Ольгинская (Ростовская область)
| Станица
Ольгинская
|
О́льгинская — станица в Аксайском районе Ростовской области.
Входит в состав Ольгинского сельского поселения, являясь его административным центром.
Содержание
География
Расположена в 15 км (по дорогам) юго-восточнее районного центра — города Аксай. Станица находится на берегу озера Генеральское.
Улицы
|
|
|
История
История образования станицы Ольгинской несколько необычна. Жизнь станице дал почтовый тракт, проходивший по земле Области Войска Донского от Аксайской переправы на Кавказ. Трудности при продвижении на юг не только почты, но и разнообразных проезжающих от военных до путешественников привели к тому, что на высшем уровне было принято решение о застройке придорожной черты тракта хуторами и посёлками.
«Ежегодно в зимнее время, особенно когда продолжается жестокая стужа с метелью и сильным ветром, проезд для всех едущих и проходящих войсковых команд по открытой там степи делается совершенное препятствующим и неудобным, так как и во время следования сего года партиями ратников на Кавказскую линию приостановлены оные были в Старо-Черкасске до окончания бывшей несколько дней сряду метелью и стужею; приготовленные под проезд их селений верст за двести и более с подводами люди, с лошадьми и скотом, должны были подвергаться всем бедствиям жестокости зимы, и ежели бы не предприняты были против сего самые деятельные меры, то неминуемо весь скот подвержен был гибели…» — писал в 1808 году атаман войска Донского императору Александру I.
Из имперской канцелярии на Дон вскоре пришло распоряжение о незамедлительном заселении почтового тракта, идущего на Кавказ. Указ Аксайского сыскного начальства от 23 марта 1808 года гласил:
«…жительствующим в станицах чинам, казакам и приписным за станицами малороссиянам, не окажутся ли желающие поселится у дороги Задонского почтового тракта при почтах — Кагальницкой, Мечетной и Мало-Егорлыкской, где отведена быть имеет им земля, по примеру станицами, с тем, что они желающие получить льготы на пять лет, первые от всех по военной службе употреблений, а последние — малороссияне в нарядах от тягостей и работ по войску…»
Так намечены были к образованию и заселению Кагальницкая, Мечетинская и Егорлыкская станицы. Тут же к ним добавили ещё одну — Новомахинскую. Эта станица образовывалась по высочайшей императорской воле в 1809 году при речке Сухом Махине. Впрочем, на указанном месте уже находился хутор станицы Василия Иловайского и хутор бывшего войскового атамана Алексея Иловайского. Новомахинская станица была заложена в полутора километрах западней хутора Махин, именовавшегося в XVII столетии Махиным городком. Махин был временным станом донских казаков, участвовавших в Азовском «сидении».
С 1809 по 1819 годы первая станица по пути Задонского почтового тракта именовалась Новомахинской, а с начала 1820 года — Махинской. В Новомахинскую станицу переселилось сначала около 60 семей казаков из донских станиц и семьи малороссиян, поступивших в казачье сословие. Впоследствии число переселенцев росло как административными усилиями правительства, так уже обжитым видом новых станиц. Главным делом переселенцев было поставить церковь, чтобы станица «состоялась». Первая Успенская деревянная церковь в Новомахинской станице была воздвигнута уже в 1810 году. В церкви на видном месте хранился напрестольный крест, серебряный и позолоченный, с надписью на оборотной стороне: «Подан графом Матвеем Ивановичем Платовым 1 октября 1817 года».
Расстояние между Аксайской и Махинской станицами в распутицу преодолевалось с большим трудом, особенно при весеннем паводке, поэтому к середине XIX века назрела необходимость строительства в этих местах дамбы. Заскрипели перья чиновников, полетели депеши, согласования, проекты.
И 11 июля 1846 года, в день венчания дочери Николая I, великой княгини Ольги, при большом стечении публики наказной атаман войска Донского генерал от кавалерии М. Г. Власов всенародно объявил о начале сооружения дамбы и высказал предложение, чтобы придел в новом храме, предположенном к строительству в Махинской станице, «…освящен был во имя святой благоверной и Великой княгини Ольги и чтобы в воспоминание тезоименитства ея Августейшей соименинницы на память в роды родов настоящего торжества переименовать станицу Махинскую в Ольгинскую и название дамбы украсить именем её Величества».
