Калейс, Артур
Поделись знанием:
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
Генерал закашлялся от крика и порохового дыма и остановился в отчаянии. Всё казалось потеряно, но в эту минуту французы, наступавшие на наших, вдруг, без видимой причины, побежали назад, скрылись из опушки леса, и в лесу показались русские стрелки. Это была рота Тимохина, которая одна в лесу удержалась в порядке и, засев в канаву у леса, неожиданно атаковала французов. Тимохин с таким отчаянным криком бросился на французов и с такою безумною и пьяною решительностью, с одною шпажкой, набежал на неприятеля, что французы, не успев опомниться, побросали оружие и побежали. Долохов, бежавший рядом с Тимохиным, в упор убил одного француза и первый взял за воротник сдавшегося офицера. Бегущие возвратились, баталионы собрались, и французы, разделившие было на две части войска левого фланга, на мгновение были оттеснены. Резервные части успели соединиться, и беглецы остановились. Полковой командир стоял с майором Экономовым у моста, пропуская мимо себя отступающие роты, когда к нему подошел солдат, взял его за стремя и почти прислонился к нему. На солдате была синеватая, фабричного сукна шинель, ранца и кивера не было, голова была повязана, и через плечо была надета французская зарядная сумка. Он в руках держал офицерскую шпагу. Солдат был бледен, голубые глаза его нагло смотрели в лицо полковому командиру, а рот улыбался.Несмотря на то,что полковой командир был занят отданием приказания майору Экономову, он не мог не обратить внимания на этого солдата.
– Ваше превосходительство, вот два трофея, – сказал Долохов, указывая на французскую шпагу и сумку. – Мною взят в плен офицер. Я остановил роту. – Долохов тяжело дышал от усталости; он говорил с остановками. – Вся рота может свидетельствовать. Прошу запомнить, ваше превосходительство!
– Хорошо, хорошо, – сказал полковой командир и обратился к майору Экономову.
Но Долохов не отошел; он развязал платок, дернул его и показал запекшуюся в волосах кровь.
– Рана штыком, я остался во фронте. Попомните, ваше превосходительство.
Про батарею Тушина было забыто, и только в самом конце дела, продолжая слышать канонаду в центре, князь Багратион послал туда дежурного штаб офицера и потом князя Андрея, чтобы велеть батарее отступать как можно скорее. Прикрытие, стоявшее подле пушек Тушина, ушло, по чьему то приказанию, в середине дела; но батарея продолжала стрелять и не была взята французами только потому, что неприятель не мог предполагать дерзости стрельбы четырех никем не защищенных пушек. Напротив, по энергичному действию этой батареи он предполагал, что здесь, в центре, сосредоточены главные силы русских, и два раза пытался атаковать этот пункт и оба раза был прогоняем картечными выстрелами одиноко стоявших на этом возвышении четырех пушек.
Скоро после отъезда князя Багратиона Тушину удалось зажечь Шенграбен.
– Вишь, засумятились! Горит! Вишь, дым то! Ловко! Важно! Дым то, дым то! – заговорила прислуга, оживляясь.
Все орудия без приказания били в направлении пожара. Как будто подгоняя, подкрикивали солдаты к каждому выстрелу: «Ловко! Вот так так! Ишь, ты… Важно!» Пожар, разносимый ветром, быстро распространялся. Французские колонны, выступившие за деревню, ушли назад, но, как бы в наказание за эту неудачу, неприятель выставил правее деревни десять орудий и стал бить из них по Тушину.
Из за детской радости, возбужденной пожаром, и азарта удачной стрельбы по французам, наши артиллеристы заметили эту батарею только тогда, когда два ядра и вслед за ними еще четыре ударили между орудиями и одно повалило двух лошадей, а другое оторвало ногу ящичному вожатому. Оживление, раз установившееся, однако, не ослабело, а только переменило настроение. Лошади были заменены другими из запасного лафета, раненые убраны, и четыре орудия повернуты против десятипушечной батареи. Офицер, товарищ Тушина, был убит в начале дела, и в продолжение часа из сорока человек прислуги выбыли семнадцать, но артиллеристы всё так же были веселы и оживлены. Два раза они замечали, что внизу, близко от них, показывались французы, и тогда они били по них картечью.
Маленький человек, с слабыми, неловкими движениями, требовал себе беспрестанно у денщика еще трубочку за это , как он говорил, и, рассыпая из нее огонь, выбегал вперед и из под маленькой ручки смотрел на французов.
| Артур Калейс | ||
| Artūrs Kalējs | ||
 | ||
| Имя при рождении: |
Артур Калейс | |
|---|---|---|
| Дата рождения: | ||
| Место рождения: | ||
| Дата смерти: | ||
| Гражданство: | ||
| Профессия: | ||
| Награды: |
| |
Артур Калейс (латыш. Artūrs Kalējs, 14 июля 1907 — 11 ноября 1999) — советский и латвийский актёр театра и кино.
