Осипов, Сергей Иванович
Сергей Иванович Осипов | ||||
Место рождения: |
с. Степанково, Бежецкий уезд Тверская губерния | |||
---|---|---|---|---|
Место смерти: | ||||
Подданство: | ||||
Гражданство: | ||||
Жанр: | ||||
Учёба: | ||||
Стиль: | ||||
Награды: |
|
Сергей Иванович Осипов (22 сентября 1915, село Степанково, Бежецкий уезд, Тверская губерния, Российская империя — 12 октября 1985, Ленинград, СССР) — русский советский живописец и педагог, член Ленинградской организации Союза художников РСФСР[1].
Содержание
Биография
Сергей Иванович Осипов родился в деревне Степанково Бежецкого уезда Тверской губернии в крестьянской семье. Отец художника с дореволюционных лет работал по строительству в Петрограде. Учиться Осипов начал в школе села Поречье. В 1927 году приехал к отцу в Ленинград. Здесь окончил семь классов и поступил учеником на завод «Электроприбор». Затем работал с отцом на строительстве. Одновременно посещал вечернюю художественную школу на Таврической улице, где занимался у известных педагогов Владимира Сукова и Семена Абугова[2].
В 1932 Осипов поступил в подготовительные классы при Всероссийской Академии художеств, а в 1935 стал студентом живописного факультета Ленинградского института живописи, скульптуры и архитектуры. Занимался у Семена Абугова, Михаила Бернштейна, Генриха Павловского, Александра Осмеркина.
Война застала Осипова на дипломном курсе в мастерской А. Осмеркина. Оставив учёбу, он добровольцем ушёл в народное ополчение. Участвовал в боях под Ленинградом. В декабре 1941 при разминировании проходов для наступающего матросского батальона из Кронштадта в районе Старого Петергофа был тяжело ранен, потерял ногу. Больше года провел в госпиталях на излечении. Демобилизовался в 1943 как инвалид Великой Отечественной войны. Награждён Орденом Славы III степени, медалями «За оборону Ленинграда» и «За победу над Германией»[3].
В 1943 Осипов вернулся к занятиям в институте и в декабре того же года окончил его по мастерской А. А. Осмеркина с присвоением квалификации художника живописи. Дипломная работа — картина «Партизаны».[4]
В 1945 году началась многолетняя педагогическая работа Осипова, сначала в ЛХПУ, затем в 1946—1949 гг. в изостудии при ДК имени М. Горького, а с 1949 и до конца 1970-х на кафедре общей живописи ЛВХПУ имени В. И. Мухиной[5]. Одновременно с 1944 Осипов работает по договорам с Ленизо.
В апреле 1945 года его принимают в члены Ленинградского Союза советских художников, с этого же года он начинает участвовать в выставках, экспонируя свои работы вместе с произведениями ведущих мастеров изобразительного искусства Ленинграда. В 1950-е годы Осипов пробует себя в портрете, пишет жанровые композиции, натюрморты, но ведущим в его творчестае становится лирический пейзаж.
Творчество Осипова было неразрывно связано с темой Родины — Тверской землей, её природой, старинными русскими городами, крестьянским укладом. С конца 1940-х ежегодно, а нередко и по несколько раз он посещал Старую Ладогу, Изборск, Старицы, Торжок, Псков, привозя из этих поездок многочисленные этюды, зарисовки и картины. Затем работа продолжалась в мастерской. И так год за годом на протяжении сорока лет.
Персональные выставки произведений Сергея Осипова состоялись в ЦДХ в Москве в 1983 году и в 1991 году в ЛОСХ в Ленинграде. Скончался Сергей Иванович Осипов 12 октября 1985 года в Ленинграде на семьдесят первом году жизни. Его произведения находятся в Государственном Русском музее, в музеях и частных собраниях в России, Италии, Великобритании, США[6], Австрии, Финляндии[7] и других странах.
