Подводные лодки типа «Кайман»
| ПЛ типа «Кайман» | ||
|---|---|---|
| ||
| «Аллигатор» | ||
| Основные характеристики | ||
| Тип корабля | торпедная подводная лодка | |
| Обозначение проекта | «Кайман» | |
| Главный конструктор | С. Лэк | |
| Скорость (надводная) | 10,7 узлов | |
| Скорость (подводная) | 8,8 узлов | |
| Рабочая глубина погружения | 50 м | |
| Автономность плавания | 700 миль, 22 мили под водой на 7 узлах | |
| Экипаж | 32-36 человек | |
| Стоимость | $ 2 000 000 за 4 лодки | |
| Размеры | ||
| Водоизмещение надводное | 409 т | |
| Водоизмещение подводное | 480 т | |
| Длина наибольшая (по КВЛ) | 41 м | |
| Ширина корпуса наиб. | 3,85 м | |
| Средняя осадка (по КВЛ) | 4,9 м | |
| Вооружение | ||
| Артиллерия | орудие калибра 47 мм или 37 мм, пулемёт | |
| Торпедно- минное вооружение |
2 носовых и 2 кормовых ТА калибра 457 мм | |
Подводные лодки типа «Кайман» — серия российских подводных лодок, построенных в 1905—1910 годах по проекту Саймона Лэка, ставшему развитием проекта «Осётр».
Содержание
История
В связи с началом Русско-Японской войны перед Морским техническим комитетом встала задача по максимально быстрому усилению флота в целом, и подводного флота в частности. Наряду с ведущимися отечественными разработками велись работы по приобретению иностранных образцов. Эксплуатация субмарин малого (100—200 тонн) водоизмещения показала их недостаточную автономность и мореходность, поэтому 4 января 1905 года Морской технический комитет (МТК) рекомендовал Морскому министерству заказать создание проекта лодок увеличенного размера с ходовыми характеристиками, позволяющими взаимодействовать с надводными кораблями. 15 февраля 1905 года минное отделение МТК рассмотрело и утвердило проект 400-тонной лодки С. Лэка. 1 апреля 1905 года был заключён контракт на постройку четырёх таких лодок. Сумма контракта составила $2 000 000.
Строительству мешали задержки с выпуском документации, низкое качество проекта, забастовки рабочих, частые изменения, вносимые в проект. В связи с этим первоначальные сроки строительства были сорваны, и в итоге американских специалистов во главе с Саймоном Лэком отстранили от строительства лодок, поручив доработку экипажам субмарин. В итоге вместо 1906 года лодки начали проходить испытания только в 1910 году. Зимой 1910—1911 года лодки переделывались в Ревеле с целью ликвидации перегруза, составлявшего 10-13 тонн. После переделки ходовые качества снизились, но зато лодки смогли погружаться с полным грузом топлива и торпед.
В 1912 году были заказаны дизели для замены опасных в эксплуатации бензиновых двигателей «Кайманов», однако замена так и не была произведена.
В 1915—1916 годах лодки участвовали в боевых действиях на Балтике. В 1916 году все лодки были выведены из боевого состава флота. Две лодки, «Аллигатор» и «Крокодил», были переделаны в ПЗС[1], а оставшиеся две — «Кайман» и «Дракон», были сданы на хранение.
25 февраля 1918 года подлодки были захвачены в Ревеле немецкими войсками, после чего лодки были переведены в Германию и разделаны на металл.
Представители
| Название | Дата закладки | Спуск на воду | Ввод в строй |
|---|---|---|---|
| Кайман | 16 сентября 1905 | 28 ноября 1907 | 19 сентября 1911 |
| Аллигатор | октябрь 1905 | 3 мая 1908 | |
| Крокодил | 10 июля 1908 | ||
| Дракон | октябрь - ноябрь 1905 | 14 июня 1908 | 30 ноября 1911 |
Напишите отзыв о статье "Подводные лодки типа «Кайман»"
Примечания
- ↑ ПЗС — плавучие зарядные станции.
Литература
- Климовский С. Д. Подводные лодки типа «Кайман» // Судостроение. — Л., 1990. — Вып. 8. — С. 64-68.
- Тарас А. Е. Подводные лодки Великой войны 1914—1918. — Мн.: Харвест, 2003. — 336 с. — ISBN 985-13-0976-1.
