Риверз, Джоан

Джоан Риверз
Joan Rivers
Джоан Риверз в 2010 году
Дата рождения:	8 июня 1933(1933-06-08)
Дата смерти:	4 сентября 2014(2014-09-04) (81 год)
Место смерти:	Манхэттен, Нью-Йорк, США
Профессия:	актриса, телеведущая
Карьера:	1964—2014

Джоан Риверз (англ. Joan Rivers, урождённая Джоан Александра Молински (англ. Joan Alexandra Molinsky), в замужестве Розенберг; 8 июня 1933 — 4 сентября 2014) — американская комедийная актриса, стендап-комик, телеведущая, сценарист и продюсер, обладательница премий «Эмми» и «Грэмми». Известна своими многочисленными выступлениями в различных телешоу, а также колкими комментариями о звёздах американского шоу-бизнеса.

Биография

Юные годы

Джоан Александра Молински родилась в нью-йоркском районе Бруклин 8 июня 1933 года в семье еврейских иммигрантов из России. Её мать, Беатрис Грушман (6 января 1906 — октябрь 1975), родилась в Российской империи в состоятельной семье, но после революции они были вынуждены покинуть родину и обосноваться в США. Там им приходилось тяжело, еле сводя концы с концами, и в итоге дед Риверз вернулся обратно в Россию, где умер от голода в Петрограде. Отец, Меер Хаим Молинский (первоначально Малиновский; 7 декабря 1900 — 22 января 1985), родился в Одессе в бедной семье. Его родители в поисках новой жизни покинули родину и в 1910 году переехали в Америку, где он уже и познакомился со своей будущей супругой. Помимо Риверз в семье был ещё один ребёнок — её старшая сестра Барбара Кушман Вакслер (20 сентября 1930 — 3 июня 2013), ставшая адвокатом.

Детство Риверз прошло в деревне Ларчмонт в штате Нью-Йорк, где её отец занимался врачебной практикой. В начале 1950-х Джоан Риверз обучалась в Коннектикутском колледже, а в 1954 году получила степень бакалавра искусств по английской литературе и антропологии в Барнард-колледже. Перед началом карьеры в шоу-бизнесе она успела поработать в различных сферах деятельности: была гидом в Рокфеллеровском центре, корректором в рекламном агентстве и консультантом в модном магазине женской одежды. В 1955 году Риверз вышла замуж за богатого еврейского бизнесмена Джеймса Сангера, брак с которым был крайне несчастным для неё. Спустя полгода ей удалось его аннулировать, сославшись на то, что супруг не хотел детей и не сообщил ей об этом до свадьбы.

Карьера

Актёрская карьера Риверз началась в конце 1950-х на театральных подмостках Нью-Йорка с роли лесбиянки в пьесе «Сплавной лес», где она играла с тогда ещё неизвестной Барброй Стрейзанд. В то же время она выступала в различных ночных клубах и кафе Гринвич-Виллидж, такими как «The Bitter End» и «The Gaslight Cafe», со скетчами и комедийными номерами.

В феврале 1965 года Риверз впервые появилась на телевидении в популярном шоу Джонни Карсона «Сегодня вечером». Благодаря ему она стала известна телезрителям, и в последующие два десятилетия Риверз ещё неоднократно была гостьей у Карсона. В последующие годы она появилась во многих телешоу, среди которых «Девушки разговаривают», «Персона» и «Шоу Эда Салливана». В 1968 году Риверз впервые появилась на большом экране в драме Фрэнка Перри «Пловец» с Бертом Ланкастером в главной роли. В том же году стартовал её собственный телевизионный проект — «Шоу Джоан Риверз», выходившее на экраны один год.

