Заречное (Мелитопольский район)

Посёлок Заречное укр. Зарічне Страна УкраинаУкраина Область ЗапорожскаяЗапорожская область Район Мелитопольский Сельский совет Терпеньевский Координаты 46°59′14″ с. ш. 35°28′00″ в. д.46.987112302501025° с. ш. 35.46666644869466° в. д. / 46.987112302501025; 35.46666644869466    Основан 1906 Прежние названия Аккермень Площадь 0,442 км² Официальный язык украинский, русский Население 466 человек (2001) Плотность 1054,300 чел./км² Часовой пояс UTC+2, летом UTC+3 Телефонный код +380 619 Почтовый индекс 72336 Автомобильный код AP, КР / 08 КОАТУУ 2323085103

К:Населённые пункты, основанные в 1906 году

Заречное (укр. Зарічне) — посёлок, Терпеньевский сельский совет, Мелитопольский район, Запорожская область, Украина.

Население 466 человек (2001 год)..

Рядом с посёлком находится памятник садово-паркового искусства парк «Элита».

Географическое положение

Посёлок Заречное находится на левом берегу реки Юшанлы, которая через 1,5 км впадает в реку Молочная, выше по течению на расстоянии в 3 км расположено село Береговое, на противоположном берегу находится село Травневое, на противоположном берегу реки Молочная — село Терпенье. Через посёлок проходит автомобильная дорога Т-0401.

История

Сарматы

У посёлка были раскопаны сарматские погребения. В одной из могил были обнаружены останки молодой девушки-воина. Рядом с ней лежали боевой пояс, горит-сайдак со стрелами и два наконечника копий. На шее девушки были бусы, на руках – браслеты-повязки из серебра и бронзы. Вход в погребальную камеру молодой амазонки был закрыт деревянным щитом.

В другом кургане, находящемся неподалёку, было найдено погребение ещё одной амазонки, относящееся к рубежу нашей эры. Рядом с погребённой снова лежали предметы вооружения (меч, копьё, стрелы) и туалета (кольца, шпильки, зеркальце, флаконы для благовоний).

Ногайцы

В первой половине XIX века в районе нынешнего Заречного жили ногайцы, где-то неподалёку располагался ногайский аул Аккермень. После Крымской войны 1853-56 года ногайцев обвинили в симпатиях к Турции, и началась кампания по их выселению из России. Ногайцы были вынуждены за бесценок продать свои земли немецким колонистам из соседних меннонитских сёл, и уехать в Турцию. А название Аккермень сохранилось за новыми немецкими фермами и поместьями, которые теперь стали сёлами Проминевского сельского совета.

Реймергоф

На территории Заречного находилась усадьба богатого меннонитского землевладельца Г.Г. Реймера, называвшаяся Реймергоф (Hoff по-немецки двор). Меннонитские хозяйства такого типа в 1880-1890-е годы представляли собой довольно крупные капиталистические сельхозпредприятия, широко применявшие наёмный труд и различную сельхозтехнику (сеялки, жнейки, сенокосилки, паровые молотилки) и постепенно вытеснявшие традиционные помещичьи хозяйства с рынка производства зерна. В конце 1880-х годов у своей усадьбы Г. Г. Реймер заложил парк площадью 7-8 гектаров, положивший начало нынешнему парку «Элита».

Поместье Классена

В конце XIX века Реймергоф перешёл в собственность братьев Классен. Старая усадьба Г. Г. Реймера в современном Заречном и прилегающая к ней половина земли досталась Генриху Абрамовичу Классену, а юго-восточная часть земельных владений, современное село Луговое — его брату Давиду Абрамовичу. Г. А. Классен построил в своём имении новый большой дом и расширил парк до площади 13 га. В Реймергофе он владел тысячей десятин угодий, часть из которых сдавал в аренду. Особое внимание в поместье уделялось разведению породистых лошадей, некоторые из которых даже были куплены для императорских конюшен.

