Рейтинги КБФ
Поделись знанием:
В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополченье за ополченьем поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем в действительности те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти то люди были самыми полезными деятелями того времени.
Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором, как полки Пьера, Мамонова, грабившие русские деревни, как корпия, щипанная барынями и никогда не доходившая до раненых, и т. п. Даже те, которые, любя поумничать и выразить свои чувства, толковали о настоящем положении России, невольно носили в речах своих отпечаток или притворства и лжи, или бесполезного осуждения и злобы на людей, обвиняемых за то, в чем никто не мог быть виноват. В исторических событиях очевиднее всего запрещение вкушения плода древа познания. Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью.
Значение совершавшегося тогда в России события тем незаметнее было, чем ближе было в нем участие человека. В Петербурге и губернских городах, отдаленных от Москвы, дамы и мужчины в ополченских мундирах оплакивали Россию и столицу и говорили о самопожертвовании и т. п.; но в армии, которая отступала за Москву, почти не говорили и не думали о Москве, и, глядя на ее пожарище, никто не клялся отомстить французам, а думали о следующей трети жалованья, о следующей стоянке, о Матрешке маркитантше и тому подобное…
Николай Ростов без всякой цели самопожертвования, а случайно, так как война застала его на службе, принимал близкое и продолжительное участие в защите отечества и потому без отчаяния и мрачных умозаключений смотрел на то, что совершалось тогда в России. Ежели бы у него спросили, что он думает о теперешнем положении России, он бы сказал, что ему думать нечего, что на то есть Кутузов и другие, а что он слышал, что комплектуются полки, и что, должно быть, драться еще долго будут, и что при теперешних обстоятельствах ему не мудрено года через два получить полк.
По тому, что он так смотрел на дело, он не только без сокрушения о том, что лишается участия в последней борьбе, принял известие о назначении его в командировку за ремонтом для дивизии в Воронеж, но и с величайшим удовольствием, которое он не скрывал и которое весьма хорошо понимали его товарищи.
За несколько дней до Бородинского сражения Николай получил деньги, бумаги и, послав вперед гусар, на почтовых поехал в Воронеж.
Только тот, кто испытал это, то есть пробыл несколько месяцев не переставая в атмосфере военной, боевой жизни, может понять то наслаждение, которое испытывал Николай, когда он выбрался из того района, до которого достигали войска своими фуражировками, подвозами провианта, гошпиталями; когда он, без солдат, фур, грязных следов присутствия лагеря, увидал деревни с мужиками и бабами, помещичьи дома, поля с пасущимся скотом, станционные дома с заснувшими смотрителями. Он почувствовал такую радость, как будто в первый раз все это видел. В особенности то, что долго удивляло и радовало его, – это были женщины, молодые, здоровые, за каждой из которых не было десятка ухаживающих офицеров, и женщины, которые рады и польщены были тем, что проезжий офицер шутит с ними.
В самом веселом расположении духа Николай ночью приехал в Воронеж в гостиницу, заказал себе все то, чего он долго лишен был в армии, и на другой день, чисто начисто выбрившись и надев давно не надеванную парадную форму, поехал являться к начальству.
Начальник ополчения был статский генерал, старый человек, который, видимо, забавлялся своим военным званием и чином. Он сердито (думая, что в этом военное свойство) принял Николая и значительно, как бы имея на то право и как бы обсуживая общий ход дела, одобряя и не одобряя, расспрашивал его. Николай был так весел, что ему только забавно было это.
От начальника ополчения он поехал к губернатору. Губернатор был маленький живой человечек, весьма ласковый и простой. Он указал Николаю на те заводы, в которых он мог достать лошадей, рекомендовал ему барышника в городе и помещика за двадцать верст от города, у которых были лучшие лошади, и обещал всякое содействие.
– Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашей матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, – сказал губернатор, отпуская его.
Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.
Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».
Катерина Петровна действительно стала играть вальсы и экосезы, и начались танцы, в которых Николай еще более пленил своей ловкостью все губернское общество. Он удивил даже всех своей особенной, развязной манерой в танцах. Николай сам был несколько удивлен своей манерой танцевать в этот вечер. Он никогда так не танцевал в Москве и счел бы даже неприличным и mauvais genre [дурным тоном] такую слишком развязную манеру танца; но здесь он чувствовал потребность удивить их всех чем нибудь необыкновенным, чем нибудь таким, что они должны были принять за обыкновенное в столицах, но неизвестное еще им в провинции.
Во весь вечер Николай обращал больше всего внимания на голубоглазую, полную и миловидную блондинку, жену одного из губернских чиновников. С тем наивным убеждением развеселившихся молодых людей, что чужие жены сотворены для них, Ростов не отходил от этой дамы и дружески, несколько заговорщически, обращался с ее мужем, как будто они хотя и не говорили этого, но знали, как славно они сойдутся – то есть Николай с женой этого мужа. Муж, однако, казалось, не разделял этого убеждения и старался мрачно обращаться с Ростовым. Но добродушная наивность Николая была так безгранична, что иногда муж невольно поддавался веселому настроению духа Николая. К концу вечера, однако, по мере того как лицо жены становилось все румянее и оживленнее, лицо ее мужа становилось все грустнее и бледнее, как будто доля оживления была одна на обоих, и по мере того как она увеличивалась в жене, она уменьшалась в муже.
Николай, с несходящей улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.
Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своей дамой, и собою, и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.
– Какую же?
– Прелестную, божественную. Глаза у ней (Николай посмотрел на собеседницу) голубые, рот – кораллы, белизна… – он глядел на плечи, – стан – Дианы…
Муж подошел к ним и мрачно спросил у жены, о чем она говорит.
