Сарайкин, Виктор Викторович
Поделись знанием:
«Я знал, подумал Николай, что никогда ничего не пойму здесь, в этом дурацком мире».
– Ты рассердился, что он не вписал эти 700 рублей. Ведь они у него написаны транспортом, а другую страницу ты не посмотрел.
– Папенька, он мерзавец и вор, я знаю. И что сделал, то сделал. А ежели вы не хотите, я ничего не буду говорить ему.
– Нет, моя душа (граф был смущен тоже. Он чувствовал, что он был дурным распорядителем имения своей жены и виноват был перед своими детьми но не знал, как поправить это) – Нет, я прошу тебя заняться делами, я стар, я…
– Нет, папенька, вы простите меня, ежели я сделал вам неприятное; я меньше вашего умею.
«Чорт с ними, с этими мужиками и деньгами, и транспортами по странице, думал он. Еще от угла на шесть кушей я понимал когда то, но по странице транспорт – ничего не понимаю», сказал он сам себе и с тех пор более не вступался в дела. Только однажды графиня позвала к себе сына, сообщила ему о том, что у нее есть вексель Анны Михайловны на две тысячи и спросила у Николая, как он думает поступить с ним.
– А вот как, – отвечал Николай. – Вы мне сказали, что это от меня зависит; я не люблю Анну Михайловну и не люблю Бориса, но они были дружны с нами и бедны. Так вот как! – и он разорвал вексель, и этим поступком слезами радости заставил рыдать старую графиню. После этого молодой Ростов, уже не вступаясь более ни в какие дела, с страстным увлечением занялся еще новыми для него делами псовой охоты, которая в больших размерах была заведена у старого графа.
Уже были зазимки, утренние морозы заковывали смоченную осенними дождями землю, уже зелень уклочилась и ярко зелено отделялась от полос буреющего, выбитого скотом, озимого и светло желтого ярового жнивья с красными полосами гречихи. Вершины и леса, в конце августа еще бывшие зелеными островами между черными полями озимей и жнивами, стали золотистыми и ярко красными островами посреди ярко зеленых озимей. Русак уже до половины затерся (перелинял), лисьи выводки начинали разбредаться, и молодые волки были больше собаки. Было лучшее охотничье время. Собаки горячего, молодого охотника Ростова уже не только вошли в охотничье тело, но и подбились так, что в общем совете охотников решено было три дня дать отдохнуть собакам и 16 сентября итти в отъезд, начиная с дубравы, где был нетронутый волчий выводок.
В таком положении были дела 14 го сентября.
Весь этот день охота была дома; было морозно и колко, но с вечера стало замолаживать и оттеплело. 15 сентября, когда молодой Ростов утром в халате выглянул в окно, он увидал такое утро, лучше которого ничего не могло быть для охоты: как будто небо таяло и без ветра спускалось на землю. Единственное движенье, которое было в воздухе, было тихое движенье сверху вниз спускающихся микроскопических капель мги или тумана. На оголившихся ветвях сада висели прозрачные капли и падали на только что свалившиеся листья. Земля на огороде, как мак, глянцевито мокро чернела, и в недалеком расстоянии сливалась с тусклым и влажным покровом тумана. Николай вышел на мокрое с натасканной грязью крыльцо: пахло вянущим лесом и собаками. Чернопегая, широкозадая сука Милка с большими черными на выкате глазами, увидав хозяина, встала, потянулась назад и легла по русачьи, потом неожиданно вскочила и лизнула его прямо в нос и усы. Другая борзая собака, увидав хозяина с цветной дорожки, выгибая спину, стремительно бросилась к крыльцу и подняв правило (хвост), стала тереться о ноги Николая.
