Рязанский областной театр кукол

Рязанский государственный областной театр кукол
Координаты	54°37′22″ с. ш. 39°45′33″ в. д.54.62278° с. ш. 39.75917° в. д. / 54.62278; 39.75917

Рязанский государственный областной театр кукол — театр кукол в Рязани.

История театра

Театр кукол в Рязани основан в 1968 году на базе труппы артистов-кукольников работавших в Рязанской филармонии. Первым режиссёром была Мария Семёновна Хомкалова, первым директором был Аскар Майорович Тагер.

С 1982 года, коллектив трудится в специально спроектированном и построенном современном здании, с двумя зрительными залами: малым — на 80 мест и большим — на 366 мест; просторными фойе и необходимыми техническими мастерскими. 140 премьер видела за эти годы сцена театра и его зрители, а репертуарная коллекция сегодняшнего дня предлагает 30 спектаклей разных жанров для детей и взрослых. На фестивалях и во время многочисленных гастролей с искусством рязанского театра кукол знакомились зрители в России и за рубежом.

С 1989 года Рязанский театр кукол стал инициатором и организатором проведения Международного фестиваля театров кукол «Рязанские смотрины».

Репертуар

Для взрослых

• «Брат Чичиков» пьеса Нины Садур по поэме Н.В. Гоголя «Мёртвые души»

Ссылки

• [www.rznpuppet.ru/ Сайт театра]

Отрывок, характеризующий Рязанский областной театр кукол

К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.
Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть.
Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.
– Готов экипаж? – сказал Растопчин, отходя от окна.
– Готов, ваше сиятельство, – сказал адъютант.
Растопчин опять подошел к двери балкона.
– Да чего они хотят? – спросил он у полицеймейстера.
– Ваше сиятельство, они говорят, что собрались идти на французов по вашему приказанью, про измену что то кричали. Но буйная толпа, ваше сиятельство. Я насилу уехал. Ваше сиятельство, осмелюсь предложить…
– Извольте идти, я без вас знаю, что делать, – сердито крикнул Растопчин. Он стоял у двери балкона, глядя на толпу. «Вот что они сделали с Россией! Вот что они сделали со мной!» – думал Растопчин, чувствуя поднимающийся в своей душе неудержимый гнев против кого то того, кому можно было приписать причину всего случившегося. Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он искал еще для него предмета. «La voila la populace, la lie du peuple, – думал он, глядя на толпу, – la plebe qu'ils ont soulevee par leur sottise. Il leur faut une victime, [„Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва“.] – пришло ему в голову, глядя на размахивающего рукой высокого малого. И по тому самому это пришло ему в голову, что ему самому нужна была эта жертва, этот предмет для своего гнева.