– А! Никита Иваныч, – сказал Николай, учтиво вставая. И, как бы желая, чтобы Никита Иваныч принял участие в его шутках, он начал и ему сообщать свое намерение похитить одну блондинку.
Муж улыбался угрюмо, жена весело. Добрая губернаторша с неодобрительным видом подошла к ним.
– Анна Игнатьевна хочет тебя видеть, Nicolas, – сказала она, таким голосом выговаривая слова: Анна Игнатьевна, что Ростову сейчас стало понятно, что Анна Игнатьевна очень важная дама. – Пойдем, Nicolas. Ведь ты позволил мне так называть тебя?
– О да, ma tante. Кто же это?
– Анна Игнатьевна Мальвинцева. Она слышала о тебе от своей племянницы, как ты спас ее… Угадаешь?..
– Мало ли я их там спасал! – сказал Николай.
– Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь, в Воронеже, с теткой. Ого! как покраснел! Что, или?..
– И не думал, полноте, ma tante.
– Ну хорошо, хорошо. О! какой ты!
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла, рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.
– Очень рада, мой милый, – сказала она, протянув ему руку. – Милости прошу ко мне.
Поговорив о княжне Марье и покойнике ее отце, которого, видимо, не любила Мальвинцева, и расспросив о том, что Николай знал о князе Андрее, который тоже, видимо, не пользовался ее милостями, важная старуха отпустила его, повторив приглашение быть у нее.
Николай обещал и опять покраснел, когда откланивался Мальвинцевой. При упоминании о княжне Марье Ростов испытывал непонятное для него самого чувство застенчивости, даже страха.
Отходя от Мальвинцевой, Ростов хотел вернуться к танцам, но маленькая губернаторша положила свою пухленькую ручку на рукав Николая и, сказав, что ей нужно поговорить с ним, повела его в диванную, из которой бывшие в ней вышли тотчас же, чтобы не мешать губернаторше.
– Знаешь, mon cher, – сказала губернаторша с серьезным выражением маленького доброго лица, – вот это тебе точно партия; хочешь, я тебя сосватаю?
– Кого, ma tante? – спросил Николай.
– Княжну сосватаю. Катерина Петровна говорит, что Лили, а по моему, нет, – княжна. Хочешь? Я уверена, твоя maman благодарить будет. Право, какая девушка, прелесть! И она совсем не так дурна.
– Совсем нет, – как бы обидевшись, сказал Николай. – Я, ma tante, как следует солдату, никуда не напрашиваюсь и ни от чего не отказываюсь, – сказал Ростов прежде, чем он успел подумать о том, что он говорит.
– Так помни же: это не шутка.
– Какая шутка!
– Да, да, – как бы сама с собою говоря, сказала губернаторша. – А вот что еще, mon cher, entre autres. Vous etes trop assidu aupres de l'autre, la blonde. [мой друг. Ты слишком ухаживаешь за той, за белокурой.] Муж уж жалок, право…
– Ах нет, мы с ним друзья, – в простоте душевной сказал Николай: ему и в голову не приходило, чтобы такое веселое для него препровождение времени могло бы быть для кого нибудь не весело.
«Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Николаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?..» И, прощаясь с губернаторшей, когда она, улыбаясь, еще раз сказала ему: «Ну, так помни же», – он отвел ее в сторону:
– Но вот что, по правде вам сказать, ma tante…
– Что, что, мой друг; пойдем вот тут сядем.
Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.
Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.
Но когда, в воскресенье после обедни, лакей доложил в гостиной, что приехал граф Ростов, княжна не выказала смущения; только легкий румянец выступил ей на щеки, и глаза осветились новым, лучистым светом.
– Вы его видели, тетушка? – сказала княжна Марья спокойным голосом, сама не зная, как это она могла быть так наружно спокойна и естественна.
Когда Ростов вошел в комнату, княжна опустила на мгновенье голову, как бы предоставляя время гостю поздороваться с теткой, и потом, в самое то время, как Николай обратился к ней, она подняла голову и блестящими глазами встретила его взгляд. Полным достоинства и грации движением она с радостной улыбкой приподнялась, протянула ему свою тонкую, нежную руку и заговорила голосом, в котором в первый раз звучали новые, женские грудные звуки. M lle Bourienne, бывшая в гостиной, с недоумевающим удивлением смотрела на княжну Марью. Самая искусная кокетка, она сама не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться.
«Или ей черное так к лицу, или действительно она так похорошела, и я не заметила. И главное – этот такт и грация!» – думала m lle Bourienne.
Ежели бы княжна Марья в состоянии была думать в эту минуту, она еще более, чем m lle Bourienne, удивилась бы перемене, происшедшей в ней. С той минуты как она увидала это милое, любимое лицо, какая то новая сила жизни овладела ею и заставляла ее, помимо ее воли, говорить и действовать. Лицо ее, с того времени как вошел Ростов, вдруг преобразилось. Как вдруг с неожиданной поражающей красотой выступает на стенках расписного и резного фонаря та сложная искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною и бессмысленною, когда зажигается свет внутри: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи. В первый раз вся та чистая духовная внутренняя работа, которою она жила до сих пор, выступила наружу. Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к добру, покорность, любовь, самопожертвование – все это светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица.
Рейтинги КБФ — система ранжирования футбольных клубов в Бразилии, созданная главной управляющей инстанцией по этому виду спорта — Конфедерацией бразильского футбола (КБФ). Рейтинг клубов, вкупе с рейтингом штатов играют большую роль в бразильском футболе. Например, с их помощью определяются команды-участницы Кубка Бразилии, а также напрямую зависит комплектование команд-участниц четвёртого по силе дивизиона страны, Серии D.
