Зелёный мост (Санкт-Петербург)

Зелёный мост
Координаты: 59°56′10″ с. ш. 30°19′11″ в. д.59.93611° с. ш. 30.31972° в. д. / 59.93611; 30.31972
Область применения	пешеходный, автомобильный
Пересекает	реку Мойка
Место расположения	Центральный район Санкт-Петербурга
Конструкция
Тип конструкции	Однопролётный, с пологим сводом, собранным из пустых чугунных блоков
Основной пролёт	Неразводной
Общая длина	39,8 метра
Ширина моста	38,7 метра
Полезные ссылки
Объект культурного наследия РФ	]

Зелё́ный (Полицейский) мост — соединяет между собой Казанский и 2-й Адмиралтейский острова через реку Мойку в Центральном районе Санкт-Петербурга. Через мост проходит Невский проспект.

Ближайшая станция метрополитена — Адмиралтейская.

Название

История названий моста

Год	Название
С 1730-х	Зелёный мост
С 1768	Полицейский мост
C 1918	Народный мост
C 13 января 1998	Зелёный мост

• В 1730-е он был покрашен в зелёный цвет, поэтому его называли Зелёным.
• В 1768 появилось другое название — «Полицейский», из-за находившегося рядом управления городской полиции (позже этот дом занимал Придворный госпиталь). С 1777 года недалеко от моста жил петербургский генерал-полицмейстер Н. И. Чичерин.
• После Октябрьской революции в противопоставление дореволюционному названию мост был переименован в «Народный», и носил такое название в период 1918—1998 годов.

История

В 1710-х годах на левом берегу Невы, проложили «Большую першпективную дорогу» ныне — Невский проспект. В месте пересечения магистрали с Мойкой в 1720 году (возможно в 1717—1718 годах) был построен деревянный подъёмный мост. Он стал городской границей, которая проходила по мосту в 1703—1726 годах, здесь собирались проездные подати. Для этого рядом с мостом стоял Мытный двор, рядом с которым находился Гостиный двор.

В процессе эксплуатации в течение XVIII века мост неоднократно ремонтировался и перестраивался. Во время перестройки 1735 года он был выкрашен в зелёный цвет и получил название «Зелёный».

В 1777 году на этом месте был выстроен трёхпролётный мост балочной системы на каменных опорах с деревянными пролётными строениями.

Чугунный мост

В 1806—1808 годах архитектор Вильям Гесте построил на месте деревянного моста новый, чугунный (первый чугунный мост в Петербурге). Он перекрыл пролёт пологим сводом, собранным из пустых чугунных блоков (тюбингов). В стенках блоков были проделаны отверстия для соединяющих болтов. Основанием опор являются свайные ростверки. Консультантом проекта выступил Ф. П. де Воллан (Деволант).

В качестве идеи использовалось предложение конструкции моста Р. Фултона, опубликованное в Лондоне в 1796 году.

Тротуары были выложены гранитными плитами в одном уровне с проезжей частью и отделялись от неё металлическими прутьями между гранитными парапетными камнями. Перильные ограды моста были литыми, дополнительно были поставлены гранитные обелиски, увенчанные золочёными шарами. Прочность чугуна позволила сделать арку моста гораздо тоньше и изящнее, чем у тяжеловесных гранитных мостов, что придает самому мосту лёгкий, невесомый облик.

Проект моста был настолько удачен, что был утверждён как типовой проект для мостов через Мойку.

Усовершенствования и реставрации

В 1842 году Полицейский мост расширили, чтобы вместить оживлённое движение Невского проспекта. Для этого тротуары были вынесены на металлические консоли. Литые решётки были заменены на глухие гранитные парапеты, вместо гранитных обелисков на въездах установлены чугунные фонарные столбы, изготовленные по проекту инженера А. Д. Готмана.

В 1844 году на нём была уложена первая в России мостовая из асфальтовых кубиков, как писала газета Северная пчела:

…потому что едва ли где бывает более езды, как по Полицейскому мосту.

