Невеста в жёлтом (песня)

Невеста в жёлтом
Жанр	народная песня
Язык песни	азербайджанский армянский турецкий

«Невеста в жёлтом» (азерб. Sarı Gəlin, араб. ساري جيلين‎, арм. Սարի աղջիկ, перс. ساری گلین‎, тур. Sarı Gelin; иногда Златовласая невеста; также в русском языке известна по азербайджанскому варианту названия Сары гялин; встречается и именование по армянскому названию Невеста с гор (Девушка с гор)) — народная песня, популярная в Азербайджане, Армении, Ираке, Иране и Турции, в которой воспевается любимая девушка и невеста.

Название и происхождение

Словосочетания «Сары Гелин» в турецком языке и «Сары гялин» в азербайджанском переводятся как «жёлтая невеста», «невеста в жёлтом»^{[неавторитетный источник? 3481 день]}, может означать и «златовласую невесту». Армянское название (арм. Սարի աղջիկ — Сари ахчик) обозначает «невеста с гор». В Турции песня также известна под названием «Erzurum Çarşı Pazar» (Эрзурумский базар).

Специалист по турецкому фольклору Д. Дюзгюн (Dilaver Düzgün) исследуя характерные для тюркского фольклора структуру мелодии и сюжетную постановку песни, отмечает что встречающийся в тюркской мифологии «желтый цвет» является важным элементом, а словосочетания «жёлтая невеста» (sarı gelin), «жёлтая девушка» (sarı kız) часто встречаются и в народных мелодиях тюркских народов, населявших Анатолию, Балканы, даже у узбеков, казахов, туркмен и татар, и приходит к выводу о тюркском происхождении песни.

По мнению турецкого учёного, специалиста в области масс-медиа Г. Каранфила (Gökçen Karanfil), песня «Сары Гелин» происходит от безымянной армянской песни, которая через века стала частью турецкой культуры. Ряд турецких учёных, музыкантов и журналистов, не являющихся специалистами по турецкому народному фольклору, считают, что песня армянского происхождения. Турецкий композитор и музыкант С. Юрдатапан (Sanar Yurdatapan) считает, что распространенная в Турции песня «Сары Гелин» является армянской народной песней.

Российский музыковед Л. Г. Бергер реконструирует мелодию песни «Сары Гялин», в числе других древнейших армянских песен, до хурритских напевов (хурриты являются одними из предков армян, подробнее см. Этногенез армян). Согласно этой реконструкции, «Сары гялин» интонационно-типологически близка хурритскому гимну.

Структура песни

Исследователь турецких народных песен Мердан Гювен (Merdan Güven) выявляет определённые различия в исполнении песни «Эрзурумский базар» (Erzurum Çarşı Pazar) и известной в Карсе, Азербайджане и Армении песни «Сары Гелин». В тексте этих песен есть определённые различия. Эрзурумская песня построена на рифмах «мани». В исполняемой же в других регионах песне с одинаковой мелодией не встречаются географические названия. Мелодия песни «Сары Гелин» одинакова повсюду, однако мелодии по регионам воспринимаются как отличные. Основная причина подобного восприятия заключается в способе исполнения. Составленная в Эрзуруме песня «Сары Гелин» исполняется в размере 10/8. Эта мелодия более ритмичная. А «Сары Гелин», которая распространена в Карсе, Азербайджане и Армении, исполняется в размере 3/4. Эта мелодия по сравнению с исполняемой в Эрзуруме одинакова в плане напева, но исполняется в более тяжёлом ритме, создаёт ощущение более чувствительной и отличной песни. Гювен приходит к выводу, что здесь рассматриваются не разные произведения, а одна и та же народная песня, исполняемая разными способами. Гювен отмечает, что эта вариантность обогащает музыкальную культуру, создавая впечатление существования двух прекрасных, различных произведений.

Азербайджанский вариант песни был обработан и положен на ноты азербайджанским композитором Асефом Зейналлы (1909—1932).

Слова песни

Отрывок из
азербайджанского варианта песни
(перевод с азерб. Н. Расуладзе)

Не заплетают концы волос.
Не отдадут тебя за меня.
Что бы — мне дожить до дня,
Когда увижу лик моей возлюбленной…
Что мне делать, горе мне, горе.
Что мне делать, горе мне, горы!
Златовласая невеста…

Азербайджанский текст песни был опубликован в 1982 году в Баку в первом томе («Фольклор») «Библиотеки азербайджанской классической литературы», изданном под редакцией Гамида Араслы. Составителями тома были Тахмасиб Фарзалиев и Исрафил Аббасов. Народные песни, тексты которых были опубликованы в этом издании, были собраны из книг «Народные песни», составителем которой был А. Багиров (Баку, 1961) и «Народные песни и танцевальные мелодии» Ахмеда Исазаде и Наримана Мамедова (Баку, 1975).