– О гой! – послышался в это время тот неподражаемый охотничий подклик, который соединяет в себе и самый глубокий бас, и самый тонкий тенор; и из за угла вышел доезжачий и ловчий Данило, по украински в скобку обстриженный, седой, морщинистый охотник с гнутым арапником в руке и с тем выражением самостоятельности и презрения ко всему в мире, которое бывает только у охотников. Он снял свою черкесскую шапку перед барином, и презрительно посмотрел на него. Презрение это не было оскорбительно для барина: Николай знал, что этот всё презирающий и превыше всего стоящий Данило всё таки был его человек и охотник.
– Данила! – сказал Николай, робко чувствуя, что при виде этой охотничьей погоды, этих собак и охотника, его уже обхватило то непреодолимое охотничье чувство, в котором человек забывает все прежние намерения, как человек влюбленный в присутствии своей любовницы.
– Что прикажете, ваше сиятельство? – спросил протодиаконский, охриплый от порсканья бас, и два черные блестящие глаза взглянули исподлобья на замолчавшего барина. «Что, или не выдержишь?» как будто сказали эти два глаза.
– Хорош денек, а? И гоньба, и скачка, а? – сказал Николай, чеша за ушами Милку.
Данило не отвечал и помигал глазами.
– Уварку посылал послушать на заре, – сказал его бас после минутного молчанья, – сказывал, в отрадненский заказ перевела, там выли. (Перевела значило то, что волчица, про которую они оба знали, перешла с детьми в отрадненский лес, который был за две версты от дома и который был небольшое отъемное место.)
– А ведь ехать надо? – сказал Николай. – Приди ка ко мне с Уваркой.
– Как прикажете!
– Так погоди же кормить.
– Слушаю.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был не велик ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из под потолка под небо.
Окончив расспросы и выпытав сознание Данилы, что собаки ничего (Даниле и самому хотелось ехать), Николай велел седлать. Но только что Данила хотел выйти, как в комнату вошла быстрыми шагами Наташа, еще не причесанная и не одетая, в большом, нянином платке. Петя вбежал вместе с ней.
– Ты едешь? – сказала Наташа, – я так и знала! Соня говорила, что не поедете. Я знала, что нынче такой день, что нельзя не ехать.
– Едем, – неохотно отвечал Николай, которому нынче, так как он намеревался предпринять серьезную охоту, не хотелось брать Наташу и Петю. – Едем, да только за волками: тебе скучно будет.
– Ты знаешь, что это самое большое мое удовольствие, – сказала Наташа.
– Это дурно, – сам едет, велел седлать, а нам ничего не сказал.
– Тщетны россам все препоны, едем! – прокричал Петя.
– Да ведь тебе и нельзя: маменька сказала, что тебе нельзя, – сказал Николай, обращаясь к Наташе.
– Нет, я поеду, непременно поеду, – сказала решительно Наташа. – Данила, вели нам седлать, и Михайла чтоб выезжал с моей сворой, – обратилась она к ловчему.
И так то быть в комнате Даниле казалось неприлично и тяжело, но иметь какое нибудь дело с барышней – для него казалось невозможным. Он опустил глаза и поспешил выйти, как будто до него это не касалось, стараясь как нибудь нечаянно не повредить барышне.
Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15 го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.
Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо выехать в дрожечках на оставленный ему лаз.
Всех гончих выведено было 54 собаки, под которыми, доезжачими и выжлятниками, выехало 6 человек. Борзятников кроме господ было 8 человек, за которыми рыскало более 40 борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около 130 ти собак и 20 ти конных охотников.
Каждая собака знала хозяина и кличку. Каждый охотник знал свое дело, место и назначение. Как только вышли за ограду, все без шуму и разговоров равномерно и спокойно растянулись по дороге и полю, ведшими к отрадненскому лесу.
Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.
Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
| Виктор Сарайкин | ||||
| укр. Віктор Сарайкін | ||||
| Имя при рождении: |
Виктор Викторович Сарайкин | |||
|---|---|---|---|---|
| Дата рождения: | ||||
| Место рождения: | ||||
| Профессия: | ||||
| Гражданство: | ||||
| Годы активности: |
1980 г. — настоящее время | |||
| Награды: |
| |||
Ви́ктор Ви́кторович Сара́йкин (укр. Віктор Вікторович Сарайкін) (род. 6 апреля 1959) — советский, украинский и российский актёр, заслуженный артист России (2004)[1], заслуженный артист Украины (1995)[2], народный артист Украины (2006)[3].