В 1904-1907 годах на Невском проспекте прокладывали трамвайную линию. Для этого архитектором Л. А. Ильиным был создан проект увеличения ширины моста. С обеих сторон было добавлено по пять рядов коробчатых арок, для этого было произведено расширение опор. Фасадные листы были оформлены золочёными деталями с орнаментами. Чугунные фонарные столбы работы инженера А. Д. Готмана были заменены железными канделябрами с позолотой, на которых подвешены шестигранные стеклянные фонари. Реализовывали проект инженеры В. А. Берс, А. Л. Станов, А. П. Пшеницкий.

Особенности проекта и моста

• Это первый чугунный мост в Санкт-Петербурге.
• На мосту была уложена первая в России мостовая из асфальтовых кубиков
• Проект моста стал первым в мире типовым проектом металлического моста.

В 1938 году свод моста под трамвайными путями для предохранения от электрохимической коррозии был изолирован рубероидом. Проезжая часть и тротуары покрыты асфальтом.

В 1951 году при ремонте моста были восстановлены утраченные ранее шестигранные фонари.

В 1961 и 1967 годах была произведена реставрация мостовых канделябров и фонарей.

Достопримечательности

• Архитектурное убранство моста.

• Через мост проходит Невский проспект — главная магистраль Санкт-Петербурга. Углы Невского и набережной Мойки составляют:
  • Мойка, 57/Невский, 18 — дом купца Котомина (архитектор В. П. Стасов). В 1800—1840-е годы здесь помещалась кондитерская Вольфа и Беранже, в которую перед самой дуэлью заезжал А. С. Пушкин.
  • Мойка 59/Невский, дом № 17. Напротив дома Котомина, через Невский проспект находился дом Чичерина (кинотеатр «Баррикада») — памятник архитектуры федерального значения, примечательный ещё и тем, что расположенный в нём в советское время кинотеатр не прекращал работу в годы блокады. Осенью 2006 года было объявлено, что здание подлежит реконструкции. Оно было отгорожено забором и полностью закрыто щитами. В июне 2007 года стало известно, что памятник практически уничтожен: полностью разрушен корпус XVIII века (одна из старейших построек на Невском) и уникальные интерьеры, прорублен сквозной проезд с Мойки на Большую Морскую.
  • Мойка, 46/Невский, 17 — Строгановский дворец (архитектор Ф.-Б. Растрелли).

• Недалеко от моста расположены дворец Разумовского (Российский государственный педагогический университет им. А. И. Герцена) (архитекторы А. Ф. Кокоринов, Валлен-Деламот) (Мойка, 48), здание Главного штаба, а также Доходный дом и зал собраний М. Ф. Руадзе.

Примечания

---

Культурное наследие Российской Федерации, объект № 7810699000

Культурное наследие Российской Федерации, объект № 7810699006

Литература

• Е. В. Плюхин, А. Л. Пунин. Мосты повисли над водами. — Л.: Аврора, 1975.
• Горбачевич К. С., Хабло Е. П. Почему так названы? О происхождении названий улиц, площадей, островов, рек и мостов Ленинграда. — 3-е изд., испр. и доп. — Л.: Лениздат, 1985. — С. 472. — 511 с.
• Горбачевич К. С., Хабло Е. П. Почему так названы? О происхождении названий улиц, площадей, островов, рек и мостов Санкт-Петербурга. — 4-е изд., перераб. — СПб.: Норинт, 1996. — С. 335. — 359 с. — ISBN 5-7711-0002-1.

Ссылки

• Зелёный мост: тематические медиафайлы на Викискладе

Отрывок, характеризующий Зелёный мост (Санкт-Петербург)

– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
– Вы были на сражении, мы слышали?
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.
Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.


Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.
Из всех дел, предстоявших Пьеру в это утро, дело разборки книг и бумаг Иосифа Алексеевича показалось ему самым нужным.
Он взял первого попавшегося ему извозчика и велел ему ехать на Патриаршие пруды, где был дом вдовы Баздеева.
Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.
Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
Приехав на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем, вышел на его стук.
– Дома? – спросил Пьер.
– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.