Ито, Мидори

Мидори Ито

Мидори Ито в 1989 году
Персональные данные
Представляет	Япония Япония
Дата рождения	13 августа 1969(1969-08-13) (54 года)
Место рождения	Нагоя, Япония
Рост	145 см
Тренер	Матико Ямада
Спортивные достижения Лучшие результаты по системе ИСУ (на международных любительских соревнованиях) Сумма: Не соревновалась по Новой судейской системе Завершила выступления Спортивные награды Фигурное катание Олимпийские игры Серебро Альбервиль 1992 одиночное катание Чемпионаты мира Золото Париж 1989 одиночное катание Серебро Галифакс 1990 одиночное катание

Мидори Ито (яп. 伊藤みどり Ито Мидори, 13 августа 1969 г.) — японская фигуристка. Серебряная медалистка Олимпиады 1992 года, чемпионка мира 1989 года.

Карьера

Начала кататься в 5 лет, тренер Матико Ямада сразу делала упор на техническую сложность программ (в ущерб обязательным фигурам) и уже в 8 лет атлетичная невысокая Мидори выполнила первый тройной прыжок. В 1981 она — первая женщина в мире, сделавшая каскад из двух тройных прыжков (тройной тулуп — тройной тулуп, всего на 1 год позже мужчин). На своем втором чемпионате мира среди юниоров получила прозвище «Девочка-цунами» («Tsunami Girl»). В 1983 на показательных выступлениях в Японии в 14 лет она делает прыжок в три с половиной оборота (аксель). В конце года выигрывает бронзовую медаль на домашнем чемпионате мира среди юниоров.

В Олимпиаде-84 Ито не участвовала по возрасту, однако, попав на чемпионат мира-84 произвела фурор: в короткой программе единственная исполнила редчайший каскад двойной риттбергер — тройной риттбергер и заняла четвертое место, в произвольной сделала сложнейшие каскады двойной аксель — тройной тулуп, тройной тулуп — тройной тулуп, и ещё 4 тройных прыжка, однако лишь 16-е место в фигурах не позволило подняться высоко. Сезон 1984/85 Мидори пропустила из-за травмы, полученной во время исполнения четверного прыжка на тренировке, была на трибунах во время домашнего чемпионата мира-85 в Токио.

Постепенно улучшая результаты, вплотную приблизилась к лидерам на Олимпиаде-88, заняв третье место в произвольной программе: абсолютно чисто выполнила 7 тройных прыжков, в том числе единственная исполнила каскад тройной тулуп — тройной тулуп и одна из двух участниц — тройной лутц (судьи выставили за технику 7 оценок 5,9). В следующем сезоне Мидори (первая женщина в истории) решилась исполнять прыжок в три с половиной оборота (аксель) уже на соревнованиях, в том числе на чемпионате мира-89, где ей впервые покорились все 6 возможных разных тройных прыжков, в том числе каскад тройной тулуп — тройной тулуп. Учитывая огромный отрыв по сложности от остальных участниц (исполнявших 2-3 разных тройных прыжка), судьи поставили впервые феноменальные 5 оценок 6,0 за технику женщине, Ито впервые становится чемпионкой мира (при этом удалось подтянуть и фигуры, где она была 6-й). На чемпионате мира 1990 во время одной из фигур «параграф с петлями» почти падает, судьи дали места от 10 до 24-го и в итоге в этом виде она оказалась лишь 10-й, несмотря на победы в короткой и произвольных программах, для чемпионства не хватило всего 0,2 очка (в произвольной программе Мидори не сделала лишь тройной сальхов, судьи поставили три 6,0 за технику).

После отмены обязательных фигур, казалось, перед Мидори открыты все возможности, однако более сложные и художественно яркие постановки (впервые на муз. Рахманинова и Бетховена) спортсменка не смогла увязать с запредельной технической сложностью. На чемпионате мира-91 в короткой программе на разминке сталкивается с Л.Юбер, которая лезвием конька проткнула ботинок Мидори, в самой программе после исполнения каскада тройной лутц — двойной тулуп вываливается за борт, ударившись об телекамеры (пораженные зрители зала приветствовали её стоя, Мидори помогла собирать рассыпавшиеся на льду детали телекамер). Трое судей, интерпретируя правила ИСУ для этого уникального случая, не посчитали его ошибкой и не снизили оценки. В произвольной упала на тройном акселе, допустила ряд других ошибок. На разминке перед произвольной программой этапа «Лалик Трофи» в ноябре 1991 неожиданно легко исполняет каскад тройной аксель — тройной тулуп, который по сей день не выполнила ни одна одиночница. На Олимпиаде-92 вновь падает с тройного лутца в короткой программе, в произвольной вместо него сделала двойной, упала с тройного акселя, однако в самом конце программы собралась и успешно повторила его. Выступала при простуде, из-за осложнения которой Мидори не участвовала в чемпионате мира-92.

Затем Мидори перешла в профессионалы, стала чемпионкой мира в 1993, выиграла турнир Challenge of Champions в 1995.

В 1996 вернулась в любительские соревнования и на чемпионате мира пыталась исполнить тройной аксель, но оба раза неудачно.

В 1997—2000 участвовала в шоу, несла олимпийский огонь на Олимпиаде-98. 25 марта 2004 включена в «Зал Славы» (Hall of Fame) фигурного катания.

