Зигель, Карл Людвиг

Карл Людвиг Зигель
нем. Carl Ludwig Siegel
Дата рождения:	31 декабря 1896(1896-12-31)
Место рождения:	Берлин
Дата смерти:	4 апреля 1981(1981-04-04) (84 года)
Место смерти:	Гёттинген
Страна:	Германская империя, Веймарская республика, Третий рейх, ФРГ
Научная сфера:	математика
Альма-матер:	Гёттингенский университет
Научный руководитель:	Э.Ландау
Награды и премии:	Премия Вольфа

Карл Лю́двиг Зи́гель (нем. Carl Ludwig Siegel, 31 декабря 1896, Берлин — 4 апреля 1981, Гёттинген) — немецкий математик.

Зигель обучался в университете Гумбольдта в Берлине математике, физике и астрономии. Среди его учителей были М.Планк и Ф.Фробениус, благодаря влиянию которого Зигель и стал математиком. В 1917 во время Первой мировой войны был мобилизован в армию. После войны обучался в Гёттингенском университете, где его руководителем стал Э.Ландау. C 1922 года — профессор математики во Франкфурте-на-Майне. C 1940 года — в эмиграции в США. Работал в Институте высших перспективных исследований в Принстоне. После войны вернулся в Гёттинген.

Работы Зигеля в основном лежат в области теории чисел, дифференциальных уравнений и теории функций комплексного переменного. Также ему принадлежат важные работы в небесной механике.

Лауреат премии Вольфа (1978).

Книги на русском языке

• Зигель К. Автоморфные функции нескольких комплексных переменных — М.: Гостехтеориздат, 1954
• Зигель К. Лекции по небесной механике — М., 1959

Ссылки

• Джон Дж. О’Коннор и Эдмунд Ф. Робертсон. [www-groups.dcs.st-and.ac.uk/~history/Biographies/Siegel.html Зигель, Карл Людвиг] (англ.) — биография в архиве MacTutor.

Отрывок, характеризующий Зигель, Карл Людвиг

Княгиня говорила без умолку. Короткая верхняя губка с усиками то и дело на мгновение слетала вниз, притрогивалась, где нужно было, к румяной нижней губке, и вновь открывалась блестевшая зубами и глазами улыбка. Княгиня рассказывала случай, который был с ними на Спасской горе, грозивший ей опасностию в ее положении, и сейчас же после этого сообщила, что она все платья свои оставила в Петербурге и здесь будет ходить Бог знает в чем, и что Андрей совсем переменился, и что Китти Одынцова вышла замуж за старика, и что есть жених для княжны Марьи pour tout de bon, [вполне серьезный,] но что об этом поговорим после. Княжна Марья все еще молча смотрела на брата, и в прекрасных глазах ее была и любовь и грусть. Видно было, что в ней установился теперь свой ход мысли, независимый от речей невестки. Она в середине ее рассказа о последнем празднике в Петербурге обратилась к брату:
– И ты решительно едешь на войну, Andre? – сказала oia, вздохнув.
Lise вздрогнула тоже.
– Даже завтра, – отвечал брат.
– II m'abandonne ici,et Du sait pourquoi, quand il aur pu avoir de l'avancement… [Он покидает меня здесь, и Бог знает зачем, тогда как он мог бы получить повышение…]
Княжна Марья не дослушала и, продолжая нить своих мыслей, обратилась к невестке, ласковыми глазами указывая на ее живот:
– Наверное? – сказала она.
Лицо княгини изменилось. Она вздохнула.
– Да, наверное, – сказала она. – Ах! Это очень страшно…
Губка Лизы опустилась. Она приблизила свое лицо к лицу золовки и опять неожиданно заплакала.
– Ей надо отдохнуть, – сказал князь Андрей, морщась. – Не правда ли, Лиза? Сведи ее к себе, а я пойду к батюшке. Что он, всё то же?
– То же, то же самое; не знаю, как на твои глаза, – отвечала радостно княжна.
– И те же часы, и по аллеям прогулки? Станок? – спрашивал князь Андрей с чуть заметною улыбкой, показывавшею, что несмотря на всю свою любовь и уважение к отцу, он понимал его слабости.
– Те же часы и станок, еще математика и мои уроки геометрии, – радостно отвечала княжна Марья, как будто ее уроки из геометрии были одним из самых радостных впечатлений ее жизни.
Когда прошли те двадцать минут, которые нужны были для срока вставанья старого князя, Тихон пришел звать молодого князя к отцу. Старик сделал исключение в своем образе жизни в честь приезда сына: он велел впустить его в свою половину во время одевания перед обедом. Князь ходил по старинному, в кафтане и пудре. И в то время как князь Андрей (не с тем брюзгливым выражением лица и манерами, которые он напускал на себя в гостиных, а с тем оживленным лицом, которое у него было, когда он разговаривал с Пьером) входил к отцу, старик сидел в уборной на широком, сафьяном обитом, кресле, в пудроманте, предоставляя свою голову рукам Тихона.