Содержание
История
До 2003 года
До 2002 года КБФ в качестве ранжира клубов использовала простую систему по суммарному количеству набранных очков, которые бразильские клубы заработали в чемпионатах Бразилии, начиная с самого первого розыгрыша 1971 года. Однако эта система имела свои минусы. Например, структура проведения чемпионатов страны долгие годы имела смешанный характер — групповые раунды на начальных стадиях сменялись раундами плей-офф. Соответственно, клубы проводили разное число матчей. Более сильные команды вступали в борьбу на более поздних стадиях. В 1979 году некоторые команды дошли до полуфинала, не сыграв и 10 матчей, а а другие, вылетевшие ранее, провели по 19 встреч, набрав большее число очков по итогам всего сезона.
Кроме того, в соответствии с правилами ФИФА, с 1995 года в футболе за победу стали присуждать не 2, а 3 очка, что внесло сумятицу в общую таблицу очков. Необходимо было либо её полностью пересматривать с системой в 3 балла, либо вносить 3-очковые победы в новую графу. В любом случае, эти статистические неурядицы разрешили футбольные статистики, но для адекватной системы оценки клубов набранные очки стали не слишком удобными.
В конце 1980-х годов знаменитое бразильское издание Placar выступило с новой инициативой. Чтобы не зависеть от формулы чемпионата, чемпиону страны издание решило присуждать за титул виртуальные 10 баллов, 9 очков вице-чемпиону и так далее вплоть до команды, занявшей 10-е место. Но и у этой системы есть минус — в плане историчности этот рейтинг не может считаться полным, поскольку не учитывает результаты (первого) Кубка (Чаши/Трофея) Бразилии, существовавшего с 1959 по 1968 год, Кубка Робертао, признанного КБФ прототипом чемпионатов Бразилии (1967—1970), а также (нового) Кубка Бразилии, проводящегося с 1989 года.
Составлялись и другие рейтинги, которые учитывали и международные достижения. Но для КБФ было важно разработать такую систему, при которой рейтинг мог реально влиять на сложную и запутанную систему клубного футбола в стране.
Система 2003—2012 годов
Предложенная в 2003 году новая система базировалась на трёх принципах:
- КБФ для подсчёта рейтинга использует результаты только чемпионатов под своей эгидой;
- Очки присуждаются всем клубам, участвующим в текущих соревнованиях данного года;
- Иерархическая структура — большее число очков автоматически присуждается клубу, который в данный момент выступает в более высокой лиге.
Чемпион Бразилии получает 60 очков, вице-чемпион — 59 и так вплоть до команды, занявшей 20-е место (41 балл). Чемпион Серии B получает 40 баллов, Серии C — 20, обладатель Кубка Бразилии — 30. Все стадии Кубка Бразилии также ранжированы. Даже если команда проиграла оба матча 1/32 финала, она всё равно получит за само участие в турнире 1 балл.
После появления в 2009 году Серии D система подсчёта баллов претерпела некоторые изменения. Так, клубы, занявшие в Серии C места с 11-го по 20-е, получили в свою копилку не 10-1 очков, как ранее, а всего лишь по одному очку. Чемпион Серии D, напротив, получил 10 баллов, вице-чемпион — 9, и так далее вплоть до 10-го места и ниже, которые получили по 1 баллу. Изменится ли в 2010 году данная система, можно будет узнать только в декабре, по окончании футбольного сезона и выходе нового рейтинга клубов и штатов, которые будут учитывать результаты этого года.
Минусы рейтинга 2003—2012
- Несмотря на признание в качестве официального аналога чемпионата Бразилии, КБФ не включает в свой рейтинг результаты Кубка Жоао Авеланжа 2000 года, объясняя это тем, что турнир прошёл не под эгидой самой КБФ.
- Аналогично, организованный Клубом Тринадцати чемпионат 1987 года, в котором участвовали все сильнейшие клубы страны, КБФ не включает в свой рейтинг. Кубок Союза (Copa União) рассматривается практически всеми СМИ страны, а также клубами-участниками, в качестве главного турнира в том году. КБФ же называет чемпионом страны победителя своего турнира, который был составлен по остаточному принципу фактически из клубов уровня сегодняшней Серии B.
- Формула чемпионата Бразилии, предусматривавшая долгое время матчи плей-офф, сама по себе подвергается критике. Например, лучший клуб по итогам регулярного сезона мог вылететь на стадии 1/8 финала, а 16-я команда теоретически могла попасть в финал, но по общему числу очков всё равно уступить победителю регулярного сезона. Критерии финальной классификации тех чемпионатов до сих пор обсуждаются в Бразилии.
- Существуют также чисто математические недостатки данного рейтинга, ниже представлены особенно яркие примеры. Например, в геометрической и арифметической прогрессии победителю Кубка Бразилии на практике достаётся куда больше очков, чем чемпиону. Второй математический минус — это «правило 21 места». До 2004 года в Серии A было более 20 команд и если двадцатая получала 41 очко, то команды с 21-й и ниже — лишь по 4 балла. Похожая картина и в Серии B (20-е место — 21 очков, 21-е место и ниже — по 2 очка).
