Гусев, Виктор Михайлович (поэт)

Виктор Гусев
Имя при рождении:	Гусев Виктор Михайлович
Дата рождения:	17 (30) сентября 1909(1909-09-30)
Место рождения:	Москва, Российская империя
Дата смерти:	23 января 1944(1944-01-23) (34 года)
Место смерти:	Москва, СССР
Гражданство:	СССР СССР
Род деятельности:	поэт, драматург, сценарист, переводчик
Направление:	социалистический реализм
Жанр:	пьеса, песня, стихотворение
Язык произведений:	русский
Премии:
Награды:

Ви́ктор Миха́йлович Гу́сев (1909—1944) — русский советский поэт и переводчик, драматург, сценарист. Лауреат двух Сталинских премий второй степени (1942, 1946 — посмертно).

Биография

В. М. Гусев родился 17 (30) сентября 1909 года в Москве в семье служащего.

В 1925—1926 учился в драматической студии при Московском Театре революции, в 1926—1929 годах — на Высших литературных курсах имени В. Я. Брюсова, после их реорганизации — на факультете литературы и искусства МГУ, который закончил в 1931 году. С 1927 года публиковал стихи, с 1935 года обратился к драматургии. В 1929 году выпустил первую поэтическую книгу «Поход вещей», раскритикованную В. В. Маяковским за «грошовый романтизм», который, вопреки утверждению последнего, не исключал, но подчеркивал революционный энтузиазм поэзии Гусева, вполне проявившийся и в его последующих сборниках («Герои едут в колхоз», 1931; «Слово бригадира», 1932; «Современники», «Гений», оба 1933; «Сыновья диктатуры», 1937; поэма «Стих», 1942) — и особенно в его текстах песен («Полюшко-поле», 1934, и др.). Печатался с 1927 года, с того же времени член Московского общества драматических писателей и композиторов и Производственного объединения молодых драматургов. Сблизился с журналом «Синяя блуза», писал сценарии для популярных в те годы «живых картин», различных массовых представлений, частушки, репризы, водевили и т. п. Идя в русле предельно актуализированной и политизированной, почти «газетной» советской драматургии ранних лет, Гусев в конце 1920-х годов пишет комедии «Американский житель» и «Закрытие Америки» (в соавторстве). Объездив в составе писательских бригад крупнейшие стройки страны (Кузнецкстрой, Уралмаш и др.), Гусев был заражен энергией индустриальных пятилеток. В 1935 году написал принесшую ему шумный успех пьесу «Слава», обошедшую почти все театры и самодеятельные коллективы страны, в которой поднял острые проблемы новой социалистической морали, долга и героизма. Следом появляются пьесы Гусева «Дружба» (1938), «Сын Рыбакова» (1940), «Москвичка», «Твоя песня» (обе 1942), символическая драма «Сыновья трех рек» (1944), в которых проявились свойственная Гусеву артистичность, умение выстроить несложный и увлекательный сюжет, непринужденно, даже по-оперетточному празднично рассказать о серьезных социальных процессах — вкупе с романтически светлым восприятием жизни и неназойливой дидактичностью, сказывающейся как в пьесах о нравах сегодняшнего дня (с нескрываемой симпатией к открытым честным труженикам и презрением к «рвачам» и «чинушам»), так и в произведениях, посвященных теме преемственности революционных традиций («Сын Рыбакова»). Истинными шедеврами Гусева в этом плане оказались лирические комедии для молодежи «Весна в Москве» (1941; одноимённый фильм режиссёра И. Е. Хейфица, совместно с Н. Н. Кошеверовой, 1953) и «Свинарка и пастух» (одноимённый фильм режиссёра И. А. Пырьева, 1941; завершен в начале войны), а также киносценарий «В шесть часов вечера после войны» (одноимённый фильм режиссёра И. А. Пырьева, 1944). С конца июня 1941 В. М. Гусев — начальник литературного отдела Всесоюзного радиокомитета; пишет, помимо вышеназванных пьес, репортажи и драматические произведения для радио, патриотические стихотворения «Сестра» (1941), «Мать и сын» (1942) и др. Гусев оставил также переводы произведений Я. Купалы, Уйгуна, Айбека, Молланепеса, А. А. Лахути и других поэтов.

Популярности добился песнями; его «Полюшко-поле» (1934) на мелодию Л. К. Книппера (1933) стало известным во всём мире благодаря исполнению ДКАППСА имени А. В. Александрова .

В. М. Гусев умер от гипертонического криза 23 января 1944 года. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище (участок № 2).

Его именем названа улица во Внуково, на которой живёт его внук, спортивный комментатор Виктор Гусев.

