Клейстерс, Лей

Лей Клейстерс
Общая информация
Полное имя	Лео Альберт Йозеф Клейстерс
Родился	9 ноября 1956(1956-11-09) Опиттер, Бельгия
Умер	4 января 2009(2009-01-04) (52 года) Грёйтроде, Бельгия
Гражданство	Бельгия Бельгия
Рост	178 см
Позиция	защитник
Карьера
Молодёжные клубы
1968—1973	Опиттер
Клубная карьера*
1973—1975	Брюгге	1 (0)
1975—1977	Патро Эйсден	29 (1)
1977—1982	Тонгерен	167 (22)
1982—1986	Тор Ватерсхей	119 (6)
1986—1992	Мехелен	174 (13)
1992—1993	Льеж	21 (0)
Национальная сборная**
1983—1991	Бельгия	40 (3)
Тренерская карьера
1993—1994	Патро Эйсден
1994—1997	Гент
1998	Ломмел
1999—2000	Дист
2000	Мехелен
2000—2001	Дист
2007—2008	Тонгерен
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Ле́о А́льберт Йо́зеф «Лей» Кле́йстерс (нидерл. Leo Albert Jozef "Lei" Clijsters, 9 ноября 1956 года, Опиттер, Бельгия — 4 января 2009 года, Грёйтроде, Бельгия) — бельгийский футболист, центральный защитник. Наибольших успехов добился в составе «Мехелена», с которым он завоевал Кубок обладателей кубков и Суперкубок УЕФА. Также выступал за национальную сборную, отец теннисисток Ким и Элке Клейстерс.

Клубная карьера

Клейстерс начал карьеру в родном городке в местном клубе «Опиттер». Затем он перешёл в «Брюгге», но после двух неудачных сезонов покинул клуб. В то время Клейстерс играл на позиции полузащитника.

Затем Клейстерс последовательно выступал за «Патро Эйсден», «Тонгерен», «Тор Ватерсхей», «Мехелен» и Льеж. В составе «Мехелена» в 1987 году он завоевал Кубок Бельгии, а в следующем сезоне — Кубок обладателей кубков и Суперкубок. А в сезоне 1988-89 Клейстерс стал чемпионом страны. По окончании сезона он получил «Золотую бутсу» как наиболее ценный игрок чемпионата. Закончил профессиональную карьеру Клейстерс в «Льеже» в возрасте 37 лет.

Уже в следующем сезоне он начал карьеру тренера, возглавив «Патро Эйсден», затем руководил «Гентом», «Ломмелем» (июль-декабрь 1998 года), «Дистом» (дважды: в 1999—2000 и ноябрь 2000 — июль 2001) и «Мехеленом» (июль — ноябрь 2000).

Затем Лей стал менеджером своей дочери Ким. После её ухода из профессионального тура Клейстерс в октябре 2007 года возглавил клуб третьего дивизиона «Тонгерен», за который он когда-то играл. Ушёл в отставку в январе 2008 года после того, как семья объявила о том, что он страдает от серьёзной болезни. Детали не сообщались, но в феврале в бельгийской прессе появилась информация, что это была меланома, давшая метастазы, а лечение не давало эффекта.

Менее чем через год, 4 января 2009 года, Клейстерс скончался в возрасте 52 лет. После его смерти ряд бельгийских газет распространил информацию, что у него был рецидив меланомы, которая дала метастазы в лёгкие и другие органы спустя 25 лет после первого проявления.

Международная карьера

Клейстерс сыграл в 40 матчах за национальную сборную, в том числе на Чемпионате Европы 1984 года, чемпионатах мира 1986 и 1990 года.

В 1986 году Бельгия дошла до полуфинала, а Лей сыграл в двух матчах (вышел на замену в групповом матче против Ирака 2-1 и в знаменитом матче 1/8 финала против СССР 4-3).

В 1990 году Клейстерс сыграл против Южной Кореи (2-0), Уругвая (3-1, забил красивый мяч головой, но был заменён в перерыве) и Англии (поражение 0-1 в дополнительное время).

Достижения

• Обладатель Кубка Бельгии — 1986/87
• Чемпион Бельгии — 1988/89
• Обладатель Кубка Кубков — 1987/88
• Обладатель Суперкубка УЕФА — 1988

Ссылки

• [www.national-football-teams.com/v2/player.php?id=20304 Статистика на сайте National Football Teams] (англ.)
• [www.weltfussball.de/spieler_profil/lei-clijsters/ Профиль игрока на сайте Weltfussball]