Содержание
Биография
Родился 6 апреля 1959 года в городе Магнитогорске Челябинской области в семье глухонемых. В детстве занимался фигурным катанием, но в 12 лет увлёкся кинематографом. Занимался в драмкружке, где преподавали актёры Магнитогорского театра драмы[4]. Поступил в ГИТИС, на курс где готовили актёров для театров юного зрителя. Становиться актёром ТЮЗа не очень хотелось, поэтому посещал занятия на параллельном курсе, где преподавали Олег Табаков и Константин Райкин[4]. В 1980 году закончил ГИТИС.
Жена — актриса Нина Нижерадзе. Семью с ней он создал ещё когда учился в ГИТИСе, тогда же появился и сын — Матвей[4].
По окончании института был приглашён в Московский драматический театр на Малой Бронной, но продержался там всего пять дней, так как без прописки в Москве не имел права работать там[4]. Пришлось перебираться в Киев, к родителям жены. Актёр Павел Морозенко помог молодым актёрам устроиться в новый на тот момент театр — Киевский государственный театр драмы и комедии на левом берегу Днепра, где Виктор с супругой прослужили 15 лет — с 1980 по 1995 год[5]. Уже после того, как Виктор перебрался в Киев, его забрали на срочную службу в ряды Советской Армии, служба проходила в железнодорожных войсках, на строительстве БАМа[4]. В 1995 году также совместно с женой перешёл в Киевский театр имени Леси Украинки.
Театральные работы
Национальный академический театр русской драмы имени Леси Украинки
С 1995 года работает в Национальном академическом театре русской драмы имени Леси Украинки, где сыграл более 10 ролей[6].
- 1995 — «Школа скандала» Р. Шеридана; реж. Михаил Резникович — Джозеф Сэрфес[7]
- 1996 — «Любовь студента»
- 1996 — «Настоящий мужчина в начале тысячелетия…» Танкреда Дорста (при участии Урсулы Элер); реж. Михаил Резникович — Фернандо Крапп[8]
- 1998 — «Кошка на раскаленной крыше»
- 1999 — «Пизанская башня» Н. Птушкиной; реж. Надежда Батурина — Муж[9]
- 2001 — «Долетим до Милана»
- 2002 — «Кто убил Эмилию Галотти?..»
- 2002 — «В плену страстей» (Каменный властелин) Леси Украинки; реж. Михаил Резникович — Дон Жуан[10]
- 2003 — «Волки и овцы»
- 2006 — «Дон Кихот. 1938 год» М. Булгаков по М. Сервантесу; реж. Михаил Резникович — Сансон Карраско[11]
- 2011 — «Чуть мерцает призрачная сцена… (Юбилей. Юбилей? Юбилей!)»
