Лис, Богдан

Богдан Лис
польск. Bogdan Jerzy Lis
Имя при рождении:	Богдан Ежи Лис
Дата рождения:	10 ноября 1952(1952-11-10) (71 год)
Место рождения:	Гданьск
Гражданство:	Польша
Партия:	ПОРП, Солидарность, Союз свободы, Демократическая партия - demokraci.pl, Демократическая партия
Основные идеи:	социал-либерализм
Род деятельности:	рабочий-механик, электрик, профсоюзный деятель, подпольщик, сенатор, депутат сейма, предприниматель
Награды:

Богдан Ежи Лис (польск. Bogdan Jerzy Lis; 10 ноября 1952, Гданьск) — польский профсоюзный деятель и политик, один из руководителей профобъединения Солидарность в 1980—1981, организатор подпольных структур «Солидарности» в 1981—1988. Участник Круглого Стола в 1989. В 1989—1991 — сенатор, в 2007—2011 — депутат сейма.

Ранняя молодость: труд и бунт

Окончил училище механизаторов. С 18-летнего возраста работал механиком и наладчиком оборудования в Гданьском порту и на электротехническом заводе «Элмор». Участвовал в рабочих протестах декабря 1970 года. В 1971—1972 находился в заключении. С 1972 года снова работал в порту электротехником. В 1975—1981 состоял в ПОРП.

«Солидарность»: профактив и подполье

В 1978 году Богдан Лис примкнул к Свободным профсоюзам Побережья, активистами которых были Лех Валенса и Анджей Гвязда. В августе 1980 организовал забастовку на «Элморе». 16 августа 1980 стал заместителем председателя Межзаводского забастовочного комитета, созданного на Гданьской судоверфи им. Ленина. Участвовал в переговорах с правительственной делегацией, завершившихся подписанием исторических августовских соглашений 1980.

Ключевой вопрос касался свободных профсоюзов. Власти хотели втянуть нас в официальную структуру. Но это был рубеж, который нельзя сдать. Помню совещание по этому вопросу. Мы пошли в заводской цех, где не было прослушки. Мы знали по опыту декабря 1970 года, что без своей организации мы не получим от властей никаких гарантий, они не выполнят никаких обязательств. Все требования были написаны в одну ночь. Мы потребовали новых профсоюзов.
Богдан Лис

Богдан Лис был избран в состав Всепольской комиссии профобъединения «Солидарность». Являлся одним из ведущих лидеров профсоюза в общенациональном масштабе. Совмещал социал-демократизм рабочих требований с либеральными установками с области политической демократизации. Эволюционировал к радикализму по мере ужесточения позиции ПОРП.

При введении военного положения 13 декабря 1981 года сумел избежать интернирования. Приступил к формированию ячеек подпольной «Солидарности» в Гданьске и Поморском воеводстве. Сумел организовать дееспособные подпольные структуры. В апреле 1982 года участвовал в учреждении всепольской координационной комиссии подпольного профсоюза. Вместе со Збигневом Буяком и Владиславом Фрасынюком являлся одним из главных оперативно-политических руководителей «Солидарности» в подпольного периода.

Выслежен и арестован госбезопасностью в 8 июня 1984 года, но уже 8 декабря 1984 освобождён по амнистии. Вторично арестован 13 февраля 1985 после открытого заседания гданьских активистов «Солидарности». Осуждён на 2,5 года заключения. Вновь освобождён по амнистии 11 сентября 1986 года.

С 1986 — член временного совета «Солидарности». В 1987 — член национального исполкома нелегального профсоюза. Курировал международные связи «Солидарности». Активно участвовал в организации массовых акций гражданского неповиновения.

Третья Речь Посполитая: социал-либеральный политик

Был одним из лидеров забастовочной волны весной-летом 1988 года. В апреле 1988 в очередной раз был арестован, однако уже в мае освобождён. В июле Богдан Лис стал одним из организаторов мощной забастовки на шахте «Июльский манифест» в Силезии.

Лис входил в делегацию «Солидарности» на переговорах Круглого стола. На выборах 4 июня 1989 избран в Сенат Польши. Избран в президиум «Солидарности» на II съезде профобъединения в апреле 1990 года.

С 1991 года, по истечению сенаторских полномочий, Богдан Лис занялся бизнесом, учредив фирму по производству термоизоляторов. Возобновил политическую активность в 1997 году, вступив в Союз свободы — либеральную партию Тадеуша Мазовецкого. Придерживался в партии левоцентристской позиции. В 2005 году Союз свободы преобразовался в «Демократическую партию — demokraci.pl» (PD). Дважды, в 2001 и 2005, Лис неудачно баллотировался в сейм. Был избран от Гданьска в 2007 году.

В 2008—2009 Богдан Лис председательствовал в парламентском клубе демократов. В июне 2009 порвал с PD из-за её сотрудничества с бывшей ПОРП перешёл в социал-либеральную Демократическую партию (SD, в ПНР была аффилирована с ПОРП). Возглавил в SD фракцию, ориентированную на традиции «Солидарности».