Творчество
Свой узнаваемый индивидуальный стиль Осипов обретал постепенно. К концу 1950-х годов в техническом отношении он вполне сложился как мастер. Об этом свидетельствуют произведения той поры, показанные на крупнейших выставках: «Сбор урожая» (1950)[8], «На Волге» (1951)[9], «Последний снег» (1954)[10], «Сжатое поле» (1954)[11], «На Волхове» (1955), «Ручеек» (1956)[12], «После дождя» (1957)[13], «Старая Ладога», «Мостик через Пскову», «Псков. Гремячая башня» (все 1958)[14], «Старая Ладога. Собор Георгия», «Псковский дворик», «Довмантова крепость» (все 1958)[15], «Воспоминание о Васильсурске» (1959), «Лодки», «Мостик» (обе 1960)[16] и многие другие. Но простое следование натуре уже не удовлетворяло художника. Нужно идти дальше. Но как, каким путём?
Ответ на этот вопрос дают произведения начала 1960-х годов: «Окраина деревни» (1960)[17], «Натюрморт со скрипкой» (1960)[18], «В Старой Ладоге» (1961)[17], «Псковщина», «Псков. Улица» (1962)[19], "Труворово городище" (1962), «Крепостная башня», «Стожок. Осень», «Крепость. Старый Изборск» (все 1963)[20], «Сторожок Осель» (1963), «Сенокос» (1964)[21], «Пора сенокосная»[22] (1967) и другие. Особое значение в них отводится композиции. Все чаще Осипов уже не ищет привлекательный сюжет, дополняя потом его своей режиссурой, а сочиняет композицию, населяя её подсмотренным ранее в жизни и природе.
Поездки в Псков, Изборск, Суздаль, работа на творческой базе ленинградских художников в Старой Ладоге обогатили художника бесценными уроками древних строителей соборов и крепостей, помогли понять, что овраги, холмы, русла рек, деревья, избы надо писать как элементы единой пространственной среды, как малые величины целого, активно участвующие в образовании его особенностей. И тогда, как считал ленинградский искусствовед Г. Ф. Голенький, появилась в пейзажах Осипова русская мягкая мелодичность, ясный ритм и та неповторимая соразмерность, по которой безошибочно узнаётся национальный характер ландшафта. А в его натюрмортах возникла крепкая «сколоченность», ладная выстроенность, «притертость», пригнанность всех элементов друг к другу, как в дедовском бревенчатом срубе.[23]
Упрощая, а порой несколько деформируя предметы, Осипов подчеркивал их трёхмерную конструкцию и те внутренние силы, то напряжение, с которым их создала природа или человек. «Надо напомнить зрителю о скрытой энергии, наполнявшей каждую вещь. Для меня именно здесь родник поэзии, а не в рассказах о действии или событии», — признавался художник.[24]
Действительно, можно сказать, что в холстах Осипова «ничего не происходит». Но в их безмолвной глубине удивительным образом оживают предания, вкусы, нравы народные, есть ощущение наших корней в отшумевшей жизни ушедших поколений. По меткому замечанию Л. В. Мочалова, пауза в развитии действия приобретает нескончаемую длительность, но это растянутое мгновение даёт нам время задуматься и услышать в сосредоточенной тишине собственный внутренний голос. Другими примечательными особенностями живописи Осипова становятся большая условность формы и всей композиции картины, заметное стремление к обобщениям, иносказанию, желание уйти от созерцательного натурализма к философской глубине и некоторой символике, не переходя однако грани, за которой живопись порывает с реальным миром. Стиль работ этого периода напоминает легкий «полукубизм», форму образуют плоскости и грани. Самый распространенный цвет — лиловый, в лиловых тонах Осипов пишет небо, воду, нейтральный фон, стену дома, удивительно тонко передавая настроение пейзажа.
