Мюррей, Мэттью

Мэттью Мюррей
Позиция	вратарь
Рост	193 см
Вес	81 кг
Хват	левый
Гражданство	Канада Канада Нидерланды Нидерланды
Родился	25 мая 1994(1994-05-25) (29 лет) Тандер-Бей, Онтарио, Канада
Драфт НХЛ	В 2012 году выбран в 3-м раунде под общим 83-м номером клубом «Питтсбург Пингвинз»
Игровая карьера
2007—2010 Тандер-Бей Кингз 2010—2014 Су-Сент-Мари Грейхаундз 2013—2015 Уилкс-Барре/Скрэнтон Пингвинз 2015—н.в. Питтсбург Пингвинз

Мэттью «Мэтт» Мюррей (англ. Matthew Murray; 25 мая 1994, Тандер-Бей, Онтарио) — канадский профессиональный хоккеист, вратарь клуба НХЛ «Питтсбург Пингвинз». На Драфте НХЛ 2012 был выбран «Питтсбург Пингвинз» в третьем раунде под общим 83-м номером.

Игровая карьера

Свою хоккейную карьеру Мюррей начал в клубе «Тандер-Бей Кингз», после чего в 2010 году перешёл в «Су-Сент-Мари Грейхаундз» из Хоккейной лиги Онтарио. 4 сентября 2013 года Мэтт заключил контракт новичка с «Питтсбург Пингвинз», но ещё один сезон продолжал выступление за «Грейхаундз» и прошёл с ними до полуфинала конференции юниорской лиги в качестве основного вратаря.

Первый сезон на взрослом уровне Мюррей провёл в АХЛ в клубе «Уилкс-Барре/Скрэнтон Пингвинз», отметившись рекордной серией без пропущенных шайб в течение 304 минут и 11 секунд (предыдущий рекорд принадлежал Барри Брасту и составлял 268 минут 17 секунд). Позже Мэтт побил достижение 72-х летней давности по числу «сухих» матчей в сезоне среди вратарей-новичков (10 игр). По итогам сезона Мюррей был удостоен Баз Бастьен Мемориал Эворд, как лучший вратарь АХЛ, и Ред Гарретт Мемориал Эворд, как лучший новичок лиги.

Сезон 2015–16 стал для Мэттью первым полноценным в Национальной хоккейной лиге: 19 декабря 2015 года он отыграл свой первый матч на высшем уровне против «Каролина Харрикейнз», завершившимся поражением «пингвинов» со счётом 1-2. Начиная с февраля 2016 года, Мюррей стал всё больше привлекаться в качестве стартового вратаря команды и уже с началом серии плей-офф выиграл место «первого номера» у Марка-Андре Флери: 20 апреля состоялся его дебют в играх на вылет в третьей игре серии против «Нью-Йорк Рейнджерс». Спустя всего 2 дня — 22 апреля — Мэтт впервые в карьере сыграл на ноль в плеф-офф НХЛ. В дальнейшем Мюррей провёл 16 из 17 матчей розыгрыша Кубка Стэнли и во многом своей уверенной игрой помог команде выиграть трофей в финальной серии против «Сан-Хосе Шаркс».

Статистика

Легенда
И	Количество проведённых игр	Мин	Количество сыгранных минут	ПШ	Пропущено шайб
В	Выигрыши	П	Поражения в основное время	Н/ОТ	Ничьи/Поражения в овертайме
КН	Коэффициент надёжности	%ОБ	Процент отражённых бросков	И"0"	«Сухие игры»
-	Статистика неизвестна	—	Статистика не учитывалась	Бр	Броски по воротам

Международные соревнования

Год	Сборная	Турнир	Место		Игр	В	П	ПО	Мин	ПШ	«0»	КН	%
2012	Канада	ЮЧМ			7	4	3	0	421	19	0	2.72	.920
2016	Северная Америка (U23)	КМ	5		2	1	0	0	100	5	0	3.16	.886
Всего (юн.)					7	4	3	0	421	19	0	2.72	.920

Клубная карьера

				Регулярный сезон										Плей-офф
Сезон	Команда	Лига		Игр	В	П	Н/ОТ	Мин	ПШ	«0»	КН	%		Игр	В	П	Мин	ПШ	«0»	КН	%
2010–11	Су-Сент-Мари Грейхаундз	ОХЛ		28	8	11	3	1377	87	1	3.79	.887		—	—	—	—	—	—	—	—
2011–12	Су-Сент-Мари Грейхаундз	ОХЛ		36	13	19	1	1912	130	0	4.08	.876		—	—	—	—	—	—	—	—
2012–13	Су-Сент-Мари Грейхаундз	ОХЛ		53	26	19	4	2910	178	1	3.67	.894		6	2	4	381	17	1	2.67	.910
2013–14	Су-Сент-Мари Грейхаундз	ОХЛ		49	32	11	6	2984	128	6	2.57	.921		9	4	5	547	24	1	2.63	.915
2013–14	Уилкс-Барре/Скрэнтон Пингвинз	АХЛ		1	0	1	0	60	2	0	2.00	.920		1	0	0	20	0	0	0.00	1.000
2014–15	Уилкс-Барре/Скрэнтон Пингвинз	АХЛ		40	25	10	3	2321	61	12	1.58	.941		8	4	4	456	18	1	2.37	.923
2015–16	Питтсбург Пингвинз	НХЛ		13	9	2	1	749	25	1	2.00	.930		21	15	6	1268	44	1	2.08	.923
Всего в НХЛ				13	9	2	1	749	25	1	2.00	.930		21	15	6	1268	44	1	2.08	.923