Примеры математических недостатков
- Теоретические примеры о Кубке Бразилии
Если команда А девять раз подряд выиграет чемпионат Бразилии, а в 10-м году станет вице-чемпионом Кубка Бразилии, а команда Б, напротив, 9 раз станет второй в чемпионате, а в 10-м году выиграет Кубок, то ситуация будет выглядеть следующим образом:
- Команда А: 9*60 = 540 + 20 = 560
- Команда Б: 9*59 = 531 + 30 = 561
Если команда А за год станет чемпионом Бразилии и вице-чемпионом Кубка, а команда Б займёт 10-е место в чемпионате и выиграет этот Кубок, то команда Б и в этом случае наберёт больше баллов:
- Команда А: 60 + 20 = 80
- Команда Б: 51 + 30 = 81
Во-первых, данные примеры свидетельствует о том, что разница в один балл между чемпионом и вице-чемпионом слишком несправедливая, а во-вторых — количество баллов, дающихся за победу в Кубке Бразилии, неадекватно завышено. Учитывая, что для победы в Кубке команде необходимо провести лишь 12 матчей, а в чемпионате Бразилии в последние годы было не менее 38 туров, цифра за победу в Кубке Бразилии в 20 баллов выглядит более адекватной.
- Практические примеры
- В 1993 году «Палмейрас» выиграл чемпионат и дошёл до 1/4 финала Кубка и набрал 65 баллов. «Крузейро» же занял лишь 15-е место в чемпионате и выиграл Кубок Бразилии, набрав в общей сложности 76 баллов.
- В 1991 году «Гремио» вылетел из Серии A, заняв 19-е место. В следующем году занял в Серии B унизительное 9-е место и должен был остаться во втором дивизионе. Однако КБФ приняла решение перевести на следующий год 10 команд Серии B в Серию A и в 1993 году вовсе не проводить соревнований во втором и третьем эшелонах. Но и в 1993 году «Гремио» не блистал — 11-е место. В итоге, за 1991—1992 год команда набрала 74 балла. В 2004 году «Гремио» опять провалился, но заняв место ниже 20-го (24-е). В 2005 году команда уже по спортивному принципу завоевала себе право на возвращение в элиту, выиграв Серию B. Но за эти два года, с учётом «правила 21-го места», команда заработала лишь 44 очка.
- «Интернасьонал» в 1975 и 1976 годах был чемпионом Бразилии, но в 1977 несколько провалился, заняв 25-е место из 62 участников. За это время лучший клуб Бразилии набрал 124 очка. Между тем, «Васко да Гама» в эти годы занимал следующие места: 20-е, 12-е, 12-е. «Васко» не позволил себе опуститься ниже 20-го, но и не смог подняться выше 12-го. В итоге, «адмиралы» за эти три года набрали 139 очков, то есть больше, чем двукратные чемпионы.
- Примерно то же самое могло случиться с «Ботафого» и «Коринтиансом» в конце XX века. Клуб из Рио-де-Жанейро занимал в чемпионатах 1998—2000 годов 14-е, 14-е и 20-е места соответственно, теоретически набрав 135 очков. «Коринтианс» же был чемпионом страны в 1998 и 1999 годах, а в Кубке Жоао Авеланжа занял лишь 28-е место (но выиграл в том году Клубный чемпионат мира) и набрал 124 очка по данной системе. Но, поскольку КБФ решила не учитывать результаты Кубка Жоао Авеланжа в своём рейтинге, это сыграло на руку «тимау», поскольку они могли из-за этого упасть в общем рейтинге со второго сразу на пятое место.
- В 1991 году «Сан-Паулу» стал чемпионом Бразилии. Клуб не играл в Кубке Бразилии в том году. В отличие от «Гремио», занявшего 19-е место в чемпионате и дошедшего до финала Кубка. В итоге, у чемпиона Бразилии было 60 очков, а у 19-й команды и финалиста Кубка — 62 очка.
- В 2006 году «Интернасьонал» обыграл «Сан-Паулу», победителя Клубного чемпионата мира 2005 года, в финале Кубка Либертадорес, а затем сам выиграл финал КЧМ, обыграв испанскую «Барселону». В чемпионате Бразилии «Сан-Паулу» взял реванш, выиграв Серию A, «Интер» же финишировал вторым. Но у рейтинга КБФ на этот счёт было «своё мнение». «Интер» и «Сан-Паулу», как участники Кубка Либертадорес, не имели права выступать во всё том же Кубке Бразилии. Его выиграл «Фламенго». По итогам года рейтинг КБФ выглядел так: 1. «Фламенго» — 80 очков, «Васко да Гама» — 75, «Сантос» — 62, «Сан-Паулу» и «Гремио» — по 60, «Интернасьонал» — 59, «Парана», «Крузейро» и «Флуминенсе» — по 56, «Фигейренсе» — 54.
- С 2006 по 2008 год «Сан-Паулу» выиграл три чемпионата подряд — это уникальное достижение в истории бразильского футбола. За это «трёхцветные» получили 180 баллов. Разумеется, клуб постоянно представлял Бразилию в Кубке Либертадорес и не играл в Кубке Бразилии. Но 11-й, 3-й и 5-й клуб в этих чемпионатах соответственно, «Фламенго», ещё и выиграл Кубок Бразилии 2006 года, набрав 194 балла. Лишь один «второстепенный» титул и «рубро-негрос» опередили трёхкратных подряд чемпионов страны. На втором месте за этот период оказался «Флуминенсе», победитель Кубка Бразилии 2007 года и полуфиналист 2006. В чемпионате страны занимал 15-е, 4-е и 14-е места, в итоге — 190 баллов. Наконец, третью строчку занял «Васко да Гама», который по итогам 2008 года вылетел из Серии A, заняв 18-е место. В Кубке же «Васко» был финалистом 2006 года и полуфиналистом в 2008. В 2006—2007 годах команда занимала 6-е и 10-е места. Как итог — 181 очко, на одно больше, чем у «Сан-Паулу».
