Калнберзин, Ян Эдуардович
Поделись знанием:
Через два часа после этого князь Андрей тихими шагами вошел в кабинет к отцу. Старик всё уже знал. Он стоял у самой двери, и, как только она отворилась, старик молча старческими, жесткими руками, как тисками, обхватил шею сына и зарыдал как ребенок.
Через три дня отпевали маленькую княгиню, и, прощаясь с нею, князь Андрей взошел на ступени гроба. И в гробу было то же лицо, хотя и с закрытыми глазами. «Ах, что вы со мной сделали?» всё говорило оно, и князь Андрей почувствовал, что в душе его оторвалось что то, что он виноват в вине, которую ему не поправить и не забыть. Он не мог плакать. Старик тоже вошел и поцеловал ее восковую ручку, спокойно и высоко лежащую на другой, и ему ее лицо сказало: «Ах, что и за что вы это со мной сделали?» И старик сердито отвернулся, увидав это лицо.
Еще через пять дней крестили молодого князя Николая Андреича. Мамушка подбородком придерживала пеленки, в то время, как гусиным перышком священник мазал сморщенные красные ладонки и ступеньки мальчика.
Крестный отец дед, боясь уронить, вздрагивая, носил младенца вокруг жестяной помятой купели и передавал его крестной матери, княжне Марье. Князь Андрей, замирая от страха, чтоб не утопили ребенка, сидел в другой комнате, ожидая окончания таинства. Он радостно взглянул на ребенка, когда ему вынесла его нянюшка, и одобрительно кивнул головой, когда нянюшка сообщила ему, что брошенный в купель вощечок с волосками не потонул, а поплыл по купели.
Участие Ростова в дуэли Долохова с Безуховым было замято стараниями старого графа, и Ростов вместо того, чтобы быть разжалованным, как он ожидал, был определен адъютантом к московскому генерал губернатору. Вследствие этого он не мог ехать в деревню со всем семейством, а оставался при своей новой должности всё лето в Москве. Долохов выздоровел, и Ростов особенно сдружился с ним в это время его выздоровления. Долохов больной лежал у матери, страстно и нежно любившей его. Старушка Марья Ивановна, полюбившая Ростова за его дружбу к Феде, часто говорила ему про своего сына.
– Да, граф, он слишком благороден и чист душою, – говаривала она, – для нашего нынешнего, развращенного света. Добродетели никто не любит, она всем глаза колет. Ну скажите, граф, справедливо это, честно это со стороны Безухова? А Федя по своему благородству любил его, и теперь никогда ничего дурного про него не говорит. В Петербурге эти шалости с квартальным там что то шутили, ведь они вместе делали? Что ж, Безухову ничего, а Федя все на своих плечах перенес! Ведь что он перенес! Положим, возвратили, да ведь как же и не возвратить? Я думаю таких, как он, храбрецов и сынов отечества не много там было. Что ж теперь – эта дуэль! Есть ли чувство, честь у этих людей! Зная, что он единственный сын, вызвать на дуэль и стрелять так прямо! Хорошо, что Бог помиловал нас. И за что же? Ну кто же в наше время не имеет интриги? Что ж, коли он так ревнив? Я понимаю, ведь он прежде мог дать почувствовать, а то год ведь продолжалось. И что же, вызвал на дуэль, полагая, что Федя не будет драться, потому что он ему должен. Какая низость! Какая гадость! Я знаю, вы Федю поняли, мой милый граф, оттого то я вас душой люблю, верьте мне. Его редкие понимают. Это такая высокая, небесная душа!
Сам Долохов часто во время своего выздоровления говорил Ростову такие слова, которых никак нельзя было ожидать от него. – Меня считают злым человеком, я знаю, – говаривал он, – и пускай. Я никого знать не хочу кроме тех, кого люблю; но кого я люблю, того люблю так, что жизнь отдам, а остальных передавлю всех, коли станут на дороге. У меня есть обожаемая, неоцененная мать, два три друга, ты в том числе, а на остальных я обращаю внимание только на столько, на сколько они полезны или вредны. И все почти вредны, в особенности женщины. Да, душа моя, – продолжал он, – мужчин я встречал любящих, благородных, возвышенных; но женщин, кроме продажных тварей – графинь или кухарок, всё равно – я не встречал еще. Я не встречал еще той небесной чистоты, преданности, которых я ищу в женщине. Ежели бы я нашел такую женщину, я бы жизнь отдал за нее. А эти!… – Он сделал презрительный жест. – И веришь ли мне, ежели я еще дорожу жизнью, то дорожу только потому, что надеюсь еще встретить такое небесное существо, которое бы возродило, очистило и возвысило меня. Но ты не понимаешь этого.