Постройка дамбы продолжалась девять лет и обошлась казне в 935236 рублей. Дамба была проложена по займищу от Аксайской до Ольгинской станицы на расстояние семи с половиной вёрст. На этом пространстве было сооружено 8 мостов. 93 человека обслуживало дамбу. В их числе были офицеры, писари, урядники и казаки. Нижние чины на погонах имели буквы «ОД» — Ольгинская дамба.
В 1855 году в уже Ольгинской станице была построена деревянная трехпрестольная Успенская церковь, а в начале XX века был сооружен каменный трехпрестольный храм, освященный в 1902 году. Революция и гражданская война не обошла стороной станицу Ольгинскую. Знаменитый «ледовый поход» генерала Корнилова проходил в феврале 1918 года как раз по этим местам.
Гражданская война
С введением после гражданской войны нового административно-территориального деления Ольгинская, до этого входившая в состав Черкасского округа Донской области, стала центром сельского совета в Ростовском районе Донского округа Северо-Кавказского края. В ней проживало 5536 человек, имелось 1135 дворов, 2 школы 1-й ступени и столько же библиотек, 9 мелких промышленных предприятий, 5 кузниц, 3 мельницы, маслобойка, 475 колодцев.
Великая Отечественная война
Великая Отечественная война принесла очередное испытание. В августе 1941 года к Аксаю стали прорываться фашисты. После того как авиация разбомбила железнодорожный мост в Ростове, было принято решение о сооружении одноколейной железной дороги по Ольгинской дамбе от Аксая до Батайска. Причем по дамбе сохранялось движение автомобильного и гужевого транспорта. Немцы появились в станице Аксайской днем 25 июля 1942 года. Шли они группами, направляясь к станице с севера. С июля 1942 года по февраль 1943 года хозяйничали гитлеровские захватчики на территории Аксайского района. Были они и в станице Ольгинской. 7 февраля 1943 года станица Ольгинская была освобождена войсками Южного фронта Красной Армии. Все имевшиеся на Ольгинской дамбе мосты были взорваны. Начался восстановительный послевоенный период…
Население
| Численность населения, чел. | |||||
|---|---|---|---|---|---|
| 1959 | 1970 | 1979 | 1989 | 2002 | 2010[1] |
| − | − | − | − | 5 263 | 5 613 |
Известные люди
В станице родился Примаков, Павел Петрович — Герой Советского Союза. Кан Валерия Владиславовна, Мазай Макар Никитович - сталевар-новатор, зверски замученный фашистами за отказ с ними сотрудничать.
Напишите отзыв о статье "Ольгинская (Ростовская область)"
Примечания
- ↑ [www.gks.ru/free_doc/new_site/perepis2010/croc/Documents/Vol1/pub-01-05.xlsx Численность постоянного населения Российской Федерации по городам, посёлкам городского типа и районам по результатам переписи 2010]
Ссылки
- Ольгинская казачья станица // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Ольгинская (Ростовская область)
– Мама, это не стыдно, что он вдовец?– Полно, Наташа. Молись Богу. Les Marieiages se font dans les cieux. [Браки заключаются в небесах.]
– Голубушка, мамаша, как я вас люблю, как мне хорошо! – крикнула Наташа, плача слезами счастья и волнения и обнимая мать.
В это же самое время князь Андрей сидел у Пьера и говорил ему о своей любви к Наташе и о твердо взятом намерении жениться на ней.
В этот день у графини Елены Васильевны был раут, был французский посланник, был принц, сделавшийся с недавнего времени частым посетителем дома графини, и много блестящих дам и мужчин. Пьер был внизу, прошелся по залам, и поразил всех гостей своим сосредоточенно рассеянным и мрачным видом.