Сочинения

Стихи

• «Поход вещей». Стихи, 1929
• «Герои едут в колхоз», 1931
• «Слово бригадира», 1932
• «Современники», 1933
• «Сыновья диктатуры», 1937

Поэмы

• «Гений» (1932)
• «Лётчик» (1939, неокончена)
• «Львовская тетрадь» (1939)

Тексты песен к фильмам

• 1935 — Аэроград
• 1936 — Ударом на удар
• 1937 — Неустрашимые; Как будет голосовать избиратель
• 1939 — Трактористы; Слушай, говорит Москва
• 1941 — Дочь моряка
• 1941 — Свинарка и пастух (Песня о Москве)
• 1942 — Александр Пархоменко
• 1942 — Железный ангел

Пьесы

• «Слава» (1936)
• «Дружба» (1938)
• «Весна в Москве» (1941)
• «Москвичка» (1942)
• «Твоя песня» (1942)
• «Сыновья трех рек» (1944)
• «Сын Рыбакова» (поставлен в 1953 году, опубликован в 1955 году; доработка В. В. Винникова)

Фильмография

• 1931 — Рядом с нами (совместно с М. И. Роммом)
• 1932 — Моряки защищают Родину
• 1933 — Конвейер смерти (Товар площадей) (совместно с М. И. Роммом и И. А. Пырьевым)
• 1935 — Глюкауф
• 1941 — Свинарка и пастух
• 1944 — В 6 часов вечера после войны
• 1953 — Весна в Москве
• 1961 — Иван Рыбаков

Награды и премии

• Сталинская премия второй степени (1942) — за сценарий фильма «Свинарка и пастух» (1941).
• Сталинская премия второй степени (1946 — посмертно) — за сценарий фильма «В шесть часов вечера после войны» (1944).
• орден «Знак Почёта» (февраль 1939 года).

Семья

Сын — учёный Михаил Гусев (1934—2005). Внук — спортивный комментатор Виктор Гусев (р. 1955).

Источники

• Н. Крюков. «Творчество Виктора Гусева»

Ссылки

• [krugosvet.ru/enc/kultura_i_obrazovanie/literatura/GUSEV_VIKTOR_MIHALOVICH.html Энциклопедия «Кругосвет»]
• [www.poesis.ru/poeti-poezia/gusev/biograph.htm Поэзия Московского университета]

Отрывок, характеризующий Гусев, Виктор Михайлович (поэт)

В третьем акте был на сцене представлен дворец, в котором горело много свечей и повешены были картины, изображавшие рыцарей с бородками. В середине стояли, вероятно, царь и царица. Царь замахал правою рукою, и, видимо робея, дурно пропел что то, и сел на малиновый трон. Девица, бывшая сначала в белом, потом в голубом, теперь была одета в одной рубашке с распущенными волосами и стояла около трона. Она о чем то горестно пела, обращаясь к царице; но царь строго махнул рукой, и с боков вышли мужчины с голыми ногами и женщины с голыми ногами, и стали танцовать все вместе. Потом скрипки заиграли очень тонко и весело, одна из девиц с голыми толстыми ногами и худыми руками, отделившись от других, отошла за кулисы, поправила корсаж, вышла на середину и стала прыгать и скоро бить одной ногой о другую. Все в партере захлопали руками и закричали браво. Потом один мужчина стал в угол. В оркестре заиграли громче в цимбалы и трубы, и один этот мужчина с голыми ногами стал прыгать очень высоко и семенить ногами. (Мужчина этот был Duport, получавший 60 тысяч в год за это искусство.) Все в партере, в ложах и райке стали хлопать и кричать изо всех сил, и мужчина остановился и стал улыбаться и кланяться на все стороны. Потом танцовали еще другие, с голыми ногами, мужчины и женщины, потом опять один из царей закричал что то под музыку, и все стали петь. Но вдруг сделалась буря, в оркестре послышались хроматические гаммы и аккорды уменьшенной септимы, и все побежали и потащили опять одного из присутствующих за кулисы, и занавесь опустилась. Опять между зрителями поднялся страшный шум и треск, и все с восторженными лицами стали кричать: Дюпора! Дюпора! Дюпора! Наташа уже не находила этого странным. Она с удовольствием, радостно улыбаясь, смотрела вокруг себя.
– N'est ce pas qu'il est admirable – Duport? [Неправда ли, Дюпор восхитителен?] – сказала Элен, обращаясь к ней.
– Oh, oui, [О, да,] – отвечала Наташа.