В условиях фактически сложившейся в Польше двухпартийной системы — консервативной партии Право и справедливость и либеральной Гражданской платформы — альтернативные политические структуры оказались в основном маргинализированы. В 2011 году Лис баллотировался в сенат, но не был избран. 20 апреля 2013 года съезд SD вновь избрал его заместителем председателя.

Политическая линия Лиса после 1989 в наибольшей степени коррелируется с позициями Буяка и Фрасынюка — основных соратников по руководству подпольем 1982—1988.

Общественно-политическая роль

28 августа 2006 года указ президента Леха Качиньского наградил Богдана Лиса Орденом Возрождения Польши.

В настоящее время Богдан Лис занимается бизнесом и общественной деятельностью в качестве председателя фонда «Центр Солидарности».

Богдан Лис сыграл видную роль в истории Польши 1980-х годов. Он по праву причисляется к лидерам польского рабочего движения. Соединение социал-демократического тред-юнионизма с политическим либерализмом было востребовано обществом. В тот период Лис показал себя эффективным профактивистом, организатором и политиком.

Богдан Лис сохранил приверженность традициям прежней «Солидарности». Его идейно-политические позиции близки к воззрениям Яцека Куроня (не случайно оба, несмотря на оппозиционность, в молодости состояли в ПОРП). Но в политической жизни современной Польши доминируют иные — консервативные и праволиберальные — силы. Поэтому Лис не оказался среди нынешних политических лидеров. Однако олицетворяемая им тенденция остаётся общественно значимой.

Интересные факты

День рождения Богдана Лиса — 10 ноября — дата официальной регистрации профсоюза «Солидарность» в 1980 году.

Незадолго до первого избрания в сенат, в ходе заседаний Круглого стола, Богдан Лис восстановился на заводе «Элмор», откуда был уволен с рабочей должности за оппозиционную деятельность.

В 2007 году 55-летний Богдан Лис восполнил пробелы в образовании (возникшие из-за раннего начала трудовой деятельности), окончив курс в гданьском образовательном центре имени маршала Пилсудского.

