Матильда Тосканская

Матильда Тосканская нем. Mathilde von Tuszien

Матильда Тосканская (итал. Matilde, лат. Mathildis; 1046 — 24 июля 1115, Бондено-ди-Ронкоре), также Матильда Каносская (итал. Matilde di Canossa), иногда Великая графиня (итал. la Gran Contessa) — маркграфиня тосканская. Была сторонницей римского папы Григория VII во время борьбы за инвеституру. Одна из немногих средневековых женщин, проводивших военные действия.

Биография

Её отец Бонифаций III Тосканский был правителем большинства земель Северной Италии, включая Феррару, Модену, Мантую, Брешию, Реджо-Эмилию, и имел титул «маркграф тосканский». После смерти отца её мать Беатриса Лотарингская была при ней регентшей. В 1070 году она по политическим соображениям вступила в тайный брак с Готфридом Горбатым, герцогом лотарингским, который умер в 1076 году. В её замке Каносса Григорий VII укрывался от Генриха IV, который в 1077 году приходил к нему туда на покаяние. Когда в 1081 году Генрих напал на Григория, Матильда воспрепятствовала полному поражению последнего и после смерти Григория продолжала враждовать с Генрихом.

В 1089 году она согласилась по просьбе папы Урбана II вступить во второй тайный брак с 18-летним противником Генриха IV, Вельфом V, сыном баварского герцога; брак этот, однако, был расторгнут через несколько лет.

Позже Матильда поддерживала восстания Конрада и Генриха V против их отца.

Наследницей своих ленных земель и поместий Матильда назначила римскую церковь.

Борьба между императором и папами за это так называемое наследие Матильды продолжалась до XIII века; во время этой междоусобицы тосканские города быстро развились и достигли такой же независимости, как и города Ломбардии. Таким образом, наследство Матильды распалось на целый ряд городских областей: Флоренции, Лукки, Пизы, Сиены, Ареццо, Модены, Реджо-Эмилии, Мантуи и Пармы.

В литературе

Матильда Тосканская — заметный персонаж в историческом романе Михаила Казовского «Месть Адельгейды» (2005), ведь именно она сделала германскую императрицу Адельгейду (русскую княжну Евпраксию Всеволодовну) своим главным орудием в борьбе против Генриха IV.

Ссылки

• Матильда, маркграфиня тосканская // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Матильда Тосканская

Прошло несколько минут суетни около высокой кровати; люди, несшие больного, разошлись. Анна Михайловна дотронулась до руки Пьера и сказала ему: «Venez». [Идите.] Пьер вместе с нею подошел к кровати, на которой, в праздничной позе, видимо, имевшей отношение к только что совершенному таинству, был положен больной. Он лежал, высоко опираясь головой на подушки. Руки его были симметрично выложены на зеленом шелковом одеяле ладонями вниз. Когда Пьер подошел, граф глядел прямо на него, но глядел тем взглядом, которого смысл и значение нельзя понять человеку. Или этот взгляд ровно ничего не говорил, как только то, что, покуда есть глаза, надо же глядеть куда нибудь, или он говорил слишком многое. Пьер остановился, не зная, что ему делать, и вопросительно оглянулся на свою руководительницу Анну Михайловну. Анна Михайловна сделала ему торопливый жест глазами, указывая на руку больного и губами посылая ей воздушный поцелуй. Пьер, старательно вытягивая шею, чтоб не зацепить за одеяло, исполнил ее совет и приложился к ширококостной и мясистой руке. Ни рука, ни один мускул лица графа не дрогнули. Пьер опять вопросительно посмотрел на Анну Михайловну, спрашивая теперь, что ему делать. Анна Михайловна глазами указала ему на кресло, стоявшее подле кровати. Пьер покорно стал садиться на кресло, глазами продолжая спрашивать, то ли он сделал, что нужно. Анна Михайловна одобрительно кивнула головой. Пьер принял опять симметрично наивное положение египетской статуи, видимо, соболезнуя о том, что неуклюжее и толстое тело его занимало такое большое пространство, и употребляя все душевные силы, чтобы казаться как можно меньше. Он смотрел на графа. Граф смотрел на то место, где находилось лицо Пьера, в то время как он стоял. Анна Михайловна являла в своем положении сознание трогательной важности этой последней минуты свидания отца с сыном. Это продолжалось две минуты, которые показались Пьеру часом. Вдруг в крупных мускулах и морщинах лица графа появилось содрогание. Содрогание усиливалось, красивый рот покривился (тут только Пьер понял, до какой степени отец его был близок к смерти), из перекривленного рта послышался неясный хриплый звук. Анна Михайловна старательно смотрела в глаза больному и, стараясь угадать, чего было нужно ему, указывала то на Пьера, то на питье, то шопотом вопросительно называла князя Василия, то указывала на одеяло. Глаза и лицо больного выказывали нетерпение. Он сделал усилие, чтобы взглянуть на слугу, который безотходно стоял у изголовья постели.
– На другой бочок перевернуться хотят, – прошептал слуга и поднялся, чтобы переворотить лицом к стене тяжелое тело графа.
Пьер встал, чтобы помочь слуге.
В то время как графа переворачивали, одна рука его беспомощно завалилась назад, и он сделал напрасное усилие, чтобы перетащить ее. Заметил ли граф тот взгляд ужаса, с которым Пьер смотрел на эту безжизненную руку, или какая другая мысль промелькнула в его умирающей голове в эту минуту, но он посмотрел на непослушную руку, на выражение ужаса в лице Пьера, опять на руку, и на лице его явилась так не шедшая к его чертам слабая, страдальческая улыбка, выражавшая как бы насмешку над своим собственным бессилием. Неожиданно, при виде этой улыбки, Пьер почувствовал содрогание в груди, щипанье в носу, и слезы затуманили его зрение. Больного перевернули на бок к стене. Он вздохнул.