Через все творчество Осипова проходит мысль о преемственности, о духовном и культурном наследовании. В его работах национальное прошлое не разлучено с современностью. Своими произведениями автор как бы утверждает идею о том, что красота, сотворенная предками, не утрачивает своего значения с течением времени. Она сохраняет способность благотворно влиять на людей и должна входить в духовный обиход современников. «Искренность, мудрая простота, ясная гармония форм и цвета позволяют ощутить древние традиции русского искусства, воспринятые автором не как бездумное использование приёма, а понятые во всей их сути нашим современником,» - писали в 1971 году об Осипове искусствоведы А. Губарев и А. Дмитренко.[25]
Вершина творчества художника приходится на 1970-е — начало 1980-х годов. В этот период им создан ряд лучших произведений, главным образом в жанре натюрморта и пейзажа. Среди них «Старый Изборск. Башня» (1967), «Дикие цветы», «Погост Сенно», «Натюрморт с балалайкой» (все 1970)[26], «Дом с аркой» (1972)[27], «Заснеженный дворик», «Пейзаж с крепостью. Старый Изборск»[28], «Осенняя ветка» (все 1974)[29], «Городок Старица. Зима» (1974)[30], «Натюрморт с белым кувшином» (1975), «Натюрморт с васильками» (1976)[31][32][33], «Лесная речка» (1976), «Изборские откосы» (1978), «Стожок. Дождливый день» (1981), «Ранняя зелень» (1982), «Одуванчики» (1985)[34] и другие. Картины Сергея Осипова вносят в ленинградскую живопись 1970-х гг. свою лепту, самобытность и значительность[35]. В его картинах многое напоминает искусство древнерусских мастеров: лаконизм художественного языка, условность формы и выверенность композиции, находчивость в деталях, целостность и выразительность образа, построенного на незатейливом крестьянском материале.
Напишите отзыв о статье "Осипов, Сергей Иванович"
Примечания
- ↑ Справочник членов Союза художников СССР. Том 2. — М: Советский художник, 1979. — с.163.
- ↑ А. Н. Семенов, С. И. Осипов, К. А. Гущин. Каталог выставки произведений. Л., Художник РСФСР, 1977. С.11.
- ↑ Мы помним… Художники, искусствоведы — участники Великой Отечественной войны. — М: Союз художников России, 2000. — с.208.
- ↑ Юбилейный Справочник выпускников Санкт-Петербургского академического института живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина Российской Академии художеств. 1915—2005. СПб., Первоцвет, 2007. С.56.
- ↑ Традиции школы живописи государственной художественно-промышленной академии имени А. Л. Штиглица. Кафедра общей живописи. СПб., 2010. С.14, 15, 271.
- ↑ Иванов С. Неизвестный соцреализм. Ленинградская школа. СПб., НП-Принт, 2007. С.6-7.
- ↑ Сергей Иванович Осипов. Живопись. Рисунок. Выставка произведений. Каталог. Л., Художник РСФСР, 1990. С.6.
- ↑ Выставка произведений ленинградских художников 1951 года. Каталог. М-Л., Искусство, 1951. С.19.
- ↑ Выставка произведений ленинградских художников 1951 года. Каталог. Л., ЛССХ, 1951. С.15.
- ↑ Весенняя выставка произведений ленинградских художников 1954 года. Каталог. Л., ЛОСХ, 1954. С.15.
- ↑ Весенняя выставка произведений ленинградских художников 1955 года. Каталог. Л., ЛОСХ, 1956. С.14.
- ↑ Осенняя выставка произведений ленинградских художников 1956 года. Л., Ленинградский художник, 1958. С.18.
- ↑ 1917 — 1957. Выставка произведений ленинградских художников. Каталог. Л., Ленинградский художник, 1958. С.23.
- ↑ Выставка произведений ленинградских художников 1960 года. Каталог. Л., Художник РСФСР, 1961. С.30.
- ↑ Осенняя выставка произведений ленинградских художников 1958 года. Каталог. Л., Художник РСФСР, 1959. С.20.
- ↑ Выставка произведений ленинградских художников 1960 года. Каталог. Л., Художник РСФСР, 1963. С.14.
- ↑ 1 2 Выставка произведений ленинградских художников 1961 года. Каталог. Л., Художник РСФСР, 1964. С.30.
- ↑ Иванов С. Неизвестный соцреализм. Ленинградская школа. СПб., НП-Принт, 2007. С.108.
- ↑ Осенняя выставка произведений ленинградских художников 1962 года. Каталог. Л., Художник РСФСР, 1962. С.20.
- ↑ Каталог весенней выставки произведений ленинградских художников 1965 года. Л., Художник РСФСР, 1970. С.23.
- ↑ Ленинград. Зональная выставка. Л., Художник РСФСР, 1965. С.38.
- ↑ Г. Арбузов. История на полотнах. // Ленинградская правда, 1967, 12 декабря.