Отрывок, характеризующий Лис, Богдан

– Будет играть то, – говорила старуха. – На всё время есть.
– Пусти ее, Кондратьевна, – сказала Наташа. – Иди, Мавруша, иди.
И отпустив Маврушу, Наташа через залу пошла в переднюю. Старик и два молодые лакея играли в карты. Они прервали игру и встали при входе барышни. «Что бы мне с ними сделать?» подумала Наташа. – Да, Никита, сходи пожалуста… куда бы мне его послать? – Да, сходи на дворню и принеси пожалуста петуха; да, а ты, Миша, принеси овса.
– Немного овса прикажете? – весело и охотно сказал Миша.
– Иди, иди скорее, – подтвердил старик.
– Федор, а ты мелу мне достань.
Проходя мимо буфета, она велела подавать самовар, хотя это было вовсе не время.
Буфетчик Фока был самый сердитый человек из всего дома. Наташа над ним любила пробовать свою власть. Он не поверил ей и пошел спросить, правда ли?
– Уж эта барышня! – сказал Фока, притворно хмурясь на Наташу.
Никто в доме не рассылал столько людей и не давал им столько работы, как Наташа. Она не могла равнодушно видеть людей, чтобы не послать их куда нибудь. Она как будто пробовала, не рассердится ли, не надуется ли на нее кто из них, но ничьих приказаний люди не любили так исполнять, как Наташиных. «Что бы мне сделать? Куда бы мне пойти?» думала Наташа, медленно идя по коридору.
– Настасья Ивановна, что от меня родится? – спросила она шута, который в своей куцавейке шел навстречу ей.
– От тебя блохи, стрекозы, кузнецы, – отвечал шут.
– Боже мой, Боже мой, всё одно и то же. Ах, куда бы мне деваться? Что бы мне с собой сделать? – И она быстро, застучав ногами, побежала по лестнице к Фогелю, который с женой жил в верхнем этаже. У Фогеля сидели две гувернантки, на столе стояли тарелки с изюмом, грецкими и миндальными орехами. Гувернантки разговаривали о том, где дешевле жить, в Москве или в Одессе. Наташа присела, послушала их разговор с серьезным задумчивым лицом и встала. – Остров Мадагаскар, – проговорила она. – Ма да гас кар, – повторила она отчетливо каждый слог и не отвечая на вопросы m me Schoss о том, что она говорит, вышла из комнаты. Петя, брат ее, был тоже наверху: он с своим дядькой устраивал фейерверк, который намеревался пустить ночью. – Петя! Петька! – закричала она ему, – вези меня вниз. с – Петя подбежал к ней и подставил спину. Она вскочила на него, обхватив его шею руками и он подпрыгивая побежал с ней. – Нет не надо – остров Мадагаскар, – проговорила она и, соскочив с него, пошла вниз.
Как будто обойдя свое царство, испытав свою власть и убедившись, что все покорны, но что всё таки скучно, Наташа пошла в залу, взяла гитару, села в темный угол за шкапчик и стала в басу перебирать струны, выделывая фразу, которую она запомнила из одной оперы, слышанной в Петербурге вместе с князем Андреем. Для посторонних слушателей у ней на гитаре выходило что то, не имевшее никакого смысла, но в ее воображении из за этих звуков воскресал целый ряд воспоминаний. Она сидела за шкапчиком, устремив глаза на полосу света, падавшую из буфетной двери, слушала себя и вспоминала. Она находилась в состоянии воспоминания.
Соня прошла в буфет с рюмкой через залу. Наташа взглянула на нее, на щель в буфетной двери и ей показалось, что она вспоминает то, что из буфетной двери в щель падал свет и что Соня прошла с рюмкой. «Да и это было точь в точь также», подумала Наташа. – Соня, что это? – крикнула Наташа, перебирая пальцами на толстой струне.
– Ах, ты тут! – вздрогнув, сказала Соня, подошла и прислушалась. – Не знаю. Буря? – сказала она робко, боясь ошибиться.
«Ну вот точно так же она вздрогнула, точно так же подошла и робко улыбнулась тогда, когда это уж было», подумала Наташа, «и точно так же… я подумала, что в ней чего то недостает».
– Нет, это хор из Водоноса, слышишь! – И Наташа допела мотив хора, чтобы дать его понять Соне.
– Ты куда ходила? – спросила Наташа.
– Воду в рюмке переменить. Я сейчас дорисую узор.
– Ты всегда занята, а я вот не умею, – сказала Наташа. – А Николай где?
– Спит, кажется.
– Соня, ты поди разбуди его, – сказала Наташа. – Скажи, что я его зову петь. – Она посидела, подумала о том, что это значит, что всё это было, и, не разрешив этого вопроса и нисколько не сожалея о том, опять в воображении своем перенеслась к тому времени, когда она была с ним вместе, и он влюбленными глазами смотрел на нее.
«Ах, поскорее бы он приехал. Я так боюсь, что этого не будет! А главное: я стареюсь, вот что! Уже не будет того, что теперь есть во мне. А может быть, он нынче приедет, сейчас приедет. Может быть приехал и сидит там в гостиной. Может быть, он вчера еще приехал и я забыла». Она встала, положила гитару и пошла в гостиную. Все домашние, учителя, гувернантки и гости сидели уж за чайным столом. Люди стояли вокруг стола, – а князя Андрея не было, и была всё прежняя жизнь.
– А, вот она, – сказал Илья Андреич, увидав вошедшую Наташу. – Ну, садись ко мне. – Но Наташа остановилась подле матери, оглядываясь кругом, как будто она искала чего то.
– Мама! – проговорила она. – Дайте мне его , дайте, мама, скорее, скорее, – и опять она с трудом удержала рыдания.
Она присела к столу и послушала разговоры старших и Николая, который тоже пришел к столу. «Боже мой, Боже мой, те же лица, те же разговоры, так же папа держит чашку и дует точно так же!» думала Наташа, с ужасом чувствуя отвращение, подымавшееся в ней против всех домашних за то, что они были всё те же.
После чая Николай, Соня и Наташа пошли в диванную, в свой любимый угол, в котором всегда начинались их самые задушевные разговоры.


– Бывает с тобой, – сказала Наташа брату, когда они уселись в диванной, – бывает с тобой, что тебе кажется, что ничего не будет – ничего; что всё, что хорошее, то было? И не то что скучно, а грустно?
– Еще как! – сказал он. – У меня бывало, что всё хорошо, все веселы, а мне придет в голову, что всё это уж надоело и что умирать всем надо. Я раз в полку не пошел на гулянье, а там играла музыка… и так мне вдруг скучно стало…
– Ах, я это знаю. Знаю, знаю, – подхватила Наташа. – Я еще маленькая была, так со мной это бывало. Помнишь, раз меня за сливы наказали и вы все танцовали, а я сидела в классной и рыдала, никогда не забуду: мне и грустно было и жалко было всех, и себя, и всех всех жалко. И, главное, я не виновата была, – сказала Наташа, – ты помнишь?
– Помню, – сказал Николай. – Я помню, что я к тебе пришел потом и мне хотелось тебя утешить и, знаешь, совестно было. Ужасно мы смешные были. У меня тогда была игрушка болванчик и я его тебе отдать хотел. Ты помнишь?
– А помнишь ты, – сказала Наташа с задумчивой улыбкой, как давно, давно, мы еще совсем маленькие были, дяденька нас позвал в кабинет, еще в старом доме, а темно было – мы это пришли и вдруг там стоит…
– Арап, – докончил Николай с радостной улыбкой, – как же не помнить? Я и теперь не знаю, что это был арап, или мы во сне видели, или нам рассказывали.
– Он серый был, помнишь, и белые зубы – стоит и смотрит на нас…
– Вы помните, Соня? – спросил Николай…
– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…
– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.