Дэвис, Шани

Шани Дэвис
Общая информация
Оригинальное имя	англ. Shani Davis
Гражданство	США США
Дата рождения	13 августа 1982(1982-08-13) (41 год)
Место рождения	Чикаго, Иллинойс, США
Специализация	Конькобежный спорт
Личные рекорды
500 метров	34.78
1000 метров	1:06,42
1500 метров	1:41,04
5000 метров	6:10,49
10 000 метров	13:05,94
Медали
Конькобежный спорт Олимпийские игры Золото Турин 2006 1000 м Серебро Турин 2006 1500 м Золото Ванкувер 2010 1000 м Серебро Ванкувер 2010 1500 м Чемпионаты мира в классическом многоборье Серебро Хамар 2004 классическое многоборье Золото Москва 2005 классическое многоборье Золото Калгари 2006 классическое многоборье Бронза Берлин 2008 классическое многоборье Чемпионаты мира в спринтерском многоборье Бронза Хамар 2007 спринтерское многоборье Золото Москва 2009 спринтерское многоборье Бронза Херенвен 2011 спринтерское многоборье Серебро Нагано 2014 спринтерское многоборье Чемпионаты мира на отдельных дистанциях Золото Сеул 2004 1500 м Золото Солт-Лейк Сити 2007 1000 м Золото Солт-Лейк Сити 2007 1500 м Золото Нагано 2008 1000 м Серебро Нагано 2008 1500 м Золото Ричмонд 2009 1500 м Бронза Ричмонд 2009 1000 м Серебро Инцелль 2011 1500 м Золото Инцелль 2011 1000 м Золото Инцелль 2011 командная гонка Бронза Херенвен 2012 1000 м Серебро Херенвен 2012 командная гонка Серебро Сочи 2013 1500 м Бронза Сочи 2013 1000 м Золото Херенвен 2015 1000 м Чемпионаты Северной Америки Золото Солт-Лейк-Сити 2003 классическое многоборье Золото Калгари 2004 классическое многоборье Золото Солт-Лейк-Сити 2005 классическое многоборье Золото Калгари 2008 классическое многоборье Шорт-трек Чемпионаты мира Бронза Пекин 2005 эстафета 5000 м

Шани Дэвис (англ. Shani Davis; род. 13 августа 1982 года в Чикаго) — американский конькобежец, двукратный олимпийский чемпион на дистанции 1000 метров (2006, 2010), двукратный серебряный призёр Игр на дистанции 1500 метров (2006, 2010). Восьмикратный чемпион мира на отдельных дистанциях (второе место среди мужчин в истории после Свена Крамера), двукратный чемпион мира в классическом многоборье и чемпион мира в спринтерском многоборье (один из двух мужчин в истории, выигравших чемпионаты мира и в классическом, и в спринтерском многоборье наряду с Эриком Хейденом).

Бронзовый призёр чемпионата мира 2005 года по шорт-треку в эстафете, многократный чемпион США.

Шани первый темнокожий конькобежец в истории, завоевавший золотую медаль на Олимпиаде и пятый олимпийский темнокожий медалист в конькобежном спорте. Текущий лидер в конькобежном рейтинге Adelskalender.

Рекорды мира

Шани Дэвис неоднократно устанавливал рекорды мира на 1000 и 1500 метров, а также по сумме классического многоборья. По состоянию на 26 февраля 2016 года является действующим рекордсменом по всем трем этим дисциплинам.

№	Дисциплина	Результат	Дата	Место	Побит
1	1500 м	1.43,33	9 января 2005	Солт-Лейк-Сити	18 ноября 2005
2	Классическое многоборье	149,359	9 января 2005	Солт-Лейк-Сити	22 января 2006
3	1000 м	1.07,03	20 ноября 2005	Солт-Лейк-Сити	10 ноября 2007
4	1500 м	1.42,68	19 марта 2006	Калгари	4 марта 2007
5	Классическое многоборье	145,742	19 марта 2006	Солт-Лейк-Сити	—
6	1500 м	1.42,32	4 марта 2007	Калгари	14 марта 2008
7	1500 м	1.41,80	6 марта 2009	Солт-Лейк-Сити	11 декабря 2009
8	1000 м	1.06,42	7 марта 2009	Солт-Лейк-Сити	—
9	1500 м	1.41,04	11 декабря 2009	Солт-Лейк-Сити	—

Ссылки

• [www.shanidavis.org/ Официальный сайт] (англ.)
• [www.skateresults.com/skater/show/1371 Профиль на SkateResults.com] (англ.)
• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/da/shani-davis-1.html Профиль на Sports Reference] (англ.)