- 2013 — «Нахлебник» И. Тургенева; реж. Михаил Резникович — Флегонт Александрыч Тропачёв, сосед Елецких
- 2014 — «Джульетта и Ромео» У. Шекспира; реж. Кирилл Кашликов — Капулетти
Фильмография
- 1980 — Глубокие родственники
- 1981 — Последний гейм — Игорь Балагура
- 1989 — Хочу сделать признание — Леонтий
- 1990 — Это мы, Господи…
- 1990 — Война на западном направлении
- 1991 — Женщина для всех — Сергей, сослуживец Марии
- 1991 — Афганец — Степан
- 1991 — Ха-би-ассы
- 1992 — Ради семейного очага — офицер
- 1992 — Игра всерьёз
- 1993 — Трамвай удачи
- 1993 — Преступление со многими неизвестными — Альфонс Дзержикрай
- 1993 — Золото партии — подручный Виктора
- 1994 — Несколько любовных историй — Мазетто, садовник в женском монастыре
- 1995 — Репортаж
- 1996 — Операция «Контракт»
- 1997 — Танго над пропастью
- 1997 — Роксолана 1. Настуня — воин падишаха
- 1998 — Улыбка зверя — Крутой
- 1999 — Школа скандала
- 1999 — Как закалялась сталь — Артём Корчагин
- 2001 — След оборотня — Киреев, капитан милиции
- 2001 — День рождения Буржуя-2 — Жека, друг Артурчика
- 2002 — Кукла — Никичаев, капитан ДПС
- 2003 — Тёмная лошадка — сослуживец
- 2003 — Леди Мэр — Сергей Лыков, майор милиции
- 2004 — Торгаши — Данилыч
- 2004 — Русское лекарство — Юговцев
- 2004 — Европейский конвой — Виталий
- 2005 — Развод и девичья фамилия — Андрей Гальцев
- 2005 — ПтахоLOVE
- 2005 — Новый русский романс — Иваныч
- 2005 — Каменская 4 — отец Артёма
- 2005 — Золотые парни — Василий Родионов, капитан милиции в 1972 году, генерал в 2002 году
- 2005 — Возвращение Мухтара 2 (эпизод «Охотничий трофей») — Лыков, (эпизод «Сладкая жизнь») — Лещинский
- 2005 — Близкие люди — Гальцев, напарник Никоненко
- 2006 — Тайна «Святого Патрика» — майор НКВД
- 2006 — Первое правило королевы
- 2006 — Охотник — Кунин
- 2006 — Золотые парни 2 — Родионов Василий Евгеньевич, генерал
- 2006 — Женская работа с риском для жизни — Тучин, подполковник
- 2006 — Девять жизней Нестора Махно — Суховерхий
- 2006 — Богдан-Зиновий Хмельницкий
- 2006 — Без особых примет
- 2007 — Сыщик Путилин — Судзиловский, поручик
- 2007 — Смерть шпионам! — Ярцев, диверсант
- 2007 — Люблю тебя до смерти — начальник
- 2007 — Ликвидация — гвардии сержант Костюченко, новый водитель Гоцмана
- 2008 — Чёрное платье — Виктор
- 2008 — Реквием для свидетеля — Андрей Малышевский
- 2008 — Колдовская любовь — Семён
- 2008 — Катарсис
- 2008 — Иллюзия страха — начальник стражи Соломона
- 2008 — Десантный батя — Зубков, генерал
- 2009 — Чужие души — муж Марины
- 2009 — Хлебный день — муж Татьяны
- 2009 — Третьего не дано — Алёхин, капитан
- 2009 — Территория красоты — Георгий Корж
- 2009 — Ромашка, кактус, маргаритка — учредитель
- 2009 — При загадочных обстоятельствах (эпизод «Следующая станция — Смерть») — Юрий Андреевич, тренер
- 2009 — Правила угона — Шморгунов, редактор газеты
- 2009 — На всех широтах… — В.А. Истомин, контр-адмирал
- 2009 — Капля света — Альберт Петрович, начальник Сергея
- 2009 — Акула — Иван Воронов, управляющий базой
- 2010 — Ефросинья — Семён Ларкин
- 2010 — Золушка с прицепом — Жора Жук, владелец местного бара
- 2010 — Демоны — Игорь Леонидович Кораблёв, прапорщик ОМОНа
- 2010 — Вера, Надежда, Любовь — Савва Андреевич