- ↑ Семенов А. Н., Осипов С. И., Гущин К. А.. Каталог выставки произведений. Автор вступ. статьи Г. Ф. Голенький. Л., Художник РСФСР, 1977. С.6.
- ↑ А. Н. Семенов, С. И. Осипов, К. А. Гущин. Каталог выставки произведений. Автор вступ. статьи Г. Ф. Голенький. Л., Художник РСФСР, 1977. С.6.
- ↑ Губарев А., Дмитренко А. В простом, казалось бы, мотиве ... // Вечерний Ленинград, 1971, 5 января.
- ↑ Сергей Осипов. Живопись. Рисунок. Каталог. М., Советский художник, 1983. С.15.
- ↑ Иванов С. Неизвестный соцреализм. Ленинградская школа. СПб., НП-Принт, 2007. С.37.
- ↑ Иванов С. Двадцать лет спустя. Размышления о выставке Сергея Осипова. // Петербургские искусствоведческие тетради. Вып. 21. СПб, 2011. С.26.
- ↑ Сергей Осипов. Живопись. Рисунок. Каталог. М., Советский художник, 1983. С.19.
- ↑ 60 Лет кафедре общей живописи Санкт-Петербургской государственной художественно-промышленной академии имени А. Л. Штиглица. Каталог выставки. СПб, 2011. С.21.
- ↑ Иванов С. Неизвестный соцреализм. Ленинградская школа. СПб., НП-Принт, 2007. С.36,95.
- ↑ Иванов С. Тихая жизнь за ленинградским столом // Петербургские искусствоведческие тетради. Выпуск 23. СПб., 2012. С.90-97.
- ↑ Осипов С. И. Васильки // 80 лет Санкт-Петербургскому Союзу художников. Юбилейная выставка. СПб., «Цветпринт», 2012. С.208.
- ↑ Натюрморт в живописи 1940—1990 годов. Ленинградская школа. Каталог выставки. СПб., 1996. С.4.
- ↑ Сергей Иванович Осипов. Живопись. Рисунок. Выставка произведений. Каталог. Л., Художник РСФСР, 1990. С.5.
Галерея
- Osipov-House-With-Arch-7oci1bw.jpg
Дом с аркой. 1972
- Osipov-Sergei-Izborsk-Tower-7oci37bw.jpg
Изборск. Башня. 1967
- Osipov-Sergei-Pink-house-ch02bw.jpg
Розовый дом. 1977
- Osipov-Cornflowers-7oci10bw.jpg
Васильки. 1976
- Osipov-Early-Green-7oci11bw.jpg
Первая зелень. 1982
- Osipov-Autumn-Branch-7oci18bw.jpg
Осенняя ветка. 1974
- Osipov-Sergei-Pskov-little-street-7oci2bw.jpg
Псков. Улочка. 1951
- Osipov-In -Suzdal-ch01bw.jpg
В Суздале. 1968
- Osipov-Still-life-with-White-Jug-len102bw.jpg
Натюрморт с белым кувшином. 1972
- Osipov-Sergei-Rainy-day-7oci64bw.jpg
Дождливый день. 1980
- Osipov-Sergei-A-Boy-7oci12bw.jpg
Мальчик. 1950
- Osipov-Sergei-Country-Autumn-len126bw.jpg
Осень в деревне. 1973
Выставки
- 1947 год (Ленинград): Выставка произведений ленинградских художников 1947 года.
- 1951 год (Ленинград): Выставка произведений ленинградских художников 1951 года.
- 1951 год (Ленинград): Выставка произведений ленинградских художников 1951 года в Государственном Русском музее.
- 1954 год (Ленинград): Весенняя выставка произведений ленинградских художников 1954 года.
- 1955 год (Ленинград): Весенняя выставка произведений ленинградских художников 1955 года.
- 1956 год (Ленинград): Осенняя выставка произведений ленинградских художников 1956 года.
- 1957 год (Ленинград): 1917 - 1957. Юбилейная выставка произведений ленинградских художников, посвящённа 40-летию Великой Октябрьской социалистической революции.
- 1958 год (Ленинград): Осенняя выставка произведений ленинградских художников 1958 года.
- 1960 год (Ленинград): Выставка произведений ленинградских художников 1960 года в залах ЛОСХ.
