Огюст Делон (стадион)

Огюст Делон

Оригинальное название	Stade Auguste-Delaune
Бывшие названия	Стад Мюнисипаль
Местоположение	Реймс, Франция
Построен	2 июня 1935
Реконструирован	1955, 2004-2008
Архитектор	Мишель Ремон (2004-08)
Вместимость	21 684
Домашняя команда	Реймс
Размеры поля	105 x 68 м

К:Стадионы, построенные в 1935 году

«Огюст Делон» (фр. Stade Auguste-Delaune) — многофункциональный стадион в городе Реймс, Франция. В основном он используется для проведения футбольных матчей команды «Реймс». Стадион был построен в 1931 году, и в то время мог принять 18 000 зрителей. В 2008 году стадион был реконструирован, и в настоящее время может принимать до 22 000 зрителей. В 1938 году на нем была проведена одна из игр финальной стадии чемпионата мира по футболу. В то время стадион носил название «Стад Мюнисипаль».

История

«Стад Огюст Делон» был торжественно открыт 2 июня 1935 года президентом Франции Альбером Лебреном под именем «Стад Мюнисипаль». Стадион сразу же стал домашней ареной футбольного клуба «Реймс».

Арена могла вместить до 18 000 зрителей, что позволяло ей быть одной из самых крупных и вместительных в стране. Организаторы чемпионата мира по футболу 1938 года выбрали стадион одним из мест проведения первенства. На нем была сыграна одна из игр 1/8 финала между сборной Венгрией и сборной Голландской Ост-Индии, которая завершилась победой Венгрии со счётом 6:0.

После Второй мировой войны стадион был переименован в «Огюст Делон» в память о нормандском спортсмене Огюсте Делоне, умершем от пыток гестапо 13 сентября 1943 года.

В конце 1950-х годов «Реймс» начал доминировать во французском футболе, ажиотаж к команде рос с каждым годом, а стадион не мог вместить всех желающих. Это повлекло к первой реконструкции стадиона в 1955 году. Были возведены две дополнительные трибуны. В последующие годы команда стала сдавать свои позиции в чемпионате Франции, а болельщики перестали ходить на стадион в прежнем количестве. В итоге «Реймс» вылетел в третий дивизион в 1991 году. Однако, вопреки всему, в этот период был поставлен рекорд посещаемости стадиона. 2 июня 1987 года в полуфинале Кубка Франции против марсельского «Олимпик» стадион посетило 27 774 зрителя. Этот рекорд побил прежний, датированный 6 ноября 1976 года, когда в чемпионате Франции «Реймс» принимал «Сент-Этьен». На тот матч пришло 25 225 зрителей. Стоит отметить, что этот рекорд в чемпионате для «Реймса» держится по сей день.

В 2002 году «Реймс» вернулся в профессиональную Лигу 2 с новыми амбициями. Что отразилось и на новой жизни стадиона. В это время официальная его вместимость была 8 000 зрителей, что не соответствовало нынешнему уровню команды. Ранее мэр города Реймс заявил о желании реконструировать стадион.

Начатая в 2004 году, это была вторая реконструкция стадиона. Новый проект стадиона был рассчитан на 22 000 мест. Потребовалось несколько лет, чтобы полностью завершить строительство стадиона. Реконструкция была завершена в 2008 году, когда на месте старого стадиона возвели новую, современную и модернизированную многофункциональную арену. В настоящее время стадион может принять 21 684 зрителя.

Торжественное открытие стадиона состоялось 5 декабря 2008 года. Во время матча между футбольными клубами «Реймс» и «Ланс».

Галерея

• Stade Auguste-Delaune 2 Tribünen.JPG

  Трибуна Анри Жермен

• TribuneBatteux2.jpg

  Трибуна Альбер Батье

• Tribune Méano.JPG

  Трибуна Франсис Меано

• Tribune Jonquet.JPG

  Трибуна Робер Жонке

Ссылки

• [www.stade-de-reims.com/app/pages/stade Страница стадиона на официальном сайте клуба]  (фр.)
• [www.worldstadiums.com/stadium_pictures/europe/france/champagne_ardenne/reims_delaune.shtml «Огюст Делон»] на сайте worldstadiums.com

Отрывок, характеризующий Огюст Делон (стадион)

– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.


Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских