюрреалистической живописи. Известен также как художник-портретист.

Жизнь и творчество

Грэм Сазерленд родился в семье лондонского адвоката. Учился в колледже Эпсом (1914—1918), а затем 3 года на железнодорожного инженера при компании Midland Railway. В 1921 году поступил в лондонскую Школу искусств Гольдсмита. В период с 1921 по 1933 год Сазерленд занимался почти исключительно гравюрой, различными её видами. В 1923 году он показал свои первые графические работы на выставке в Королевской Академии в Лондоне. В 1925 году стал членом Королевского общества графиков (исключён в 1933 году).

В 1926 году Г. Сазерленд принял католицизм; 29 декабря того же года женился на Кэтлин Бэрри, своей соученице по Школе Голдсмитса. По окончании школы Сазерленд работал учителем рисования в школе Кингстона (1927), а затем преподавал технику графики в Школе искусств в Челси (1928—1932). С 1931 года, в связи со слабым спросом на графические работы, он переключился на создание коммерческих плакатов, рисунков для тканей и керамических изделий, больше времени стал посвящать живописи. В 1933 году Сазерленд приехал в графство Пембрукшир (в Уэльсе), которое художник считал идеальным для создания пейзажей. Здесь он создал иллюстрации галлюцинационного характера под влиянием работ Уильяма Блейка и его ученика Сэмюэла Палмера.

В 1936 году Сазерленд с женой переезжают в Троттисклифф. В 1938 году состоялась первая выставка его картин в лондонской галерее Розенберг и Гельфт. С началом Второй мировой войны Сазерленд, как и другие английские мастера живописи и скульптуры (Поль Нэш, Стэнли Спенсер, Генри Мур) был мобилизован как «военный художник» на период с августа 1940 года и до окончания войны в 1945. В это время Сазерленд, работая в Лондоне, в отдалённых графствах Англии и во Франции, создал большое количество акварелей, зарисовок пером и карандашом. В конце войны Сазерленд создал свои первые композиции Кусты терновника и Колючие головы. В 1944 году художник получил заказ от каноника церкви Св. Матвея в Нортгемптоне и создал полное трагики изображение распятого Христа.

Весной 1947 года Г.Сазерленд совершил своё первое путешествие по южной Франции, где посетил музей Пикассо в Антибе и лично познакомился с Пикассо и Матиссом. Пейзажи Лазурного побережья произвели на художника сильное впечатление. В последующие годы он много времени работал на французском Средиземноморье. В 1949 году Сазерленд написал первый портрет — писателя Уильма Сомерсет Моэма. В том же году мастер стал членом Директориума лондонской галереи Тейт. В сентябре 1950 он впервые посетил Венецию. На венецианском Биеннале в 1952 году в британском павильоне была организована выставка работ Г. Сазерленда. В 1950 — 1960-х годах художник зимние месяцы проводил в Англии, а остальное время года — в Ментоне, где у него была собственная Ville Blanche, летом же работал в своей мастерской в Венеции. В 1952—1961 годах Сазерленд работал над изготовлением большого гобелена Христос Во Славе для восстановленного из руин после войны кафедрального собора в Ковентри. В этот период художник написал большое количество портретов, в том числе портрет Уинстона Черчилля (1954), который был позже уничтожен по требованию супруги премьер-министра. Эскизы для этого портрета, тем не менее, сохранились.

В 1965 году Музей современного искусства в Турине (Galleria d’Arte Moderna) организовал первую полную выставку созданных Г. Сазерлендом работ.

Г. В. Сазерленд в 1960 году был награждён британским Орденом Заслуг. С 1962 года он — почётный доктор Оксфордского университета.