Во время гражданской войны семья Классена, спасаясь от участившихся нападений на богатые хутора, переехала в Гальбштадт. В 1918 году Классены на короткое время вернулись в своё поместье, когда Украина была оккупирована австро-германской армией, а Реймергоф служил штаб-квартирой 1-го Бамбергерского уланского полка. Г. А. Классен умер в 1923 году, а его семья эмигрировала в Канаду и Германию.

Село Заречное

Согласно сайту Верхорной Рады Украины, нынешний посёлок Заречное был основан в 1906 году под названием Аккермень. В советские годы на территории посёлка действовал совхоз «Аккермень». Книга «Мелітопільщина в екскурсіях» И. П. Курило-Крымчака (1931 год) советовала заехать в госплемхоз «Аккермень», чтобы увидеть корову Мрию, поставившую мировой рекорд по суточному удою молока. Корова, выведенная методами племенной селекции, весила 548 кг и давала 61,5 л молока в сутки.

На германской военной карте 1943 года ничего кроме совхоза на территории посёлка не обозначено. Не упоминается Аккермень также и в справочнике по административно-территориальному делению СССР за 1947 год.

Своё нынешнее название посёлок Заречное получил в 1958 году.

Экономика

• Сырцех «Элита» (ЧП «Маргарян»)

Объекты социальной сферы

• Начальная школа. Заречнянская общеобразовательная школа I ступени расположена по адресу ул. Первомайская, 47. В школе 3 класса, 12 учеников и 2 сотрудника. Язык преподавания украинский. Директор — Шереметьева Светлана Анатольевна.

Достопримечательности

Парк «Элита»

На окраине Заречного в долине реки Юшанлы находится парк «Элита». Парк был заложен в конце 1880-х годов Г. Г. Реймером и сильно расширен в конце XIX - начале XX века новым хозяином поместья Г. А. Классеном. В парке собрано более 70 сортов деревьев и кустарников, многие из которых были диковинными для наших мест. Семена и саженцы для парка брались из Бердянского лесничества и даже выписывались из-за границы. В парке росли платаны, каштаны, липы, длинная аллея пирамидальных дубов вела к берёзовойроще, берега пруда украшали группки берёзы и ольхи. На пруде была лодочная станция, а за прудом располагалось фамильное кладбище Классенов. К южному краю парка примыкали фруктовый сад и огород.

У дороги, соединявшей Терпенье с меннонитскими колониями, стояло имение Классена. В плане оно представляло собой квадрат, в основании которого находился господский дом Классена, похожий на средневековый немецкий замок, а по сторонам квадрата - хозпостройки: конюшня, коровник и свинарник, птичник, амбар. У въезда в имение находилось здание школы и старый господский дом Реймера, прежнего хозяина усадьбы. В центре двора была пробита артезианская скважина, вода которой использовалась для хозяйственных нужд, а также для наполнения паркового пруда. На другой стороне дороги располагались общежитие и кухня для рабочих, здесь же находились их огороды.

В настоящее время парк «Элита» объявлен памятником садово-паркового искусства. На окраине парка сохраняются остатки разрушенной усадьбы барона фон Классена.

• Zarichne park Elita 1.jpg
• Zarichne park Elita 2.jpg
• Zarichne park Elita 3.jpg
• Zarichne park Elita 4.jpg
• Zarichne park Elita 5.jpg

Известные жители

• Генрих Генрихович Реймер — меннонитский землевладелец, заложивший парк в селе Заречном.
• Генрих Абрамович Классен (8 сентября 1866 – 1923) — землевладелец и предприниматель, хозяин имений Реймергоф (село Заречное) и Мариенская (в нынешней Донецкой области), брат Давида Абрамовича Классена. При Классене в Заречном был расширен и обустроен парк, построена новая усадьба.
• Мария (Мика) Штауффенберг (Мариенская, 5 февраля 1900 – Зигмаринген, 13 сентября 1977) — дочь Г. А. Классена, жена Бертольда фон Штауффенберга (англ.), участника заговора 20 июля 1944 года — покушения на жизнь Гитлера.