- 1960 год (Ленинград): Выставка произведений ленинградских художников в Государственном Русском музее.
- 1961 год (Ленинград): Выставка произведений ленинградских художников 1961 года года.
- 1962 год (Ленинград): Осенняя выставка произведений ленинградских художников 1962 года.
- 1964 год (Ленинград): Ленинград. Зональная выставка произведений ленинградских художников 1964 года.
- 1965 год (Ленинград): Весенняя выставка произведений ленинградских художников 1965 года.
- 1967 год (Москва): Советская Россия. Третья Республиканская художественная выставка 1967 года.
- 1968 год (Ленинград): Осенняя выставка произведений ленинградских художников 1968 года.
- 1971 год (Ленинград): Осенняя выставка произведений ленинградских художников 1971 года.
- 1972 год (Ленинград): По Родной стране. Выставка произведений ленинградских художников, посвящённая 50-летию образования СССР.
- 1972 год (Ленинград): Наш современник. Вторая выставка произведений ленинградских художников 1972 года.
- 1973 год (Ленинград): Натюрморт. Выставка произведений ленинградских художников 1973 года.
- 1973 год (Ленинград): Осенняя выставка произведений ленинградских художников 1973 года.
- 1975 год (Ленинград): Наш современник. Зональная выставка произведений ленинградских художников 1975 года.
- 1976 год (Москва): Изобразительное искусство Ленинграда. Ретроспективная выставка произведений ленинградских художников.
- 1977 год (Ленинград): Выставка произведений ленинградских художников - ветеранов Великой Отечественной войны.
- 1977 год (Ленинград): Выставка произведений ленинградских художников А. Н. Семенова, С. И. Осипова, К. А. Гущина в залах Ленинградского отделения Союза художников РСФСР.
- 1977 год (Ленинград): Выставка произведений ленинградских художников, посвящённая 60-летию Великого Октября.
- 1978 год (Ленинград): Выставка произведений ленинградских художников - ветеранов Великой Отечественной войны.
- 1979 год (Ленинград): Выставка произведений ленинградских художников - ветеранов Великой Отечественной войны.
- 1980 год (Ленинград): Зональная выставка произведений ленинградских художников 1980 года.
- 1981 год (Ленинград): Выставка произведений ленинградских художников - ветеранов Великой Отечественной войны.
- 1994 год (Санкт-Петербург): Выставка «Ленинградские художники. Живопись 1950-1980 годов» в залах Санкт-Петербургского Союза художников.
- 1994 год (Санкт-Петербург): Выставка «Этюд в творчестве ленинградских художников 1940-1980 годов» в Мемориальном музее Н. А. Некрасова.
- 1995 года (Санкт-Петербург): Выставка «Лирика в произведениях художников военного поколения. Живопись. Графика» в Мемориальном музее Н. А. Некрасова.
- 1996 год (Санкт-Петербург): Выставка «Живопись 1940-1990 годов. Ленинградская школа» в Мемориальном музее Н. А. Некрасова.
- 1997 год (Санкт-Петербург): Памяти учителя. Выставка петербургских художников - учеников мастерской А. А. Осмеркина в Мемориальном музее Н. А. Некрасова.
- 1997 года (Санкт-Петербург): Выставка «Натюрморт в живописи 1950-1990 годов. Ленинградская школа» в Мемориальном музее Н. А. Некрасова.
Источники
- Центральный Государственный Архив литературы и искусства. СПб. Ф.78. Оп.8. Д.123.
- Выставка произведений ленинградских художников 1947 года. Каталог. Л., ЛОСХ, 1948.
- Выставка произведений ленинградских художников 1951 года. Каталог. М-Л., Искусство, 1951. С.19.
- Весенняя выставка произведений ленинградских художников 1956 года. Каталог. Л., ЛССХ, 1956.
- Ковтун Е. Заметки о художественной выставке. // Вечерний Ленинград, 1958, 29 ноября.
- Шумова М. Не уступать завоёванных рубежей. Осенняя выставка работ ленинградских художников. // Ленинградская правда, 1958, 2 декабря.
- Выставка произведений ленинградских художников 1960 года. Каталог. Л., Художник РСФСР, 1963. С.14.
