Кавалеров, Александр Александрович

Александр Кавалеров
А. Кавалеров (в середине) на кинофестивале в Бийске.
Имя при рождении:	Александр Александрович Кавалеров
Дата рождения:	10 июля 1951(1951-07-10)
Место рождения:	Ленинград, РСФСР, СССР
Дата смерти:	17 июня 2014(2014-06-17) (62 года)
Место смерти:	Санкт-Петербург, Россия
Профессия:	актёр

Алекса́ндр Алекса́ндрович Кавале́ров (10 июля 1951, Ленинград — 17 июня 2014, Санкт-Петербург) — советский и российский актёр театра и кино.

Ранние годы

Александр Александрович Кавалеров родился в Ленинграде 10 июля 1951 года в неполной семье (Кавалеров — фамилия по матери); отец — Семён Семёнович Эпштейн.

В искусство Александр Кавалеров пришёл очень рано. Уже в три года он спел на эстраде свою первую песню «Называют меня некрасивая». А в семь лет на одном из концертов был представлен конферансье как мастер художественного слова — Александр Кавалеров. Как признавался сам актёр, «это было безумно смешно и здорово».

«Республика ШКИД»

В семилетнем возрасте, случайно попав на съёмочную площадку, снялся в фильме «Балтийское небо» в роли худого ленинградского ребёнка-блокадника. После этого своего кинодебюта Александр несколько раз снимался в эпизодах, принимал участие в дубляже, продолжая учиться в школе. В школе же дела складывались неважно, так как Кавалеров был хулиганом.

В 1966 году на экраны СССР вышла картина Геннадия Полоки «Республика ШКИД». Пятнадцатилетний Саша Кавалеров сыграл в этом фильме беспризорника «Мамочку» и мгновенно стал любимцем огромного количества зрителей. Сниматься в этой роли юному актёру было легко. Александр вспоминает:

«Всё моё детство проходило точно так же, как у моего героя. Я был таким же нормальным хулиганом, как все ленинградские дети, которые были предоставлены сами себе, росли без надзора. Я ещё раз хочу сказать, нормальные хулиганы, не бандиты, как сейчас говорят».

Популярность

После фильма Геннадия Полоки режиссёры стали приглашать Александра в свои фильмы, и он стал самым популярным ребёнком-актёром в советском кино, играя, в основном, озорных, неунывающих, но малосимпатичных подростков. В 1967 году вместе с Булатом Окуджавой спел песню «Капли датского короля» в фильме Женя, Женечка и «катюша».

В 1976 году пробовал поступить учиться во ВГИК на курс Льва Кулиджанова. Александр Александрович вспоминал:

«…пришёл поступать я к нему в гриме, с гитарой после какой-то съёмки. Лев Александрович спросил: „Не хочешь ли у меня преподавать?“ Я честно ответил, что хочу учиться, иметь диплом, что мне нужна школа…»

Но учиться у Александра не получилось. Это был период, когда он особенно много снимался, и времени на обучение у него не было.

С 1980 года актёра перестали приглашать на съёмки, и почти десять лет он оставался не у дел. В начале 1990-х годов вновь стали поступать предложения сниматься, но это были эпизодические роли в сериалах.

Возвращение спустя 10 лет

До последних лет своей жизни Александр Кавалеров играл на сцене театра эстрады «Бенефис» (Санкт-Петербург).

Принимал участие в программе Андрея Малахова «Пусть говорят» (выпуск от 11 июня 2010 года), а также в передаче Михаила Зеленского «Прямой эфир» (выпуск от 18 июня 2012 года).
В этих телепрограммах говорилось о том, что Кавалеров стал бомжом: трёхкомнатную квартиру в Петербурге у него якобы отняла последняя жена.

Также принимал участие в программе «Давай поженимся» (выпуск от 30 августа 2010 года) в качестве жениха. Но ушёл один, так как выбранная им «невеста» ему отказала.

Кавалеров — ярко выраженный хара́ктерный актёр, органичный и уместный, как в главной роли, так и в эпизоде. Худощавого телосложения, длинноносый, он обладал определённым заразительным обаянием, даже отрицательные персонажи в его исполнении получались симпатичными. Кавалеров имел большой музыкальный талант, в молодости обладал развитым певческим голосом теноровой природы, исполнял романтические и лирические песни.