В 1970-е годы Риверз была постоянным гостем во многих комедийных и варьете-шоу, таких как «Шоу Кэрол Бёрнетт» и «Голливуд-сквер». В те же годы она часто выступала в Лас-Вегас-Стрип на разогреве перед концертами многих исполнителей, среди которых Хелен Редди, Роберт Гуле, Мак Дэвис и Серджио Франчи. В 1978 году Риверз выступила сценаристом и режиссёром комедии «Кроличий тест», куда на главную роль пригласила своего друга Билли Кристала. В 1980-е годы она продолжала свои стендап выступления как на телевидении, так и на концертных площадках, став, в частности, первой женщиной-комиком, выступившей на сцене Карнеги-холл. В 1984 году в свет вышла её юмористическая книга мемуаров «The Life and Hard Times of Heidi Abramowitz», вмиг ставшая бестселлером.

В 1986 году Риверз была приглашена на канал «Fox» в качестве хозяйки собственного нового проекта «Позднее звездное шоу Джоан Риверз», став при этом первой женщиной-ведущей вечернего ток-шоу на одном из центральных каналов. Пуск данного шоу привёл Риверз к конфликту с Джонни Карсоном, в связи с тем, что создавал конкуренцию его проекту «Сегодня вечером». Карсон затаил на Риверз большую обиду, и, вплоть до его смерти в 2005 году, они более не общались. Позже она призналась, что ей возможно бы следовало получить одобрение Карсона, прежде чем соглашаться на участие в шоу. Риверз не появлялась в «Сегодня вечером» до февраля 2014 года, когда уже новый ведущий Джимми Фэллон пригласил её в качестве гостя. После уверенного старта в октябре 1986 года «Позднее звездное шоу Джоан Риверз» постепенно стало проседать в рейтингах, и в мае 1987 году контракт с ней был разорван. В то же время работы над шоу в качестве продюсера лишился и её муж Эдгар Розенберг, который спустя три месяца после того покончил жизнь самоубийством. Риверз обвинила в смерти мужа канал «Fox».

В 1989 году Риверз стала ведущей нового проекта — «Шоу Джоан Риверз», выходившее на экраны последующие пять лет, и принёсшее ей в 1990 году премию «Эмми» в номинации лучшее ток-шоу.

Смерть

28 августа 2014 года во время операции на голосовых связках в клинике Йорквилл у Риверз остановилось дыхание. Она была доставлена в реанимацию медицинского центра Маунт-Синай, где у неё произошла остановка сердца, после чего тележурналистку перевели в медикаментозную кому. 30 августа её подключили к аппарату искусственного жизнеобеспечения, а 1 сентября врачи начали процесс вывода её из комы. 3 сентября Риверз перевели из реанимации в палату, а на следующий день, в 13 часов 17 минут, она скончалась в возрасте 81 года.

Церемония прощания прошла в Нью-Йорке 6 сентября, а похоронена Джоан Риверз была в Калифорнии на кладбище Форест-Лаун.

Фильмография

Год		Русское название	Оригинальное название	Роль
1968	ф	Пловец	The Swimmer	Джоан
1973	с	Люси здесь	Here's Lucy	Джоан Рейнолдс
1973	ф	Кроличий тест	Rabbit Test	вторая медсестра
1983	с	Любовная лодка	The Love Boat	Эллисон Ньюман
1984	ф	Маппеты завоёвывают Манхэттен	The Muppets Take Manhattan	продавец парфюмерии
1987	ф	Лес Пэттерсон спасает мир	Les Patterson Saves the World	президент Риверз
1987	ф	Космические яйца	Spaceballs	Дот Матрикс
1989	ф	Посмотри, кто говорит	Look Who's Talking	Джули
1990	с	227	227	Джоан Риверз
1990	тф	Как убить миллионера	How to Murder a Millionaire	Ирма
1992	тф	Леди-босс	Lady Boss	Биби Грант
1994	ф	Мамочка — убийца-маньячка	Serial Mom	Джоан Риверз
1995	ф	Наполеон	Napoleon	мама-пингвин
1997	мс	Доктор Кац	Dr. Katz, Professional Therapist	Джоан
1998—1999	с	Непредсказуемая Сьюзан	Suddenly Susan	Эдди
1999	ф	Чокнутая	Goosed	Бланш Силвер
2000	ф	Практикантка	The Intern	Долли Бэллоуз
2000	мф	Приключения слона	Whispers: An Elephant's Tale	Спайк
2004	мф	Шрек 2	Shrek 2	Джоан Риверз
2011	ф	Смурфики	The Smurfs	гостья на вечеринке
2012	с	Красотки в Кливленде	Hot in Cleveland	Анка
2013	ф	Железный человек 3	Iron Man Three	Джоан Риверз