Примечания

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Сазерленд, Грэхем Вивиан

Движение народов начинает укладываться в свои берега. Волны большого движения отхлынули, и на затихшем море образуются круги, по которым носятся дипломаты, воображая, что именно они производят затишье движения.
Но затихшее море вдруг поднимается. Дипломатам кажется, что они, их несогласия, причиной этого нового напора сил; они ждут войны между своими государями; положение им кажется неразрешимым. Но волна, подъем которой они чувствуют, несется не оттуда, откуда они ждут ее. Поднимается та же волна, с той же исходной точки движения – Парижа. Совершается последний отплеск движения с запада; отплеск, который должен разрешить кажущиеся неразрешимыми дипломатические затруднения и положить конец воинственному движению этого периода.
Человек, опустошивший Францию, один, без заговора, без солдат, приходит во Францию. Каждый сторож может взять его; но, по странной случайности, никто не только не берет, но все с восторгом встречают того человека, которого проклинали день тому назад и будут проклинать через месяц.
Человек этот нужен еще для оправдания последнего совокупного действия.
Действие совершено. Последняя роль сыграна. Актеру велено раздеться и смыть сурьму и румяны: он больше не понадобится.
И проходят несколько лет в том, что этот человек, в одиночестве на своем острове, играет сам перед собой жалкую комедию, мелочно интригует и лжет, оправдывая свои деяния, когда оправдание это уже не нужно, и показывает всему миру, что такое было то, что люди принимали за силу, когда невидимая рука водила им.
Распорядитель, окончив драму и раздев актера, показал его нам.
– Смотрите, чему вы верили! Вот он! Видите ли вы теперь, что не он, а Я двигал вас?
Но, ослепленные силой движения, люди долго не понимали этого.
Еще большую последовательность и необходимость представляет жизнь Александра I, того лица, которое стояло во главе противодвижения с востока на запад.
Что нужно для того человека, который бы, заслоняя других, стоял во главе этого движения с востока на запад?
Нужно чувство справедливости, участие к делам Европы, но отдаленное, не затемненное мелочными интересами; нужно преобладание высоты нравственной над сотоварищами – государями того времени; нужна кроткая и привлекательная личность; нужно личное оскорбление против Наполеона. И все это есть в Александре I; все это подготовлено бесчисленными так называемыми случайностями всей его прошедшей жизни: и воспитанием, и либеральными начинаниями, и окружающими советниками, и Аустерлицем, и Тильзитом, и Эрфуртом.
Во время народной войны лицо это бездействует, так как оно не нужно. Но как скоро является необходимость общей европейской войны, лицо это в данный момент является на свое место и, соединяя европейские народы, ведет их к цели.
Цель достигнута. После последней войны 1815 года Александр находится на вершине возможной человеческой власти. Как же он употребляет ее?
Александр I, умиротворитель Европы, человек, с молодых лет стремившийся только к благу своих народов, первый зачинщик либеральных нововведений в своем отечестве, теперь, когда, кажется, он владеет наибольшей властью и потому возможностью сделать благо своих народов, в то время как Наполеон в изгнании делает детские и лживые планы о том, как бы он осчастливил человечество, если бы имел власть, Александр I, исполнив свое призвание и почуяв на себе руку божию, вдруг признает ничтожность этой мнимой власти, отворачивается от нее, передает ее в руки презираемых им и презренных людей и говорит только:
– «Не нам, не нам, а имени твоему!» Я человек тоже, как и вы; оставьте меня жить, как человека, и думать о своей душе и о боге.

Как солнце и каждый атом эфира есть шар, законченный в самом себе и вместе с тем только атом недоступного человеку по огромности целого, – так и каждая личность носит в самой себе свои цели и между тем носит их для того, чтобы служить недоступным человеку целям общим.
Пчела, сидевшая на цветке, ужалила ребенка. И ребенок боится пчел и говорит, что цель пчелы состоит в том, чтобы жалить людей. Поэт любуется пчелой, впивающейся в чашечку цветка, и говорит, цель пчелы состоит во впивании в себя аромата цветов. Пчеловод, замечая, что пчела собирает цветочную пыль к приносит ее в улей, говорит, что цель пчелы состоит в собирании меда. Другой пчеловод, ближе изучив жизнь роя, говорит, что пчела собирает пыль для выкармливанья молодых пчел и выведения матки, что цель ее состоит в продолжении рода. Ботаник замечает, что, перелетая с пылью двудомного цветка на пестик, пчела оплодотворяет его, и ботаник в этом видит цель пчелы. Другой, наблюдая переселение растений, видит, что пчела содействует этому переселению, и этот новый наблюдатель может сказать, что в этом состоит цель пчелы. Но конечная цель пчелы не исчерпывается ни тою, ни другой, ни третьей целью, которые в состоянии открыть ум человеческий. Чем выше поднимается ум человеческий в открытии этих целей, тем очевиднее для него недоступность конечной цели.