- 2010 — Брат за брата — Архипов, полковник, заместитель начальника Управления ФСБ
- 2011 — Контригра — Герман Геринг
- 2011 — Я тебя никогда не забуду — Никита Илларионович Зубов, генерал
- 2011 — Воробушек — Сергей, отец Игоря
- 2011 — Весна в декабре — Сомов, тренер
- 2011 — Байки Митяя — Пётр Николаевич Скворцов, председатель
- 2012 — Синдром дракона — Савостьянов, сотрудник ФСБ в Праге
- 2012 — Счастливый билет — архитектор
- 2012 — Лист ожидания — Михаил Сергеевич Осовецкий, бизнесмен
- 2012 — Защитница — Степан («Чучельник»)
- 2012 — Анна Герман — майор НКВД
- 2013 — Оборотень в погонах
- 2013 — Сваты 6 (12 серия) — водитель фуры
- 2013 — Кривое зеркало души — Фёдор Терентьев, отец
- 2013 — Я буду ждать тебя всегда — Степан Иванович Лаптев, участковый милиционер
- 2013 — Поцелуй — Фёдор Михайлович Редькин
- 2013 — Нюхач — Сергей Петрович Кононов, бизнесмен
- 2014 — Манекенщица — Сергей Петрович
- 2014 — Подмена в один миг — Василий Андреевич Андреев
- 2014 — Последняя электричка — отец Сергея
- 2015 — Последний москаль — бандит
- 2015 — Последний янычар — Иван
- 2015 — Слуга народа — Пётр Васильевич Голобородько, отец президента
- 2015 — Владимирская, 15 — полковник милиции, начальник УВД
Напишите отзыв о статье "Сарайкин, Виктор Викторович"
Примечания
- ↑ [graph.document.kremlin.ru/page.aspx?787249 Указ Президента Российской Федерации от 22 мая 2004 г. № 659]
- ↑ [zakon1.rada.gov.ua/laws/show/940/95 Указ Президента України від 10 жовтня 1995 року № 940/95 «Про присвоєння почесних звань України працівникам культури і мистецтв»]
- ↑ [www.president.gov.ua/ru/documents/5295.html Почётное звание присвоено указом президента Украины № 1009/2006]
- ↑ 1 2 3 4 5 [2000.net.ua/weekend/dlja-vas/56523 Строитель БАМа и звезда Китая] (22 марта 2001). Проверено 4 декабря 2012. [www.webcitation.org/6DixD75Yr Архивировано из первоисточника 17 января 2013].
- ↑ [www.bulvar.com.ua/arch/2005/31/438462906cfe3/ Виктор Сарайкин: «Когда я беспробудно пил, жена терпеливо возвращала меня к реальности. Так терпеливо, что хотелось её убить». Газета «Бульвар Гордона» 22. 11. 2005]
- ↑ [www.rusdram.com.ua/rus/actors/viktor_saraykin Виктор Сарайкин Страница на сайте театра]
- ↑ [www.rusdram.com.ua/plays/shkola_skandala.html Школа скандала]. Проверено 4 декабря 2012. [www.webcitation.org/6DixRXGiF Архивировано из первоисточника 17 января 2013].
- ↑ [www.rusdram.com.ua/plays/nastoyaschiy_muzhchina_v_nachale_tysyacheletiya.html Настоящий мужчина в начале тысячелетия...]. Проверено 4 декабря 2012. [www.webcitation.org/6DixMBhgX Архивировано из первоисточника 17 января 2013].
- ↑ [www.rusdram.com.ua/plays/pizanskaya_bashnya.html Пизанская башня]. Проверено 4 декабря 2012. [www.webcitation.org/6DixOhiYY Архивировано из первоисточника 17 января 2013].
- ↑ [www.rusdram.com.ua/plays/v_plenu_strastey_kamennyy_vlastelin.html В плену страстей (Каменный властелин)]. Проверено 3 декабря 2012. [www.webcitation.org/6DixEt0NU Архивировано из первоисточника 17 января 2013].
- ↑ [www.rusdram.com.ua/plays/don_kikhot_1938_hod.html Дон Кихот. 1938 год]. Проверено 3 декабря 2012. [www.webcitation.org/6DixIOT7G Архивировано из первоисточника 17 января 2013].