В антракте в ложе Элен пахнуло холодом, отворилась дверь и, нагибаясь и стараясь не зацепить кого нибудь, вошел Анатоль.
– Позвольте мне вам представить брата, – беспокойно перебегая глазами с Наташи на Анатоля, сказала Элен. Наташа через голое плечо оборотила к красавцу свою хорошенькую головку и улыбнулась. Анатоль, который вблизи был так же хорош, как и издали, подсел к ней и сказал, что давно желал иметь это удовольствие, еще с Нарышкинского бала, на котором он имел удовольствие, которое не забыл, видеть ее. Курагин с женщинами был гораздо умнее и проще, чем в мужском обществе. Он говорил смело и просто, и Наташу странно и приятно поразило то, что не только не было ничего такого страшного в этом человеке, про которого так много рассказывали, но что напротив у него была самая наивная, веселая и добродушная улыбка.
Курагин спросил про впечатление спектакля и рассказал ей про то, как в прошлый спектакль Семенова играя, упала.
– А знаете, графиня, – сказал он, вдруг обращаясь к ней, как к старой давнишней знакомой, – у нас устраивается карусель в костюмах; вам бы надо участвовать в нем: будет очень весело. Все сбираются у Карагиных. Пожалуйста приезжайте, право, а? – проговорил он.
Говоря это, он не спускал улыбающихся глаз с лица, с шеи, с оголенных рук Наташи. Наташа несомненно знала, что он восхищается ею. Ей было это приятно, но почему то ей тесно и тяжело становилось от его присутствия. Когда она не смотрела на него, она чувствовала, что он смотрел на ее плечи, и она невольно перехватывала его взгляд, чтоб он уж лучше смотрел на ее глаза. Но, глядя ему в глаза, она со страхом чувствовала, что между им и ей совсем нет той преграды стыдливости, которую она всегда чувствовала между собой и другими мужчинами. Она, сама не зная как, через пять минут чувствовала себя страшно близкой к этому человеку. Когда она отворачивалась, она боялась, как бы он сзади не взял ее за голую руку, не поцеловал бы ее в шею. Они говорили о самых простых вещах и она чувствовала, что они близки, как она никогда не была с мужчиной. Наташа оглядывалась на Элен и на отца, как будто спрашивая их, что такое это значило; но Элен была занята разговором с каким то генералом и не ответила на ее взгляд, а взгляд отца ничего не сказал ей, как только то, что он всегда говорил: «весело, ну я и рад».
В одну из минут неловкого молчания, во время которых Анатоль своими выпуклыми глазами спокойно и упорно смотрел на нее, Наташа, чтобы прервать это молчание, спросила его, как ему нравится Москва. Наташа спросила и покраснела. Ей постоянно казалось, что что то неприличное она делает, говоря с ним. Анатоль улыбнулся, как бы ободряя ее.
– Сначала мне мало нравилась, потому что, что делает город приятным, ce sont les jolies femmes, [хорошенькие женщины,] не правда ли? Ну а теперь очень нравится, – сказал он, значительно глядя на нее. – Поедете на карусель, графиня? Поезжайте, – сказал он, и, протянув руку к ее букету и понижая голос, сказал: – Vous serez la plus jolie. Venez, chere comtesse, et comme gage donnez moi cette fleur. [Вы будете самая хорошенькая. Поезжайте, милая графиня, и в залог дайте мне этот цветок.]
Наташа не поняла того, что он сказал, так же как он сам, но она чувствовала, что в непонятных словах его был неприличный умысел. Она не знала, что сказать и отвернулась, как будто не слыхала того, что он сказал. Но только что она отвернулась, она подумала, что он тут сзади так близко от нее.
«Что он теперь? Он сконфужен? Рассержен? Надо поправить это?» спрашивала она сама себя. Она не могла удержаться, чтобы не оглянуться. Она прямо в глаза взглянула ему, и его близость и уверенность, и добродушная ласковость улыбки победили ее. Она улыбнулась точно так же, как и он, глядя прямо в глаза ему. И опять она с ужасом чувствовала, что между ним и ею нет никакой преграды.
Опять поднялась занавесь. Анатоль вышел из ложи, спокойный и веселый. Наташа вернулась к отцу в ложу, совершенно уже подчиненная тому миру, в котором она находилась. Всё, что происходило перед ней, уже казалось ей вполне естественным; но за то все прежние мысли ее о женихе, о княжне Марье, о деревенской жизни ни разу не пришли ей в голову, как будто всё то было давно, давно прошедшее.
В четвертом акте был какой то чорт, который пел, махая рукою до тех пор, пока не выдвинули под ним доски, и он не опустился туда. Наташа только это и видела из четвертого акта: что то волновало и мучило ее, и причиной этого волнения был Курагин, за которым она невольно следила глазами. Когда они выходили из театра, Анатоль подошел к ним, вызвал их карету и подсаживал их. Подсаживая Наташу, он пожал ей руку выше локтя. Наташа, взволнованная и красная, оглянулась на него. Он, блестя своими глазами и нежно улыбаясь, смотрел на нее.

Только приехав домой, Наташа могла ясно обдумать всё то, что с ней было, и вдруг вспомнив князя Андрея, она ужаснулась, и при всех за чаем, за который все сели после театра, громко ахнула и раскрасневшись выбежала из комнаты. – «Боже мой! Я погибла! сказала она себе. Как я могла допустить до этого?» думала она. Долго она сидела закрыв раскрасневшееся лицо руками, стараясь дать себе ясный отчет в том, что было с нею, и не могла ни понять того, что с ней было, ни того, что она чувствовала. Всё казалось ей темно, неясно и страшно. Там, в этой огромной, освещенной зале, где по мокрым доскам прыгал под музыку с голыми ногами Duport в курточке с блестками, и девицы, и старики, и голая с спокойной и гордой улыбкой Элен в восторге кричали браво, – там под тенью этой Элен, там это было всё ясно и просто; но теперь одной, самой с собой, это было непонятно. – «Что это такое? Что такое этот страх, который я испытывала к нему? Что такое эти угрызения совести, которые я испытываю теперь»? думала она.