Новый рейтинг (с 2013 года)
С 2013 года КБФ решила полностью изменить критерии для рейтинга. Во-первых, он перестал учитывать давнюю историю, и учитывает результаты клубов только за последние 5 лет, при этом результаты пятилетней давности имеют меньший удельный вес, чем результаты хронологически более близких лет. Таким образом, система приблизилась по своей сути к командному рейтингу УЕФА и рейтингу клубов КОНМЕБОЛ.
Чемпионы Серий A, B, C и D получают 800, 400, 200 и 100 очков соответственно. Вторые команды получают по 80 % от числа баллов чемпиона, третьи и четвёртые — по 75 % и 70 % соответственно. Полная таблица начислений баллов представлена на сайте КБФ. Чемпион Кубка Бразилии получает 600 баллов, финалист — 480 баллов и далее вплоть до участников 1-й стадии (1/32 финала), которые получают по 25 баллов. Все участники Кубка Либертадорес, которые традиционно не участвуют в розыгрыше Кубка Бразилии, автоматически получают бонус в 400 баллов. «Коэффициент давности» изменяется следующим образом:
- Последний сезон (2012): набранные очки умножаются на 5
- Предпоследний сезон (2011): набранные очки умножаются на 4
- Три сезона назад (2010): набранные очки умножаются на 3
- Четыре сезона назад (2009): набранные очки умножаются на 2
- Пять сезонов назад (2008): набранные очки умножаются на 1[1]
Список клубов-лидеров рейтинга КБФ
- 50 первых клубов в рейтинге КБФ
| Поз. | Клуб | Штат | Очков | Разница в очках | |
|---|---|---|---|---|---|
| В 2016 | Сравн. с 2015 | ||||
| 1 | ▲ (1) | Коринтианс |  SP |
14 664 | — |
| 2 | ▲ (2) | Гремио |  RJ |
14 210 | 454 |
| 3 | ▼ (2) | Крузейро |  RS |
14 064 | 146 |
| 4 | ▲ (1) | Сантос | SP |
13 936 | 128 |
| 5 | ▲ (2) | Сан-Паулу | SP |
13 374 | 562 |
| 6 | ▼ (3) | Фламенго |  RJ |
13 288 | 86 |
| 7 | ▼ (1) | Атлетико Минейро | MG |
13 244 | 44 |
| 8 | ▼ (3) | Палмейрас | SP |
13 056 | 188 |
| 9 | ▬ | Интернасьонал | RS |
13 000 | 56 |
| 10 | ▼ (2) | Флуминенсе | RJ |
12 682 | 318 |
| 11 | ▲ (1) | Васко да Гама | MG |
11 928 | 754 |
| 12 | ▼ (2) | Атлетико Паранаэнсе |  PR |
11 218 | 710 |
| 13 | ▼ (2) | Ботафого | RJ |
10 932 | 286 |
| 14 | ▬ | Коритиба | PR |
10 686 | 246 |
| 15 | ▬ | Гояс |  GO |
9 818 | 868 |
| 16 | ▲ (5) | Фигейренсе |  SC |
9 012 | 806 |
| 17 | ▲ (1) | Понте-Прета | SP |
8 080 | 932 |
| 18 | ▼ (2) | Баия |  BA |
8 054 | 26 |
| 19 | ▲ (1) | Спорт Ресифи |  PE |
7 928 | 126 |
| 20 | ▼ (3) | Витория Салвадор | BA |
7 166 | 762 |
| 21 | ▼ (2) | Сеара |  CE |
6 592 | 574 |
| 22 | ▲ (3) | Крисиума | SC |
6 388 | 204 |
| 23 | ▲ (4) | Аваи | SC |
6 386 | 2 |
| 24 | ▲ (6) | Шапекоэнсе | SC |
6 336 | 50 |
| 25 | ▲ (1) | Наутико Ресифи | PE |
6 139 | 197 |
| 26 | ▼ (3) | АБС |  RN |
6 002 | 137 |
| 27 | ▲ (6) | Жоинвиль | SC |
5 695 | 307 |
| 28 | ▼ (6) | Атлетико Гоияниенсе | GO |
5 386 | 309 |
| 29 | ▼ (1) | Америка Натал | RN |
5 304 | 82 |
| 30 | ▲ (4) | Пайсанду Белен |  PA |
5 268 | 36 |
| 31 | ▼ (2) | Америка Минейро | MG |
5 202 | 36 |
| 32 | ▼ (8) | Португеза Деспортос | SP |
5 095 | 107 |
| 33 | ▼ (1) | Брагантино | SP |
4 984 | 111 |
| 34 | ▼ (3) | Парана | PR |
4 676 | 308 |
| 35 | ▲ (1) | Санта-Круз | PE |
4 310 | 366 |
| 36 | ▲ (2) | Луверденсе |  MT |
4 076 | 234 |
| 37 | ▬ | Боа | MG |
3 884 | 192 |
| 38 | ▼ (3) | АСА |  AL |
3 818 | 66 |
| 39 | ▲ (3) | Сампайо Корреа |  MA |
3 808 | 10 |
| 40 | ▲ (7) | КРБ | AL |
3 420 | 388 |
| 41 | ▲ (5) | Оэсте | SP |
3 282 | 138 |
| 42 | ▼ (1) | Форталеза | CE |
3 080 | 202 |
| 43 | ▼ (2) | Икаса | CE |
2 937 | 143 |
| 44 | ▲ (4) | Вила-Нова Гояния | GO |
2 776 | 161 |
| 45 | ▲ (7) | Макаэ | RJ |
2 736 | 40 |
| 46 | ▼ (7) | Гуарани Кампинас | SP |
2 649 | 87 |
| 47 | ▲ (2) | Салгейру | PE |
2 644 | 5 |
| 48 | ▲ (11) | Тупи | MG |
2 610 | 34 |
| 49 | ▼ (4) | Гуаратингета | SP |
2 504 | 106 |
| 50 | ▲ (6) | Куяба | MT |
2 369 | 135 |
Полужирным выделены основатели Клуба Тринадцати, курсивом — позднее принятые члены.