Ссылки
- [www.rusactors.ru/s/saraykin/ Виктор Сарайкин на сайте «Rusactors.ru (Актёры советского и российского кино)»]
- [www.ruskino.ru/art/2469 Виктор Сарайкин на сайте «РУСКИНО»]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?: |
Отрывок, характеризующий Сарайкин, Виктор Викторович
– А знаешь ли, ты, моя душа, напрасно погорячился! Мне Митенька рассказал все.«Я знал, подумал Николай, что никогда ничего не пойму здесь, в этом дурацком мире».
– Ты рассердился, что он не вписал эти 700 рублей. Ведь они у него написаны транспортом, а другую страницу ты не посмотрел.
– Папенька, он мерзавец и вор, я знаю. И что сделал, то сделал. А ежели вы не хотите, я ничего не буду говорить ему.
– Нет, моя душа (граф был смущен тоже. Он чувствовал, что он был дурным распорядителем имения своей жены и виноват был перед своими детьми но не знал, как поправить это) – Нет, я прошу тебя заняться делами, я стар, я…
– Нет, папенька, вы простите меня, ежели я сделал вам неприятное; я меньше вашего умею.
«Чорт с ними, с этими мужиками и деньгами, и транспортами по странице, думал он. Еще от угла на шесть кушей я понимал когда то, но по странице транспорт – ничего не понимаю», сказал он сам себе и с тех пор более не вступался в дела. Только однажды графиня позвала к себе сына, сообщила ему о том, что у нее есть вексель Анны Михайловны на две тысячи и спросила у Николая, как он думает поступить с ним.
– А вот как, – отвечал Николай. – Вы мне сказали, что это от меня зависит; я не люблю Анну Михайловну и не люблю Бориса, но они были дружны с нами и бедны. Так вот как! – и он разорвал вексель, и этим поступком слезами радости заставил рыдать старую графиню. После этого молодой Ростов, уже не вступаясь более ни в какие дела, с страстным увлечением занялся еще новыми для него делами псовой охоты, которая в больших размерах была заведена у старого графа.
Уже были зазимки, утренние морозы заковывали смоченную осенними дождями землю, уже зелень уклочилась и ярко зелено отделялась от полос буреющего, выбитого скотом, озимого и светло желтого ярового жнивья с красными полосами гречихи. Вершины и леса, в конце августа еще бывшие зелеными островами между черными полями озимей и жнивами, стали золотистыми и ярко красными островами посреди ярко зеленых озимей. Русак уже до половины затерся (перелинял), лисьи выводки начинали разбредаться, и молодые волки были больше собаки. Было лучшее охотничье время. Собаки горячего, молодого охотника Ростова уже не только вошли в охотничье тело, но и подбились так, что в общем совете охотников решено было три дня дать отдохнуть собакам и 16 сентября итти в отъезд, начиная с дубравы, где был нетронутый волчий выводок.
В таком положении были дела 14 го сентября.
Весь этот день охота была дома; было морозно и колко, но с вечера стало замолаживать и оттеплело. 15 сентября, когда молодой Ростов утром в халате выглянул в окно, он увидал такое утро, лучше которого ничего не могло быть для охоты: как будто небо таяло и без ветра спускалось на землю. Единственное движенье, которое было в воздухе, было тихое движенье сверху вниз спускающихся микроскопических капель мги или тумана. На оголившихся ветвях сада висели прозрачные капли и падали на только что свалившиеся листья. Земля на огороде, как мак, глянцевито мокро чернела, и в недалеком расстоянии сливалась с тусклым и влажным покровом тумана. Николай вышел на мокрое с натасканной грязью крыльцо: пахло вянущим лесом и собаками. Чернопегая, широкозадая сука Милка с большими черными на выкате глазами, увидав хозяина, встала, потянулась назад и легла по русачьи, потом неожиданно вскочила и лизнула его прямо в нос и усы. Другая борзая собака, увидав хозяина с цветной дорожки, выгибая спину, стремительно бросилась к крыльцу и подняв правило (хвост), стала тереться о ноги Николая.