Ссылки

• [www.mrda.gov.ua/index.php?idrt=22&idst=1111 Парк и усадьба в с. Заречное] на сайте Мелитопольской районной государственной администрации.
• Заречное на картах: [www.wwii-photos-maps.com/prewarmapsl36-1-50000/L-36-42-A%20%20-%20%20L-36-47-D/slides/l-36-47-B.html 1943], [www.tourua.com/files/maps/L-36-047.JPG 1991].

Отрывок, характеризующий Заречное (Мелитопольский район)

– Сomme c'est un homme d'esprit votre pere, – сказала она, – c'est a cause de cela peut etre qu'il me fait peur. [Какой умный человек ваш батюшка. Может быть, от этого то я и боюсь его.]
– Ax, он так добр! – сказала княжна.


Князь Андрей уезжал на другой день вечером. Старый князь, не отступая от своего порядка, после обеда ушел к себе. Маленькая княгиня была у золовки. Князь Андрей, одевшись в дорожный сюртук без эполет, в отведенных ему покоях укладывался с своим камердинером. Сам осмотрев коляску и укладку чемоданов, он велел закладывать. В комнате оставались только те вещи, которые князь Андрей всегда брал с собой: шкатулка, большой серебряный погребец, два турецких пистолета и шашка, подарок отца, привезенный из под Очакова. Все эти дорожные принадлежности были в большом порядке у князя Андрея: всё было ново, чисто, в суконных чехлах, старательно завязано тесемочками.
В минуты отъезда и перемены жизни на людей, способных обдумывать свои поступки, обыкновенно находит серьезное настроение мыслей. В эти минуты обыкновенно поверяется прошедшее и делаются планы будущего. Лицо князя Андрея было очень задумчиво и нежно. Он, заложив руки назад, быстро ходил по комнате из угла в угол, глядя вперед себя, и задумчиво покачивал головой. Страшно ли ему было итти на войну, грустно ли бросить жену, – может быть, и то и другое, только, видимо, не желая, чтоб его видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее, спокойное и непроницаемое выражение. Это были тяжелые шаги княжны Марьи.
– Мне сказали, что ты велел закладывать, – сказала она, запыхавшись (она, видно, бежала), – а мне так хотелось еще поговорить с тобой наедине. Бог знает, на сколько времени опять расстаемся. Ты не сердишься, что я пришла? Ты очень переменился, Андрюша, – прибавила она как бы в объяснение такого вопроса.
Она улыбнулась, произнося слово «Андрюша». Видно, ей самой было странно подумать, что этот строгий, красивый мужчина был тот самый Андрюша, худой, шаловливый мальчик, товарищ детства.
– А где Lise? – спросил он, только улыбкой отвечая на ее вопрос.
– Она так устала, что заснула у меня в комнате на диване. Ax, Andre! Que! tresor de femme vous avez, [Ax, Андрей! Какое сокровище твоя жена,] – сказала она, усаживаясь на диван против брата. – Она совершенный ребенок, такой милый, веселый ребенок. Я так ее полюбила.
Князь Андрей молчал, но княжна заметила ироническое и презрительное выражение, появившееся на его лице.
– Но надо быть снисходительным к маленьким слабостям; у кого их нет, Аndre! Ты не забудь, что она воспитана и выросла в свете. И потом ее положение теперь не розовое. Надобно входить в положение каждого. Tout comprendre, c'est tout pardonner. [Кто всё поймет, тот всё и простит.] Ты подумай, каково ей, бедняжке, после жизни, к которой она привыкла, расстаться с мужем и остаться одной в деревне и в ее положении? Это очень тяжело.
Князь Андрей улыбался, глядя на сестру, как мы улыбаемся, слушая людей, которых, нам кажется, что мы насквозь видим.
– Ты живешь в деревне и не находишь эту жизнь ужасною, – сказал он.
