Мельникова, Елена Викторовна
Поделись знанием:
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
– Не рано ли? Говорят, вредно для голоса учиться в эту пору.
– О, нет, какой рано! – сказал граф. – Как же наши матери выходили в двенадцать тринадцать лет замуж?
– Уж она и теперь влюблена в Бориса! Какова? – сказала графиня, тихо улыбаясь, глядя на мать Бориса, и, видимо отвечая на мысль, всегда ее занимавшую, продолжала. – Ну, вот видите, держи я ее строго, запрещай я ей… Бог знает, что бы они делали потихоньку (графиня разумела: они целовались бы), а теперь я знаю каждое ее слово. Она сама вечером прибежит и всё мне расскажет. Может быть, я балую ее; но, право, это, кажется, лучше. Я старшую держала строго.
– Да, меня совсем иначе воспитывали, – сказала старшая, красивая графиня Вера, улыбаясь.
Но улыбка не украсила лица Веры, как это обыкновенно бывает; напротив, лицо ее стало неестественно и оттого неприятно.
Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.
– Всегда с старшими детьми мудрят, хотят сделать что нибудь необыкновенное, – сказала гостья.
– Что греха таить, ma chere! Графинюшка мудрила с Верой, – сказал граф. – Ну, да что ж! всё таки славная вышла, – прибавил он, одобрительно подмигивая Вере.
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.
– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.
Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала. «Пускай ищет», сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.
– Соня! Что с тобой? Можно ли это? – сказал Николай, подбегая к ней.
– Ничего, ничего, оставьте меня! – Соня зарыдала.
– Нет, я знаю что.
– Ну знаете, и прекрасно, и подите к ней.
– Соооня! Одно слово! Можно ли так мучить меня и себя из за фантазии? – говорил Николай, взяв ее за руку.
Соня не вырывала у него руки и перестала плакать.
Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими главами смотрела из своей засады. «Что теперь будет»? думала она.
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
| Елена Мельникова | |
| Имя при рождении: |
Елена Викторовна Мищенко |
|---|---|
| Дата рождения: |
31 декабря 1954 (69 лет) |
| Место рождения: | |
| Профессия: | |
| Гражданство: | |
| Годы активности: |
1979—наст.время |
| Театр: | |
| IMDb: | |
| Сайт: |
[www.vakhtangov.ru/persones/melnikova театр им. Вахтангова] |
Елена Викторовна Мельникова (Кузнецова; род. 31 декабря 1954) — советская и российская актриса театра и кино.
Биография
Елена Мельникова (урожд. Мищенко) родилась 31 декабря 1954 года. В 1979 году окончила Театральное училище имени Щукина (курс Е. Р. Симонова) и в том же году была принята в труппу театра им. Евг. Вахтангова.
В кинематографе дебютировала в 1978 году в фильме режиссёра Леонида Менакера «Молодая жена».
Работы в театре
- «Старинные русские водевили» — Ведущая
- «Мистерия-Буфф» — Судомойка
- «Енисейские встречи» — Шура
- «Кабанчик» — Девица
- «Русь! Браво!» — Катька
- «Стакан воды» — Дама при королеве
- «Принцесса Турандот» — Рабыня
- «Опера нищих» — Проститутка
- «Я тебя больше не знаю, милый» — Адели
- «Чудо святого Антония» — Валентина
- «Левша» — Тулячка
- «Ночь игуаны» — Хильда
- «Мещанин во дворянстве» — Николь
- «Леший» — Юля
- «Девушка-гусар» — Лора
- «Фронт» — Маруся
- «2 часа в Париже» — Фаншетта
- «Белый кролик» — Рут Келли
- «Раненные» — Варя
- «Сказака про Ивана-не-великана» — Девка-Вызина, Злючка-Калючка
- «Пух-пух-пух» — Ослик Иа-Иа, Кролик
- «Кот в сапогах» — Береза
- «Я тебя больше не знаю, милый» — Секретарша
- «Женитьба Бальзаминова» — Раиса
- «Дядюшкин сон» — Катерина Петровна
- «За двумя зайцами…» — Секлита Пилиповна Лымариха, сестра жены Серко
- «Пиковая дама» — 3-я молодая девушка
- «Медея» — Жрица
- «Евгений Онегин» — Ларина
Радиопостановки
- Ф. М. Достоевский «Дядюшкин сон» (радиоспектакль)
Фильмография
- 1978 — Молодая жена — Валя, подруга Мани (озвучивает Елена Драпеко)
- 1978 — Пока безумствует мечта — дама полусвета
- 1978 — Сюда не залетали чайки
- 1978 — Территория — Людочка
- 1978 — Уходя — уходи — Катя Лосева, первая любовь Дмитрия Сулина
- 1979 — Ливень — эпизод (нет в титрах)
- 1979 — Хлопотун, или Дело мастера боится — Саша, горничная Радимова
- 1980 — Белый ворон — эпизод (нет в титрах)
- 1980 — Взвейтесь соколы, орлами! (фильм)
- 1980 — Такие же, как мы!
