Пузино, Орест Поликарпович

Орест Поликарпович Пузино
Период жизни	24 февраля 1819 — 30 июня 1891
Место смерти	Новгород
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	Военно-Морской Флот Российской империи
Годы службы	1836—1891
Звание	вице-адмирал
Командовал	пароход «Петр Великий» бриг «Филоктет» фрегат «Светлана» фрегат «Илья Муромец» корабль «Гангут» 6-й флотский экипаж 5-й флотский экипаж
Сражения/войны	Крымская война
Награды и премии

Орест Поликарпович Пузино (24 февраля 1819 — 30 июня 1891, Новгород) — русский вице-адмирал.

Биография

Орест Пузино родился в семье отставного военного хирурга надворного советника Поликарпа Ивановича Пузино.

3 марта 1830 года зачислен в Морской кадетский корпус, обучаясь в котором 9 января 1836 года был произведен в чин гардемарина и совершил компанию на корабле «Великий князь Михаил». 23 декабря того же года произведен в чин мичмана с назначением в Черноморский флот. В 1837—1839 годах на корабле «Пимен», тендере «Спешный» и фрегате «Энос» крейсировал у абхазских берегов. В 1840 году на транспорте «Ахилл» плавал в черноморских водах, а затем находился в кампании на рейде Одессы. В 1841 году на корабле «Анапа» крейсировал в Чёрном море. 19 апреля 1842 года произведен в чин лейтенанта и в 1842—1851 годах на транспортах «Сочи», «Адлер», «Бзыбь», «Цемес», пароходах «Молодец», «Могучий», «Колхида», «Боец», корабле «Селафаил» и бриге «Тезей» плавал у кавказских берегов. В 1852—1853 годах на пароходофрегате «Крым» ходил между Одессой и Константинополем. В должности старшего офицера пароходофрегата «Крым» участвовал в 18 октября 1853 года в Синопском сражении и «за храбрость и быструю распорядительность» во время преследования противника был награждён орденом Святого Владимира IV степени с бантом. В 1854—1855 годах командуя пароходом «Пётр Великий» плавал по Бугу и Днепровскому лиману. 30 марта 1855 года произведен в чин капитан-лейтенанта и в том же году «за беспорочную выслугу 18-ти шестимесячных морских кампаний» награждён орденом Святого Георгия IV степени.

В 1856—1858 годах командуя бригом «Филоктет» перешёл из Кронштадта в Средиземное море, затем в Константинополь, откуда плавал к берегам Сирии и Египта, а затем возвратился в Кронштадт, где был награждён орденом Святого Станислава II степени с императорской короной. В 1859 году награждён датским орденом Данеброга. В 1859—1860 годах командуя 40-пушечным парусно-винтовым фрегатом «Светлана» крейсировал в Средиземном море. 2 мая 1860 года назначен командиром 6-го флотского экипажа, а 17 октября произведен в чин капитана второго ранга и в том же году награждён греческим орденом Спасителя. В 1860—1861 годах командуя 51-пушечным парусно-винтовым фрегатом «Илья Муромец» крейсировал в Средиземном море и совершил переход к берегам Сирии, откуда берегом возвратился в Кронштадт, где 2 мая 1865 года был назначен командиром 84-пушечного парусно-винтового корабля «Гангут». 1 января 1863 года произведен в чин капитана первого ранга с назначением начальником северной оборонительной линии Кронштадта и 3 января командиром броненосной батареи «Первенец». 30 августа «за особые труды по производству работ по вооружению Кронштадта» награждён орденом Св. Анны II степени. В 1864—1865 годах командовал броненосной батарей «Не тронь меня» в Балтийском море и в 1865 году награждён императорской короной к ордену Святой Анны II степени и 1 августа шведским орденом Меча. 14 ноября 1866 года назначен командиром 5-го флотского экипажа. В 1870 году награждён орденом Святого Владимира III степени с мечами.