Был семь раз женат, имел шестерых детей. Три брака были фиктивные.

Последние годы жизни и смерть

Последние годы жизни актёр сильно болел. Вся его маленькая пенсия уходила на лекарства. Кавалеров заметно ослаб и ходил, опираясь на палочку. Он написал письмо-мольбу о помощи, которое собирался отправить Никите Михалкову.

Скончался 17 июня 2014 года в Александровской больнице на 63-м году жизни. Похоронен на Киновеевском кладбище.

Роли в кино

• 1960 — Балтийское небо — ребёнок из блокадного Ленинграда
• 1966 — Республика ШКИД — Мамочка
• 1966 — Начальник Чукотки — «Шпынь», петроградский беспризорник
• 1967 — Женя, Женечка и «катюша» — пленный диверсант
• 1967 — У моря, где мы играли — капитан волейбольной команды
• 1968 — Любовь Серафима Фролова — Сашка, беженец
• 1968 — Мужской разговор — Юра Пантюхин
• 1969 — Мальчишки — хулиган Сморыга (новелла «Новенький»)
• 1969 — День и вся жизнь — парень в кепке / парень в очках с гитарой
• 1970 — О любви — парень у музыкального автомата
• 1970 — Приключения жёлтого чемоданчика — Гришка, главный хулиган
• 1971 — Минута молчания — Сергей Крашенинников, поёт песню «За того парня»
• 1972 — Горячий снег — ездовой Сергуненков
• 1972 — Мальчишки — народ хороший — Пётр Петрович
• 1972 — Мраморный дом — Пилюля
• 1973 — О тех, кого помню и люблю
• 1973 — По собственному желанию — Пётр Горбунов
• 1976 — Пока бьют часы — Цеблионок
• 1976 — Так начиналась легенда
• 1977 — Будёновка — красноармеец Лёнька Сидоренко
• 1977 — И это всё о нём — Геннадий Попов
• 1977 — Посейдон спешит на помощь — Дьяболов
• 1978 — [vse-smotri.ru/video/hudozhestvennye-filmy/dozhdi-po-vsei-territorii-1978-film-smotret-onlain.html Дожди на всей территории] — тракторист
• 1978 — Злой дух Ямбуя — Степан
• 1978 — Последний шанс — дружинник
• 1979 — Алые погоны — рядовой Виктор Дроздов
• 1979 — Циркачонок
• 1980 — Мужество — Сёма Альтшулер
• 1989 — В городе Сочи тёмные ночи
• 1989 — Операция «Вундерланд»
• 1991 — Иван Фёдоров
• 1991 — Ночь самоубийцы
• 1991 — Человек со свалки — Тимофей Петрович Шунтиков
• 1992 — Ченч
• 1992 — Игра
• 1992 — Пустельга
• 1993 — Тараканьи бега
• 1993 — Аляска Кид
• 1999 — Новые приключения ментов. Сердечная недостаточность — Кноп
• 1999 — Улицы разбитых фонарей 2. Дело № 1999
• 2000 — Агент национальной безопасности-2 — Николай Егорович Лазарев, пастух (23 серия «Снежный человек»)
• 2001 — Убойная сила 3 — Ник-Ник
• 2002 — Чёрный ворон — знакомый Валентины Приблудовой
• 2007 — 40 — полковник ФСБ
• 2008 — Не думай про белых обезьян — Рукосуев
• 2009 — Что сказал покойник
• 2010 — Семейный дом — бомж
• 2011 — Возмездие — налётчик

CD-audio

• Александр Кавалеров. Изг. ООО «Маркон»

1. «По приютам я с детства скитался…»
2. «У кошки четыре ноги…»
3. «С Достоевского ухрял…»
4. «Капли датского короля…»
5. «Нейлоновое сердце»
6. «За того парня…»
7. «Серёжка ольховая»
8. «Любимой женщине»
9. «Воля»
10. «Посошок»
11. «Снежная баба»
12. «Памятник»
13. «Журавль»
14. «Думы»
15. «Ходят кони»
16. «Не закончилось бы войною»
17. «Как служил солдат»
18. «Отпустите солдата домой»
19. «Летний сезон»
20. «Ленинград»

Ссылки

• [www.rusactors.ru/k/kavalerov/ Биография на сайте RUSactors.ru]
• [www.kp.by/daily/24514/664339/ Андрей Малахов обидел «Мамочку», «Экспресс-газета», 29.06.2010.]