- Дмитренко А. О времени, о человеке... // Смена, 1967, 11 ноября.
- Арбузов Г. История на полотнах. // Ленинградская правда, 1967, 12 декабря.
- Третья республиканская художественная выставка «Советская Россия». Каталог. М., Министерство культуры РСФСР, 1967. С.42.
- Осенняя выставка произведений ленинградских художников 1968 года. Каталог. Л., Художник РСФСР, 1971. С.12.
- Осипов С. Ранняя весна. // Леняшин В. Приобщение к чуду. // Смена, 1969, 7 марта.
- Губарев А., Дмитренко А. В простом, казалось бы, мотиве ... // Вечерний Ленинград, 1971, 5 января.
- Богданов А. Ярче показывать жизнь. // Вечерний Ленинград, 1971, 21 декабря.
- Каталог произведений художников Российской Федерации, переданных в дар организациям и учреждениям культуры (1963—1971 гг.). М., СХ РСФСР, 1972. С.76-77.
- По родной стране. Выставка произведений художников Ленинграда. 50 Летию образования СССР посвящвется. Каталог. Л., Художник РСФСР, 1974. С.19.
- Наш современник. Вторая выставка произведений ленинградских художников 1972 года. Каталог. Л., Художник РСФСР, 1973. С.9.
- Натюрморт. Выставка произведений ленинградских художников 1973 года. Л., Художник РСФСР, 1973. С.11.
- Выставки советского изобразительного искусства. Справочник. Т. 3. 1941—1947 гг. М., Советский художник, 1973. С.342.
- Богданов А. Ярче, но и глубже. // Вечерний Ленинград, 1973, 25 декабря.
- Наш современник. Зональная выставка произведений ленинградских художников 1975 года. Каталог. Л., Художник РСФСР, 1980. С.21.
- Изобразительное искусство Ленинграда. Каталог выставки. Л., Художник РСФСР, 1976. С.25.
- Семенов А. Н., Осипов С. И., Гущин К. А.. Каталог выставки произведений. Автор вступ. статьи Г. Ф. Голенький. Л., Художник РСФСР, 1977.
- Выставка произведений ленинградских художников, посвященная 60-летию Великого Октября. Л., Художник РСФСР, 1982. С.18.
- Дмитренко А. Человек на своей земле. // Ленинградская правда, 1977, 20 ноября.
- Справочник членов Союза художников СССР. Т.2. М., Советский художник, 1979. С.163.
- Зональная выставка произведений ленинградских художников 1980 года. Каталог. Л., Художник РСФСР, 1983. С.19.
- Выставки советского изобразительного искусства. Справочник. Т.5. 1954—1958 гг. М., Советский художник, 1981. С.25, 142, 259, 261, 386, 549.
- Справочник членов Ленинградской организации Союза художников РСФСР. Л., Художник РСФСР, 1980. С.89.
- Леняшин В. Поиски художественной правды // Художник. 1981, № 1. С.8-17.
- Выставка произведений художников — ветеранов Великой Отечественной войны. Л., ЛОСХ РСФСР, 1981. С.3.
- Сергей Осипов. Живопись. Рисунок. Каталог. М., Советский художник, 1983.
- Мы побратимы — сохраним мир. Третья совместная выставка произведений художников Ленинграда и Дрездена. Дрезден, Бюро изобразительных искусств окружного совета Дрездена, 1986. С.137,206.
- Выставка произведений художников — ветеранов Великой Отечественной войны. Каталог. Л., Художник РСФСР, 1990. С.12.
- Сергей Иванович Осипов. Живопись. Рисунок. Выставка произведений. Каталог. Л., Художник РСФСР, 1990.
- Ленинградские художники. Живопись 1950—1980 годов. Каталог. СПб., 1994. С.4.
- Этюд в творчестве ленинградских художников. Выставка произведений. Каталог. СПб., 1994. С.5.
- Лирика в произведениях художников военного поколения. Выставка произведений. Каталог. СПб., 1995. С.5.
- Русская зима. Живопись. Выставка произведений петербургских художников. СПб., 1995. С.5.
- Живопись 1940—1990 годов. Ленинградская школа. Выставка произведений. СПб., 1996. С.5.