– Нет, я очень понимаю, – отвечал Ростов, находившийся под влиянием своего нового друга.
Осенью семейство Ростовых вернулось в Москву. В начале зимы вернулся и Денисов и остановился у Ростовых. Это первое время зимы 1806 года, проведенное Николаем Ростовым в Москве, было одно из самых счастливых и веселых для него и для всего его семейства. Николай привлек с собой в дом родителей много молодых людей. Вера была двадцати летняя, красивая девица; Соня шестнадцати летняя девушка во всей прелести только что распустившегося цветка; Наташа полу барышня, полу девочка, то детски смешная, то девически обворожительная.
В доме Ростовых завелась в это время какая то особенная атмосфера любовности, как это бывает в доме, где очень милые и очень молодые девушки. Всякий молодой человек, приезжавший в дом Ростовых, глядя на эти молодые, восприимчивые, чему то (вероятно своему счастию) улыбающиеся, девические лица, на эту оживленную беготню, слушая этот непоследовательный, но ласковый ко всем, на всё готовый, исполненный надежды лепет женской молодежи, слушая эти непоследовательные звуки, то пенья, то музыки, испытывал одно и то же чувство готовности к любви и ожидания счастья, которое испытывала и сама молодежь дома Ростовых.
В числе молодых людей, введенных Ростовым, был одним из первых – Долохов, который понравился всем в доме, исключая Наташи. За Долохова она чуть не поссорилась с братом. Она настаивала на том, что он злой человек, что в дуэли с Безуховым Пьер был прав, а Долохов виноват, что он неприятен и неестествен.
| Ян Эдуардович Калнберзин Jānis Kalnbērziņš<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| |||||||||||||||
| |||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 29 июня 1957 — 17 октября 1961 | |||||||||||||||
| |||||||||||||||
| 27 ноября 1959 — 5 мая 1970 | |||||||||||||||
| Предшественник: | Карл Мартынович Озолинь | ||||||||||||||
| Преемник: | Виталий Петрович Рубен | ||||||||||||||
| |||||||||||||||
| 21 июня 1940 — 25 ноября 1959 | |||||||||||||||
| Предшественник: | должность учреждена | ||||||||||||||
| Преемник: | Арвид Янович Пельше | ||||||||||||||
| |||||||||||||||
| 1940 — 1950 | |||||||||||||||
| Предшественник: | должность учреждена | ||||||||||||||
| Преемник: | Эдгар Петрович Апин | ||||||||||||||
| Рождение: | 5 сентября (17 сентября) 1893 Катлакалнская волость, Рижский уезд, Лифляндская губерния, Российская империя | ||||||||||||||
| Смерть: | 4 февраля 1986 (92 года) Рига, Латвийская ССР, СССР | ||||||||||||||
| Партия: | РСДРП(б) с 1917 года | ||||||||||||||
| Образование: | Коммунистический университет национальных меньшинств Запада, Институт Красной профессуры | ||||||||||||||
| Награды: |
| ||||||||||||||
Ян Эдуа́рдович Калнбе́рзин (Калнберзиньш) (латыш. Jānis Kalnbērziņš, партийная кличка — Заяц); 5 [17] сентября 1893 года, Катлакалнская волость, Лифляндская губерния, Российская империя — 4 февраля 1986 года, г. Рига, Латвийская ССР, СССР) — советский государственный и партийный деятель, кандидат в члены Президиума ЦК КПСС (1957—61 гг.), первый секретарь ЦК КП Латвии (1940—59 гг.).
Герой Социалистического Труда (1963). Член КПСС с 1917 года.
Биография
Родился в семье рабочего в Катлакалнской волости Лифляндской губернии (ныне Латвия).
Образование
- 1923—1925 и 1928—1929 — учёба в Коммунистическом университете национальных меньшинств Запада имени Ю. Ю. Мархлевского.
- 1931—1933 — учёба в Институте Красной профессуры.
Деятельность
В 1919 г. участвовал в борьбе за советскую власть в Латвии, после поражения ЛССР с отрядом ушёл в РСФСР. В составе 8-го полка латышских стрелков участвовал в Гражданской войне на южном фронте.
В 1925—1928 и 1936—1939 гг. — на подпольной работе в Латвии.
В 1939—1940 гг. — в заключении.
В 1940—1959 гг. — 1-й секретарь ЦК КП(б) Латвии. Во время Великой Отечественной войны был членом Военного совета Северо-Западного фронта. В 1951 году добился снятия с рижской кафедры православного митрополита Вениамина (Федченкова)[1].
В 1940—1951 гг. — одновременно первый секретарь Рижского горкома КП(б) Латвии.