1 января 1872 года произведен в чин контр-адмирала с отчислением от должности командира экипажа и с назначением младшим флагманом Балтийского флота. В 1873 году командовал вторым отрядом броненосной эскадры в Финском заливе и 31 декабря награждён орденом Святого Станислава I степени. Назначенный 24 марта 1875 года командующим отрядом судов Тихого океана, в течение двух лет плавал в дальневосточных водах, у берегов Китая, Японии и Северной Америки. 1 января 1877 года награждён орденом Святой Анны I степени. В 1879—1881 годах командовал 1-м отрядом миноносок в финляндских шхерах и с 6 декабря 1880 года временно исправлял должность командира Санкт-Петербургского порта. 1 января 1879 года награждён орденом Святого Владимира II степени. 30 августа 1882 года произведен в чин вице-адмирала с назначением в распоряжение генерал-адмирала великого князя Алексея Александровича. В том же году награждён арендой по 1500 рублей на шесть лет, которую в 1886 году увеличили до 2000 рублей в год. 3 июня 1885 года зачислен по флоту с назначением состоять при генерал-адмирале великом князе Алексее Александровиче.

Именем О. П. Пузино назван мыс в бухте Провидения Анадырского залива Берингова моря.

Литература

• Общий Морской список. — Ч. XI. — С. 289—290.
• Пузино, Орест Поликарпович // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
• Скрицкий Н. В. Русские адмиралы — герои Синопа. — М.: ЗАО Центрполиграф, 2006.

Отрывок, характеризующий Пузино, Орест Поликарпович

– Andre, об одном я прошу, я умоляю тебя, – сказала она, дотрогиваясь до его локтя и сияющими сквозь слезы глазами глядя на него. – Я понимаю тебя (княжна Марья опустила глаза). Не думай, что горе сделали люди. Люди – орудие его. – Она взглянула немного повыше головы князя Андрея тем уверенным, привычным взглядом, с которым смотрят на знакомое место портрета. – Горе послано им, а не людьми. Люди – его орудия, они не виноваты. Ежели тебе кажется, что кто нибудь виноват перед тобой, забудь это и прости. Мы не имеем права наказывать. И ты поймешь счастье прощать.
– Ежели бы я был женщина, я бы это делал, Marie. Это добродетель женщины. Но мужчина не должен и не может забывать и прощать, – сказал он, и, хотя он до этой минуты не думал о Курагине, вся невымещенная злоба вдруг поднялась в его сердце. «Ежели княжна Марья уже уговаривает меня простить, то, значит, давно мне надо было наказать», – подумал он. И, не отвечая более княжне Марье, он стал думать теперь о той радостной, злобной минуте, когда он встретит Курагина, который (он знал) находится в армии.
Княжна Марья умоляла брата подождать еще день, говорила о том, что она знает, как будет несчастлив отец, ежели Андрей уедет, не помирившись с ним; но князь Андрей отвечал, что он, вероятно, скоро приедет опять из армии, что непременно напишет отцу и что теперь чем дольше оставаться, тем больше растравится этот раздор.
– Adieu, Andre! Rappelez vous que les malheurs viennent de Dieu, et que les hommes ne sont jamais coupables, [Прощай, Андрей! Помни, что несчастия происходят от бога и что люди никогда не бывают виноваты.] – были последние слова, которые он слышал от сестры, когда прощался с нею.
«Так это должно быть! – думал князь Андрей, выезжая из аллеи лысогорского дома. – Она, жалкое невинное существо, остается на съедение выжившему из ума старику. Старик чувствует, что виноват, но не может изменить себя. Мальчик мой растет и радуется жизни, в которой он будет таким же, как и все, обманутым или обманывающим. Я еду в армию, зачем? – сам не знаю, и желаю встретить того человека, которого презираю, для того чтобы дать ему случай убить меня и посмеяться надо мной!И прежде были все те же условия жизни, но прежде они все вязались между собой, а теперь все рассыпалось. Одни бессмысленные явления, без всякой связи, одно за другим представлялись князю Андрею.