- Саблин В. «Ленинградская школа» в Петербурге. // Вечерний Петербург. 1996, 21 марта.
- Натюрморт в живописи 1940—1990 годов. Ленинградская школа. Каталог выставки. СПб., 1996. С.4.
- Памяти учителя. Выставка петербургских художников — учеников мастерской А. А. Осмеркина. СПб., 1997. С.4-5.
- Мы помним… Художники, искусствоведы — участники Великой Отечественной войны. М., Союз художников России, 2000. С.208.
- Иванов С. Неизвестный соцреализм. Ленинградская школа. СПб., НП-Принт, 2007. С.9, 15, 18, 20, 21, 23, 24, 367, 387—406, 443—445. ISBN 5-901724-21-6, ISBN 978-5-901724-21-7.
- Юбилейный Справочник выпускников Санкт-Петербургского академического института живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина Российской Академии художеств. 1915—2005. СПб., Первоцвет, 2007. С.56.
- Традиции школы живописи государственной художественно-промышленной академии имени А. Л. Штиглица. Кафедра общей живописи. СПб., 2010. С.14, 15, 271.
- Данилова А. Группа одиннадцати как художественное явление в изобразительном искусстве Ленинграда 1960-1980 годов. //Общество. Среда. Развитие. Научно-теоретический журнал. №3, 2010. С.160-164.
- Данилова А. Становление ленинградской школы живописи и её художественные традиции. // Петербургские искусствоведческие тетради. Вып. 21. СПб, 2011. С.94—105.
- Иванов С. Двадцать лет спустя. Размышления о выставке Сергея Осипова. // Петербургские искусствоведческие тетради. Вып. 21. СПб, 2011. С.25-31.
- 60 Лет кафедре общей живописи Санкт-Петербургской государственной художественно-промышленной академии имени А. Л. Штиглица. Каталог выставки. СПб, 2011. С.20, 21, 82.
- Иванов С. Тихая жизнь за ленинградским столом // Петербургские искусствоведческие тетради. Выпуск 23. СПб., 2012. С.90-97.
- Осипов С. И. Васильки // 80 лет Санкт-Петербургскому Союзу художников. Юбилейная выставка. СПб., «Цветпринт», 2012. С.208.
См. также
- Список живописцев Ленинградского Союза художников
- Дом Творчества художников «Старая Ладога»
- Пейзажная живопись в изобразительном искусстве Ленинграда
Ссылки
- [www.youtube.com/watch?v=eRZc7OboSrE Artist Sergei Ivanovich Osipov. Paintings of 1950-1980s]
Отрывок, характеризующий Осипов, Сергей Иванович
Она читала и взглядывала на спящую Наташу, на лице ее отыскивая объяснения того, что она читала, и не находила его. Лицо было тихое, кроткое и счастливое. Схватившись за грудь, чтобы не задохнуться, Соня, бледная и дрожащая от страха и волнения, села на кресло и залилась слезами.«Как я не видала ничего? Как могло это зайти так далеко? Неужели она разлюбила князя Андрея? И как могла она допустить до этого Курагина? Он обманщик и злодей, это ясно. Что будет с Nicolas, с милым, благородным Nicolas, когда он узнает про это? Так вот что значило ее взволнованное, решительное и неестественное лицо третьего дня, и вчера, и нынче, думала Соня; но не может быть, чтобы она любила его! Вероятно, не зная от кого, она распечатала это письмо. Вероятно, она оскорблена. Она не может этого сделать!»
Соня утерла слезы и подошла к Наташе, опять вглядываясь в ее лицо.
– Наташа! – сказала она чуть слышно.
Наташа проснулась и увидала Соню.
– А, вернулась?
И с решительностью и нежностью, которая бывает в минуты пробуждения, она обняла подругу, но заметив смущение на лице Сони, лицо Наташи выразило смущение и подозрительность.
– Соня, ты прочла письмо? – сказала она.
– Да, – тихо сказала Соня.
Наташа восторженно улыбнулась.
– Нет, Соня, я не могу больше! – сказала она. – Я не могу больше скрывать от тебя. Ты знаешь, мы любим друг друга!… Соня, голубчик, он пишет… Соня…
Соня, как бы не веря своим ушам, смотрела во все глаза на Наташу.
