Рождество Христово (линейный корабль)
«Рождество Христово» (до 15 марта 1790 года — «Иосиф II») — парусный 80-пушечный линейный корабль Черноморского флота России.
История постройки
Корабль «Иосиф II» был заложен в Херсоне и после спуска на воду вошел в состав Черноморского флота. При спуске корабля присутствовала императрица Екатерина II, а также австрийский император Иосиф II, в честь которого корабль был назван. После спуска корабля императрица допустила к своей руке начальников адмиралтейства и строителя, которому были вручены на серебряном блюде «с каждой пушки по три рубля»[3].
История службы
Принимал участие в Русско-турецкой войне.
В июне 1788 года вошел в состав эскадры Пола Джонса в днепровском лимане. 17 июня принимал участие в сражении с турецкой эскадрой, а осенью вернулся в Херсон. С 26 июня по 22 сентября 1789 года в составе эскадры под флагом контр-адмирала графа М. И. Войновича стоял на Очаковском рейде. 29 сентября эскадра пришла в Севастополь. С 8 октября по 4 ноября во главе эскадры под флагом контр-адмирала М. И. Войновича выходил в крейсерство к устью Дуная.
15 марта 1790 года корабль был переименован в «Рождество Христово». 7 сентября 1790 года присоединился к эскадре контр-адмирала Ф. Ф. Ушакова, в составе которой участвовал в поисках турецкого флота в Чёрном море до 9 сентября.
8 июля принял участие в сражении у Керченского пролива, а 28 августа — в сражении у мыса Тендра. Вместе с другими судами преследовал турок до наступления темноты, а утром 29 августа атаковал турецкий флагманский корабль «Капудание» и нанес ему значительный урон. При этом он обогнал турецкий корабль, но не успел сделать продольный залп, на турецком судне подняли белый флаг. Повреждения корабля «Капудание» привели к тому, что он вскоре загорелся и затонул.
В октябре и ноябре 1790 года эскадра, в составе которой находился и «Рождество Христово», прикрывала переход гребного флота из Днепра в Дунай. 10 июля 1791 года во главе эскадры под флагом контр-адмирала Ф. Ф. Ушакова принимал участие в поисках турецкого флота. С 12 июля эскадра натолкнулась на турецкие корабли и начала их преследование, но 15 июля кораблям противника удалось оторваться от русской эскадры. 31 июля принимал участие в сражении у мыса Калиакра, в котором атаковал флагман турецкой эскадры.
20 августа корабль вернулся в Севастополь.
С 1792 по 1793 год находился в готовности в Севастополе. Принимал участие в практическом плании в Чёрном море во главе эскадры вице-адмирала Ф. Ф. Ушакова осенью 1794 года. После чего в море не выходил.
Корабль «Рождество Христово» разобран в 1800 году[2].
Командиры корабля
Командирами корабля в разное время служили:
- Д. Н. Сенявин (1789 год)[4].
- М. М. Ельчанинов (1790—1793 годы).
- Н. П. Кумани (1794 год).
Напишите отзыв о статье "Рождество Христово (линейный корабль)"
Примечания
- ↑ [seaspirit.ru/shipbuilding/korabuilding/xersonskij-period-chernomorskogo-sudostroeniya.html Херсонский период черноморского судостроения] (рус.). seaspirit.ru. Проверено 22 июля 2013. [www.webcitation.org/6JP7E1k02 Архивировано из первоисточника 5 сентября 2013].
- ↑ 1 2 3 [flot.sevastopol.info/ship/parus/lineynie/iosif_2.htm Корабль «Иосиф II»] (рус.). Sevastopol.info. Проверено 22 июля 2013. [www.webcitation.org/6JP7HM33t Архивировано из первоисточника 5 сентября 2013].
- ↑ граф де Людольф. [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Krym/XVIII/1780-1800/de_Ludolf/text1.phtml?id=7502 Письма о Крыме] (рус.). vostlit.info. Проверено 22 июля 2013. [www.webcitation.org/6JcgOtvlY Архивировано из первоисточника 14 сентября 2013].
- ↑ [www.navy.su/navybook/kozyurenok/comm_1799.html Командиры линейных кораблей Ушаковской эскадры 1799 г.] (рус.). navy.su. Проверено 22 июля 2013. [www.webcitation.org/6JP7IC5Jv Архивировано из первоисточника 5 сентября 2013].
Литература
- Чернышёв А. А. Российский парусный флот. Справочник. — М.: Воениздат. — (Корабли и суда Российского флота).
- Широкорад А. Б. 200 лет парусного флота России / Под ред. А. Б. Васильева. — 2-е изд. — М.: «Вече», 2007.
Отрывок, характеризующий Рождество Христово (линейный корабль)
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.
– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
Толпа, окружавшая икону, вдруг раскрылась и надавила Пьера. Кто то, вероятно, очень важное лицо, судя по поспешности, с которой перед ним сторонились, подходил к иконе.
Это был Кутузов, объезжавший позицию. Он, возвращаясь к Татариновой, подошел к молебну. Пьер тотчас же узнал Кутузова по его особенной, отличавшейся от всех фигуре.
В длинном сюртуке на огромном толщиной теле, с сутуловатой спиной, с открытой белой головой и с вытекшим, белым глазом на оплывшем лице, Кутузов вошел своей ныряющей, раскачивающейся походкой в круг и остановился позади священника. Он перекрестился привычным жестом, достал рукой до земли и, тяжело вздохнув, опустил свою седую голову. За Кутузовым был Бенигсен и свита. Несмотря на присутствие главнокомандующего, обратившего на себя внимание всех высших чинов, ополченцы и солдаты, не глядя на него, продолжали молиться.