В 2001 году в Баку азербайджанский текст песни был опубликован в сборнике «Тысяча и одна песня», изданном публицистом Рафиком Бабаевым.

Слова песни (на азерб.)	Слова песни (на арм.)	Слова песни (на тур.)
Saçın ucun hörməzlər Gülü sulu dərməzlər Sarı gəlin Saçın ucun hörməzlər Gülü sulu dərməzlər Sarı gəlin Bu sevda nə sevdadır Səni mənə verməzlər Neynim aman, aman Neynim aman, aman Sarı gəlin Bu sevda nə sevdadır Səni mənə verməzlər Neynim aman, aman Neynim aman, aman Sarı gəlin Bu dərənin uzunu, Çoban qaytar quzunu, quzunu Bu dərənin uzunu, Çoban qaytar quzunu, quzunu Gün ola mən bir görəydim Nazlı yarımın üzünü Neynim aman, aman Neynim aman, aman Sarı gəlin Gün ola mən bir görəydim Nazlı yarımın üzünü Neynim aman, aman Neynim aman, aman Sarı gəlin	Վարդ սիրեցի՝ փուշ դառավ, Դլե յաման, դլե յաման, դլե յաման, Վարդ սիրեցի՝ փուշ դառավ, Դլե յաման, դլե յաման, դլե յաման, Գնաց, ուրիշին առավ… Ա՜խ, մերըդ մեռնի, սարի աղջիկ, օ՜յ, օ՜յ, Քարի աղջիկ, օյ, օյ, Քար սիրտ աղջիկ, օյ, օյ, Չար սիրտ աղջիկ: Գնաց, ուրիշին առավ, Դլե յաման, լեյլի ջան, ջան: Մինուճարիս մեղքացիր, Դլե յաման, դլե յաման, դլե յաման, Մինուճարիս մեղքացիր, Դլե յաման, դլե յաման, դլե յաման, Թույն մի ածա թեժ վերքիս… Ա՜խ մերըդ մեռնի, սարի աղջիկ, օ՜յ, օ՜յ… Քարի աղջիկ, օյ, օյ, Քար սիրտ աղջիկ, օյ, օյ, Չար սիրտ աղջիկ: Թույն մի ածա թեժ վերքիս… Դլե յաման, լեյլի ջան, ջան: Եղնիկ եմ՝ նետը կրծքիս, Դըլե յաման, դըլե յաման, դըլե յաման, Եղնիկ եմ՝ նետը կրծքիս, Դըլե յաման, դըլե յաման, դըլե յաման, Տիրել ես խելք ու մտքիս… Ա՜խ մերըդ մեռնի, սարի աղջիկ, օ՜յ, օ՜յ… Քարի աղջիկ, օյ, օյ, Քար սիրտ աղջիկ, օյ, օյ, Չար սիրտ աղջիկ: Տիրել ես խելք ու մտքիս… Դլե յաման, լեյլի ջան, ջան:	Erzurum çarşı pazar leylim aman aman Leylim aman aman leylim aman aman sarı gelin İçinde bir kız gezer ay nenen ölsün sarı gelin aman Sarı gelin aman sarı gelin aman suna yarim Erzurum’da bir kuş var leylim aman aman Leylim aman aman leylim aman aman sarı gelin Kanadında gümüş var ay nenen ölsün sarı gelin aman Sarı gelin aman sarı gelin aman suna yarim Elinde divit kalem leylim aman aman Leylim aman aman leylim aman aman sarı gelin Katlime ferman yazar ay nenen ölsün sarı gelin aman Sarı gelin aman sarı gelin aman suna yarim Palandöken güzel dağ leylim aman aman Leylim aman aman leylim aman aman sarı gelin Altı mor sümbüllü bağ ay nenen ölsün sarı gelin aman Sarı gelin aman sarı gelin aman suna yarim Vermem seni ellere leylim aman aman Leylim aman aman leylim aman aman sarı gelin Niceki bu halimse ay nenen ölsün sarı gelin aman Sarı gelin aman sarı gelin aman suna yarim

В культуре

В литературе

Известный азербайджанский писатель Джафар Джаббарлы использовал эту народную песню в своих произведениях (например, его пьеса «В 1905 году» начинается исполнением этой песни в сопровождении тара). В 2002 году был опубликован рассказ «Сары гялин» азербайджанского писателя Эльчина Эфендиева. В 2006 году был издан художественно-исторический роман «Sarı Gelin Sarı Gyalin» турецкого писателя Кемаля Ялчина.

В кинематографе

В одном из эпизодов советского азербайджанского фильма «Юбилей Данте» (1978) отрывок из песни исполняет герой актёра Мамедрзы Шейхзаманова.

В 1998 году на экраны вышел одноимённый фильм азербайджанского кинорежиссёра Явера Рзаева «Сары Гялин», повествующий о Карабахской войне. В фильме Сары гялин становится невестой смерти, символизирующей и жизнь, и смерть в одном лице. В конце фильма песня исполняется на азербайджанском языке главными героями, азербайджанцем, которого играет Гаджи Исмайлов и армянином, роль которого исполняет Джахангир Зейналов.