Пьер со времени бала чувствовал в себе приближение припадков ипохондрии и с отчаянным усилием старался бороться против них. Со времени сближения принца с его женою, Пьер неожиданно был пожалован в камергеры, и с этого времени он стал чувствовать тяжесть и стыд в большом обществе, и чаще ему стали приходить прежние мрачные мысли о тщете всего человеческого. В это же время замеченное им чувство между покровительствуемой им Наташей и князем Андреем, своей противуположностью между его положением и положением его друга, еще усиливало это мрачное настроение. Он одинаково старался избегать мыслей о своей жене и о Наташе и князе Андрее. Опять всё ему казалось ничтожно в сравнении с вечностью, опять представлялся вопрос: «к чему?». И он дни и ночи заставлял себя трудиться над масонскими работами, надеясь отогнать приближение злого духа. Пьер в 12 м часу, выйдя из покоев графини, сидел у себя наверху в накуренной, низкой комнате, в затасканном халате перед столом и переписывал подлинные шотландские акты, когда кто то вошел к нему в комнату. Это был князь Андрей.
– А, это вы, – сказал Пьер с рассеянным и недовольным видом. – А я вот работаю, – сказал он, указывая на тетрадь с тем видом спасения от невзгод жизни, с которым смотрят несчастливые люди на свою работу.
Князь Андрей с сияющим, восторженным и обновленным к жизни лицом остановился перед Пьером и, не замечая его печального лица, с эгоизмом счастия улыбнулся ему.
– Ну, душа моя, – сказал он, – я вчера хотел сказать тебе и нынче за этим приехал к тебе. Никогда не испытывал ничего подобного. Я влюблен, мой друг.
Пьер вдруг тяжело вздохнул и повалился своим тяжелым телом на диван, подле князя Андрея.
– В Наташу Ростову, да? – сказал он.
– Да, да, в кого же? Никогда не поверил бы, но это чувство сильнее меня. Вчера я мучился, страдал, но и мученья этого я не отдам ни за что в мире. Я не жил прежде. Теперь только я живу, но я не могу жить без нее. Но может ли она любить меня?… Я стар для нее… Что ты не говоришь?…
– Я? Я? Что я говорил вам, – вдруг сказал Пьер, вставая и начиная ходить по комнате. – Я всегда это думал… Эта девушка такое сокровище, такое… Это редкая девушка… Милый друг, я вас прошу, вы не умствуйте, не сомневайтесь, женитесь, женитесь и женитесь… И я уверен, что счастливее вас не будет человека.
– Но она!
– Она любит вас.
– Не говори вздору… – сказал князь Андрей, улыбаясь и глядя в глаза Пьеру.
– Любит, я знаю, – сердито закричал Пьер.
– Нет, слушай, – сказал князь Андрей, останавливая его за руку. – Ты знаешь ли, в каком я положении? Мне нужно сказать все кому нибудь.
– Ну, ну, говорите, я очень рад, – говорил Пьер, и действительно лицо его изменилось, морщина разгладилась, и он радостно слушал князя Андрея. Князь Андрей казался и был совсем другим, новым человеком. Где была его тоска, его презрение к жизни, его разочарованность? Пьер был единственный человек, перед которым он решался высказаться; но зато он ему высказывал всё, что у него было на душе. То он легко и смело делал планы на продолжительное будущее, говорил о том, как он не может пожертвовать своим счастьем для каприза своего отца, как он заставит отца согласиться на этот брак и полюбить ее или обойдется без его согласия, то он удивлялся, как на что то странное, чуждое, от него независящее, на то чувство, которое владело им.
– Я бы не поверил тому, кто бы мне сказал, что я могу так любить, – говорил князь Андрей. – Это совсем не то чувство, которое было у меня прежде. Весь мир разделен для меня на две половины: одна – она и там всё счастье надежды, свет; другая половина – всё, где ее нет, там всё уныние и темнота…
– Темнота и мрак, – повторил Пьер, – да, да, я понимаю это.
– Я не могу не любить света, я не виноват в этом. И я очень счастлив. Ты понимаешь меня? Я знаю, что ты рад за меня.
– Да, да, – подтверждал Пьер, умиленными и грустными глазами глядя на своего друга. Чем светлее представлялась ему судьба князя Андрея, тем мрачнее представлялась своя собственная.
