Римша, Пятрас

Пятрас Римша
Petras Rimša
Имя при рождении:	Petras Rimša
Дата рождения:	11 ноября (23 ноября) 1881(1881-11-23)
Место рождения:	дер. Науджяй (ныне Вилкавишкский район)
Дата смерти:	2 октября 1961(1961-10-02) (79 лет)
Место смерти:	Каунас
Жанр:	скульптура
Работы на Викискладе

Пя́трас Ри́мша (лит. Petras Rimša; 11 (23) ноября 1881, деревня Науджяй, ныне Вилкавишкский район Литвы — 2 октября 1961, Каунас) — литовский скульптор, медальер, график.

Биография

Учился в школе изящных искусств (Ecole de Beaux Arts) в Париже (1903—1904) и в Академии художеств в Кракове (1904—1905), затем в школе Общества поощрения художеств в Петербурге (1909—1911).

Участвовал в Первой литовской художественной выставке в Вильне, открытой 27 декабря 1906 года (9 января 1907), на которой среди одиннадцати его произведений была выставлена ставшая впоследствии особенно известной работа «Литовская школа 1864—1904». Скульптура воссоздаёт условия обучения родному языку в период запрета литовской печати латинским шрифтом (1864—1904). Скульптура репродуцировалась на банкноте 5 литов выпуска 1993, которая вскоре была заменена монетой и изъята из обращения. Другая известная работа той же поры — «Пахарь» (1907), экспонировавшаяся на Второй литовской художественной выставке (1908). Эти произведения закрепили за ним репутацию автора произведений с патриотической символикой.

В 1907 году стал, вместе с М. К. Чюрлёнисом, П. Калпокасом, А. Жмуйдзинавичюсом, К. Склерюсом, одним из учредителей Литовского художественного общества.

Первую мировую войну провёл в эвакуации в России. С 1919 года Пятрас Римша работал в Литве.

В 1923—1924 годах ездил в Лондон изучать творчество О. Родена и Э. А. Бурделя. В 1928 году совершенствовался в Италии. В 1928 и 1935—1938 годах путешествовал по США и устраивал свои выставки.

Народный художник Литовской ССР (1951). Похоронен на Пятрашюнском кладбище в Каунасе. На двух домах в Каунасе, в которых жил скульптор, установлены мемориальные таблицы (одна в 1967 году, другая в 1991 году).

Творчество

Приобрёл известность как автор скульптурных произведений с патриотической символикой «Литовская школа 1864—1904» (1906), «Пахарь» (1907; ныне в Художественном музее Литвы), «Боль» (1916).

Стилистика ранних произведений близка русской академической культуре начала XX века. В 1910—1920-е годы отчётливое влияние литовской народной резьбы по дереву и стиля модерна. С 1920-х создавал преимущественно медали и портретные барельефы. Одно из наиболее удачных его произведений в этом жанре — медаль в память Кристионаса Донелайтиса (бронза, 1955). Занимался также книжной иллюстрацией и плакатом.

Ссылки

• [www.artvek.ru/yubiley/58.html П. Римша (1881—1961)]
• [atminimas.kvb.lt/asmenvardis.php?asm=RIM%D0A%20PETRAS Rimša Petras] (лит.)
• [www.albionmich.com/history/histor_notebook/S_Rimsa.shtml The Medals of Petras Rimsa]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Римша, Пятрас

И пити пити пити и ти ти, и пити пити – бум, ударилась муха… И внимание его вдруг перенеслось в другой мир действительности и бреда, в котором что то происходило особенное. Все так же в этом мире все воздвигалось, не разрушаясь, здание, все так же тянулось что то, так же с красным кругом горела свечка, та же рубашка сфинкс лежала у двери; но, кроме всего этого, что то скрипнуло, пахнуло свежим ветром, и новый белый сфинкс, стоячий, явился пред дверью. И в голове этого сфинкса было бледное лицо и блестящие глаза той самой Наташи, о которой он сейчас думал.
«О, как тяжел этот неперестающий бред!» – подумал князь Андрей, стараясь изгнать это лицо из своего воображения. Но лицо это стояло пред ним с силою действительности, и лицо это приближалось. Князь Андрей хотел вернуться к прежнему миру чистой мысли, но он не мог, и бред втягивал его в свою область. Тихий шепчущий голос продолжал свой мерный лепет, что то давило, тянулось, и странное лицо стояло перед ним. Князь Андрей собрал все свои силы, чтобы опомниться; он пошевелился, и вдруг в ушах его зазвенело, в глазах помутилось, и он, как человек, окунувшийся в воду, потерял сознание. Когда он очнулся, Наташа, та самая живая Наташа, которую изо всех людей в мире ему более всего хотелось любить той новой, чистой божеской любовью, которая была теперь открыта ему, стояла перед ним на коленях. Он понял, что это была живая, настоящая Наташа, и не удивился, но тихо обрадовался. Наташа, стоя на коленях, испуганно, но прикованно (она не могла двинуться) глядела на него, удерживая рыдания. Лицо ее было бледно и неподвижно. Только в нижней части его трепетало что то.
Князь Андрей облегчительно вздохнул, улыбнулся и протянул руку.
– Вы? – сказал он. – Как счастливо!
Наташа быстрым, но осторожным движением подвинулась к нему на коленях и, взяв осторожно его руку, нагнулась над ней лицом и стала целовать ее, чуть дотрогиваясь губами.
– Простите! – сказала она шепотом, подняв голову и взглядывая на него. – Простите меня!
– Я вас люблю, – сказал князь Андрей.
– Простите…
– Что простить? – спросил князь Андрей.
– Простите меня за то, что я сделала, – чуть слышным, прерывным шепотом проговорила Наташа и чаще стала, чуть дотрогиваясь губами, целовать руку.
– Я люблю тебя больше, лучше, чем прежде, – сказал князь Андрей, поднимая рукой ее лицо так, чтобы он мог глядеть в ее глаза.
Глаза эти, налитые счастливыми слезами, робко, сострадательно и радостно любовно смотрели на него. Худое и бледное лицо Наташи с распухшими губами было более чем некрасиво, оно было страшно. Но князь Андрей не видел этого лица, он видел сияющие глаза, которые были прекрасны. Сзади их послышался говор.
Петр камердинер, теперь совсем очнувшийся от сна, разбудил доктора. Тимохин, не спавший все время от боли в ноге, давно уже видел все, что делалось, и, старательно закрывая простыней свое неодетое тело, ежился на лавке.
– Это что такое? – сказал доктор, приподнявшись с своего ложа. – Извольте идти, сударыня.
В это же время в дверь стучалась девушка, посланная графиней, хватившейся дочери.
Как сомнамбулка, которую разбудили в середине ее сна, Наташа вышла из комнаты и, вернувшись в свою избу, рыдая упала на свою постель.

С этого дня, во время всего дальнейшего путешествия Ростовых, на всех отдыхах и ночлегах, Наташа не отходила от раненого Болконского, и доктор должен был признаться, что он не ожидал от девицы ни такой твердости, ни такого искусства ходить за раненым.