– О гой! – послышался в это время тот неподражаемый охотничий подклик, который соединяет в себе и самый глубокий бас, и самый тонкий тенор; и из за угла вышел доезжачий и ловчий Данило, по украински в скобку обстриженный, седой, морщинистый охотник с гнутым арапником в руке и с тем выражением самостоятельности и презрения ко всему в мире, которое бывает только у охотников. Он снял свою черкесскую шапку перед барином, и презрительно посмотрел на него. Презрение это не было оскорбительно для барина: Николай знал, что этот всё презирающий и превыше всего стоящий Данило всё таки был его человек и охотник.
– Данила! – сказал Николай, робко чувствуя, что при виде этой охотничьей погоды, этих собак и охотника, его уже обхватило то непреодолимое охотничье чувство, в котором человек забывает все прежние намерения, как человек влюбленный в присутствии своей любовницы.
– Что прикажете, ваше сиятельство? – спросил протодиаконский, охриплый от порсканья бас, и два черные блестящие глаза взглянули исподлобья на замолчавшего барина. «Что, или не выдержишь?» как будто сказали эти два глаза.
– Хорош денек, а? И гоньба, и скачка, а? – сказал Николай, чеша за ушами Милку.
Данило не отвечал и помигал глазами.
– Уварку посылал послушать на заре, – сказал его бас после минутного молчанья, – сказывал, в отрадненский заказ перевела, там выли. (Перевела значило то, что волчица, про которую они оба знали, перешла с детьми в отрадненский лес, который был за две версты от дома и который был небольшое отъемное место.)
– А ведь ехать надо? – сказал Николай. – Приди ка ко мне с Уваркой.
– Как прикажете!
– Так погоди же кормить.
– Слушаю.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был не велик ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из под потолка под небо.
Окончив расспросы и выпытав сознание Данилы, что собаки ничего (Даниле и самому хотелось ехать), Николай велел седлать. Но только что Данила хотел выйти, как в комнату вошла быстрыми шагами Наташа, еще не причесанная и не одетая, в большом, нянином платке. Петя вбежал вместе с ней.
– Ты едешь? – сказала Наташа, – я так и знала! Соня говорила, что не поедете. Я знала, что нынче такой день, что нельзя не ехать.
– Едем, – неохотно отвечал Николай, которому нынче, так как он намеревался предпринять серьезную охоту, не хотелось брать Наташу и Петю. – Едем, да только за волками: тебе скучно будет.
– Ты знаешь, что это самое большое мое удовольствие, – сказала Наташа.
– Это дурно, – сам едет, велел седлать, а нам ничего не сказал.
– Тщетны россам все препоны, едем! – прокричал Петя.
– Да ведь тебе и нельзя: маменька сказала, что тебе нельзя, – сказал Николай, обращаясь к Наташе.
– Нет, я поеду, непременно поеду, – сказала решительно Наташа. – Данила, вели нам седлать, и Михайла чтоб выезжал с моей сворой, – обратилась она к ловчему.
И так то быть в комнате Даниле казалось неприлично и тяжело, но иметь какое нибудь дело с барышней – для него казалось невозможным. Он опустил глаза и поспешил выйти, как будто до него это не касалось, стараясь как нибудь нечаянно не повредить барышне.
Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15 го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.
Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо выехать в дрожечках на оставленный ему лаз.
Всех гончих выведено было 54 собаки, под которыми, доезжачими и выжлятниками, выехало 6 человек. Борзятников кроме господ было 8 человек, за которыми рыскало более 40 борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около 130 ти собак и 20 ти конных охотников.
Каждая собака знала хозяина и кличку. Каждый охотник знал свое дело, место и назначение. Как только вышли за ограду, все без шуму и разговоров равномерно и спокойно растянулись по дороге и полю, ведшими к отрадненскому лесу.
Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.
Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