После разгрома национал-коммунистов в 1959 году, был отстранен от поста первого секретаря ЦК КПЛ. В 1959—1970 гг. — председатель Президиума Верховного Совета Латвийской ССР и одновременно с 1960 заместитель Председателя Президиума Верховного Совета СССР.
Член РСДРП(б) с 1917 г. Член ЦК КПСС 1952—1971, кандидат с 1941. Кандидат в члены Президиума ЦК КПСС 1957—1961.
Депутат Верховного Совета СССР 1—7-го созывов, член Президиума Верховного Совета СССР (1950—1954). С 1970 года — на пенсии.
Похоронен в Риге.
Семья
Дочь Илга, дочь Рита.
Сын Роберт, полковник. Внук Ян Калнберзин, видеохудожник. Внучка Мария Калнберзина, правнуки Роберт и Федор.
Дочь Велта, бывшая жена сатирика Михаила Задорнова[2].
Дочь Саша. Внучка Катрина Бекере.
Награды
- Герой Социалистического Труда
- семь орденов Ленина
- орден Октябрьской Революции
- орден Отечественной войны I степени
Напишите отзыв о статье "Калнберзин, Ян Эдуардович"
Примечания
- ↑ Просветов Р. Ю. Взаимоотношения епископа и власти в Советском Союзе на примере служения митрополита Вениамина (Федченкова) в 1948—1958 гг. // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. — 2014. — № 3 (131). — С. 171
- ↑ [kp.ru/daily/23716.3/53381/ У сатирика Михаила Задорнова — две жены?]
Ссылки
[www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=15282 Калнберзин, Ян Эдуардович]. Сайт «Герои Страны».
- [www.knowbysight.info/KKK/00251.asp Калнберзин Ян Эдуардович (Kalnbērziņš Jānis)]
- [www.hrono.ru/biograf/bio_k/kalnberzin.php Калнберзин Ян Эдуардович]
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Калнберзин, Ян Эдуардович
Через два часа после этого князь Андрей тихими шагами вошел в кабинет к отцу. Старик всё уже знал. Он стоял у самой двери, и, как только она отворилась, старик молча старческими, жесткими руками, как тисками, обхватил шею сына и зарыдал как ребенок.
Через три дня отпевали маленькую княгиню, и, прощаясь с нею, князь Андрей взошел на ступени гроба. И в гробу было то же лицо, хотя и с закрытыми глазами. «Ах, что вы со мной сделали?» всё говорило оно, и князь Андрей почувствовал, что в душе его оторвалось что то, что он виноват в вине, которую ему не поправить и не забыть. Он не мог плакать. Старик тоже вошел и поцеловал ее восковую ручку, спокойно и высоко лежащую на другой, и ему ее лицо сказало: «Ах, что и за что вы это со мной сделали?» И старик сердито отвернулся, увидав это лицо.
Еще через пять дней крестили молодого князя Николая Андреича. Мамушка подбородком придерживала пеленки, в то время, как гусиным перышком священник мазал сморщенные красные ладонки и ступеньки мальчика.
Крестный отец дед, боясь уронить, вздрагивая, носил младенца вокруг жестяной помятой купели и передавал его крестной матери, княжне Марье. Князь Андрей, замирая от страха, чтоб не утопили ребенка, сидел в другой комнате, ожидая окончания таинства. Он радостно взглянул на ребенка, когда ему вынесла его нянюшка, и одобрительно кивнул головой, когда нянюшка сообщила ему, что брошенный в купель вощечок с волосками не потонул, а поплыл по купели.
Участие Ростова в дуэли Долохова с Безуховым было замято стараниями старого графа, и Ростов вместо того, чтобы быть разжалованным, как он ожидал, был определен адъютантом к московскому генерал губернатору. Вследствие этого он не мог ехать в деревню со всем семейством, а оставался при своей новой должности всё лето в Москве. Долохов выздоровел, и Ростов особенно сдружился с ним в это время его выздоровления. Долохов больной лежал у матери, страстно и нежно любившей его. Старушка Марья Ивановна, полюбившая Ростова за его дружбу к Феде, часто говорила ему про своего сына.