Ссылки

• [www.hockeydb.com/ihdb/stats/pdisplay.php?pid=130608 Профиль игрока] (англ.). Hockey Database.com.
• [www.eliteprospects.com/player.php?player=91683 Профиль игрока] (англ.). Eliteprospects.com.

Отрывок, характеризующий Мюррей, Мэттью

Цель эта не имела никакого смысла, во первых, потому, что расстроенная армия Наполеона со всей возможной быстротой бежала из России, то есть исполняла то самое, что мог желать всякий русский. Для чего же было делать различные операции над французами, которые бежали так быстро, как только они могли?
Во вторых, бессмысленно было становиться на дороге людей, всю свою энергию направивших на бегство.
В третьих, бессмысленно было терять свои войска для уничтожения французских армий, уничтожавшихся без внешних причин в такой прогрессии, что без всякого загораживания пути они не могли перевести через границу больше того, что они перевели в декабре месяце, то есть одну сотую всего войска.
В четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора, королей, герцогов – людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделять дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и забранные уже пленные мерли с голода.
Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.
Но, кроме того, что отрезывание Наполеона с армией было бессмысленно, оно было невозможно.
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.
Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
В четвертых же, и главное, это было невозможно потому, что никогда, с тех пор как существует мир, не было войны при тех страшных условиях, при которых она происходила в 1812 году, и русские войска в преследовании французов напрягли все свои силы и не могли сделать большего, не уничтожившись сами.
В движении русской армии от Тарутина до Красного выбыло пятьдесят тысяч больными и отсталыми, то есть число, равное населению большого губернского города. Половина людей выбыла из армии без сражений.
И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.
Русские, умиравшие наполовину, сделали все, что можно сделать и должно было сделать для достижения достойной народа цели, и не виноваты в том, что другие русские люди, сидевшие в теплых комнатах, предполагали сделать то, что было невозможно.
Все это странное, непонятное теперь противоречие факта с описанием истории происходит только оттого, что историки, писавшие об этом событии, писали историю прекрасных чувств и слов разных генералов, а не историю событий.
Для них кажутся очень занимательны слова Милорадовича, награды, которые получил тот и этот генерал, и их предположения; а вопрос о тех пятидесяти тысячах, которые остались по госпиталям и могилам, даже не интересует их, потому что не подлежит их изучению.
А между тем стоит только отвернуться от изучения рапортов и генеральных планов, а вникнуть в движение тех сотен тысяч людей, принимавших прямое, непосредственное участие в событии, и все, казавшиеся прежде неразрешимыми, вопросы вдруг с необыкновенной легкостью и простотой получают несомненное разрешение.
Цель отрезывания Наполеона с армией никогда не существовала, кроме как в воображении десятка людей. Она не могла существовать, потому что она была бессмысленна, и достижение ее было невозможно.
Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия. Цель эта достигалась, во первых, сама собою, так как французы бежали, и потому следовало только не останавливать это движение. Во вторых, цель эта достигалась действиями народной войны, уничтожавшей французов, и, в третьих, тем, что большая русская армия шла следом за французами, готовая употребить силу в случае остановки движения французов.
Русская армия должна была действовать, как кнут на бегущее животное. И опытный погонщик знал, что самое выгодное держать кнут поднятым, угрожая им, а не по голове стегать бегущее животное.



Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
После смерти князя Андрея Наташа и княжна Марья одинаково чувствовали это. Они, нравственно согнувшись и зажмурившись от грозного, нависшего над ними облака смерти, не смели взглянуть в лицо жизни. Они осторожно берегли свои открытые раны от оскорбительных, болезненных прикосновений. Все: быстро проехавший экипаж по улице, напоминание об обеде, вопрос девушки о платье, которое надо приготовить; еще хуже, слово неискреннего, слабого участия болезненно раздражало рану, казалось оскорблением и нарушало ту необходимую тишину, в которой они обе старались прислушиваться к незамолкшему еще в их воображении страшному, строгому хору, и мешало вглядываться в те таинственные бесконечные дали, которые на мгновение открылись перед ними.