Отрывок, характеризующий Кавалеров, Александр Александрович

Слегка покачиваясь на мягких рессорах экипажа и не слыша более страшных звуков толпы, Растопчин физически успокоился, и, как это всегда бывает, одновременно с физическим успокоением ум подделал для него и причины нравственного успокоения. Мысль, успокоившая Растопчина, была не новая. С тех пор как существует мир и люди убивают друг друга, никогда ни один человек не совершил преступления над себе подобным, не успокоивая себя этой самой мыслью. Мысль эта есть le bien publique [общественное благо], предполагаемое благо других людей.
Для человека, не одержимого страстью, благо это никогда не известно; но человек, совершающий преступление, всегда верно знает, в чем состоит это благо. И Растопчин теперь знал это.
Он не только в рассуждениях своих не упрекал себя в сделанном им поступке, но находил причины самодовольства в том, что он так удачно умел воспользоваться этим a propos [удобным случаем] – наказать преступника и вместе с тем успокоить толпу.
«Верещагин был судим и приговорен к смертной казни, – думал Растопчин (хотя Верещагин сенатом был только приговорен к каторжной работе). – Он был предатель и изменник; я не мог оставить его безнаказанным, и потом je faisais d'une pierre deux coups [одним камнем делал два удара]; я для успокоения отдавал жертву народу и казнил злодея».
Приехав в свой загородный дом и занявшись домашними распоряжениями, граф совершенно успокоился.
Через полчаса граф ехал на быстрых лошадях через Сокольничье поле, уже не вспоминая о том, что было, и думая и соображая только о том, что будет. Он ехал теперь к Яузскому мосту, где, ему сказали, был Кутузов. Граф Растопчин готовил в своем воображении те гневные в колкие упреки, которые он выскажет Кутузову за его обман. Он даст почувствовать этой старой придворной лисице, что ответственность за все несчастия, имеющие произойти от оставления столицы, от погибели России (как думал Растопчин), ляжет на одну его выжившую из ума старую голову. Обдумывая вперед то, что он скажет ему, Растопчин гневно поворачивался в коляске и сердито оглядывался по сторонам.
Сокольничье поле было пустынно. Только в конце его, у богадельни и желтого дома, виднелась кучки людей в белых одеждах и несколько одиноких, таких же людей, которые шли по полю, что то крича и размахивая руками.
Один вз них бежал наперерез коляске графа Растопчина. И сам граф Растопчин, и его кучер, и драгуны, все смотрели с смутным чувством ужаса и любопытства на этих выпущенных сумасшедших и в особенности на того, который подбегал к вим.
Шатаясь на своих длинных худых ногах, в развевающемся халате, сумасшедший этот стремительно бежал, не спуская глаз с Растопчина, крича ему что то хриплым голосом и делая знаки, чтобы он остановился. Обросшее неровными клочками бороды, сумрачное и торжественное лицо сумасшедшего было худо и желто. Черные агатовые зрачки его бегали низко и тревожно по шафранно желтым белкам.
– Стой! Остановись! Я говорю! – вскрикивал он пронзительно и опять что то, задыхаясь, кричал с внушительными интонациями в жестами.
Он поравнялся с коляской и бежал с ней рядом.
– Трижды убили меня, трижды воскресал из мертвых. Они побили каменьями, распяли меня… Я воскресну… воскресну… воскресну. Растерзали мое тело. Царствие божие разрушится… Трижды разрушу и трижды воздвигну его, – кричал он, все возвышая и возвышая голос. Граф Растопчин вдруг побледнел так, как он побледнел тогда, когда толпа бросилась на Верещагина. Он отвернулся.
– Пош… пошел скорее! – крикнул он на кучера дрожащим голосом.
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.
Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.
– Было бы другое, ежели бы ваша светлость не сказали мне, что вы не сдадите Москвы, не давши еще сражения: всего этого не было бы! – сказал он.
Кутузов глядел на Растопчина и, как будто не понимая значения обращенных к нему слов, старательно усиливался прочесть что то особенное, написанное в эту минуту на лице говорившего с ним человека. Растопчин, смутившись, замолчал. Кутузов слегка покачал головой и, не спуская испытующего взгляда с лица Растопчина, тихо проговорил:
– Да, я не отдам Москвы, не дав сражения.
Думал ли Кутузов совершенно о другом, говоря эти слова, или нарочно, зная их бессмысленность, сказал их, но граф Растопчин ничего не ответил и поспешно отошел от Кутузова. И странное дело! Главнокомандующий Москвы, гордый граф Растопчин, взяв в руки нагайку, подошел к мосту и стал с криком разгонять столпившиеся повозки.