– Да, граф, он слишком благороден и чист душою, – говаривала она, – для нашего нынешнего, развращенного света. Добродетели никто не любит, она всем глаза колет. Ну скажите, граф, справедливо это, честно это со стороны Безухова? А Федя по своему благородству любил его, и теперь никогда ничего дурного про него не говорит. В Петербурге эти шалости с квартальным там что то шутили, ведь они вместе делали? Что ж, Безухову ничего, а Федя все на своих плечах перенес! Ведь что он перенес! Положим, возвратили, да ведь как же и не возвратить? Я думаю таких, как он, храбрецов и сынов отечества не много там было. Что ж теперь – эта дуэль! Есть ли чувство, честь у этих людей! Зная, что он единственный сын, вызвать на дуэль и стрелять так прямо! Хорошо, что Бог помиловал нас. И за что же? Ну кто же в наше время не имеет интриги? Что ж, коли он так ревнив? Я понимаю, ведь он прежде мог дать почувствовать, а то год ведь продолжалось. И что же, вызвал на дуэль, полагая, что Федя не будет драться, потому что он ему должен. Какая низость! Какая гадость! Я знаю, вы Федю поняли, мой милый граф, оттого то я вас душой люблю, верьте мне. Его редкие понимают. Это такая высокая, небесная душа!
Сам Долохов часто во время своего выздоровления говорил Ростову такие слова, которых никак нельзя было ожидать от него. – Меня считают злым человеком, я знаю, – говаривал он, – и пускай. Я никого знать не хочу кроме тех, кого люблю; но кого я люблю, того люблю так, что жизнь отдам, а остальных передавлю всех, коли станут на дороге. У меня есть обожаемая, неоцененная мать, два три друга, ты в том числе, а на остальных я обращаю внимание только на столько, на сколько они полезны или вредны. И все почти вредны, в особенности женщины. Да, душа моя, – продолжал он, – мужчин я встречал любящих, благородных, возвышенных; но женщин, кроме продажных тварей – графинь или кухарок, всё равно – я не встречал еще. Я не встречал еще той небесной чистоты, преданности, которых я ищу в женщине. Ежели бы я нашел такую женщину, я бы жизнь отдал за нее. А эти!… – Он сделал презрительный жест. – И веришь ли мне, ежели я еще дорожу жизнью, то дорожу только потому, что надеюсь еще встретить такое небесное существо, которое бы возродило, очистило и возвысило меня. Но ты не понимаешь этого.
– Нет, я очень понимаю, – отвечал Ростов, находившийся под влиянием своего нового друга.
Осенью семейство Ростовых вернулось в Москву. В начале зимы вернулся и Денисов и остановился у Ростовых. Это первое время зимы 1806 года, проведенное Николаем Ростовым в Москве, было одно из самых счастливых и веселых для него и для всего его семейства. Николай привлек с собой в дом родителей много молодых людей. Вера была двадцати летняя, красивая девица; Соня шестнадцати летняя девушка во всей прелести только что распустившегося цветка; Наташа полу барышня, полу девочка, то детски смешная, то девически обворожительная.
В доме Ростовых завелась в это время какая то особенная атмосфера любовности, как это бывает в доме, где очень милые и очень молодые девушки. Всякий молодой человек, приезжавший в дом Ростовых, глядя на эти молодые, восприимчивые, чему то (вероятно своему счастию) улыбающиеся, девические лица, на эту оживленную беготню, слушая этот непоследовательный, но ласковый ко всем, на всё готовый, исполненный надежды лепет женской молодежи, слушая эти непоследовательные звуки, то пенья, то музыки, испытывал одно и то же чувство готовности к любви и ожидания счастья, которое испытывала и сама молодежь дома Ростовых.
В числе молодых людей, введенных Ростовым, был одним из первых – Долохов, который понравился всем в доме, исключая Наташи. За Долохова она чуть не поссорилась с братом. Она настаивала на том, что он злой человек, что в дуэли с Безуховым Пьер был прав, а Долохов виноват, что он неприятен и неестествен.
Категории:
- Родившиеся 17 сентября
- Родившиеся в 1893 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Лифляндской губернии
- Умершие 4 февраля
- Умершие в 1986 году
- Умершие в Риге
- Герои Социалистического Труда
- Кавалеры ордена Ленина
- Кавалеры ордена Октябрьской Революции
- Кавалеры ордена Отечественной войны I степени
- Кавалеры ордена Трудового Красного Знамени
- Кавалеры ордена Дружбы народов
- Кавалеры ордена «Знак Почёта»
- Родившиеся в Латвии
- Первые секретари ЦК КП Латвии
- Латышские стрелки
- Члены ЦК КПСС
- Председатели Президиума Верховного Совета Латвийской ССР
- Кандидаты в члены ПБ ЦК КПСС
- Депутаты Верховного Совета СССР 1 созыва
- Депутаты «Народного Сейма» Латвии
- Похороненные на Кладбище Райниса
- Депутаты Верховного Совета СССР 2 созыва
- Депутаты Верховного Совета СССР 7 созыва
- Депутаты Верховного Совета СССР 6 созыва
- Депутаты Верховного Совета СССР 4 созыва
- Депутаты Верховного Совета СССР 3 созыва
- Заместители председателя Президиума Верховного Совета СССР
