Кьюсик, Генри Иан
Поделись знанием:
– Вы чего просите? – спросил Аракчеев.
– Я ничего не… прошу, ваше сиятельство, – тихо проговорил князь Андрей. Глаза Аракчеева обратились на него.
– Садитесь, – сказал Аракчеев, – князь Болконский?
– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.
Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
На другой день после посещения графа Аракчеева князь Андрей был вечером у графа Кочубея. Он рассказал графу свое свидание с Силой Андреичем (Кочубей так называл Аракчеева с той же неопределенной над чем то насмешкой, которую заметил князь Андрей в приемной военного министра).
– Mon cher, [Дорогой мой,] даже в этом деле вы не минуете Михаил Михайловича. C'est le grand faiseur. [Всё делается им.] Я скажу ему. Он обещался приехать вечером…
– Какое же дело Сперанскому до военных уставов? – спросил князь Андрей.
Кочубей, улыбнувшись, покачал головой, как бы удивляясь наивности Болконского.
– Мы с ним говорили про вас на днях, – продолжал Кочубей, – о ваших вольных хлебопашцах…
– Да, это вы, князь, отпустили своих мужиков? – сказал Екатерининский старик, презрительно обернувшись на Болконского.
– Маленькое именье ничего не приносило дохода, – отвечал Болконский, чтобы напрасно не раздражать старика, стараясь смягчить перед ним свой поступок.
– Vous craignez d'etre en retard, [Боитесь опоздать,] – сказал старик, глядя на Кочубея.
– Я одного не понимаю, – продолжал старик – кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас спрашиваю, граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать?
– Те, кто выдержат экзамены, я думаю, – отвечал Кочубей, закидывая ногу на ногу и оглядываясь.
– Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?…
– Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном.
(перенаправлено с «Кьюсик, Генри Йен»)
| Генри Иан Кьюсик | |
| Henry Ian Cusick | |
 В театре Тинни в Гонолулу на благотворительной акции «Театр Гонолулу — молодым». | |
| Имя при рождении: |
Генри Иан Кьюсик-Чавес |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1993 — по наст. время |
Генри Иан Кьюсик-Чавес (англ. Henry Ian Cusick-Chávez; род. 17 апреля 1967 года, Трухильо, Перу[1]) — шотландско-перуанский актёр театра, телевидения и кино. За роль Десмонда Хьюма в телесериале «Остаться в живых» он был номинирован на премию «Эмми».
Ранние годы
Кьюсик родился в Трухильо (Перу) у перуанской матери и шотландского отца. Прожив в Трухильо два года, семья переехала в Испанию, затем в Шотландию и прожила в Тринидаде и Тобаго десять лет[1]. Затем Генри поступил в театральное училище. В Шотландию он вернулся в возрасте пятнадцати лет[2]. Кьюсик провёл шесть месяцев в Королевской шотландской академии музыки и драмы в Глазго и присоединился к труппе театра Citizens[2][3]. Он свободно говорит на английском и испанском и воспитан в духе римско-католической церкви[2].
Карьера
Карьера Кьюсика началась с театра. Генри Кьюсик довольно быстро получил главные роли — Дориана Грея в пьесе «Портрет Дориана Грея», Гамлета в спектакле «Маровицкий Гамлет» и Хорнера в «Деревенской жене». Его исполнение роли Торквато Тассо на Эдинбургском Международном Фестивале имени Торквато Тассо и Креона в постановке Гражданского Театра «Эдипа» завоевали ему номинацию, а позднее — и собственно «Премию Йена Чарльзона за выдающееся исполнение молодым актёром классической театральной роли» в 1995 году.
После этого Генри Кьюсик начинает активно сниматься в кино и в телепроектах. В 2003 году он получил роль Иисуса Христа в фильме «Евангелие от Иоанна» — фактически дословной экранизации Евангелия Святого Иоанна.
В 2005 году он начал исполнять свою пока ключевую роль в карьере киноактёра — роль Десмонда Хьюма в телесериале «Остаться в живых». Эта роль принесла ему номинацию на премию «Эмми» в категории «Лучший приглашённый актёр в драматическом телесериале».
В 2012 году он снялся в первом сезоне сериала «Скандал», а с 2013 года снимается в сериале «100», который 11 января 2015 года был продлен на третий сезон[4].
Личная жизнь
У Генри Кьюсика и его жены Энни трое детей — Элайя, Лука и Исая. 15 июля 2006 года пара сочеталась браком в гражданской церемонии после четырнадцати лет совместной жизни. Кьюсик с семьей живёт на острове Оаху, Гавайи[5][6].