Награды

• «Эмми» 1990 — «Лучшее телевизионное шоу»

Ссылки

• [www.joanrivers.com/ Официальный сайт]
• Джоан Риверз (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [ibdb.com/person.php?id=6752 Джоан Риверз] (англ.) на сайте Internet Broadway Database

Отрывок, характеризующий Риверз, Джоан

У Ростовых, как и всегда по воскресениям, обедал кое кто из близких знакомых.
Пьер приехал раньше, чтобы застать их одних.
Пьер за этот год так потолстел, что он был бы уродлив, ежели бы он не был так велик ростом, крупен членами и не был так силен, что, очевидно, легко носил свою толщину.
Он, пыхтя и что то бормоча про себя, вошел на лестницу. Кучер его уже не спрашивал, дожидаться ли. Он знал, что когда граф у Ростовых, то до двенадцатого часу. Лакеи Ростовых радостно бросились снимать с него плащ и принимать палку и шляпу. Пьер, по привычке клубной, и палку и шляпу оставлял в передней.
Первое лицо, которое он увидал у Ростовых, была Наташа. Еще прежде, чем он увидал ее, он, снимая плащ в передней, услыхал ее. Она пела солфеджи в зале. Он внал, что она не пела со времени своей болезни, и потому звук ее голоса удивил и обрадовал его. Он тихо отворил дверь и увидал Наташу в ее лиловом платье, в котором она была у обедни, прохаживающуюся по комнате и поющую. Она шла задом к нему, когда он отворил дверь, но когда она круто повернулась и увидала его толстое, удивленное лицо, она покраснела и быстро подошла к нему.
– Я хочу попробовать опять петь, – сказала она. – Все таки это занятие, – прибавила она, как будто извиняясь.
– И прекрасно.
– Как я рада, что вы приехали! Я нынче так счастлива! – сказала она с тем прежним оживлением, которого уже давно не видел в ней Пьер. – Вы знаете, Nicolas получил Георгиевский крест. Я так горда за него.
– Как же, я прислал приказ. Ну, я вам не хочу мешать, – прибавил он и хотел пройти в гостиную.
Наташа остановила его.
– Граф, что это, дурно, что я пою? – сказала она, покраснев, но, не спуская глаз, вопросительно глядя на Пьера.
– Нет… Отчего же? Напротив… Но отчего вы меня спрашиваете?
– Я сама не знаю, – быстро отвечала Наташа, – но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меля важны и как вы много для меня сделали!.. – Она говорила быстро и не замечая того, как Пьер покраснел при этих словах. – Я видела в том же приказе он, Болконский (быстро, шепотом проговорила она это слово), он в России и опять служит. Как вы думаете, – сказала она быстро, видимо, торопясь говорить, потому что она боялась за свои силы, – простит он меня когда нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете? Как вы думаете?
– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.
– Да вы – вы, – сказала она, с восторгом произнося это слово вы, – другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что… – Слезы вдруг полились ей в глаза; она повернулась, подняла ноты к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.
В это же время из гостиной выбежал Петя.
Петя был теперь красивый, румяный пятнадцатилетний мальчик с толстыми, красными губами, похожий на Наташу. Он готовился в университет, но в последнее время, с товарищем своим Оболенским, тайно решил, что пойдет в гусары.
Петя выскочил к своему тезке, чтобы переговорить о деле.
Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»
– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.
– Вот так патриотка! – сказал Шиншин.
– Совсем не патриотка, а просто… – обиженно отвечала Наташа. – Вам все смешно, а это совсем не шутка…
– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…