Рейтинг штатов
- Рейтинг федераций футбола штатов (сумма баллов всех клубов, входящих в данную федерацию)[2]
| Поз. | Штат | Очки | Клубов в Кубок Бразилии |
Клубов в Кубок Северо-Востока |
Клубов в Зелёный кубок |
Клубов в Серию D | |
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 2015 | Сравн. с 2014 | ||||||
| 1 | ▬ | Сан-Паулу
|
92 504 | 5 | — | — | 2 |
| 2 | ▬ | Рио-де-Жанейро
|
57 820 | ||||
| 3 | ▬ | Минас-Жерайс
|
44 864 | 4 | |||
| 4 | ▲ (2) | Санта-Катарина
|
35 513 | ||||
| 5 | ▼ (1) | Риу-Гранди-ду-Сул
|
34 870 | ||||
| 6 | ▼ (1) | Парана
|
30 575 | 3 | |||
| 7 | ▲ (1) | Пернамбуку
|
22 624 | 3 | |||
| 8 | ▼ (1) | Гояс
|
21 386 | — | |||
| 9 | ▬ | Баия
|
17 683 | 3 | |||
| 10 | ▬ | Сеара
|
14 627 | 2 | 1 | ||
| 11 | ▬ | Риу-Гранди-ду-Норти
|
13 436 | ||||
| 12 | ▬ | Алагоас
|
9457 | ||||
| 13 | ▬ | Пара
|
9226 | — | 3 | ||
| 14 | ▬ | Мату-Гросу
|
7789 | 2 | |||
| 15 | ▲ (1) | Мараньян
|
5063 | 2 | 2 | — | |
| 16 | ▼ (1) |  Параиба
|
4979 | ||||
| 17 | ▬ |  Федеральный округ
|
3007 | — | 2 | ||
| 18 | ▬ |  Амазонас
|
2603 | ||||
| 19 | ▲ (1) |  Сержипи
|
2590 | 2 | — | ||
| 20 | ▼ (1) |  Акри
|
2192 | — | 1 | ||
| 21 | ▲ (1) |  Пиауи
|
1819 | 2 | — | ||
| 22 | ▼ (1) |  Мату-Гросу-ду-Сул
|
1757 | — | 1 | ||
| 23 | ▬ |  Эспириту-Санту
|
1669 | 1 | — | 1 | |
| 24 | ▬ |  Токантинс
|
1415 | ||||
| 25 | ▬ |  Амапа
|
1251 | ||||
| 26 | ▬ |  Рондония
|
1186 | ||||
| 27 | ▬ |  Рорайма
|
1164 | ||||
Напишите отзыв о статье "Рейтинги КБФ"
Примечания
- ↑ [imagens.cbf.com.br/201211/1906760347.pdf Новая система подсчёта очков (2013)] (порт.). Конфедерация футбола Бразилии (2012). Проверено 27 марта 2013. [www.webcitation.org/6Feh6JETk Архивировано из первоисточника 5 апреля 2013].
- ↑ [www.cbf.com.br/noticias/a-cbf/ranking-da-cbf-2016-corinthians-e-novo-lider#.Vp3yDyqLSHt Ranking da CBF atualizado: Corinthians é o líder] (порт.). Конфедерация футбола Бразилии (8 декабря 2015). Проверено 19 января 2016.
Ссылки
- [www.cbf.com.br/ Официальный сайт КБФ] (порт.)
- [cdn.cbf.com.br/content/201412/20141208185945_0.pdf Рейтинг-лист клубов и штатов (на 8 декабря 2014)] (порт.)
- [cdn.cbf.com.br/content/201412/20141208185958_0.pdf Рейтинг-лист клубов и штатов (на 8 декабря 2014)] (порт.)
- [www.torcida.com.ru/copabrasil/ Статья о Кубке Бразилии и рейтингах] (рус.)
- [www.torcida.com.ru/copabrasil/rank/ Система набора очков в рейтинг КБФ (до 2009 года)] (рус.)
| Футбол в Бразилии |
| Сборные: Главная | Олимпийская |Молодёжная | Юношеская | Женская | Мини-футбол | Пляжный футбол Организации: КБФ | Клуб Тринадцати |
| Клубные национальные соревнования |
|---|
| Турниры: Серия A | Серия B | Серия C | Серия D | Кубок Бразилии | Кубок Нордесте | Кубок Верде
|
| Чемпионаты штатов |
| Сан-Паулу | Рио-де-Жанейро | Риу-Гранди-ду-Сул | Минас-Жерайс | Парана | Пернамбуку | Баия | Гояс | Санта-Катарина | Сеара | Риу-Гранди-ду-Норти |
| Нефункционирующие турниры |
| Кубок чемпионов | Кубок Робертан | Суперкубок Бразилии | Турнир Рио-Сан-Паулу | Чаша Бразилии | Кубок Сул-Минас |
| Молодёжные и женские турниры |
| Чемпионат Бразилии до-20 | Молодёжный Кубок Сан-Паулу (до 21) | Молодёжный Кубок Белу-Оризонти (до 20) | Женский Кубок Бразилии |
Отрывок, характеризующий Рейтинги КБФ
В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополченье за ополченьем поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем в действительности те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти то люди были самыми полезными деятелями того времени.
Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором, как полки Пьера, Мамонова, грабившие русские деревни, как корпия, щипанная барынями и никогда не доходившая до раненых, и т. п. Даже те, которые, любя поумничать и выразить свои чувства, толковали о настоящем положении России, невольно носили в речах своих отпечаток или притворства и лжи, или бесполезного осуждения и злобы на людей, обвиняемых за то, в чем никто не мог быть виноват. В исторических событиях очевиднее всего запрещение вкушения плода древа познания. Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью.
Значение совершавшегося тогда в России события тем незаметнее было, чем ближе было в нем участие человека. В Петербурге и губернских городах, отдаленных от Москвы, дамы и мужчины в ополченских мундирах оплакивали Россию и столицу и говорили о самопожертвовании и т. п.; но в армии, которая отступала за Москву, почти не говорили и не думали о Москве, и, глядя на ее пожарище, никто не клялся отомстить французам, а думали о следующей трети жалованья, о следующей стоянке, о Матрешке маркитантше и тому подобное…
Николай Ростов без всякой цели самопожертвования, а случайно, так как война застала его на службе, принимал близкое и продолжительное участие в защите отечества и потому без отчаяния и мрачных умозаключений смотрел на то, что совершалось тогда в России. Ежели бы у него спросили, что он думает о теперешнем положении России, он бы сказал, что ему думать нечего, что на то есть Кутузов и другие, а что он слышал, что комплектуются полки, и что, должно быть, драться еще долго будут, и что при теперешних обстоятельствах ему не мудрено года через два получить полк.
По тому, что он так смотрел на дело, он не только без сокрушения о том, что лишается участия в последней борьбе, принял известие о назначении его в командировку за ремонтом для дивизии в Воронеж, но и с величайшим удовольствием, которое он не скрывал и которое весьма хорошо понимали его товарищи.
За несколько дней до Бородинского сражения Николай получил деньги, бумаги и, послав вперед гусар, на почтовых поехал в Воронеж.
Только тот, кто испытал это, то есть пробыл несколько месяцев не переставая в атмосфере военной, боевой жизни, может понять то наслаждение, которое испытывал Николай, когда он выбрался из того района, до которого достигали войска своими фуражировками, подвозами провианта, гошпиталями; когда он, без солдат, фур, грязных следов присутствия лагеря, увидал деревни с мужиками и бабами, помещичьи дома, поля с пасущимся скотом, станционные дома с заснувшими смотрителями. Он почувствовал такую радость, как будто в первый раз все это видел. В особенности то, что долго удивляло и радовало его, – это были женщины, молодые, здоровые, за каждой из которых не было десятка ухаживающих офицеров, и женщины, которые рады и польщены были тем, что проезжий офицер шутит с ними.
В самом веселом расположении духа Николай ночью приехал в Воронеж в гостиницу, заказал себе все то, чего он долго лишен был в армии, и на другой день, чисто начисто выбрившись и надев давно не надеванную парадную форму, поехал являться к начальству.
Начальник ополчения был статский генерал, старый человек, который, видимо, забавлялся своим военным званием и чином. Он сердито (думая, что в этом военное свойство) принял Николая и значительно, как бы имея на то право и как бы обсуживая общий ход дела, одобряя и не одобряя, расспрашивал его. Николай был так весел, что ему только забавно было это.
От начальника ополчения он поехал к губернатору. Губернатор был маленький живой человечек, весьма ласковый и простой. Он указал Николаю на те заводы, в которых он мог достать лошадей, рекомендовал ему барышника в городе и помещика за двадцать верст от города, у которых были лучшие лошади, и обещал всякое содействие.
– Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашей матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, – сказал губернатор, отпуская его.
Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.
Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».
Катерина Петровна действительно стала играть вальсы и экосезы, и начались танцы, в которых Николай еще более пленил своей ловкостью все губернское общество. Он удивил даже всех своей особенной, развязной манерой в танцах. Николай сам был несколько удивлен своей манерой танцевать в этот вечер. Он никогда так не танцевал в Москве и счел бы даже неприличным и mauvais genre [дурным тоном] такую слишком развязную манеру танца; но здесь он чувствовал потребность удивить их всех чем нибудь необыкновенным, чем нибудь таким, что они должны были принять за обыкновенное в столицах, но неизвестное еще им в провинции.
Во весь вечер Николай обращал больше всего внимания на голубоглазую, полную и миловидную блондинку, жену одного из губернских чиновников. С тем наивным убеждением развеселившихся молодых людей, что чужие жены сотворены для них, Ростов не отходил от этой дамы и дружески, несколько заговорщически, обращался с ее мужем, как будто они хотя и не говорили этого, но знали, как славно они сойдутся – то есть Николай с женой этого мужа. Муж, однако, казалось, не разделял этого убеждения и старался мрачно обращаться с Ростовым. Но добродушная наивность Николая была так безгранична, что иногда муж невольно поддавался веселому настроению духа Николая. К концу вечера, однако, по мере того как лицо жены становилось все румянее и оживленнее, лицо ее мужа становилось все грустнее и бледнее, как будто доля оживления была одна на обоих, и по мере того как она увеличивалась в жене, она уменьшалась в муже.