Отрывок, характеризующий Дэвис, Шани

Через несколько времени, когда он подошел к большому кружку, Анна Павловна сказала ему:
– On dit que vous embellissez votre maison de Petersbourg. [Говорят, вы отделываете свой петербургский дом.]
(Это была правда: архитектор сказал, что это нужно ему, и Пьер, сам не зная, зачем, отделывал свой огромный дом в Петербурге.)
– C'est bien, mais ne demenagez pas de chez le prince Ваsile. Il est bon d'avoir un ami comme le prince, – сказала она, улыбаясь князю Василию. – J'en sais quelque chose. N'est ce pas? [Это хорошо, но не переезжайте от князя Василия. Хорошо иметь такого друга. Я кое что об этом знаю. Не правда ли?] А вы еще так молоды. Вам нужны советы. Вы не сердитесь на меня, что я пользуюсь правами старух. – Она замолчала, как молчат всегда женщины, чего то ожидая после того, как скажут про свои года. – Если вы женитесь, то другое дело. – И она соединила их в один взгляд. Пьер не смотрел на Элен, и она на него. Но она была всё так же страшно близка ему. Он промычал что то и покраснел.
Вернувшись домой, Пьер долго не мог заснуть, думая о том, что с ним случилось. Что же случилось с ним? Ничего. Он только понял, что женщина, которую он знал ребенком, про которую он рассеянно говорил: «да, хороша», когда ему говорили, что Элен красавица, он понял, что эта женщина может принадлежать ему.
«Но она глупа, я сам говорил, что она глупа, – думал он. – Что то гадкое есть в том чувстве, которое она возбудила во мне, что то запрещенное. Мне говорили, что ее брат Анатоль был влюблен в нее, и она влюблена в него, что была целая история, и что от этого услали Анатоля. Брат ее – Ипполит… Отец ее – князь Василий… Это нехорошо», думал он; и в то же время как он рассуждал так (еще рассуждения эти оставались неоконченными), он заставал себя улыбающимся и сознавал, что другой ряд рассуждений всплывал из за первых, что он в одно и то же время думал о ее ничтожестве и мечтал о том, как она будет его женой, как она может полюбить его, как она может быть совсем другою, и как всё то, что он об ней думал и слышал, может быть неправдою. И он опять видел ее не какою то дочерью князя Василья, а видел всё ее тело, только прикрытое серым платьем. «Но нет, отчего же прежде не приходила мне в голову эта мысль?» И опять он говорил себе, что это невозможно; что что то гадкое, противоестественное, как ему казалось, нечестное было бы в этом браке. Он вспоминал ее прежние слова, взгляды, и слова и взгляды тех, кто их видал вместе. Он вспомнил слова и взгляды Анны Павловны, когда она говорила ему о доме, вспомнил тысячи таких намеков со стороны князя Василья и других, и на него нашел ужас, не связал ли он уж себя чем нибудь в исполнении такого дела, которое, очевидно, нехорошо и которое он не должен делать. Но в то же время, как он сам себе выражал это решение, с другой стороны души всплывал ее образ со всею своею женственной красотою.


