Колоане, Франсиско

Франсиско Колоане
исп. Francisco Coloane
Имя при рождении:	исп. Francisco Coloane Cárdenas
Дата рождения:	19 июля 1910(1910-07-19)
Место рождения:	Кемчи, провинция Чилоэ
Дата смерти:	5 августа 2002(2002-08-05) (92 года)
Место смерти:	Сантьяго
Гражданство:	Чили Чили
Род деятельности:	писатель, журналист
Годы творчества:	1935—2001
Направление:	маринист
Жанр:	роман, рассказ
Язык произведений:	испанский
Дебют:	«Собаки, лошади и люди»
Премии:	Национальная премия Чили по литературе
Награды:

Франси́ско Колоа́не Ка́рденас (исп. Francisco Coloane Cárdenas; 19 июля 1910, Кемчи, провинция Чилоэ — 5 августа 2002, Сантьяго) — чилийский писатель. Прославился своими произведениями о морских приключениях.

Биография

Сын моряка Хуана Агустина Колоане, капитана китобойного судна. До того, как начал писать художественные произведения, попробовал себя в различных профессиях: был продавцом угля, репортёром газеты в Сантьяго, служил на флоте. Литературная карьера началась в 1935 году с «Perros, Caballos y Hombres» («Собаки, лошади и люди») и завершилась в 2001 году созданием «Naufragios» («Кораблекрушения»). Первые опубликованные работы — сборник рассказов «Мыс Горн» (1941, русский перевод 1963) и роман «Последний юнга с Бакедано» (1941).

Среди других известных работ — «La Tierra del Fuego se apaga» (1945), «Огненная земля» (1956, русский перевод 1963), «Golfo de Penas» (1957), роман «Дорога китов» (1962, русский перевод 1971), «El Guanaco Blanco» (1980), «El Corazón del Témpano» (1991).

Колоане - участник Чилийской Антарктической экспедиции (Expedición Antártica Chilena, 1947).

В 1962 - 1964 годах Колоане жил в Пекине, работал в издании «China Reconstruye».

В 1964 году Колоане был удостоен Национальный премии по литературе.

В 1967 году Франсиско Колоане и Евгений Евтушенко совершили путешествие по Патагонии и Огненной земле.

Большую часть жизни Колоане был членом Коммунистической партии Чили. При Пиночете репрессиям не подвергался.

В 1997 году награждён Орденом искусств и литературы — государственной наградой Франции, где он получил известность в 1990-х годах.

Колоане занимался плаванием, 89-й день рождения отметил заплывом в ледяных водах Тихого океана.

На основе работы Колоане режиссёр Мигель Литтин снял фильм «Огненная земля» (2000).

После смерти Колоане был признан чилийским правительством центральной фигурой в чилийской литературе XX века. Произведения Колоане переведены на многие языки — английский, итальянский, греческий, русский, польский, немецкий, голландский.

Библиография

• «Cabo de Hornos» (1941) — «Мыс Горн»
• «El último grumete de la Baquedano» (1941) — «Последний юнга с Бакедано»
• «La Tierra del Fuego se apaga» (1945)
• «Golfo de Penas» (1945)
• «Los conquistadores de la Antártida» (1945)
• «Tierra del Fuego» (1956) — «Огненная земля»
• «Viaje al Este» (1958)
• «El camino de la ballena» (1962) — «Дорога китов»
• «El témpano de Kanasaca у otros cuentos» (1968)
• «El chilote Otey y otros relatos» (1971)
• «Rastros del Guanaco Blanco» (1980)
• «Crónicas de la India» (1983)
• «El Corazón del Témpano» (1991)
• «Velero Anclado» (1995)
• «Cuentos completos» (1999)
• «Los pasos del hombre» (2000, автобиография) — «Шаги человека»
• «Naufragios» (2001) — «Кораблекрушения»
• «Papeles recortados» (2004, издано посмертно)
• «Última carta» (2005, издано посмертно)

Источники

• Колоане Франсиско // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
• [overseaex.narod.ru/Writers7/FranciscoCardenas.html Франсиско Колоане Карденас]
• [www.chile.mid.ru/0ld/kino_1.html Посольство Российской Федерации в Чили]
• «Year in Review 2002 Coloane, Francisco». Encyclopædia Britannica from Encyclopædia Britannica 2007 Ultimate Reference Suite.

Отрывок, характеризующий Колоане, Франсиско

– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
В середине его рассказа, в то время как он говорил: «ты не можешь представить, какое странное чувство бешенства испытываешь во время атаки», в комнату вошел князь Андрей Болконский, которого ждал Борис. Князь Андрей, любивший покровительственные отношения к молодым людям, польщенный тем, что к нему обращались за протекцией, и хорошо расположенный к Борису, который умел ему понравиться накануне, желал исполнить желание молодого человека. Присланный с бумагами от Кутузова к цесаревичу, он зашел к молодому человеку, надеясь застать его одного. Войдя в комнату и увидав рассказывающего военные похождения армейского гусара (сорт людей, которых терпеть не мог князь Андрей), он ласково улыбнулся Борису, поморщился, прищурился на Ростова и, слегка поклонившись, устало и лениво сел на диван. Ему неприятно было, что он попал в дурное общество. Ростов вспыхнул, поняв это. Но это было ему всё равно: это был чужой человек. Но, взглянув на Бориса, он увидал, что и ему как будто стыдно за армейского гусара. Несмотря на неприятный насмешливый тон князя Андрея, несмотря на общее презрение, которое с своей армейской боевой точки зрения имел Ростов ко всем этим штабным адъютантикам, к которым, очевидно, причислялся и вошедший, Ростов почувствовал себя сконфуженным, покраснел и замолчал. Борис спросил, какие новости в штабе, и что, без нескромности, слышно о наших предположениях?