Гуль (фольклор)

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Гуль, гул (араб. غُول‎ [ɣuːl]; англ. Ghoul) — мифическое существо и фольклорный персонаж, оборотень в арабской, персидской и тюркской мифологии. Обычно изображается как существо с отвратительной внешностью и ослиными копытами, которые не исчезают при любых превращениях.

В доисламском фольклоре гулы — оборотни, живущие в пустыне вдоль дорог и охотящиеся на путников, которых убивают, а затем пожирают. Также крадут детей, пьют кровь, воруют монеты, грабят могилы и поедают трупы. Постоянно меняют форму, превращаются в животных, в особенности в гиен, или в молодых привлекательных женщин. В исламе гулы считаются одним из подвидов джиннов и порождением иблиса.

Согласно сказкам «1000 и 1 ночи» и арабской мифологии, отражённой в них, гулы представляют опасность для живых: они оборачиваются людьми (чаще молодыми женщинами), заманивают путников к себе в логово, расположенное в развалинах, и пожирают его. Спастись от гулов можно силой оружия, ударив лишь единожды (второй удар оживляет оборотня), а увидеть их в истинном виде — воззвав к Аллаху.

Согласно сказаниям и легендам Средней Азии, гул не безобиден, живёт в болотах и колодцах, на полях сражений. На последних появляется вместе с воронами. Живых людей боится, избегает. Обладает ужасной внешностью, синеватой мертвецкой склизкой кожей. С XVIII века известны на Западе, в особенности в англоязычной литературе, где в основном описываются как трупоеды и расхитители могил, живущие на кладбищах и близ могильных курганов. Упоминается во многих произведениях, не только английских и восточных, но и европейских. У европейцев гуль изображается как труп, полностью потерявший человеческий облик и живущий в пустых могильниках. В описании некоторых бестиариев упоминается о более сильных тварях, альгулях. Они отличаются силой, нападая на обозы и отбившиеся отряды.

В популярной культуре

В современном фэнтези гул рассматривается как один из видов нежити. Гулы из фильмов и игр часто переводятся на русский как упыри.

Литература

В XX веке гули и альгули стали персонажами литературных произведений в жанре фэнтези, благодаря «Часу Дракона» Роберта Говарда. Там гули не только пожирают падаль, но и набрасываются даже на вооружённых людей. Сапковский творчески развил эту тему, введя в своих произведениях новую разновидность падальщиков — гравейров, которые более опасны, чем гулы. Вот как он описывает тех и других:

— Гуль, дядя Весемир, это чудище, которое пожирает трупы. Встретить его можно на кладбищах, около курганов, всюду, где погребают мертвецов.

— Выходит, опасен он только для покойников, так, что ли?
— Не только. На живых гуль тоже нападает. Когда голоден или разъярён.
— Правильно запомнила, понятливая девочка. А теперь взгляни на эту гравюру.
— Уууу…
— Согласен. Это существо не из красивых. Это гравейр. Гравейр — разновидность гулей. Он очень похож на гуля, только гораздо крупнее. Отличают его также, как видишь, три костяных гребня на черепе. Остальное — как у любого трупоеда. Обрати внимание: когти короткие и тупые, пригодные для разрывания могил…Мощные зубы, которыми он дробит кости, и длинный тонкий язык, чтобы вылизывать из них разложившийся мозг и жир. Как следует провонявшее сало для гравейра — деликатес… Что с тобой?
— Нннничего…

Раса гулов, питающихся трупами, присутствует в серии романов Ларри Нивена «Мир-Кольцо». Гулы там разумны и играют важную роль в религиозной системе мира, выполняя специфический ритуал погребения. Эрнст Теодор Амадей Гофман,немецкий писатель, композитор и художник, автор мистических рассказов и детективных историй,также изобразил гулов, мать и дочь в рассказе "Вампиризм", вошедший в цикл "Серапионовы братья": "...Ипполит быстро пробежал туда же и вошел в незапертые ворота ограды. Там глазам его вдруг представилась кучка каких-то страшных, призрачных фигур. Вглядываясь, он увидел, что это было несколько полуобнаженных, старых женщин с растрепанными волосами. Припав к земле, они рвали и грызли зубами, как жадные волки, лежавший среди них вырытый труп! Аврелия была между ними!.."

Аниме и манга

В японском аниме «Токийский гуль» главному герою Канеки Кену по ошибке пересаживают органы гуля. Гули живут среди людей скрываясь в человеческом облике и питаются человечиной, нападая на своих жертв, как хищники. Кроме того, гули не могут есть обычную человеческую пищу, она им кажется отвратительной на вкус и не переваривается организмом. Зато они прекрасно усваивают кофе.

Видеоигры

• Создатели игры «Ведьмак» пошли ещё дальше, выдумав следующую степень физического развития гулов — альгула, а также своеобразного короля в иерархии класса монстров-падальщиков — цеметавра.
• Серия игр «Fallout», где «гулами» называют людей-мутантов, сильно пострадавших от радиации, но выживших и приобретших неограниченный срок жизни. Дикие гулы нападают на человека, лишь увидев его, а также не брезгуют мертвечиной.
• Вторая часть квеста-RPG «Quest for Glory», происходящей на Ближнем Востоке, Гул — один из монстров, нападающих на героя в пустынях ночью.
• Игры «Warcraft 3: Reign of Chaos», «Warcraft 3: The Frozen Throne», гул (англ. ghoul) один из юнитов расы «нежить» (однако в русской локализации его название — вурдалак). Также присутствует в World of Warcraft.
• Игра «Хроники Нарнии. Лев, Колдунья и волшебный шкаф».
• Игра «Warlords: Battlecry II». Базовый юнит расы «Повелители чумы».
• Игра «Sacred» под собственным названием (гул).
• Игра «Might & Magic Heroes VI» — юнит фракции Некрополис (в русской локализации «упырь»).
• Игра «Star Wars: Knights of the Old Republic» — Там есть существа, называемые Рэкгулы (англ. Rakghoul), которые живут в канализации планеты-города Тарис. Как и обычные Гулы, являются оборотнями, которые могут заразить человека, чтобы тот стал таким же Рэкгулом.
• Присутствует в игре Terraria. Как правило, обитает в пустыне.
• Выступает как один из видов врагов в серии Risen.

См. также

• Гульябани — родственный персонаж у тюркских народов.

Отрывок, характеризующий Гуль (фольклор)

– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.
Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.
– Ничего, ваше благородие? – сказал он, вопросительно обращаясь к Тушину. – Вот отбился от роты, ваше благородие; сам не знаю, где. Беда!
Вместе с солдатом подошел к костру пехотный офицер с подвязанной щекой и, обращаясь к Тушину, просил приказать подвинуть крошечку орудия, чтобы провезти повозку. За ротным командиром набежали на костер два солдата. Они отчаянно ругались и дрались, выдергивая друг у друга какой то сапог.
– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.