Кремлёв, Евгений Константинович

Евгений Константинович Кремлёв
Дата рождения	22 декабря 1923(1923-12-22)
Место рождения	г. Курган, Курганский округ, Уральская область, РСФСР, СССР (ныне Курганская область)
Дата смерти	25 июня 1944(1944-06-25) (20 лет)
Место смерти	вблизи с. Солонецу-Ноу, жудец Сучава, Румыния
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	артиллерия
Годы службы	1941—1944
Звание	Старший сержант
Часть	692-й артиллерийский полк 240-й стрелковой дивизии
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Евге́ний Константи́нович Кремлёв (22 декабря 1923 — 25 июня 1944) — старший сержант Рабоче-крестьянской Красной Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1944).

Биография

Евгений Константинович Кремлёв родился 22 декабря 1923 года в городе Кургане в рабочей семье.

После окончания семи классов в школе № 14 города Кургана поступил на работу в локомотивное депо станции Курган учеником токаря. Вместе со старшим братом Георгием занимался спортом, участвовал в городских соревнованиях. Братья Кремлёвы были лучшими легкоатлетами в городе, зимой занимались лыжным спортом.

В 1941 году Кремлёв был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию. С февраля 1942 года — на фронтах Великой Отечественной войны. Принимал участие в боях на Брянском, Воронежском и 1-м Украинском фронтах, был ранен.

С 1943 года член ВКП(б).

К сентябрю 1943 года старший сержант Евгений Кремлёв командовал орудием 692-го артиллерийского полка 240-й стрелковой дивизии 38-й армии Воронежского фронта. Отличился во время битвы за Днепр.

29 сентября 1943 года Кремлёв со своими товарищами уничтожил несколько вражеских огневых точек. 6 октября 1943 года расчёт Кремлёва переправился через Днепр в районе села Лютеж Вышгородского района Киевской области Украинской ССР и принял активное участие в боях за захват и удержание плацдарма на его западном берегу, уничтожив три немецких пулемётных гнезда. Находясь во главе группы пехотинцев и артиллеристов, Кремлёв в течение двух дней отразил 21 контратаку противника, уничтожив 4 миномёта, 3 пулемёта и более 100 солдат и офицеров противника.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 января 1944 года старший сержант Евгений Кремлёв был удостоен высокого звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» за номером 2248.

25 июня 1944 года, возвращаясь из штаба дивизии после награждения в свой полк, Герои Советского Союза Александр Мефодьевич Птухин и Кремлёв вблизи села Солонецу-Ноу (рум. Solonețu Nou, Suceava), выехали на открытую местность и попали под сильный артиллерийский обстрел. Одна из мин разорвалась вблизи тачанки. Оба Героя погибли. Погиб также рядовой Д. И. Подповитный. Командование части решило похоронить погибших на советской территории, в селе Липканы Бричанского района, Молдавская ССР. Похоронены 28 июня 1944 года. Об этом родным Героев выслали извещения.

10 марта 1966 года в газете «Ленінським шляхом» (город Новоселица Черновицкой области Украины) опубликована статья «Так, Герої завжди в строю!». В ней сообщалось о том, что «благодаря настойчивым поискам удалось установить», что среди похороненных воинов в братской могиле в городском парке два Героя Советского Союза: старший лейтенант Александр Мефодьевич Птухин и старший сержант Евгений Константинович Кремлёв. Их имена добавили на мемориальной доске памятника и назвали ими улицы города. Впоследствии выяснилось, что в списке учета персональных потерь сержантов и солдат 692-го артполка 240-й стрелковой дивизии, хранящемся в Архиве в Подольске, в графе «Место захоронения» после слов «Труп вывезен на свою территорию» добавлено другим почерком и чернилами (зелёными) два слова: «Новоселица Буковина».

Награды

• Герой Советского Союза, 10 января 1944 года:
  • Медаль «Золотая Звезда» № 2248,
  • орден Ленина.
• Орден Отечественной войны II степени.
• Медаль «За отвагу», 21 февраля 1943 года.

Память

• Улицы в городах Кургане и Новоселице.
• Памятник в Новоселице.
• Бюст в локомотивном депо станции Курган.
• Школа № 42 в Кургане носит имя Кремлёва.
• Мемориальные доски: г. Курган, ул. Кремлёва, 1; г. Курган, ул. Кремлёва, 12.
• Ежегодно спортивный комитет города Кургана проводит легкоатлетический мемориал памяти братьев Кремлёвых.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Золотое созвездие Зауралья. Кн. 1. Курган. Парус-М. 2000.

Отрывок, характеризующий Кремлёв, Евгений Константинович

– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.


В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.
– Вот ловко то! А? Дядюшка Игнат! – говорил мальчик, вдруг начиная хлопать обеими руками по клавишам.
– Ишь ты! – отвечал Игнат, дивуясь на то, как все более и более улыбалось его лицо в зеркале.
– Бессовестные! Право, бессовестные! – заговорил сзади их голос тихо вошедшей Мавры Кузминишны. – Эка, толсторожий, зубы то скалит. На это вас взять! Там все не прибрано, Васильич с ног сбился. Дай срок!
Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.