Козмин, Сергей Матвеевич
| Сергей Матвеевич Козьмин | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Гражданство: | |
| Дата смерти: | |
| Отец: |
Матвей Семёнович Козьмин |
| Награды и премии: |
|
Козмин, Сергей Матвеевич (иногда писался Кузмин; ум. 1780) — тайный советник, статс-секретарь Екатерины II, которая, вступив на престол, назначила его принимать челобитные.
Скоро стал близок к императрице и всегда ездил с ней в карете, вместе с графом Г. Г. Орловым и любимой фрейлиной, А. В. Паниной.
В 1767 году Козмин был назначен членом таможенной канцелярии с оставлением в кабинете и при собственных Е. И. В. делах. Он неизменно оставался одним из наиболее близких к императрице лиц; через его руки шло множество дел, восходивших до императрицы, а через него же объявлялись очень часто решения. Он писал утверждённый императрицей проект об учреждении торговой компании в Нижнем Новгороде (1767 г.) и указ 29 декабря 1768 г. об учреждении ассигнационного банка.
В конце февраля 1774 года Потёмкин, через Козмина, подал императрице письмо, в котором просил о назначении генерал-адъютантом, чем и начался его «случай».
Козмин сопровождал Екатерину в её поездках из Петербурга в 1762, 1767 и 1775 годах. Уволен в отставку в январе 1781 г.
В 1767 году он участвовал в кружке, предпринявшем в Москве, под редакцией Хераскова, издание «Переводов из Энциклопедии» и взял на себя перевод статей по юриспруденции. Тогда же, сопровождая Екатерину в плавании по Волге, участвовал в переводе императрицей и её свитой «Велисария» Мармонтеля. Кроме того, перевел с французского: «Опыт военного искусства», графа Тюрпина — де-Криссе (М., 1758).
Его интересное письмо о приёме депутатов Екатериной помещено в «Русском Архиве» (1867, стр. 361).
Напишите отзыв о статье "Козмин, Сергей Матвеевич"
Литература
- М. Лонгинов, "Русские писатели XVIII века" ("Русская Старина", 1871, т. IV).
- Козьмин, Сергей Матвеевич // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
| ||||||
Отрывок, характеризующий Козмин, Сергей Матвеевич
– Кому прикажете, ваше величество? – Государь недовольно поморщился и, оглянувшись, сказал:– Да ведь надобно же отвечать ему.
Козловский с решительным видом оглянулся на ряды и в этом взгляде захватил и Ростова.
«Уж не меня ли?» подумал Ростов.
– Лазарев! – нахмурившись прокомандовал полковник; и первый по ранжиру солдат, Лазарев, бойко вышел вперед.
– Куда же ты? Тут стой! – зашептали голоса на Лазарева, не знавшего куда ему итти. Лазарев остановился, испуганно покосившись на полковника, и лицо его дрогнуло, как это бывает с солдатами, вызываемыми перед фронт.
Наполеон чуть поворотил голову назад и отвел назад свою маленькую пухлую ручку, как будто желая взять что то. Лица его свиты, догадавшись в ту же секунду в чем дело, засуетились, зашептались, передавая что то один другому, и паж, тот самый, которого вчера видел Ростов у Бориса, выбежал вперед и почтительно наклонившись над протянутой рукой и не заставив ее дожидаться ни одной секунды, вложил в нее орден на красной ленте. Наполеон, не глядя, сжал два пальца. Орден очутился между ними. Наполеон подошел к Лазареву, который, выкатывая глаза, упорно продолжал смотреть только на своего государя, и оглянулся на императора Александра, показывая этим, что то, что он делал теперь, он делал для своего союзника. Маленькая белая рука с орденом дотронулась до пуговицы солдата Лазарева. Как будто Наполеон знал, что для того, чтобы навсегда этот солдат был счастлив, награжден и отличен от всех в мире, нужно было только, чтобы его, Наполеонова рука, удостоила дотронуться до груди солдата. Наполеон только прило жил крест к груди Лазарева и, пустив руку, обратился к Александру, как будто он знал, что крест должен прилипнуть к груди Лазарева. Крест действительно прилип.
Русские и французские услужливые руки, мгновенно подхватив крест, прицепили его к мундиру. Лазарев мрачно взглянул на маленького человечка, с белыми руками, который что то сделал над ним, и продолжая неподвижно держать на караул, опять прямо стал глядеть в глаза Александру, как будто он спрашивал Александра: всё ли еще ему стоять, или не прикажут ли ему пройтись теперь, или может быть еще что нибудь сделать? Но ему ничего не приказывали, и он довольно долго оставался в этом неподвижном состоянии.
Государи сели верхами и уехали. Преображенцы, расстроивая ряды, перемешались с французскими гвардейцами и сели за столы, приготовленные для них.