Биография
Родился 14 июля 1907 года в Лиепае, в семье докера. Учился в средней школе и Лиепайской народной консерватории. Принимал участие в съёмках одного из первых в Латвии рекламных фильмов «Не так уж трудно стать мужчиной» (1927).
Продолжил обучение в Риге. Окончил Латвийские драматические курсы Зелтматиса (1931—1935). Посещал занятия Михаила Чехова в театральной школе Латвийского товарищества актёров (1932).
Один из организаторов и актёров Латвийского драматического ансамбля (1936). Актёр Национального театра (1936—1939), Даугавпилсского театра (1939—1941), Елгавского театра (1941—1953), Валмиерского театра (1953—1958) и Театра Дайлес (с 1958 года).
Был женат на актрисе Валмиерского государственного театра драмы Инге Калее.
Ушёл из жизни 11 ноября 1999 года. Похоронен в Риге на Лесном кладбище.
Награды и звания
- орден «Знак Почёта» (03.01.1956)
- Заслуженный артист Латвийской ССР (1955)
Театральные работы
- Латвийский драматический ансамбль
- 1936 — «Играй, танцуй» Райниса
- 1936 — «Женский язык» Карло Гольдони
- Национальный театр
- 1937 — «Медвежата» Яниса Акуратерса — Димантс
- 1938 — «Невеста кузнеца» Александра Гринса — Роцарниекс
- 1938 — «Луиза Миллер» Фридриха Шиллера — Миллер
- Даугавпилский городской театр
- 1939 — «Ленивая жена» К. Микельсона — Микелис
- 1939 — «Семья антиквария, или Свекровь и невестка» Карло Гольдони — Бригелла
- 1939 — «Блудный сын» Рудольфа Блауманиса — Иньтис
- 1939 — «Jo pliks, jo traks» Яниса Яунсудрабиня — Виллс Витте
- 1940 — «Пигмалион» Бернарда Шоу — Альфред Дуллитл
- 1940 — «Коварство и любовь» Фридриха Шиллера — фон Валтер
- 1941 — «Огонь» Рудольфа Блауманиса — Фришвагарс
- 1941 — «Мать» Карела Чапека — Корнелс
- Елгавский театр
- 1942 — «Перед восходом солнца» Герхарта Гауптмана — Штейниц
- 1943 — «Фиеско» Фридриха Шиллера — Хасан
- 1943 — «Злой дух» Рудольфа Блауманиса — Стяжатель
- 1946 — «Островной маяк» Вилиса Лациса — Унгурс
- 1946 — «Васса Железнова» Горького — Прохор Храпов
- 1952 — «Месяц в деревне» Ивана Тургенева — Шпигельский
- Валмиерский государственный театр драмы
- Театр Дайлес
- 1958 — «Сага о Йёсте Берлинге» Сельмы Лагерлёф — майор
- 1964 — «Оптимистическая трагедия» Всеволода Вишневского — вожак анархистов
- 1966 — «Дом, где разбиваются сердца» Бернарда Шоу — капитан Шатовер
- 1970 — «Индраны» Рудольфа Блауманиса — отец
Фильмография
- 1957 — Сын рыбака — Крауклис
- 1958 — Повесть о латышском стрелке — Радко-Дмитриев
- 1962 — День без вечера — Мурашка
- 1967 — Генерал Рахимов — эпизод
- 1967 — Когда дождь и ветер стучат в окно — Риекстиньш
- 1970 — Насыпь — эпизод
- 1973 — Шах королеве бриллиантов — Таубе
- 1974 — Верный друг Санчо — генерал-диктатор
- 1976 — Быть лишним — дворник
- 1977 — Подарки по телефону — Менгелис
- 1977 — Будьте моей тёщей! — фельдшер Арвидс
- 1980 — Долгая дорога в дюнах — Фрицис Спуре
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 21 июля 2016 года. |
Напишите отзыв о статье "Калейс, Артур"
Отрывок, характеризующий Калейс, Артур
Счастливо проскакав между французами, он подскакал к полю за лесом, через который бежали наши и, не слушаясь команды, спускались под гору. Наступила та минута нравственного колебания, которая решает участь сражений: послушают эти расстроенные толпы солдат голоса своего командира или, оглянувшись на него, побегут дальше. Несмотря на отчаянный крик прежде столь грозного для солдата голоса полкового командира, несмотря на разъяренное, багровое, на себя не похожее лицо полкового командира и маханье шпагой, солдаты всё бежали, разговаривали, стреляли в воздух и не слушали команды. Нравственное колебание, решающее участь сражений, очевидно, разрешалось в пользу страха.