В ноябре месяце 1805 года князь Василий должен был ехать на ревизию в четыре губернии. Он устроил для себя это назначение с тем, чтобы побывать заодно в своих расстроенных имениях, и захватив с собой (в месте расположения его полка) сына Анатоля, с ним вместе заехать к князю Николаю Андреевичу Болконскому с тем, чтоб женить сына на дочери этого богатого старика. Но прежде отъезда и этих новых дел, князю Василью нужно было решить дела с Пьером, который, правда, последнее время проводил целые дни дома, т. е. у князя Василья, у которого он жил, был смешон, взволнован и глуп (как должен быть влюбленный) в присутствии Элен, но всё еще не делал предложения.
«Tout ca est bel et bon, mais il faut que ca finisse», [Всё это хорошо, но надо это кончить,] – сказал себе раз утром князь Василий со вздохом грусти, сознавая, что Пьер, стольким обязанный ему (ну, да Христос с ним!), не совсем хорошо поступает в этом деле. «Молодость… легкомыслие… ну, да Бог с ним, – подумал князь Василий, с удовольствием чувствуя свою доброту: – mais il faut, que ca finisse. После завтра Лёлины именины, я позову кое кого, и ежели он не поймет, что он должен сделать, то уже это будет мое дело. Да, мое дело. Я – отец!»
Пьер полтора месяца после вечера Анны Павловны и последовавшей за ним бессонной, взволнованной ночи, в которую он решил, что женитьба на Элен была бы несчастие, и что ему нужно избегать ее и уехать, Пьер после этого решения не переезжал от князя Василья и с ужасом чувствовал, что каждый день он больше и больше в глазах людей связывается с нею, что он не может никак возвратиться к своему прежнему взгляду на нее, что он не может и оторваться от нее, что это будет ужасно, но что он должен будет связать с нею свою судьбу. Может быть, он и мог бы воздержаться, но не проходило дня, чтобы у князя Василья (у которого редко бывал прием) не было бы вечера, на котором должен был быть Пьер, ежели он не хотел расстроить общее удовольствие и обмануть ожидания всех. Князь Василий в те редкие минуты, когда бывал дома, проходя мимо Пьера, дергал его за руку вниз, рассеянно подставлял ему для поцелуя выбритую, морщинистую щеку и говорил или «до завтра», или «к обеду, а то я тебя не увижу», или «я для тебя остаюсь» и т. п. Но несмотря на то, что, когда князь Василий оставался для Пьера (как он это говорил), он не говорил с ним двух слов, Пьер не чувствовал себя в силах обмануть его ожидания. Он каждый день говорил себе всё одно и одно: «Надо же, наконец, понять ее и дать себе отчет: кто она? Ошибался ли я прежде или теперь ошибаюсь? Нет, она не глупа; нет, она прекрасная девушка! – говорил он сам себе иногда. – Никогда ни в чем она не ошибается, никогда она ничего не сказала глупого. Она мало говорит, но то, что она скажет, всегда просто и ясно. Так она не глупа. Никогда она не смущалась и не смущается. Так она не дурная женщина!» Часто ему случалось с нею начинать рассуждать, думать вслух, и всякий раз она отвечала ему на это либо коротким, но кстати сказанным замечанием, показывавшим, что ее это не интересует, либо молчаливой улыбкой и взглядом, которые ощутительнее всего показывали Пьеру ее превосходство. Она была права, признавая все рассуждения вздором в сравнении с этой улыбкой.
Она обращалась к нему всегда с радостной, доверчивой, к нему одному относившейся улыбкой, в которой было что то значительней того, что было в общей улыбке, украшавшей всегда ее лицо. Пьер знал, что все ждут только того, чтобы он, наконец, сказал одно слово, переступил через известную черту, и он знал, что он рано или поздно переступит через нее; но какой то непонятный ужас охватывал его при одной мысли об этом страшном шаге. Тысячу раз в продолжение этого полутора месяца, во время которого он чувствовал себя всё дальше и дальше втягиваемым в ту страшившую его пропасть, Пьер говорил себе: «Да что ж это? Нужна решимость! Разве нет у меня ее?»
Он хотел решиться, но с ужасом чувствовал, что не было у него в этом случае той решимости, которую он знал в себе и которая действительно была в нем. Пьер принадлежал к числу тех людей, которые сильны только тогда, когда они чувствуют себя вполне чистыми. А с того дня, как им владело то чувство желания, которое он испытал над табакеркой у Анны Павловны, несознанное чувство виноватости этого стремления парализировало его решимость.
В день именин Элен у князя Василья ужинало маленькое общество людей самых близких, как говорила княгиня, родные и друзья. Всем этим родным и друзьям дано было чувствовать, что в этот день должна решиться участь именинницы.
Гости сидели за ужином. Княгиня Курагина, массивная, когда то красивая, представительная женщина сидела на хозяйском месте. По обеим сторонам ее сидели почетнейшие гости – старый генерал, его жена, Анна Павловна Шерер; в конце стола сидели менее пожилые и почетные гости, и там же сидели домашние, Пьер и Элен, – рядом. Князь Василий не ужинал: он похаживал вокруг стола, в веселом расположении духа, подсаживаясь то к тому, то к другому из гостей. Каждому он говорил небрежное и приятное слово, исключая Пьера и Элен, которых присутствия он не замечал, казалось. Князь Василий оживлял всех. Ярко горели восковые свечи, блестели серебро и хрусталь посуды, наряды дам и золото и серебро эполет; вокруг стола сновали слуги в красных кафтанах; слышались звуки ножей, стаканов, тарелок и звуки оживленного говора нескольких разговоров вокруг этого стола. Слышно было, как старый камергер в одном конце уверял старушку баронессу в своей пламенной любви к ней и ее смех; с другой – рассказ о неуспехе какой то Марьи Викторовны. У середины стола князь Василий сосредоточил вокруг себя слушателей. Он рассказывал дамам, с шутливой улыбкой на губах, последнее – в среду – заседание государственного совета, на котором был получен и читался Сергеем Кузьмичем Вязмитиновым, новым петербургским военным генерал губернатором, знаменитый тогда рескрипт государя Александра Павловича из армии, в котором государь, обращаясь к Сергею Кузьмичу, говорил, что со всех сторон получает он заявления о преданности народа, и что заявление Петербурга особенно приятно ему, что он гордится честью быть главою такой нации и постарается быть ее достойным. Рескрипт этот начинался словами: Сергей Кузьмич! Со всех сторон доходят до меня слухи и т. д.