Кальвария-Зебжидовска (архитектурно-парковый комплекс)
| Достопримечательность | |
Кальвария-Зебжидовска
| |
| |
| Страна | Польша |
Кальвария-Зебжидовска: монастырский архитектурно-парковый комплекс (польск. Manierystyczny zespół architektoniczno-krajobrazowy oraz park pielgrzymkowy w Kalwarii Zebrzydowskiej) — религиозный комплекс в городе Кальвария-Зебжидовска, Польша, включающий строения в духе маньеризма, сады и парк.
Комплекс возведён в XVII веке, когда контрреформация привела к вновь начавшейся постройке многочисленных религиозных сооружений по всей католической Европе, называемых в память об иерусалимской Голгофе (по-польски «Голгофа» — «Kalwaria»). Комплекс в Кальварии-Зебжидовской, наиболее известный в Польше, после ченстоховской Ясной Горы. Ансамбль был включён в список объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО на 23-й сессии ЮНЕСКО в 1999 году[1].
История
Строительство комплекса началось в 1600 году Николаем Зебжидовским, воеводой краковским, который поставил в этом месте «Часовню распятия», и небольшой костёл Распятия Иисуса Христа, в соответствии с моделью, которую привёз в 1599 году из Иерусалима Иероним Стржале. Два цистерцианских монаха уговорили Зебжидовского расширить ансамбль и возвести ещё часовни и другие сооружения, которые своими посвящениями свяжут данный комплекс с христианскими святынями в Иерусалиме, и которые будут предназначены для паломничества. Возведение комплекса базировалось на представлении о внешнем виде Иерусалима, во времена Иисуса. 24 часовни представляют собой страсти христовы и 14 стояний крёстного пути Иисуса Христа, соединённые дорогой через лес и были отмечены крестами. Эти кресты в 1605-1632 годах заменялись часовнями. Бельгийский архитектор, который отвечал за их возведение, строил их в стиле маньеризма, присущего Нижним землям того времени. В 1632 году комплекс был окружён стеной, отмечающей границы освящённого места и проложена сеть дорожек, соединяющих 10 часовен, связанных с темой Девы Марии.
В дальнейшем было добавлено ещё 9 часовен, а «Мост ангелов» заменён зданием в 1907 году.
Базилика Девы Марии от ангелов и цисторианский монастырь были закончены к 1609 году. В 1654-1656 годах монастырь был значительно расширен и получил вид замка в стиле барокко. Вплотную к нему была возведена часовня распятия, также в стиле барокко. окончательный вид монастырь получил в 1692-1720 годах. В 1887 году в базилику была помещена чудотворная икона Девы Марии, называемая «Кальварийской Богоматерью».
В начале XVIII века семейство Чарторыжских построило замок на землях прилегающих к базилике, который был сильно разрушен в XIX веке. После Второй мировой войны земли замка перешли в собственность польского правительства, которое создало здесь теологическую школу. В 1947 году возобновились религиозные обряды, прекратившиеся после австрийского завоевания в результате разделов Польши, в 1772 году. Важнейшие обряды проходят на Пасху и Вознесение Богоматери.
Папы римские Иоанн Павел II и Бенедикт XVI посещали комплекс. Статуя Иоанна Павла II установлена у входа в базилику.
Архитектура
Комплекс расположен между горами Жар и Ланцкоронска, значительно облеснёнными. На склонах обеих гор находятся остатки укреплённых средневековых замков. Здания комплекса построены с использованием природных условий места и представляют собой классическую маньеристскую схему, соединяющую французский парк и постройки в стиле итальянского ренессанса. Парк имеет эллипсическую форму и занимает площадь в 4 км². Из различных мест в парке открываются красивые виды на Татры и Краков.
Архитектура всех сооружений различна и привязана к событиям, которым они посвящены. Например часовня сердца Богоматери построена в форме сердца. Ряд сооружений имеют простую архитектуру, как например эллипсический дом Каиафы, а ряд зданий более сложной архитектуры. Например дом Богоматери построен в форме треугольника с полукруглыми пристройками, а дом Понтия Пилата имеет форму греческого креста.
Напишите отзыв о статье "Кальвария-Зебжидовска (архитектурно-парковый комплекс)"
Примечания
|
Это заготовка статьи о Польше. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
Это заготовка статьи о христианском церковном здании. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||
Отрывок, характеризующий Кальвария-Зебжидовска (архитектурно-парковый комплекс)
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.
Николай покраснел, как только вошел в гостиную. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими куклу он знал еще молодою девицей с неиспорченным еще носом, как она в пять лет на его памяти состарелась и как у ней по всему черепу треснула голова. Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не в силах более удерживаться, прыгнула и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки. Борис не рассмеялся.
– Вы, кажется, тоже хотели ехать, maman? Карета нужна? – .сказал он, с улыбкой обращаясь к матери.
– Да, поди, поди, вели приготовить, – сказала она, уливаясь.
Борис вышел тихо в двери и пошел за Наташей, толстый мальчик сердито побежал за ними, как будто досадуя на расстройство, происшедшее в его занятиях.
Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.
– Да, ma chere, – сказал старый граф, обращаясь к гостье и указывая на своего Николая. – Вот его друг Борис произведен в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет и меня старика: идет в военную службу, ma chere. А уж ему место в архиве было готово, и всё. Вот дружба то? – сказал граф вопросительно.
– Да ведь война, говорят, объявлена, – сказала гостья.
– Давно говорят, – сказал граф. – Опять поговорят, поговорят, да так и оставят. Ma chere, вот дружба то! – повторил он. – Он идет в гусары.
