Непохищенная невеста

Непохищенная невеста
хинди दिलवाले दुल्हनिया ले जायेंगे Dilwale Dulhania Le Jayenge
Жанр	романтическая комедия / музыкальный фильм
Режиссёр	Адитья Чопра
Продюсер	Яш Чопра Памела Чопра Удай Чопра Махен Вакил
Автор сценария	Адитья Чопра Джавед Сиддики
В главных ролях	Шахрукх Кхан Каджол Амриш Пури Фарида Джалал Анупам Кхер
Оператор	Манмохан Сингх
Композитор	Джатин и Лалит
Хореограф	Сародж Хан Фара Хан
Кинокомпания	Yash Raj Films
Длительность	189 мин.
Бюджет	40 млн INR
Сборы	1.2 млрд INR
Страна	Индия
Язык	хинди
Год	1995
[www.yashrajfilms.com/Movies/MovieIndividual.aspx?MovieID=07bcecd7-13fe-413e-8a4f-6b79a9dccb40 Официальный сайт]
Выход фильма «Непохищенная невеста» (оригинальное название — хинди दिलवाले दुल्हनिया ले जायेंगे Dilwale Dulhania Le Jayenge)

К:Фильмы 1995 года

«Непохи́щенная неве́ста» (хинди दिलवाले दुल्हनिया ले जायेंगे, Dilwale Dulhania Le Jayenge, дословно: «Истинно влюблённый получит невесту», «Храброе сердце заберёт с собой невесту») — индийская романтическая музыкальная комедия режиссёра-дебютанта Адитьи Чопры и продюсера Яша Чопры, выпущенная в прокат 20 октября 1995 года в оригинале на языке хинди. В главных ролях Шахрукх Кхан и Каджол. Второй совместный фильм Чопры и Кхана после картины «Жизнь под страхом». Фильм «Непохищенная невеста» завоевал 10 Filmfare Awards (рекорд для того времени) и Национальную кинопремию Индии. Фильм стал самым кассовым фильмом года и одним из наиболее успешных фильмов Болливуда, собрав в мировом прокате 19 млн. долл. США, получил статус «блокбастер на все времена». Фильм демонстрировался в кинотеатрах более 1000 недель (почти 20 лет), последний показ состоялся 19 февраля 2015 года.

Сюжет

Радж и Симран — представители индийской диаспоры, живущие в Лондоне. Ценя свои индийские корни, они получили разное воспитание. Симран выросла в семье пенджабского эмигранта Чоудхари Балдева Сингха, сколотившего небольшой капитал вдали от Родины, но преданного своей стране Индии, её обычаям и традициям. Симран мечтает о встрече с человеком, которого она полюбит и захочет прожить с ним всю оставшуюся жизнь. Её мать Ладжо пытается предостеречь дочь, говоря, что её мечты хорошие, но не стоит слепо верить в то, что они обязательно сбудутся в жизни. Балдев Сингх получает письмо из Индии от старого друга Аджита, который хочет сдержать клятву, которую они дали друг другу 20 лет назад: поженить детей, когда те вырастут. Симран разочарована этой новостью, так как она не хочет выходить замуж за незнакомого человека.

Отец Раджа — очень либерально настроенный человек. Радж проваливает экзамены в университете, но его отец гордится им, так как в прошлом в их семье ещё никто не учился в университете. Радж спрашивает, можно ли ему с друзьями поехать на каникулы в поездку по Европе, отец соглашается. Симран тоже приглашают её подруги в поездку на поезде по Европе. Симран просит отца разрешить ей эту поездку, так как это её единственная возможность увидеть мир перед замужеством. Балдев Сингх соглашается и отпускает дочь, однако просит её не предавать его доверия, Симран обещает.

Во время поездки по Европе Радж и Симран знакомятся и влюбляются друг в друга. Узнав о готовящейся свадьбе Симран, Радж едет вслед за ней в Индию, чтобы попытаться понравиться её родителям и самому жениться на возлюбленной. После череды забавных ситуаций Раджу удаётся добиться согласия родителей и увезти с собой невесту.