Ито на долгие годы опередила по сложности прыжков всех одиночниц (исполняла их с оригинальных заходов, некоторые — с поднятыми вверх руками), однако и остальные элементы, кроме прыжков (вращения, шаги), были высочайшего технического уровня, всегда исполняемые на огромной скорости, с точной центровкой и т. п. (за что Ито получала оценки 6,0 даже в короткой программе), однако артистическая, художественная сторона отставала, за исключением сезона 1991-92.

Рекорды

• Первая японка, ставшая чемпионкой мира в женском одиночном катании;
• Первая женщина, исполнившая комбинацию из двух тройных прыжков (1981 год);
• Первая женщина, исполнившая комбинацию двойной риттбергер—тройной риттбергер (в короткой программе) (1984 год);
• Первая женщина, исполнившая все шесть основных прыжков в одной программе (1989 год);
• Первая женщина, исполнившая тройной аксель (1988 год);
• Первая женщина, исполнившая тройной аксель на Олимпиаде (1992 год).

Спортивные достижения

Соревнование/Сезон	1979-80	1980-81	1981-82	1982-83	1983-84	1984-85	1985-86	1986-87	1987-88	1988-89	1989-90	1990-91	1991-92	1995-96
Зимние Олимпийские игры	-	-	-	-	-	-	-	-	5	-	-	-	2	-
Чемпионаты мира	-	-	-	-	7	-	11	8	6	1	2	4	-	7
Чемпионат мира по фигурному катанию среди юниоров	-	8	6	-	3	-	-	-	-	-	-	-	-	-
Чемпионат Японии	3	-	-	-	2	1	1	1	1	1	1	1	1	1
Чемпионат Японии среди юниоров	1	-	-	1	-	-	-	-	-	-	-	-	-	-
Скейт Америка	-	-	-	-	-	-	-	-	-	2	-	2	-	-
Скейт Канада	-	-	-	-	-	1	-	-	-	-	-	-	-	-
Трофи Лалик	-	-	-	-	-	-	-	-	-	-	-	-	1	-
ЭнЭйчКей Трофи	-	-	-	-	3	1	1	2	2	1	1	1	1	-

См. также

• Чемпионат мира по фигурному катанию среди юниоров 1981
• Чемпионат мира по фигурному катанию среди юниоров 1982
• Фигурное катание на зимних Олимпийских играх 1988 — одиночное катание (женщины)

Ссылки

• [www.mountaindragon.com/midori/mistats.htm Неофициальный сайт]

Отрывок, характеризующий Ито, Мидори

Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.
Так пуста была Москва, когда Наполеон, усталый, беспокойный и нахмуренный, ходил взад и вперед у Камерколлежского вала, ожидая того хотя внешнего, но необходимого, по его понятиям, соблюдения приличий, – депутации.
В разных углах Москвы только бессмысленно еще шевелились люди, соблюдая старые привычки и не понимая того, что они делали.
Когда Наполеону с должной осторожностью было объявлено, что Москва пуста, он сердито взглянул на доносившего об этом и, отвернувшись, продолжал ходить молча.
– Подать экипаж, – сказал он. Он сел в карету рядом с дежурным адъютантом и поехал в предместье.
– «Moscou deserte. Quel evenemeDt invraisemblable!» [«Москва пуста. Какое невероятное событие!»] – говорил он сам с собой.
Он не поехал в город, а остановился на постоялом дворе Дорогомиловского предместья.
Le coup de theatre avait rate. [Не удалась развязка театрального представления.]


Русские войска проходили через Москву с двух часов ночи и до двух часов дня и увлекали за собой последних уезжавших жителей и раненых.
Самая большая давка во время движения войск происходила на мостах Каменном, Москворецком и Яузском.
В то время как, раздвоившись вокруг Кремля, войска сперлись на Москворецком и Каменном мостах, огромное число солдат, пользуясь остановкой и теснотой, возвращались назад от мостов и украдчиво и молчаливо прошныривали мимо Василия Блаженного и под Боровицкие ворота назад в гору, к Красной площади, на которой по какому то чутью они чувствовали, что можно брать без труда чужое. Такая же толпа людей, как на дешевых товарах, наполняла Гостиный двор во всех его ходах и переходах. Но не было ласково приторных, заманивающих голосов гостинодворцев, не было разносчиков и пестрой женской толпы покупателей – одни были мундиры и шинели солдат без ружей, молчаливо с ношами выходивших и без ноши входивших в ряды. Купцы и сидельцы (их было мало), как потерянные, ходили между солдатами, отпирали и запирали свои лавки и сами с молодцами куда то выносили свои товары. На площади у Гостиного двора стояли барабанщики и били сбор. Но звук барабана заставлял солдат грабителей не, как прежде, сбегаться на зов, а, напротив, заставлял их отбегать дальше от барабана. Между солдатами, по лавкам и проходам, виднелись люди в серых кафтанах и с бритыми головами. Два офицера, один в шарфе по мундиру, на худой темно серой лошади, другой в шинели, пешком, стояли у угла Ильинки и о чем то говорили. Третий офицер подскакал к ним.
– Генерал приказал во что бы то ни стало сейчас выгнать всех. Что та, это ни на что не похоже! Половина людей разбежалась.
– Ты куда?.. Вы куда?.. – крикнул он на трех пехотных солдат, которые, без ружей, подобрав полы шинелей, проскользнули мимо него в ряды. – Стой, канальи!
– Да, вот извольте их собрать! – отвечал другой офицер. – Их не соберешь; надо идти скорее, чтобы последние не ушли, вот и всё!
– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы последние не разбежались?
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.


В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.