– А Болконский? – сказала она.
– Ах, Соня, ах коли бы ты могла знать, как я счастлива! – сказала Наташа. – Ты не знаешь, что такое любовь…
– Но, Наташа, неужели то всё кончено?
Наташа большими, открытыми глазами смотрела на Соню, как будто не понимая ее вопроса.
– Что ж, ты отказываешь князю Андрею? – сказала Соня.
– Ах, ты ничего не понимаешь, ты не говори глупости, ты слушай, – с мгновенной досадой сказала Наташа.
– Нет, я не могу этому верить, – повторила Соня. – Я не понимаю. Как же ты год целый любила одного человека и вдруг… Ведь ты только три раза видела его. Наташа, я тебе не верю, ты шалишь. В три дня забыть всё и так…
– Три дня, – сказала Наташа. – Мне кажется, я сто лет люблю его. Мне кажется, что я никого никогда не любила прежде его. Ты этого не можешь понять. Соня, постой, садись тут. – Наташа обняла и поцеловала ее.
– Мне говорили, что это бывает и ты верно слышала, но я теперь только испытала эту любовь. Это не то, что прежде. Как только я увидала его, я почувствовала, что он мой властелин, и я раба его, и что я не могу не любить его. Да, раба! Что он мне велит, то я и сделаю. Ты не понимаешь этого. Что ж мне делать? Что ж мне делать, Соня? – говорила Наташа с счастливым и испуганным лицом.
– Но ты подумай, что ты делаешь, – говорила Соня, – я не могу этого так оставить. Эти тайные письма… Как ты могла его допустить до этого? – говорила она с ужасом и с отвращением, которое она с трудом скрывала.
– Я тебе говорила, – отвечала Наташа, – что у меня нет воли, как ты не понимаешь этого: я его люблю!
– Так я не допущу до этого, я расскажу, – с прорвавшимися слезами вскрикнула Соня.
– Что ты, ради Бога… Ежели ты расскажешь, ты мой враг, – заговорила Наташа. – Ты хочешь моего несчастия, ты хочешь, чтоб нас разлучили…
Увидав этот страх Наташи, Соня заплакала слезами стыда и жалости за свою подругу.
– Но что было между вами? – спросила она. – Что он говорил тебе? Зачем он не ездит в дом?
Наташа не отвечала на ее вопрос.
– Ради Бога, Соня, никому не говори, не мучай меня, – упрашивала Наташа. – Ты помни, что нельзя вмешиваться в такие дела. Я тебе открыла…
– Но зачем эти тайны! Отчего же он не ездит в дом? – спрашивала Соня. – Отчего он прямо не ищет твоей руки? Ведь князь Андрей дал тебе полную свободу, ежели уж так; но я не верю этому. Наташа, ты подумала, какие могут быть тайные причины ?
Наташа удивленными глазами смотрела на Соню. Видно, ей самой в первый раз представлялся этот вопрос и она не знала, что отвечать на него.
– Какие причины, не знаю. Но стало быть есть причины!
Соня вздохнула и недоверчиво покачала головой.
– Ежели бы были причины… – начала она. Но Наташа угадывая ее сомнение, испуганно перебила ее.
– Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли? – прокричала она.
– Любит ли он тебя?
– Любит ли? – повторила Наташа с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. – Ведь ты прочла письмо, ты видела его?
– Но если он неблагородный человек?
– Он!… неблагородный человек? Коли бы ты знала! – говорила Наташа.
– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.
– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.
В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.
Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.
Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.
Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Тверской губернии
- Умершие в Санкт-Петербурге
- Кавалеры ордена Славы
- Награждённые медалью «За оборону Ленинграда»
- Награждённые медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
- Художники по алфавиту
- Ученики Семёна Абугова
- Художники СССР
- Художники России
- Картины Сергея Осипова
- Художники-пейзажисты СССР
- Художники-пейзажисты России
- Мастера натюрморта России
- Мастера натюрморта СССР
- Члены Союза художников СССР
- Участники Великой Отечественной войны
- Художники-реалисты
- Художники Санкт-Петербурга
- Выпускники Института имени Репина
- Живописцы Ленинградского Союза художников