Для женитьбы нужно было согласие отца, и для этого на другой день князь Андрей уехал к отцу.
Отец с наружным спокойствием, но внутренней злобой принял сообщение сына. Он не мог понять того, чтобы кто нибудь хотел изменять жизнь, вносить в нее что нибудь новое, когда жизнь для него уже кончалась. – «Дали бы только дожить так, как я хочу, а потом бы делали, что хотели», говорил себе старик. С сыном однако он употребил ту дипломацию, которую он употреблял в важных случаях. Приняв спокойный тон, он обсудил всё дело.
Во первых, женитьба была не блестящая в отношении родства, богатства и знатности. Во вторых, князь Андрей был не первой молодости и слаб здоровьем (старик особенно налегал на это), а она была очень молода. В третьих, был сын, которого жалко было отдать девчонке. В четвертых, наконец, – сказал отец, насмешливо глядя на сына, – я тебя прошу, отложи дело на год, съезди за границу, полечись, сыщи, как ты и хочешь, немца, для князя Николая, и потом, ежели уж любовь, страсть, упрямство, что хочешь, так велики, тогда женись.
– И это последнее мое слово, знай, последнее… – кончил князь таким тоном, которым показывал, что ничто не заставит его изменить свое решение.
Князь Андрей ясно видел, что старик надеялся, что чувство его или его будущей невесты не выдержит испытания года, или что он сам, старый князь, умрет к этому времени, и решил исполнить волю отца: сделать предложение и отложить свадьбу на год.
Через три недели после своего последнего вечера у Ростовых, князь Андрей вернулся в Петербург.
На другой день после своего объяснения с матерью, Наташа ждала целый день Болконского, но он не приехал. На другой, на третий день было то же самое. Пьер также не приезжал, и Наташа, не зная того, что князь Андрей уехал к отцу, не могла себе объяснить его отсутствия.
Так прошли три недели. Наташа никуда не хотела выезжать и как тень, праздная и унылая, ходила по комнатам, вечером тайно от всех плакала и не являлась по вечерам к матери. Она беспрестанно краснела и раздражалась. Ей казалось, что все знают о ее разочаровании, смеются и жалеют о ней. При всей силе внутреннего горя, это тщеславное горе усиливало ее несчастие.
Однажды она пришла к графине, хотела что то сказать ей, и вдруг заплакала. Слезы ее были слезы обиженного ребенка, который сам не знает, за что он наказан.
Графиня стала успокоивать Наташу. Наташа, вслушивавшаяся сначала в слова матери, вдруг прервала ее:
– Перестаньте, мама, я и не думаю, и не хочу думать! Так, поездил и перестал, и перестал…
Голос ее задрожал, она чуть не заплакала, но оправилась и спокойно продолжала: – И совсем я не хочу выходить замуж. И я его боюсь; я теперь совсем, совсем, успокоилась…
На другой день после этого разговора Наташа надела то старое платье, которое было ей особенно известно за доставляемую им по утрам веселость, и с утра начала тот свой прежний образ жизни, от которого она отстала после бала. Она, напившись чаю, пошла в залу, которую она особенно любила за сильный резонанс, и начала петь свои солфеджи (упражнения пения). Окончив первый урок, она остановилась на середине залы и повторила одну музыкальную фразу, особенно понравившуюся ей. Она прислушалась радостно к той (как будто неожиданной для нее) прелести, с которой эти звуки переливаясь наполнили всю пустоту залы и медленно замерли, и ей вдруг стало весело. «Что об этом думать много и так хорошо», сказала она себе и стала взад и вперед ходить по зале, ступая не простыми шагами по звонкому паркету, но на всяком шагу переступая с каблучка (на ней были новые, любимые башмаки) на носок, и так же радостно, как и к звукам своего голоса прислушиваясь к этому мерному топоту каблучка и поскрипыванью носка. Проходя мимо зеркала, она заглянула в него. – «Вот она я!» как будто говорило выражение ее лица при виде себя. – «Ну, и хорошо. И никого мне не нужно».