В ролях

Актёр	Роль
Шахрукх Кхан	Радж Мальхотра Радж Мальхотра
Каджол	Симран Сингх Симран Сингх
Амриш Пури	Чоудхари Балдев Сингх, Чоудхари Балдев Сингх, отец Симран
Фарида Джалал	Ладжванти «Ладжо» Сингх, Ладжванти «Ладжо» Сингх, мать Симран
Анупам Кхер	Дхарамвир Мальхотра, Дхарамвир Мальхотра, отец Раджа
Сатиш Шах	Аджит Сингх, Аджит Сингх, друг Чоудхари Балдева Сингха в Индии
Ачала Сачдев	бабушка Симран бабушка Симран
Химани Шивпури	тётя Симран тётя Симран
Пуджа Рупарел	Раджешвари, Раджешвари, младшая сестра Симран
Пармит Сетх	Кульджит, Кульджит, сын Аджита Сингха
Мандира Беди	Прити, Прити, дочь Аджита Сингха
Каран Джохар	Рокки, Рокки, друг Раджа

Съёмочная группа

• Режиссёр: Адитья Чопра
• Продюсеры: Яш Чопра, Памела Чопра, Удай Чопра, Махен Вакил
• Сценаристы: Адитья Чопра, Джавед Сиддики
• Оператор: Манмохан Сингх
• Художники: Шармишта Рой (художник-постановщик), Маниш Мальхотра (по костюмам), Каран Джохар (по костюмам)
• Монтажёр: Кешав Найду
• Композиторы: Джатин и Лалит
• Стихи песен: Ананд Бакши
• Песни за кадром исполняют: Лата Мангешкар, Аша Бхосле, Удит Нараян, Кумар Сану, Абхиджит Бхаттачария, Памела Чопра, Манприт Каур
• Хореографы: Сародж Хан, Фара Хан (номер «Ruk Ja O Dil Deewane»)

Саундтрек

Вся музыка написана Джатином и Лалитом. Все тексты написаны Анандом Бакши, выигравшим за песню «Tujhe Dekha To» свой третий Filmfare после перерыва в 14 лет. Бхаскер Гупта из All Music написал, что саундтрек был лучшим в карьере Джатина и Лалита, и назвал его началом пятой волны саундтреков в индийском кино.

Альбом был выпущен 25 июля 1995 года и стал самым продаваемым болливудским саундтреком года. По версии «Planet Bollywood» занял 6 место в списке 100 величайших болливудских саундтреков, а в 2005 году занимал верхнюю позицию в списке хинди-саундтреков всех времён в результате онлайн голосования пользователей азиатской сети BBC .

Свадебная песня «Mehndi Laga Ke Rakhna» из этого фильма стала хитом, её до сих пор играют на свадьбах, особенно в южно-азиатских диаспорах.

№	Оригинальное название	Перевод	Исполнитель(и)	Длительность
1	«Ghar Aaja Pardesi»	…	Манприт Каур, Памела Чопра	7:29
2	«Mere Khwabon Mein»	…	Лата Мангешкар	4:17
3	«Ruk Ja O Dil Deewane»	…	Удит Нараян	5:14
4	«Zara Sa Jhoom Loon Main»	…	Аша Бхосле, Абхиджит Бхаттачария	5:51
5	«Na Jaane Mere» («Ho Gaya Hai Tujhko To Pyar Sajna»)	«Не знаю» («А ведь ты влюбился, дорогой мой») («А ведь ты влюбилась, дорогая моя»)	Удит Нараян, Лата Мангешкар	5:49
6	«Mehndi Laga Ke Rakhna»	«Распиши руки хной»	Лата Мангешкар, Удит Нараян	4:50
7	«Tujhe Dekha To»	«Увидев тебя»	Лата Мангешкар, Кумар Сану	5:02

Награды и номинации

Национальная кинопремия Индии (1997)

• Лучший популярный фильм, созданный с целью полезного развлечения (Яш Чопра, продюсер)

41-я церемония Filmfare Awards (1996)

«Непохищенная невеста» установила рекорд для своего времени, выиграв 10 Filmfare Awards. Также это был второй фильм после фильма «Святой» (1965), выигравший 4 главные награды (лучший фильм, лучший режиссёр, лучший актёр и лучшая актриса)|.

Премии:

• Лучший фильм (Яш Чопра)
• Лучший режиссёр (Адитья Чопра)
• Лучшая мужская роль (Шахрукх Кхан)
• Лучшая женская роль (Каджол)
• Лучшая женская роль второго плана (Фарида Джалал)
• Лучшая комическая роль (Анупам Кхер)
• Лучший мужской закадровый вокал (Удит Нараян за песню «Mehndi Laga Ke Rakhna»)
• Лучшие слова к песне для фильма (Ананд Бакши за песню «Tujhe Dekha To»)
• Лучший сценарий (Адитья Чопра)
• Лучший диалог (Адитья Чопра, Джавед Сиддики)

Номинации:

• Лучшая мужская роль второго плана (Амриш Пури)
• Лучший мужской закадровый вокал (Кумар Сану за песню «Tujhe Dekha To»)
• Лучшие слова к песне для фильма (Ананд Бакши за песню «Ho Gaya Hai Tujhko To Pyar Sajna», вторая номинация)
• Лучший композитор (Джатин и Лалит)

Star Screen Awards

• Лучший фильм (Яш Чопра)
• Лучший режиссёр (Адитья Чопра)
• Лучший актёр (Шахрукх Кхан)

История создания

Яш Чопра решил доверить дебют в режиссуре своему сыну Адитье Чопре, до этого работавшему помощником режиссёра и продюсером у своего отца. Адитья Чопра снял фильм, полностью исходя из своих вкусов. Яш Чопра не вмешивался в режиссуру и не видел основные части до завершения съёмок.

Фильм был одним из первых, поднимающих тему жизни индийской диаспоры за рубежом и рассчитанных на южно-азиатские диаспоры на Западе. Впоследствии многие фильмы последовали этой тенденции: «Обманутые надежды» (1997), «И в печали, и в радости» (2001), «Наступит завтра или нет?» (2003), «Салам Намасте» (2005), «Никогда не говори „Прощай“» (2006).

Первоначально режиссёр Адитья Чопра думал пригласить на главную роль Тома Круза, так как хотел, чтобы это был индийско-американский фильм, но его отговорил отец, не желавший приглашать иностранную звезду. Чопра предлагал главную роль Саифу Али Кхану, но тот отказался. Тогда Чопра выбрал Шахрукха Кхана, который тоже сначала не был заинтересован из-за романтического характера фильма. В конце концов, Чопра убедил его, за что Кхан с тех пор не перестаёт его благодарить. На главную женскую роль Чопра пригласил Каджол. До этого актёры уже имели опыт совместной работы в фильмах «Игра со смертью» (1993) и «Каран и Арджун» (1995).

Первой была снята сцена с участием Каджол для песни «Na Jaane Mere» («Ho Gaya Hai Tujhko To Pyar Sajna»). Съёмки сцен поездки по Европе главных героев были сняты в основном в Швейцарии, в том числе в Занене (сцены на железнодорожной станции и сцены на мосту), Монтбовоне (сцена в церкви) и в деревне Гштад (сцена для песни «Zara Sa Jhoom Loon Main»). Многие сцены снимались в Лондоне и в Индии.

Хореографом первоначально была Сародж Хан, однако из-за разногласий с Чопрой она была заменена на Фару Хан в конце съёмок. Фара Хан поставила номер «Ruk Ja O Dil Deewane». Художником-постановщиком фильма была Шармишта Рой, а за костюмы отвечал Маниш Мальхотра с помощью Карана Джохара.

Название фильма (Dilwale Dulhaniya Le Jayenge) было предложено актрисой Кирон Кхер и взято из песни «Le Jayenge Le Jayenge» из фильма «Самозванцы поневоле» (1974) режиссёра Ашока Роя и продюсера Н. Н. Сиппи. Персонаж Шахрукха напевает короткие отрывки этой песни на протяжении всего фильма. «Непохищенная невеста» считается единственным фильмом с названием, «предложенным» песней.

После завершения съёмок Чопра снял документальный фильм о процессе съёмок в стиле голливудского кинопроизводства, чего прежде не делалось в индийской киноиндустрии. The Making of DDLJ был показан на канале Doordarshan за два дня до премьеры «Невесты». «Непохищенная невеста» стала первым болливудским фильмом, снятым на киностудии Yash Raj Films. Фильм был выпущен со звуком Dolby Digital 5.1, который был совершенно новым в Индии в то время.

Реакция на фильм

«Непохищенная невеста» получила позитивные отзывы критиков и успех у зрителей по всему миру. Собрав в прокате в Индии 1,06 млрд INR (17 млн долл. США) и 160 млн INR (2,6 млн долл. США) за рубежом, он стал самым кассовым фильмом года в Индии и вторым самым кассовым 1990-х годов (после фильма «Кто я для тебя?»), в конечном итоге став одним из крупнейших болливудских хитов всех времён. С учётом инфляции «Непохищенная невеста» предположительно входит в пятёрку самых кассовых фильмов на хинди.