Николай, с несходящей улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.
Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своей дамой, и собою, и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.
– Какую же?
– Прелестную, божественную. Глаза у ней (Николай посмотрел на собеседницу) голубые, рот – кораллы, белизна… – он глядел на плечи, – стан – Дианы…
Муж подошел к ним и мрачно спросил у жены, о чем она говорит.
– А! Никита Иваныч, – сказал Николай, учтиво вставая. И, как бы желая, чтобы Никита Иваныч принял участие в его шутках, он начал и ему сообщать свое намерение похитить одну блондинку.
Муж улыбался угрюмо, жена весело. Добрая губернаторша с неодобрительным видом подошла к ним.
– Анна Игнатьевна хочет тебя видеть, Nicolas, – сказала она, таким голосом выговаривая слова: Анна Игнатьевна, что Ростову сейчас стало понятно, что Анна Игнатьевна очень важная дама. – Пойдем, Nicolas. Ведь ты позволил мне так называть тебя?
– О да, ma tante. Кто же это?
– Анна Игнатьевна Мальвинцева. Она слышала о тебе от своей племянницы, как ты спас ее… Угадаешь?..
– Мало ли я их там спасал! – сказал Николай.
– Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь, в Воронеже, с теткой. Ого! как покраснел! Что, или?..
– И не думал, полноте, ma tante.
– Ну хорошо, хорошо. О! какой ты!
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла, рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.
– Очень рада, мой милый, – сказала она, протянув ему руку. – Милости прошу ко мне.
Поговорив о княжне Марье и покойнике ее отце, которого, видимо, не любила Мальвинцева, и расспросив о том, что Николай знал о князе Андрее, который тоже, видимо, не пользовался ее милостями, важная старуха отпустила его, повторив приглашение быть у нее.
Николай обещал и опять покраснел, когда откланивался Мальвинцевой. При упоминании о княжне Марье Ростов испытывал непонятное для него самого чувство застенчивости, даже страха.
Отходя от Мальвинцевой, Ростов хотел вернуться к танцам, но маленькая губернаторша положила свою пухленькую ручку на рукав Николая и, сказав, что ей нужно поговорить с ним, повела его в диванную, из которой бывшие в ней вышли тотчас же, чтобы не мешать губернаторше.
– Знаешь, mon cher, – сказала губернаторша с серьезным выражением маленького доброго лица, – вот это тебе точно партия; хочешь, я тебя сосватаю?
– Кого, ma tante? – спросил Николай.
– Княжну сосватаю. Катерина Петровна говорит, что Лили, а по моему, нет, – княжна. Хочешь? Я уверена, твоя maman благодарить будет. Право, какая девушка, прелесть! И она совсем не так дурна.
– Совсем нет, – как бы обидевшись, сказал Николай. – Я, ma tante, как следует солдату, никуда не напрашиваюсь и ни от чего не отказываюсь, – сказал Ростов прежде, чем он успел подумать о том, что он говорит.
– Так помни же: это не шутка.
– Какая шутка!
– Да, да, – как бы сама с собою говоря, сказала губернаторша. – А вот что еще, mon cher, entre autres. Vous etes trop assidu aupres de l'autre, la blonde. [мой друг. Ты слишком ухаживаешь за той, за белокурой.] Муж уж жалок, право…
– Ах нет, мы с ним друзья, – в простоте душевной сказал Николай: ему и в голову не приходило, чтобы такое веселое для него препровождение времени могло бы быть для кого нибудь не весело.
«Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Николаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?..» И, прощаясь с губернаторшей, когда она, улыбаясь, еще раз сказала ему: «Ну, так помни же», – он отвел ее в сторону:
– Но вот что, по правде вам сказать, ma tante…
– Что, что, мой друг; пойдем вот тут сядем.
Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.
Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.
Но когда, в воскресенье после обедни, лакей доложил в гостиной, что приехал граф Ростов, княжна не выказала смущения; только легкий румянец выступил ей на щеки, и глаза осветились новым, лучистым светом.
– Вы его видели, тетушка? – сказала княжна Марья спокойным голосом, сама не зная, как это она могла быть так наружно спокойна и естественна.
Когда Ростов вошел в комнату, княжна опустила на мгновенье голову, как бы предоставляя время гостю поздороваться с теткой, и потом, в самое то время, как Николай обратился к ней, она подняла голову и блестящими глазами встретила его взгляд. Полным достоинства и грации движением она с радостной улыбкой приподнялась, протянула ему свою тонкую, нежную руку и заговорила голосом, в котором в первый раз звучали новые, женские грудные звуки. M lle Bourienne, бывшая в гостиной, с недоумевающим удивлением смотрела на княжну Марью. Самая искусная кокетка, она сама не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться.
«Или ей черное так к лицу, или действительно она так похорошела, и я не заметила. И главное – этот такт и грация!» – думала m lle Bourienne.
Ежели бы княжна Марья в состоянии была думать в эту минуту, она еще более, чем m lle Bourienne, удивилась бы перемене, происшедшей в ней. С той минуты как она увидала это милое, любимое лицо, какая то новая сила жизни овладела ею и заставляла ее, помимо ее воли, говорить и действовать. Лицо ее, с того времени как вошел Ростов, вдруг преобразилось. Как вдруг с неожиданной поражающей красотой выступает на стенках расписного и резного фонаря та сложная искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною и бессмысленною, когда зажигается свет внутри: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи. В первый раз вся та чистая духовная внутренняя работа, которою она жила до сих пор, выступила наружу. Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к добру, покорность, любовь, самопожертвование – все это светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица.
