ДБ-А
| ДБ-А | |
|---|---|
 | |
| ДБ-А | |
| Тип | бомбардировщик тяжёлый дальний |
| Разработчик | Завод № 22 (Москва) |
| Производитель | Казанский Завод № 124 имени Серго Орджоникидзе |
| Главный конструктор | Болховитинов В. Ф. |
| Первый полёт | 2 мая 1935 года |
| Статус | не эксплуатируется |
| Основные эксплуатанты | ВВС СССР |
| Годы производства | 1938-1940 |
| Единиц произведено | 12 |
 Изображения на Викискладе
| |
ДБ-А («Дальний Бомбардировщик — Академия») — советский экспериментальный тяжёлый дальний бомбардировщик, спроектированный и построенный под руководством российского советского авиационного конструктора Виктора Болховитинова[1].
На этом самолёте в 1936—1937 годах советскими лётчиками установлены четыре мировых рекорда дальности полёта с грузом. До 1940 года ДБ-А выпускался небольшой серией и использовался в качестве транспортного самолёта.
12 августа 1937 года четырёхмоторный самолёт ДБ-А с бортовым номером Н-209 с экипажем из 6 человек под командованием С. А. Леваневского начал полёт из Москвы через Северный полюс в Фэрбенкс, штат Аляска, США. Радиосвязь с самолётом прервалась 13 августа, в 17:58 по московскому времени, после того, как самолёт пролетел над Северным полюсом[2].
Содержание
Конструирование, постройка и испытания
В 1935 году преподаватель Академии воздушного флота имени Н. Е. Жуковского Виктор Болховитинов предложил проект «тяжёлого дальнего бомбардировщика». Самолёт под индексом ДБ-А «Дальний Бомбардировщик — Академия» был спроектирован и построен на Авиационном заводе № 22 в Москве и вышел на лётные испытания в мае 1936 года[1]. Главный конструктор с целью увеличения скорости боевого самолёта реализовал в своей машине ряд новых идей: гладкую обшивку планёра, убирающиеся в обтекатели шасси и другие[1].
Серийное производство
После успешных испытаний под Москвой тяжёлый дальний бомбардировщик Виктора Болховитинова ДБ-А был запущен, но лишь в малую серию на Авиационном заводе № 124 имени Серго Орджоникидзе в Казани.
Советский авиационный конструктор Александр Яковлев полагает, что «на судьбу ДБ-А повлияла… трагическая гибель в августе 1937 года экипажа Леваневского… Кроме того, построенный в том же году бригадой В. М. Петлякова под руководством А. Н. Туполева самолёт ТБ-7 (АНТ-42), получивший в серии наименование Пе-8, показал значительно лучшие лётные качества в сравнении с ДБ-А, [и] был запущен в серию…»[1].
Тактико-технические характеристики
Приведённые характеристики соответствуют модификации ДБ-А с двигателями АМ-34РН.
Источник данных: Шавров В. Б., 1988.
Технические характеристики- Экипаж: 7 человек
- Длина: 24,4 м
- Размах крыла: 39,5 м
- Высота:
- Площадь крыла: 230 м²
- Масса пустого: 15 400 кг
- Нормальная взлётная масса: 21 900 кг
- Масса полной нагрузки:6500 кг
- Объём топливных баков: 14 000 л
- Силовая установка: 4 × АМ-34РН
- Мощность двигателей: 4 × 970 л. с. (4 × 713 кВт (взлётная))
Лётные характеристики
- Максимальная скорость:
- на высоте 4000 м: 330 км/ч
- у земли: 280 км/ч
- Практическая дальность: 4500 км
- Практический потолок: 7220 м
- Время набора высоты:
- 1000 м за 5 мин.
- 7000 м за 56 мин.
- Нагрузка на крыло: 95 кг/м²
- Тяговооружённость: 129 Вт/кг (5,7 кг/л. с.)
- Длина разбега: 400 м
- Длина пробега: 300 м
Вооружение
</ul>
Напишите отзыв о статье "ДБ-А"
Литература
- Шавров, В. Б. История конструкций самолётов в СССР 1938—1950 гг. — М.: Машиностроение, 1988. — 568 с. — 20 000 экз. — ISBN 5-217-00477-0.
- Юрий Каминский, Дмитрий Хазанов Могильный крест (рус.) // Авиамастер : журнал. — 1997. — № 04-05. — С. 12-19.
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 Яковлев А. С. Советские самолеты. Краткий очерк. Четвёртое издание, переработанное и дополненное. — Москва: Наука, 1982. — 408 с. — IBSN отсутствует — Тираж 25 000 — С. 232
- ↑ [togdazine.ru/project/airzero/ Советский детектив. Где пропал самолет Н-209?]. Тогда (5.07.2016). Проверено 20 октября 2016.
Ссылки
- [www.airwar.ru/enc/bww1/dba.html ДБ-А на сайте AirWar.Ru].
- [epizodsspace.narod.ru/bibl/chertok/kniga-2/obl.html Воспоминания Бориса Чертока, работавшего над самолётами серии ДБ]
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
||||||||
Отрывок, характеризующий ДБ-А
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.
Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