Ссылки
- [www.deepstorm.ru/DeepStorm.files/under_1917/kayman/list.htm deepstorm.ru // Тип «Кайман» (проект С. Лэка, США)]
- [book.uraic.ru/elib/pl/lodki/kaiman.htm book.uraic.ru // Подводные лодки типа «Кайман»]
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Подводные лодки типа «Кайман»
Вторая партия была противуположная первой. Как и всегда бывает, при одной крайности были представители другой крайности. Люди этой партии были те, которые еще с Вильны требовали наступления в Польшу и свободы от всяких вперед составленных планов. Кроме того, что представители этой партии были представители смелых действий, они вместе с тем и были представителями национальности, вследствие чего становились еще одностороннее в споре. Эти были русские: Багратион, начинавший возвышаться Ермолов и другие. В это время была распространена известная шутка Ермолова, будто бы просившего государя об одной милости – производства его в немцы. Люди этой партии говорили, вспоминая Суворова, что надо не думать, не накалывать иголками карту, а драться, бить неприятеля, не впускать его в Россию и не давать унывать войску.К третьей партии, к которой более всего имел доверия государь, принадлежали придворные делатели сделок между обоими направлениями. Люди этой партии, большей частью не военные и к которой принадлежал Аракчеев, думали и говорили, что говорят обыкновенно люди, не имеющие убеждений, но желающие казаться за таковых. Они говорили, что, без сомнения, война, особенно с таким гением, как Бонапарте (его опять называли Бонапарте), требует глубокомысленнейших соображений, глубокого знания науки, и в этом деле Пфуль гениален; но вместе с тем нельзя не признать того, что теоретики часто односторонни, и потому не надо вполне доверять им, надо прислушиваться и к тому, что говорят противники Пфуля, и к тому, что говорят люди практические, опытные в военном деле, и изо всего взять среднее. Люди этой партии настояли на том, чтобы, удержав Дрисский лагерь по плану Пфуля, изменить движения других армий. Хотя этим образом действий не достигалась ни та, ни другая цель, но людям этой партии казалось так лучше.
Четвертое направление было направление, которого самым видным представителем был великий князь, наследник цесаревич, не могший забыть своего аустерлицкого разочарования, где он, как на смотр, выехал перед гвардиею в каске и колете, рассчитывая молодецки раздавить французов, и, попав неожиданно в первую линию, насилу ушел в общем смятении. Люди этой партии имели в своих суждениях и качество и недостаток искренности. Они боялись Наполеона, видели в нем силу, в себе слабость и прямо высказывали это. Они говорили: «Ничего, кроме горя, срама и погибели, из всего этого не выйдет! Вот мы оставили Вильну, оставили Витебск, оставим и Дриссу. Одно, что нам остается умного сделать, это заключить мир, и как можно скорее, пока не выгнали нас из Петербурга!»
Воззрение это, сильно распространенное в высших сферах армии, находило себе поддержку и в Петербурге, и в канцлере Румянцеве, по другим государственным причинам стоявшем тоже за мир.
Пятые были приверженцы Барклая де Толли, не столько как человека, сколько как военного министра и главнокомандующего. Они говорили: «Какой он ни есть (всегда так начинали), но он честный, дельный человек, и лучше его нет. Дайте ему настоящую власть, потому что война не может идти успешно без единства начальствования, и он покажет то, что он может сделать, как он показал себя в Финляндии. Ежели армия наша устроена и сильна и отступила до Дриссы, не понесши никаких поражений, то мы обязаны этим только Барклаю. Ежели теперь заменят Барклая Бенигсеном, то все погибнет, потому что Бенигсен уже показал свою неспособность в 1807 году», – говорили люди этой партии.
Шестые, бенигсенисты, говорили, напротив, что все таки не было никого дельнее и опытнее Бенигсена, и, как ни вертись, все таки придешь к нему. И люди этой партии доказывали, что все наше отступление до Дриссы было постыднейшее поражение и беспрерывный ряд ошибок. «Чем больше наделают ошибок, – говорили они, – тем лучше: по крайней мере, скорее поймут, что так не может идти. А нужен не какой нибудь Барклай, а человек, как Бенигсен, который показал уже себя в 1807 м году, которому отдал справедливость сам Наполеон, и такой человек, за которым бы охотно признавали власть, – и таковой есть только один Бенигсен».
Седьмые – были лица, которые всегда есть, в особенности при молодых государях, и которых особенно много было при императоре Александре, – лица генералов и флигель адъютантов, страстно преданные государю не как императору, но как человека обожающие его искренно и бескорыстно, как его обожал Ростов в 1805 м году, и видящие в нем не только все добродетели, но и все качества человеческие. Эти лица хотя и восхищались скромностью государя, отказывавшегося от командования войсками, но осуждали эту излишнюю скромность и желали только одного и настаивали на том, чтобы обожаемый государь, оставив излишнее недоверие к себе, объявил открыто, что он становится во главе войска, составил бы при себе штаб квартиру главнокомандующего и, советуясь, где нужно, с опытными теоретиками и практиками, сам бы вел свои войска, которых одно это довело бы до высшего состояния воодушевления.
