Коновалов, Николай Леонидович

Николай Коновалов
Николай Коновалов в роли Степана Степановича Архипова в фильме Аринка (1939 год)
Имя при рождении:	Николай Васильевич Коновалов
Дата рождения:	4 (16) июля 1884(1884-07-16)
Место рождения:	Георгиевск, Терская область, Российская империя
Дата смерти:	16 апреля 1947(1947-04-16) (62 года)
Место смерти:	Москва, СССР
Профессия:	актёр
Гражданство:	Российская империя Российская империя, СССР СССР
Театр:	Театр Корша, ЦТКА
Награды:
IMDb:	ID 0465274

Николай Леонидович Конова́лов (1884—1947) — русский и советский актёр. Заслуженный артист РСФСР (1934).

Биография

Николай Леонидович Коновалов родился 4 (16) июля 1884 год в Георгиевске (ныне Ставропольский край).

В 1906 году поступил в Школу МХАТа.

В 1910 году, по окончании юридического факультета МГУ стал работать в Киевском театре Соловцова Н. Н. (сейчас Национальный академический театр русской драмы имени Леси Украинки, а в 1914—1916 годах — в Харьковской антрепризе Синельникова.

Затем работал в московских театрах: В 1910—1917 Интимный театр — актёр («Летучая мышь» и др.) В 1918—1933 годах — актёр Театра Корша (впоследствии — Московский драматический театр). С 1933 года — актёр ЦТКА.

Скоропостижно скончался 16 апреля 1947 года в Москве. Похоронен на 29-м участке Ваганьковского кладбища.

Творчество

Роли в театре

МХАТ

• «Борис Годунов» (А. С. Пушкина) — Юродивый
• «Синяя птица» (М. Метерлинка) — Пёс

Театр Корша

• «Лев Гурыч Синичкин» (Д. Т. Ленского) — Борзиков
• «Освобожденный Дон Кихот» (А. В. Луначарского) — Попо дель Баббо
• «Чудеса в решете» (А. Н. Толстого) — граф Табуреткин
• «Азеф» (А. Н. Толстого) — Девяткин
• «Цианистый калий» (Ф. Вольфа) — Кукушка

ЦТСА

• «Бойцы» Б. С. Ромашова — Краузе
• «Шутники» (А. Н. Островского — Хрюков
• «Гибель эскадры» А. Е. Корнейчука — боцман Бухта
• «Последняя жертва» А. Н. Островского — Дергач
• «Слава» В. М. Гусева — Медведев
• «Давным-давно» (А. К. Гладкова) — Азаров

Фильмография

• 1938 — Честь — Помощник начальника депо
• 1939 — Аринка — Степан Степанович Архипов
• 1939 — Ночь в сентябре — шахтер Заика
• 1940 — Музыкальная история — Василий Фомич Македонский
• 1940 — Светлый путь — Николай Зубков
• 1941 — Антон Иванович сердится — Антон Иванович Воронов
• 1944 — Большая земля
• 1944 — Свадьба — капитан 2 ранга Фёдор Яковлевич Ревунов-Караулов
• 1945 — Без вины виноватые — Антрепренёр
• 1946 — Клятва — Михаил Иванович Калинин
• 1947 — Весна — Мухин Леонид Максимович

Ссылки

• [ruskino.ru/art/4522 Николай Коновалов на сайте «RUSKINO.RU»]
• [a-tremasov.ru/konovalov-nikolaj-leonidovich Николай Коновалов в Авторском проекте Алексея Тремасова]

Отрывок, характеризующий Коновалов, Николай Леонидович

– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.


На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»

Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.