Генерал закашлялся от крика и порохового дыма и остановился в отчаянии. Всё казалось потеряно, но в эту минуту французы, наступавшие на наших, вдруг, без видимой причины, побежали назад, скрылись из опушки леса, и в лесу показались русские стрелки. Это была рота Тимохина, которая одна в лесу удержалась в порядке и, засев в канаву у леса, неожиданно атаковала французов. Тимохин с таким отчаянным криком бросился на французов и с такою безумною и пьяною решительностью, с одною шпажкой, набежал на неприятеля, что французы, не успев опомниться, побросали оружие и побежали. Долохов, бежавший рядом с Тимохиным, в упор убил одного француза и первый взял за воротник сдавшегося офицера. Бегущие возвратились, баталионы собрались, и французы, разделившие было на две части войска левого фланга, на мгновение были оттеснены. Резервные части успели соединиться, и беглецы остановились. Полковой командир стоял с майором Экономовым у моста, пропуская мимо себя отступающие роты, когда к нему подошел солдат, взял его за стремя и почти прислонился к нему. На солдате была синеватая, фабричного сукна шинель, ранца и кивера не было, голова была повязана, и через плечо была надета французская зарядная сумка. Он в руках держал офицерскую шпагу. Солдат был бледен, голубые глаза его нагло смотрели в лицо полковому командиру, а рот улыбался.Несмотря на то,что полковой командир был занят отданием приказания майору Экономову, он не мог не обратить внимания на этого солдата.
– Ваше превосходительство, вот два трофея, – сказал Долохов, указывая на французскую шпагу и сумку. – Мною взят в плен офицер. Я остановил роту. – Долохов тяжело дышал от усталости; он говорил с остановками. – Вся рота может свидетельствовать. Прошу запомнить, ваше превосходительство!
– Хорошо, хорошо, – сказал полковой командир и обратился к майору Экономову.
Но Долохов не отошел; он развязал платок, дернул его и показал запекшуюся в волосах кровь.
– Рана штыком, я остался во фронте. Попомните, ваше превосходительство.
Про батарею Тушина было забыто, и только в самом конце дела, продолжая слышать канонаду в центре, князь Багратион послал туда дежурного штаб офицера и потом князя Андрея, чтобы велеть батарее отступать как можно скорее. Прикрытие, стоявшее подле пушек Тушина, ушло, по чьему то приказанию, в середине дела; но батарея продолжала стрелять и не была взята французами только потому, что неприятель не мог предполагать дерзости стрельбы четырех никем не защищенных пушек. Напротив, по энергичному действию этой батареи он предполагал, что здесь, в центре, сосредоточены главные силы русских, и два раза пытался атаковать этот пункт и оба раза был прогоняем картечными выстрелами одиноко стоявших на этом возвышении четырех пушек.
Скоро после отъезда князя Багратиона Тушину удалось зажечь Шенграбен.
– Вишь, засумятились! Горит! Вишь, дым то! Ловко! Важно! Дым то, дым то! – заговорила прислуга, оживляясь.
Все орудия без приказания били в направлении пожара. Как будто подгоняя, подкрикивали солдаты к каждому выстрелу: «Ловко! Вот так так! Ишь, ты… Важно!» Пожар, разносимый ветром, быстро распространялся. Французские колонны, выступившие за деревню, ушли назад, но, как бы в наказание за эту неудачу, неприятель выставил правее деревни десять орудий и стал бить из них по Тушину.
Из за детской радости, возбужденной пожаром, и азарта удачной стрельбы по французам, наши артиллеристы заметили эту батарею только тогда, когда два ядра и вслед за ними еще четыре ударили между орудиями и одно повалило двух лошадей, а другое оторвало ногу ящичному вожатому. Оживление, раз установившееся, однако, не ослабело, а только переменило настроение. Лошади были заменены другими из запасного лафета, раненые убраны, и четыре орудия повернуты против десятипушечной батареи. Офицер, товарищ Тушина, был убит в начале дела, и в продолжение часа из сорока человек прислуги выбыли семнадцать, но артиллеристы всё так же были веселы и оживлены. Два раза они замечали, что внизу, близко от них, показывались французы, и тогда они били по них картечью.
Маленький человек, с слабыми, неловкими движениями, требовал себе беспрестанно у денщика еще трубочку за это , как он говорил, и, рассыпая из нее огонь, выбегал вперед и из под маленькой ручки смотрел на французов.