Фильмография
| Год | Русское название | Оригинальное название | Роль | |
|---|---|---|---|---|
| 1993 | с | Таггерт | Taggart | Ян Гори |
| 2000—2001 | с | Комнаты смерти: Загадки настоящего Шерлока Холмса | Murder Rooms: The Mysteries of the real Sherlock Holmes | сержант Майкл Кларк |
| 2002 | ф | Одержимость | Possession | Тоби Бинг |
| 2003 | ф | Евангелие от Иоанна | The Visual Bible: The Gospel of John | Иисус Христос |
| 2003 | тф | Carla | Мэтт | |
| 2004 | тф | Идеальная пара | Perfect Romance | Питер Кэмпбелл |
| 2004 | с | Убийства в Мидсомере | Midsomer Murders | Гарет Хелдман |
| 2005—2010 | с | Остаться в живых | Lost | Десмонд Хьюм |
| 2006 | ф | Полусвет | Half Light | Брайан |
| 2006 | ф | Девять десятых | 9/Tenths | Уильям |
| 2006 | с | 24 часа | 24 | Тео Столлер |
| 2007 | ф | Хитмэн | Hitman | Удре Беликов |
| 2008 | ки | Lost: Via Domus | Lost: Via Domus | Десмонд Хьюм |
| 2009 | в | Мёртвые, как я: Жизнь после смерти | Dead Like Me: After Life | Кэмерон Кэйн |
| 2009—наст.вр | с | Nova | Nova | Чарлз Дарвин |
| 2010 | с | Закон и порядок: Специальный корпус[7] | Law & Order: Special Victims Unit | Эрик Вебер |
| 2012 | с | Скандал | Scandal | Стивен Финч |
| 2012 | с | Грань | Fringe | Агент Саймон Фостер |
| 2012 | с | Менталист | The Mentalist | Томми Волкер |
| 2013 | с | Следствие по телу | Body of Proof | Др. Трент Марш |
| 2013 | с | Гавайи 5.0 | Hawaii Five-0 | террорист |
| 2013—наст.вр | с | 100 | The 100 | советник Маркус Кейн |
| 2016 | с | Час пик | Rush Hour |
Напишите отзыв о статье "Кьюсик, Генри Иан"
Примечания
- ↑ 1 2 Patrick Espejo. [www.elcomercioperu.com.pe/EdicionImpresa/Html/2007-04-08/ImEcLuces0704015.html Peruano encontrado en «Lost»] (Spanish), El Comercio (8 апреля 2007). Проверено 14 апреля 2008.
- ↑ 1 2 3 Damian Thompson. [www.jewish-theatre.com/visitor/article_display.aspx?articleID=363 Henry Ian Cusick on Gospel of John]. Jewish Theatre. Проверено 14 апреля 2008. [www.webcitation.org/66WHIsIIw Архивировано из первоисточника 29 марта 2012].
- ↑ [www.strath.ac.uk/culture/ramshorn/theatregroup Strathclyde Theatre Group]
- ↑ Nellie Andreeva. [deadline.com/2015/01/the-flash-jane-the-virgin-supernatural-vampire-diaries-arrow-renewed-cw-1201347170/ ‘The Flash’, ‘Jane the Virgin’, ‘Reign’, ‘The 100′, ‘Supernatural’, ‘Vampire Diaries’ & ‘Arrow’ Among 8 Series Renewed By CW]. Deadline.com (11 января 2015). Проверено 11 января 2015.
- ↑ [www.peoples.ru/art/cinema/actor/henry_cusick/ Генри Йен Кьюсик на peoples.ru]
- ↑ William Keck. [www.usatoday.com/life/television/televisionawards/emmys/2006-08-24-cusick_x.htm Cusick carries lone Emmy torch for 'Lost' cast], USA Today (24 августа 2006). Проверено 14 апреля 2008.
- ↑ [www.tvguide.com/news/kecks-exclusives-law-1020198.aspx Keck's Exclusives: Law & Order: SVU Signs Lost Alum]. TVGuide.com. Проверено 6 июля 2010. [www.webcitation.org/66WHJXE2t Архивировано из первоисточника 29 марта 2012].
Ссылки
- Генри Йен Кьюсик (англ.) на сайте Internet Movie Database
Отрывок, характеризующий Кьюсик, Генри Иан
Князь Андрей вошел в небогатый опрятный кабинет и у стола увидал cорокалетнего человека с длинной талией, с длинной, коротко обстриженной головой и толстыми морщинами, с нахмуренными бровями над каре зелеными тупыми глазами и висячим красным носом. Аракчеев поворотил к нему голову, не глядя на него.– Вы чего просите? – спросил Аракчеев.
– Я ничего не… прошу, ваше сиятельство, – тихо проговорил князь Андрей. Глаза Аракчеева обратились на него.
– Садитесь, – сказал Аракчеев, – князь Болконский?
– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.
Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
На другой день после посещения графа Аракчеева князь Андрей был вечером у графа Кочубея. Он рассказал графу свое свидание с Силой Андреичем (Кочубей так называл Аракчеева с той же неопределенной над чем то насмешкой, которую заметил князь Андрей в приемной военного министра).
– Mon cher, [Дорогой мой,] даже в этом деле вы не минуете Михаил Михайловича. C'est le grand faiseur. [Всё делается им.] Я скажу ему. Он обещался приехать вечером…
– Какое же дело Сперанскому до военных уставов? – спросил князь Андрей.
Кочубей, улыбнувшись, покачал головой, как бы удивляясь наивности Болконского.
– Мы с ним говорили про вас на днях, – продолжал Кочубей, – о ваших вольных хлебопашцах…
– Да, это вы, князь, отпустили своих мужиков? – сказал Екатерининский старик, презрительно обернувшись на Болконского.
– Маленькое именье ничего не приносило дохода, – отвечал Болконский, чтобы напрасно не раздражать старика, стараясь смягчить перед ним свой поступок.
– Vous craignez d'etre en retard, [Боитесь опоздать,] – сказал старик, глядя на Кочубея.
– Я одного не понимаю, – продолжал старик – кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас спрашиваю, граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать?
– Те, кто выдержат экзамены, я думаю, – отвечал Кочубей, закидывая ногу на ногу и оглядываясь.
– Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?…
– Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном.