Князь Андрей приехал в главную квартиру армии в конце июня. Войска первой армии, той, при которой находился государь, были расположены в укрепленном лагере у Дриссы; войска второй армии отступали, стремясь соединиться с первой армией, от которой – как говорили – они были отрезаны большими силами французов. Все были недовольны общим ходом военных дел в русской армии; но об опасности нашествия в русские губернии никто и не думал, никто и не предполагал, чтобы война могла быть перенесена далее западных польских губерний.
Князь Андрей нашел Барклая де Толли, к которому он был назначен, на берегу Дриссы. Так как не было ни одного большого села или местечка в окрестностях лагеря, то все огромное количество генералов и придворных, бывших при армии, располагалось в окружности десяти верст по лучшим домам деревень, по сю и по ту сторону реки. Барклай де Толли стоял в четырех верстах от государя. Он сухо и холодно принял Болконского и сказал своим немецким выговором, что он доложит о нем государю для определения ему назначения, а покамест просит его состоять при его штабе. Анатоля Курагина, которого князь Андрей надеялся найти в армии, не было здесь: он был в Петербурге, и это известие было приятно Болконскому. Интерес центра производящейся огромной войны занял князя Андрея, и он рад был на некоторое время освободиться от раздражения, которое производила в нем мысль о Курагине. В продолжение первых четырех дней, во время которых он не был никуда требуем, князь Андрей объездил весь укрепленный лагерь и с помощью своих знаний и разговоров с сведущими людьми старался составить себе о нем определенное понятие. Но вопрос о том, выгоден или невыгоден этот лагерь, остался нерешенным для князя Андрея. Он уже успел вывести из своего военного опыта то убеждение, что в военном деле ничего не значат самые глубокомысленно обдуманные планы (как он видел это в Аустерлицком походе), что все зависит от того, как отвечают на неожиданные и не могущие быть предвиденными действия неприятеля, что все зависит от того, как и кем ведется все дело. Для того чтобы уяснить себе этот последний вопрос, князь Андрей, пользуясь своим положением и знакомствами, старался вникнуть в характер управления армией, лиц и партий, участвовавших в оном, и вывел для себя следующее понятие о положении дел.
Когда еще государь был в Вильне, армия была разделена натрое: 1 я армия находилась под начальством Барклая де Толли, 2 я под начальством Багратиона, 3 я под начальством Тормасова. Государь находился при первой армии, но не в качестве главнокомандующего. В приказе не было сказано, что государь будет командовать, сказано только, что государь будет при армии. Кроме того, при государе лично не было штаба главнокомандующего, а был штаб императорской главной квартиры. При нем был начальник императорского штаба генерал квартирмейстер князь Волконский, генералы, флигель адъютанты, дипломатические чиновники и большое количество иностранцев, но не было штаба армии. Кроме того, без должности при государе находились: Аракчеев – бывший военный министр, граф Бенигсен – по чину старший из генералов, великий князь цесаревич Константин Павлович, граф Румянцев – канцлер, Штейн – бывший прусский министр, Армфельд – шведский генерал, Пфуль – главный составитель плана кампании, генерал адъютант Паулучи – сардинский выходец, Вольцоген и многие другие. Хотя эти лица и находились без военных должностей при армии, но по своему положению имели влияние, и часто корпусный начальник и даже главнокомандующий не знал, в качестве чего спрашивает или советует то или другое Бенигсен, или великий князь, или Аракчеев, или князь Волконский, и не знал, от его ли лица или от государя истекает такое то приказание в форме совета и нужно или не нужно исполнять его. Но это была внешняя обстановка, существенный же смысл присутствия государя и всех этих лиц, с придворной точки (а в присутствии государя все делаются придворными), всем был ясен. Он был следующий: государь не принимал на себя звания главнокомандующего, но распоряжался всеми армиями; люди, окружавшие его, были его помощники. Аракчеев был верный исполнитель блюститель порядка и телохранитель государя; Бенигсен был помещик Виленской губернии, который как будто делал les honneurs [был занят делом приема государя] края, а в сущности был хороший генерал, полезный для совета и для того, чтобы иметь его всегда наготове на смену Барклая. Великий князь был тут потому, что это было ему угодно. Бывший министр Штейн был тут потому, что он был полезен для совета, и потому, что император Александр высоко ценил его личные качества. Армфельд был злой ненавистник Наполеона и генерал, уверенный в себе, что имело всегда влияние на Александра. Паулучи был тут потому, что он был смел и решителен в речах, Генерал адъютанты были тут потому, что они везде были, где государь, и, наконец, – главное – Пфуль был тут потому, что он, составив план войны против Наполеона и заставив Александра поверить в целесообразность этого плана, руководил всем делом войны. При Пфуле был Вольцоген, передававший мысли Пфуля в более доступной форме, чем сам Пфуль, резкий, самоуверенный до презрения ко всему, кабинетный теоретик.