– Я другое дело. Что обо мне говорить! Я не желаю другой жизни, да и не могу желать, потому что не знаю никакой другой жизни. А ты подумай, Andre, для молодой и светской женщины похорониться в лучшие годы жизни в деревне, одной, потому что папенька всегда занят, а я… ты меня знаешь… как я бедна en ressources, [интересами.] для женщины, привыкшей к лучшему обществу. M lle Bourienne одна…
– Она мне очень не нравится, ваша Bourienne, – сказал князь Андрей.
– О, нет! Она очень милая и добрая,а главное – жалкая девушка.У нее никого,никого нет. По правде сказать, мне она не только не нужна, но стеснительна. Я,ты знаешь,и всегда была дикарка, а теперь еще больше. Я люблю быть одна… Mon pere [Отец] ее очень любит. Она и Михаил Иваныч – два лица, к которым он всегда ласков и добр, потому что они оба облагодетельствованы им; как говорит Стерн: «мы не столько любим людей за то добро, которое они нам сделали, сколько за то добро, которое мы им сделали». Mon pеre взял ее сиротой sur le pavе, [на мостовой,] и она очень добрая. И mon pere любит ее манеру чтения. Она по вечерам читает ему вслух. Она прекрасно читает.
– Ну, а по правде, Marie, тебе, я думаю, тяжело иногда бывает от характера отца? – вдруг спросил князь Андрей.
Княжна Марья сначала удивилась, потом испугалась этого вопроса.
– МНЕ?… Мне?!… Мне тяжело?! – сказала она.
– Он и всегда был крут; а теперь тяжел становится, я думаю, – сказал князь Андрей, видимо, нарочно, чтоб озадачить или испытать сестру, так легко отзываясь об отце.
– Ты всем хорош, Andre, но у тебя есть какая то гордость мысли, – сказала княжна, больше следуя за своим ходом мыслей, чем за ходом разговора, – и это большой грех. Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме veneration, [глубокого уважения,] может возбудить такой человек, как mon pere? И я так довольна и счастлива с ним. Я только желала бы, чтобы вы все были счастливы, как я.
Брат недоверчиво покачал головой.
– Одно, что тяжело для меня, – я тебе по правде скажу, Andre, – это образ мыслей отца в религиозном отношении. Я не понимаю, как человек с таким огромным умом не может видеть того, что ясно, как день, и может так заблуждаться? Вот это составляет одно мое несчастие. Но и тут в последнее время я вижу тень улучшения. В последнее время его насмешки не так язвительны, и есть один монах, которого он принимал и долго говорил с ним.
– Ну, мой друг, я боюсь, что вы с монахом даром растрачиваете свой порох, – насмешливо, но ласково сказал князь Андрей.
– Аh! mon ami. [А! Друг мой.] Я только молюсь Богу и надеюсь, что Он услышит меня. Andre, – сказала она робко после минуты молчания, – у меня к тебе есть большая просьба.
– Что, мой друг?
– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили . И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.
– Знай одно, Маша, я ни в чем не могу упрекнуть, не упрекал и никогда не упрекну мою жену , и сам ни в чем себя не могу упрекнуть в отношении к ней; и это всегда так будет, в каких бы я ни был обстоятельствах. Но ежели ты хочешь знать правду… хочешь знать, счастлив ли я? Нет. Счастлива ли она? Нет. Отчего это? Не знаю…
Говоря это, он встал, подошел к сестре и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб. Прекрасные глаза его светились умным и добрым, непривычным блеском, но он смотрел не на сестру, а в темноту отворенной двери, через ее голову.
– Пойдем к ней, надо проститься. Или иди одна, разбуди ее, а я сейчас приду. Петрушка! – крикнул он камердинеру, – поди сюда, убирай. Это в сиденье, это на правую сторону.