- 1981 — Василий и Василиса — подруга Василисы
- 1981 — Мужчины без женщин
- 1981 — Похищение века — эпизод (в титрах — Кузнецова)
- 1981 — Трижды о любви — Таня, продавец универсама (нет в титрах)
- 1982 — Звездная командировка — Даша, жена Тришкина (в титрах — Кузнецова)
- 1982 — Мистерия Буфф — судомойка
- 1983 — Средь бела дня… — Катерина (в титрах — Кузнецова)
- 1984 — Рябиновые ночи — Таня Базанова (в титрах — Кузнецова)
- 1984 — Смотрины — Анна Григорьевна
- 1984 — Через все годы — Катя (в титрах — Кузнецова)
- 1985 — Иван Бабушкин — Паша (Прасковья Рыбас), жена Ивана Бабушкина
- 1985 — Снайперы — Александра Павлова, ефрейтор
- 1986 — Рысь возвращается — Надя
- 1987 — Мисс миллионерша — Вера Викторовна Казакова, врач-терапевт
- 1987 — Свободное падение
- 1988 — Вы чьё, старичьё? — Валентина, внучка Багорыча
- 1989 — Сирано де Бержерак — эпизод (нет в титрах)
- 1991 — Цензуру к памяти не допускаю — Галина Самохина в молодости
- 1995 — На углу, у Патриарших
- 1998 — Тоталитарный роман — эпизод
- 1999—2003 — Простые истины — завуч Рузина Марина Леонидовна, учитель математики (107, 109, 111, 120—122, 125, 127, 128, 133, 138, 139, 144, 146, 147, со 149 серии)
- 2000 — Дядюшкин сон — Катерина Петровна
- 2001 — За двумя зайцами — Секлита Пилиповна Лымариха
- 2002 — Линия защиты (6-я серия «Смертельное алиби») — Валентина Ильинична, жена Быковского, преподавательница музыки
- 2003 — На углу, у Патриарших 3 — эпизод (нет в титрах)
- 2003 — Таксист
- 2005 — Одиночество любви — Люба, домработница
- 2007 — Преступный умысел 2 (фильм 3 «Ядовитые мечты») — директор по персоналу
- 2008 — Братья-детективы (7-я серия) — эпизод
- 2008 — Литейный, 4 (2-й сезон, 24-я серия «Холодный дом») — медсестра
- 2008—2010 — Ранетки — Варвара Никитична Милославская, мать Мирослава Милославского, учителя русского языка и литературы
- 2009 — Одну тебя люблю — мать Высокова
- 2009 — Предлагаемые обстоятельства (Часть 2 «Свадьба») — Анна Львовна, мать жениха
- 2009 — Сорок третий номер — Татьяна Михайловна, тётя Андрея
- 2010 — Белый налив — Татьяна Гавриловна, старшая медсестра
- 2010 — Была любовь — Вера Степановна, учительница
- 2010 — Далекие близкие — мама
- 2010 — Дежурный ангел — Ольга Трофимовна, мать Славы
- 2010 — Путь к себе — Зинаида Ивановна, мать Анатолия
- 2010 — Такая обычная жизнь — Татьяна Леонидовна, мать Стаси
- 2011 — Дар — Гордеева
- 2011 — Дикий 2 (18-я серия «Два счётчика») — Антонина Макаровна, тёща Дикого
- 2011 — Жуков — регистратор
- 2011 — Каменская 6 (Фильм 2-й «Простая комбинация») — Лидия Владимировна, мать Милы
- 2011 — Объект 11 (1-я серия «Начало») — Люся, жена Сомова
- 2011 — Сделано в СССР — Заварзина, служащая НИИ
- 2012 — Костёр на снегу — Татьяна, соседка Зинаиды
- 2013 — Оттепель — сотрудница Дома моделей
- 2014 — Чужой среди своих — Дарья
Напишите отзыв о статье "Мельникова, Елена Викторовна"
Примечания
Ссылки
- [www.vakhtangov.ru/persones/melnikova Театр им. Вахтангова. Елена Мельникова]
- [www.kinopoisk.ru/name/283970/ Kinopoisk: Елена Мельникова]
- [www.imdb.com/name/nm0578213/reference Yelena Melnikova]
Отрывок, характеризующий Мельникова, Елена Викторовна
Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающейся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. – В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Всё оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
– Не рано ли? Говорят, вредно для голоса учиться в эту пору.
– О, нет, какой рано! – сказал граф. – Как же наши матери выходили в двенадцать тринадцать лет замуж?
– Уж она и теперь влюблена в Бориса! Какова? – сказала графиня, тихо улыбаясь, глядя на мать Бориса, и, видимо отвечая на мысль, всегда ее занимавшую, продолжала. – Ну, вот видите, держи я ее строго, запрещай я ей… Бог знает, что бы они делали потихоньку (графиня разумела: они целовались бы), а теперь я знаю каждое ее слово. Она сама вечером прибежит и всё мне расскажет. Может быть, я балую ее; но, право, это, кажется, лучше. Я старшую держала строго.
– Да, меня совсем иначе воспитывали, – сказала старшая, красивая графиня Вера, улыбаясь.
Но улыбка не украсила лица Веры, как это обыкновенно бывает; напротив, лицо ее стало неестественно и оттого неприятно.
Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.
– Всегда с старшими детьми мудрят, хотят сделать что нибудь необыкновенное, – сказала гостья.
– Что греха таить, ma chere! Графинюшка мудрила с Верой, – сказал граф. – Ну, да что ж! всё таки славная вышла, – прибавил он, одобрительно подмигивая Вере.
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.
– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.
Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала. «Пускай ищет», сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.
– Соня! Что с тобой? Можно ли это? – сказал Николай, подбегая к ней.
– Ничего, ничего, оставьте меня! – Соня зарыдала.
– Нет, я знаю что.
– Ну знаете, и прекрасно, и подите к ней.
– Соооня! Одно слово! Можно ли так мучить меня и себя из за фантазии? – говорил Николай, взяв ее за руку.
Соня не вырывала у него руки и перестала плакать.
Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими главами смотрела из своей засады. «Что теперь будет»? думала она.
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