Том Вик из Allmovie в своём отзыве написал: «Очень симпатичный фильм. Редкий пример, когда трёхчасовой фильм с предсказуемым сюжетом делает приятной каждую минуту просмотра». Чарльз Тейлор из Salon.com заметил: «Фильм агрессивный и нежный, жесткий и изящный, элегантный и наивный, искусно соединяющий традиционные клише с современностью. Я думаю, что это классика жанра». Авинаш Рамчандани из Planet Bollywood дал фильму рейтинг 9 из 10 и написал, что «Адитья Чопра снял фильм, который, вероятно, будут смотреть долгие годы» — что нашло подтверждение в беспрерывном прокате фильма в течение, по крайней мере, 1000 недель (более 19 лет) подряд, отмеченном в конце 2014 года. Анупама Чопра включила фильм в список «20 лучших хинди-фильмов всех времён» и отметила: «Возможно, благодаря искусному соединению патриархальных традиций с современностью фильм имеет успех у всех зрителей — у индийской диаспоры и у местного зрителя. Или, возможно, это магия экранной пары Шахрукха Кхана и Каджол». Во время турне по США, проходившем в 2004 году в рамках «Кино Индии», фильм был назван «меняющим облик индийского кино». В том же году Meor Shariman из The Malay Mail писал, что «фильм должен смотреть каждый интересующийся Болливудом».

«Непохищенная невеста» является одним из трёх фильмов на хинди, входящими в список «1001 фильм, который вы должны посмотреть» (наряду с фильмами «Мать Индия» и «Стена»), занимает 12 место по версии Британского киноинститута в списке «Лучшие индийские фильмы всех времён» и входит в список кинопроката Индии «Крупнейшие блокбастеры хинди-кино всех времён».

Издание на видео

• Неоднократно выпускался на VHS и DVD.
• В России выпущен на DVD 27 апреля 2010 года компанией «Русское счастье».

Ссылки

• «Непохищенная невеста» (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.yashrajfilms.com/Movies/MovieIndividual.aspx?MovieID=07bcecd7-13fe-413e-8a4f-6b79a9dccb40 «Непохищенная невеста»] на сайте кинокомпании «Yash Raj Films»
• [www.allmovie.com/movie/dilwale-dulhania-le-jayenge-v289660 «Непохищенная невеста»] на сайте «Allmovie»
• [indiatv.ru/466/?id=1351 «Непохищенная невеста»] на сайте «Индия ТВ»

Отрывок, характеризующий Непохищенная невеста

– Дома? – спросил Пьер.
– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.


1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.
«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»
– Qu'on m'amene les boyards, [Приведите бояр.] – обратился он к свите. Генерал с блестящей свитой тотчас же поскакал за боярами.
Прошло два часа. Наполеон позавтракал и опять стоял на том же месте на Поклонной горе, ожидая депутацию. Речь его к боярам уже ясно сложилась в его воображении. Речь эта была исполнена достоинства и того величия, которое понимал Наполеон.
Тот тон великодушия, в котором намерен был действовать в Москве Наполеон, увлек его самого. Он в воображении своем назначал дни reunion dans le palais des Czars [собраний во дворце царей.], где должны были сходиться русские вельможи с вельможами французского императора. Он назначал мысленно губернатора, такого, который бы сумел привлечь к себе население. Узнав о том, что в Москве много богоугодных заведений, он в воображении своем решал, что все эти заведения будут осыпаны его милостями. Он думал, что как в Африке надо было сидеть в бурнусе в мечети, так в Москве надо было быть милостивым, как цари. И, чтобы окончательно тронуть сердца русских, он, как и каждый француз, не могущий себе вообразить ничего чувствительного без упоминания о ma chere, ma tendre, ma pauvre mere, [моей милой, нежной, бедной матери ,] он решил, что на всех этих заведениях он велит написать большими буквами: Etablissement dedie a ma chere Mere. Нет, просто: Maison de ma Mere, [Учреждение, посвященное моей милой матери… Дом моей матери.] – решил он сам с собою. «Но неужели я в Москве? Да, вот она передо мной. Но что же так долго не является депутация города?» – думал он.
Между тем в задах свиты императора происходило шепотом взволнованное совещание между его генералами и маршалами. Посланные за депутацией вернулись с известием, что Москва пуста, что все уехали и ушли из нее. Лица совещавшихся были бледны и взволнованны. Не то, что Москва была оставлена жителями (как ни важно казалось это событие), пугало их, но их пугало то, каким образом объявить о том императору, каким образом, не ставя его величество в то страшное, называемое французами ridicule [смешным] положение, объявить ему, что он напрасно ждал бояр так долго, что есть толпы пьяных, но никого больше. Одни говорили, что надо было во что бы то ни стало собрать хоть какую нибудь депутацию, другие оспаривали это мнение и утверждали, что надо, осторожно и умно приготовив императора, объявить ему правду.
– Il faudra le lui dire tout de meme… – говорили господа свиты. – Mais, messieurs… [Однако же надо сказать ему… Но, господа…] – Положение было тем тяжеле, что император, обдумывая свои планы великодушия, терпеливо ходил взад и вперед перед планом, посматривая изредка из под руки по дороге в Москву и весело и гордо улыбаясь.
– Mais c'est impossible… [Но неловко… Невозможно…] – пожимая плечами, говорили господа свиты, не решаясь выговорить подразумеваемое страшное слово: le ridicule…
Между тем император, уставши от тщетного ожидания и своим актерским чутьем чувствуя, что величественная минута, продолжаясь слишком долго, начинает терять свою величественность, подал рукою знак. Раздался одинокий выстрел сигнальной пушки, и войска, с разных сторон обложившие Москву, двинулись в Москву, в Тверскую, Калужскую и Дорогомиловскую заставы. Быстрее и быстрее, перегоняя одни других, беглым шагом и рысью, двигались войска, скрываясь в поднимаемых ими облаках пыли и оглашая воздух сливающимися гулами криков.
Увлеченный движением войск, Наполеон доехал с войсками до Дорогомиловской заставы, но там опять остановился и, слезши с лошади, долго ходил у Камер коллежского вала, ожидая депутации.