В четвертом часу пополудни войска Мюрата вступали в Москву. Впереди ехал отряд виртембергских гусар, позади верхом, с большой свитой, ехал сам неаполитанский король.
Около середины Арбата, близ Николы Явленного, Мюрат остановился, ожидая известия от передового отряда о том, в каком положении находилась городская крепость «le Kremlin».
Вокруг Мюрата собралась небольшая кучка людей из остававшихся в Москве жителей. Все с робким недоумением смотрели на странного, изукрашенного перьями и золотом длинноволосого начальника.
– Что ж, это сам, что ли, царь ихний? Ничево! – слышались тихие голоса.
Переводчик подъехал к кучке народа.
– Шапку то сними… шапку то, – заговорили в толпе, обращаясь друг к другу. Переводчик обратился к одному старому дворнику и спросил, далеко ли до Кремля? Дворник, прислушиваясь с недоумением к чуждому ему польскому акценту и не признавая звуков говора переводчика за русскую речь, не понимал, что ему говорили, и прятался за других.
Мюрат подвинулся к переводчику в велел спросить, где русские войска. Один из русских людей понял, чего у него спрашивали, и несколько голосов вдруг стали отвечать переводчику. Французский офицер из передового отряда подъехал к Мюрату и доложил, что ворота в крепость заделаны и что, вероятно, там засада.
– Хорошо, – сказал Мюрат и, обратившись к одному из господ своей свиты, приказал выдвинуть четыре легких орудия и обстрелять ворота.
Артиллерия на рысях выехала из за колонны, шедшей за Мюратом, и поехала по Арбату. Спустившись до конца Вздвиженки, артиллерия остановилась и выстроилась на площади. Несколько французских офицеров распоряжались пушками, расстанавливая их, и смотрели в Кремль в зрительную трубу.
В Кремле раздавался благовест к вечерне, и этот звон смущал французов. Они предполагали, что это был призыв к оружию. Несколько человек пехотных солдат побежали к Кутафьевским воротам. В воротах лежали бревна и тесовые щиты. Два ружейные выстрела раздались из под ворот, как только офицер с командой стал подбегать к ним. Генерал, стоявший у пушек, крикнул офицеру командные слова, и офицер с солдатами побежал назад.
Послышалось еще три выстрела из ворот.
Один выстрел задел в ногу французского солдата, и странный крик немногих голосов послышался из за щитов. На лицах французского генерала, офицеров и солдат одновременно, как по команде, прежнее выражение веселости и спокойствия заменилось упорным, сосредоточенным выражением готовности на борьбу и страдания. Для них всех, начиная от маршала и до последнего солдата, это место не было Вздвиженка, Моховая, Кутафья и Троицкие ворота, а это была новая местность нового поля, вероятно, кровопролитного сражения. И все приготовились к этому сражению. Крики из ворот затихли. Орудия были выдвинуты. Артиллеристы сдули нагоревшие пальники. Офицер скомандовал «feu!» [пали!], и два свистящие звука жестянок раздались один за другим. Картечные пули затрещали по камню ворот, бревнам и щитам; и два облака дыма заколебались на площади.
Несколько мгновений после того, как затихли перекаты выстрелов по каменному Кремлю, странный звук послышался над головами французов. Огромная стая галок поднялась над стенами и, каркая и шумя тысячами крыл, закружилась в воздухе. Вместе с этим звуком раздался человеческий одинокий крик в воротах, и из за дыма появилась фигура человека без шапки, в кафтане. Держа ружье, он целился во французов. Feu! – повторил артиллерийский офицер, и в одно и то же время раздались один ружейный и два орудийных выстрела. Дым опять закрыл ворота.
За щитами больше ничего не шевелилось, и пехотные французские солдаты с офицерами пошли к воротам. В воротах лежало три раненых и четыре убитых человека. Два человека в кафтанах убегали низом, вдоль стен, к Знаменке.