Отрывок, характеризующий Клейстерс, Лей

– Что же вы мне скажете, князь, о моем Борисе? – сказала она, догоняя его в передней. (Она выговаривала имя Борис с особенным ударением на о ). – Я не могу оставаться дольше в Петербурге. Скажите, какие известия я могу привезти моему бедному мальчику?
Несмотря на то, что князь Василий неохотно и почти неучтиво слушал пожилую даму и даже выказывал нетерпение, она ласково и трогательно улыбалась ему и, чтоб он не ушел, взяла его за руку.
– Что вам стоит сказать слово государю, и он прямо будет переведен в гвардию, – просила она.
– Поверьте, что я сделаю всё, что могу, княгиня, – отвечал князь Василий, – но мне трудно просить государя; я бы советовал вам обратиться к Румянцеву, через князя Голицына: это было бы умнее.
Пожилая дама носила имя княгини Друбецкой, одной из лучших фамилий России, но она была бедна, давно вышла из света и утратила прежние связи. Она приехала теперь, чтобы выхлопотать определение в гвардию своему единственному сыну. Только затем, чтоб увидеть князя Василия, она назвалась и приехала на вечер к Анне Павловне, только затем она слушала историю виконта. Она испугалась слов князя Василия; когда то красивое лицо ее выразило озлобление, но это продолжалось только минуту. Она опять улыбнулась и крепче схватила за руку князя Василия.
– Послушайте, князь, – сказала она, – я никогда не просила вас, никогда не буду просить, никогда не напоминала вам о дружбе моего отца к вам. Но теперь, я Богом заклинаю вас, сделайте это для моего сына, и я буду считать вас благодетелем, – торопливо прибавила она. – Нет, вы не сердитесь, а вы обещайте мне. Я просила Голицына, он отказал. Soyez le bon enfant que vous аvez ete, [Будьте добрым малым, как вы были,] – говорила она, стараясь улыбаться, тогда как в ее глазах были слезы.
– Папа, мы опоздаем, – сказала, повернув свою красивую голову на античных плечах, княжна Элен, ожидавшая у двери.
Но влияние в свете есть капитал, который надо беречь, чтоб он не исчез. Князь Василий знал это, и, раз сообразив, что ежели бы он стал просить за всех, кто его просит, то вскоре ему нельзя было бы просить за себя, он редко употреблял свое влияние. В деле княгини Друбецкой он почувствовал, однако, после ее нового призыва, что то вроде укора совести. Она напомнила ему правду: первыми шагами своими в службе он был обязан ее отцу. Кроме того, он видел по ее приемам, что она – одна из тех женщин, особенно матерей, которые, однажды взяв себе что нибудь в голову, не отстанут до тех пор, пока не исполнят их желания, а в противном случае готовы на ежедневные, ежеминутные приставания и даже на сцены. Это последнее соображение поколебало его.
– Chere Анна Михайловна, – сказал он с своею всегдашнею фамильярностью и скукой в голосе, – для меня почти невозможно сделать то, что вы хотите; но чтобы доказать вам, как я люблю вас и чту память покойного отца вашего, я сделаю невозможное: сын ваш будет переведен в гвардию, вот вам моя рука. Довольны вы?
– Милый мой, вы благодетель! Я иного и не ждала от вас; я знала, как вы добры.
Он хотел уйти.
– Постойте, два слова. Une fois passe aux gardes… [Раз он перейдет в гвардию…] – Она замялась: – Вы хороши с Михаилом Иларионовичем Кутузовым, рекомендуйте ему Бориса в адъютанты. Тогда бы я была покойна, и тогда бы уж…
Князь Василий улыбнулся.
– Этого не обещаю. Вы не знаете, как осаждают Кутузова с тех пор, как он назначен главнокомандующим. Он мне сам говорил, что все московские барыни сговорились отдать ему всех своих детей в адъютанты.
– Нет, обещайте, я не пущу вас, милый, благодетель мой…
– Папа! – опять тем же тоном повторила красавица, – мы опоздаем.
– Ну, au revoir, [до свиданья,] прощайте. Видите?
– Так завтра вы доложите государю?
– Непременно, а Кутузову не обещаю.
– Нет, обещайте, обещайте, Basile, [Василий,] – сказала вслед ему Анна Михайловна, с улыбкой молодой кокетки, которая когда то, должно быть, была ей свойственна, а теперь так не шла к ее истощенному лицу.
Она, видимо, забыла свои годы и пускала в ход, по привычке, все старинные женские средства. Но как только он вышел, лицо ее опять приняло то же холодное, притворное выражение, которое было на нем прежде. Она вернулась к кружку, в котором виконт продолжал рассказывать, и опять сделала вид, что слушает, дожидаясь времени уехать, так как дело ее было сделано.
– Но как вы находите всю эту последнюю комедию du sacre de Milan? [миланского помазания?] – сказала Анна Павловна. Et la nouvelle comedie des peuples de Genes et de Lucques, qui viennent presenter leurs voeux a M. Buonaparte assis sur un trone, et exaucant les voeux des nations! Adorable! Non, mais c'est a en devenir folle! On dirait, que le monde entier a perdu la tete. [И вот новая комедия: народы Генуи и Лукки изъявляют свои желания господину Бонапарте. И господин Бонапарте сидит на троне и исполняет желания народов. 0! это восхитительно! Нет, от этого можно с ума сойти. Подумаешь, что весь свет потерял голову.]
Князь Андрей усмехнулся, прямо глядя в лицо Анны Павловны.
– «Dieu me la donne, gare a qui la touche», – сказал он (слова Бонапарте, сказанные при возложении короны). – On dit qu'il a ete tres beau en prononcant ces paroles, [Бог мне дал корону. Беда тому, кто ее тронет. – Говорят, он был очень хорош, произнося эти слова,] – прибавил он и еще раз повторил эти слова по итальянски: «Dio mi la dona, guai a chi la tocca».
– J'espere enfin, – продолжала Анна Павловна, – que ca a ete la goutte d'eau qui fera deborder le verre. Les souverains ne peuvent plus supporter cet homme, qui menace tout. [Надеюсь, что это была, наконец, та капля, которая переполнит стакан. Государи не могут более терпеть этого человека, который угрожает всему.]
– Les souverains? Je ne parle pas de la Russie, – сказал виконт учтиво и безнадежно: – Les souverains, madame! Qu'ont ils fait pour Louis XVII, pour la reine, pour madame Elisabeth? Rien, – продолжал он одушевляясь. – Et croyez moi, ils subissent la punition pour leur trahison de la cause des Bourbons. Les souverains? Ils envoient des ambassadeurs complimenter l'usurpateur. [Государи! Я не говорю о России. Государи! Но что они сделали для Людовика XVII, для королевы, для Елизаветы? Ничего. И, поверьте мне, они несут наказание за свою измену делу Бурбонов. Государи! Они шлют послов приветствовать похитителя престола.]