Каульбах, Фридрих

Фридрих Вильгельм Христиан Теодор Каульбах (нем. Friedrich Wilhelm Christian Theodor Kaulbach; 8 июля 1822, Бад-Арользен — 17 сентября 1903, Ганновер) — немецкий художник.

Фридрих Каульбах приходился племянником и учеником (с 1839 г.) Вильгельму фон Каульбаху, основателю знаменитой художественной династии Каульбахов.

После поездки в Венецию в 1844 г. Фридрих Каульбах покинул своего учителя и в период до 1848 г. написал свою первую самостоятельную картину «Адам и Ева, находящие убитого Авеля». Вскоре Фридриху Каульбаху была предложена профессура в Мюнхенской академии художеств, от которой он однако отказался.

В 1850 году Фридрих Каульбах отправился в Париж, где написал несколько исторических полотен, а также портретов на заказ. В 1850 г. он получил заказ от баварского короля Максимилиана на картину для Максимилианеума «Коронование Карла Великого», которая был выполнен в 1861 г.

В 1856 г. Каульбах, написавший несколько портретов короля Георга V, был назначен художником при дворе Ганновера и получил звание профессора Ганноверского университета. Его портреты пользовались успехом у местной аристократии. Король подарил ему мастерскую и дом, построенный в 1857—1860 гг. ганноверским архитектором Кристианом Генрихом Траммом. Дочь Каульбаха, писательница Исидора Каульбах в своих воспоминаниях (1931) описала жизнь в отцовском доме, гостями которого были Иоганнес Брамс, Клара Шуман, Франц Лист, Йозеф Иоахим, Эрнст фон Вильденбрух и Антон Рубинштейн.

Многочисленные портреты, написанные Каульбахом, как, например императрицы Австрии Елизаветы, кронпринца Германии Альбрехта, графа и графини Штольберг, отличаются обилием деталей, однако также и присущей тому времени театральностью, легкомысленной элегантностью и отсутствием колорита. Больше всего Фридриху Каульбаху удавались женские портреты. Каульбах был удостоен золотой медали Академии художеств Берлина и был принят в её действительные члены. На Всемирной выставке 1873 г. в Вене Фридрих Каульбах был также награждён медалью.

Сын Фридриха Каульбаха Фридрих Август также был художником.

Основные произведения

• Адам и Ева, находящие убитого Авеля (1848, Музей изобразительных искусств, Лейпциг)
• Коронование Карла Великого (1861, Максимилианеум, Мюнхен)

Литература

• Isidore Kaulbach: Friedrich Kaulbach. Erinnerungen an mein Vaterhaus. Berlin: Mittler 1931.
• Henning Rischbieter: Hannoversches Lesebuch oder: Was in Hannover und über Hannover geschrieben, gedruckt und gelesen wurde. Bd. 2: 1850—1950. 2. Aufl. Hannover: Schlüter 1991, S. 102—105 (mit Auszügen aus Isidore Kaulbachs Erinnerungen). ISBN 3-87706-359-4
• Hugo Thielen in: Hannoversches biographisches Lexikon. Von den Anfängen bis in die Gegenwart. Hannover: Schlüter 2002, S. 195.

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Фридрих Каульбах

Отрывок, характеризующий Каульбах, Фридрих

– Да как обвенчаться! – проговорил Пьер на слова Марьи Дмитриевны. – Он не мог обвенчаться: он женат.
– Час от часу не легче, – проговорила Марья Дмитриевна. – Хорош мальчик! То то мерзавец! А она ждет, второй день ждет. По крайней мере ждать перестанет, надо сказать ей.
Узнав от Пьера подробности женитьбы Анатоля, излив свой гнев на него ругательными словами, Марья Дмитриевна сообщила ему то, для чего она вызвала его. Марья Дмитриевна боялась, чтобы граф или Болконский, который мог всякую минуту приехать, узнав дело, которое она намерена была скрыть от них, не вызвали на дуэль Курагина, и потому просила его приказать от ее имени его шурину уехать из Москвы и не сметь показываться ей на глаза. Пьер обещал ей исполнить ее желание, только теперь поняв опасность, которая угрожала и старому графу, и Николаю, и князю Андрею. Кратко и точно изложив ему свои требования, она выпустила его в гостиную. – Смотри же, граф ничего не знает. Ты делай, как будто ничего не знаешь, – сказала она ему. – А я пойду сказать ей, что ждать нечего! Да оставайся обедать, коли хочешь, – крикнула Марья Дмитриевна Пьеру.
Пьер встретил старого графа. Он был смущен и расстроен. В это утро Наташа сказала ему, что она отказала Болконскому.
– Беда, беда, mon cher, – говорил он Пьеру, – беда с этими девками без матери; уж я так тужу, что приехал. Я с вами откровенен буду. Слышали, отказала жениху, ни у кого не спросивши ничего. Оно, положим, я никогда этому браку очень не радовался. Положим, он хороший человек, но что ж, против воли отца счастья бы не было, и Наташа без женихов не останется. Да всё таки долго уже так продолжалось, да и как же это без отца, без матери, такой шаг! А теперь больна, и Бог знает, что! Плохо, граф, плохо с дочерьми без матери… – Пьер видел, что граф был очень расстроен, старался перевести разговор на другой предмет, но граф опять возвращался к своему горю.
Соня с встревоженным лицом вошла в гостиную.
– Наташа не совсем здорова; она в своей комнате и желала бы вас видеть. Марья Дмитриевна у нее и просит вас тоже.
– Да ведь вы очень дружны с Болконским, верно что нибудь передать хочет, – сказал граф. – Ах, Боже мой, Боже мой! Как всё хорошо было! – И взявшись за редкие виски седых волос, граф вышел из комнаты.
Марья Дмитриевна объявила Наташе о том, что Анатоль был женат. Наташа не хотела верить ей и требовала подтверждения этого от самого Пьера. Соня сообщила это Пьеру в то время, как она через коридор провожала его в комнату Наташи.
Наташа, бледная, строгая сидела подле Марьи Дмитриевны и от самой двери встретила Пьера лихорадочно блестящим, вопросительным взглядом. Она не улыбнулась, не кивнула ему головой, она только упорно смотрела на него, и взгляд ее спрашивал его только про то: друг ли он или такой же враг, как и все другие, по отношению к Анатолю. Сам по себе Пьер очевидно не существовал для нее.
– Он всё знает, – сказала Марья Дмитриевна, указывая на Пьера и обращаясь к Наташе. – Он пускай тебе скажет, правду ли я говорила.
Наташа, как подстреленный, загнанный зверь смотрит на приближающихся собак и охотников, смотрела то на того, то на другого.
– Наталья Ильинична, – начал Пьер, опустив глаза и испытывая чувство жалости к ней и отвращения к той операции, которую он должен был делать, – правда это или не правда, это для вас должно быть всё равно, потому что…