Москва между тем была пуста. В ней были еще люди, в ней оставалась еще пятидесятая часть всех бывших прежде жителей, но она была пуста. Она была пуста, как пуст бывает домирающий обезматочивший улей.
В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.
Так пуста была Москва, когда Наполеон, усталый, беспокойный и нахмуренный, ходил взад и вперед у Камерколлежского вала, ожидая того хотя внешнего, но необходимого, по его понятиям, соблюдения приличий, – депутации.
В разных углах Москвы только бессмысленно еще шевелились люди, соблюдая старые привычки и не понимая того, что они делали.
Когда Наполеону с должной осторожностью было объявлено, что Москва пуста, он сердито взглянул на доносившего об этом и, отвернувшись, продолжал ходить молча.
– Подать экипаж, – сказал он. Он сел в карету рядом с дежурным адъютантом и поехал в предместье.
– «Moscou deserte. Quel evenemeDt invraisemblable!» [«Москва пуста. Какое невероятное событие!»] – говорил он сам с собой.
Он не поехал в город, а остановился на постоялом дворе Дорогомиловского предместья.
Le coup de theatre avait rate. [Не удалась развязка театрального представления.]


Русские войска проходили через Москву с двух часов ночи и до двух часов дня и увлекали за собой последних уезжавших жителей и раненых.
Самая большая давка во время движения войск происходила на мостах Каменном, Москворецком и Яузском.
В то время как, раздвоившись вокруг Кремля, войска сперлись на Москворецком и Каменном мостах, огромное число солдат, пользуясь остановкой и теснотой, возвращались назад от мостов и украдчиво и молчаливо прошныривали мимо Василия Блаженного и под Боровицкие ворота назад в гору, к Красной площади, на которой по какому то чутью они чувствовали, что можно брать без труда чужое. Такая же толпа людей, как на дешевых товарах, наполняла Гостиный двор во всех его ходах и переходах. Но не было ласково приторных, заманивающих голосов гостинодворцев, не было разносчиков и пестрой женской толпы покупателей – одни были мундиры и шинели солдат без ружей, молчаливо с ношами выходивших и без ноши входивших в ряды. Купцы и сидельцы (их было мало), как потерянные, ходили между солдатами, отпирали и запирали свои лавки и сами с молодцами куда то выносили свои товары. На площади у Гостиного двора стояли барабанщики и били сбор. Но звук барабана заставлял солдат грабителей не, как прежде, сбегаться на зов, а, напротив, заставлял их отбегать дальше от барабана. Между солдатами, по лавкам и проходам, виднелись люди в серых кафтанах и с бритыми головами. Два офицера, один в шарфе по мундиру, на худой темно серой лошади, другой в шинели, пешком, стояли у угла Ильинки и о чем то говорили. Третий офицер подскакал к ним.
– Генерал приказал во что бы то ни стало сейчас выгнать всех. Что та, это ни на что не похоже! Половина людей разбежалась.
– Ты куда?.. Вы куда?.. – крикнул он на трех пехотных солдат, которые, без ружей, подобрав полы шинелей, проскользнули мимо него в ряды. – Стой, канальи!
– Да, вот извольте их собрать! – отвечал другой офицер. – Их не соберешь; надо идти скорее, чтобы последние не ушли, вот и всё!
– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы последние не разбежались?
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.