Песня фигурирует в турецком фильме «Алмазы госпожи Салкым» (1999), где её поют по-турецки и по-армянски. Исследователь Баскын Оран в своей работе 2002 года отмечает, что возникшие жаркие дискуссии о происхождении песни, ещё пару лет назад были просто немыслимы.

В 2008 году на песню в исполнении заслуженного артиста Азербайджана Аббаса Багирова был снят клип, в котором приняли участие также народная артистка Азербайджана Амалия Панахова и народный артист Азербайджана Юрий Балиев.

В 2012 году состоялась премьера документального фильма немецкого режиссёра Клауса Бернхарда «Сары гялин. Мугам-джаз в Азербайджане». Картина начинается с рассказа о песне «Сары Гялин».

12 июня 2012 года состоялась презентация документального фильма «Сары гялин», снятого азербайджанским режиссёром Ровшаном Ниджатом. Съёмки фильма велись в Азербайджане, в Казахстане, Кыргызстане, России и других странах. Фильм рассказывает об истории песни, в ней также звучат разные версии этой народной песни.

В танцевальном искусстве

Существует национальный азербайджанский танец «Сары Гялин», исполняющийся под музыку песни.

В спорте

На чемпионате Европы по художественной гимнастике 2014 года в Баку азербайджанская команда выступила под композицию «Сары Гялин».

Песня звучала на церемониях открытия и закрытия I Европейских игр 2015 года в Баку.

Музыкальные коллективы «Сары гялин»

В Азербайджане существует музыкальный ансамбль под названием «Сары гялин». В 2009 году коллектив занял первое место на седьмом международном фестивале «Мелодии Востока», который проходил в городе Самарканд.

В 2006 году норвежским вокалистом Ливом Рунесдаттером и азербайджанским кяманчистом Эльшаном Мансуровым был создан азербайджано-норвежский ансамбль «Сары гялин». Ансамбль исполняет азербайджанские мугамы и норвежские народные песни. Впервые в Азербайджане ансамбль выступил в 2010 году в государственной филармонии. Всего в ансамбле шесть исполнителей — три азербайджанца — Эльшан Мансуров (кяманча), Алекпер Алекперов (тар), Эхтирам Гусейнов (вокал) и три норвежца — Лив Рунесдаттер (вокал), Тува Томассен Болстад (скрипка) и Лейо Ника (аккордеон).

В музыке

В увертюре [www.diaghilev.name/сочинения/увертюра-на-русские-и-восточные-темы/ "На русские и восточные темы"] композитора Сергея Дягилева-младшего, исполненной на открытие Прикаспийского саммита 29 сентября 2014, тема песни звучит как одна из основных.

В турецкой политике

В современной Турции песня Сары Гелин неразрывно связана с убийством в 2007 году турецкого журналиста армянского происхождения Гранта Динка. В частности песня исполнялась в 2007 году на съезде турецкой Партии справедливости и развития в память об убийстве.

Сары Гелин была исполнена в эфире турецкого телеканала Kanal D во время телепередачи «Шаффаф ода», где гостем был глава МИД Турции Ахмет Давутоглу. Ведущий, затронув дружеские и братские отношения, заявил «давайте вспомним и армян». Ахмет Давутоглу согласился с этим, с улыбкой и словами «с удовольствием» ответил на представление следующей песни ведущим «давайте послушаем армянскую народную песню „Сары гелин“». Также отмечается, что во время исполнения песни, глава МИД Турции тихонечко подпевал.

Литература

• Bates, Eliot. 5.4: Azeri and Armenian identity and the story of "Sari Gelin/Sari Gyalin" // Music in Turkey : Experiencing Music, Expressing Culture. — New York and Oxford: Oxford University Press, 2011. — 160 p. — ISBN 9780195394146.
• Dr. Doğan Kaya. [www.turkuler.com/yazi/sari_gelin_uzerine.asp Sarı Gelin üzerine bir başka anlatma] (тур.) // turkuler.com. — 21 декабря 2008.

Ссылки

В Викитеке есть оригинал текста по этой теме.

См. «Сары Гелин» на азербайджанском

В Викитеке есть оригинал текста по этой теме.

См. «Сары Гелин» на турецком

• Эльчин. [magazines.russ.ru/druzhba/2002/4/elch.html Сары Гялин] // «Дружба народов». — 2002. — № 4.
• [ru.trend.az/life/culture/962545.html «Сары гелин» — генеалогия песни, Гюнель Ахмедова, TrendLife]
• [voskanapat.info/news/vljublennyj_v_rozu_i_zheltaja_nevesta_video/2010-01-20-251 «Влюбленный в розу и Жёлтая невеста», Бакунц, voskanapat.info, 2010-01-20]
• Yunus Zeyrek. [www.turkulerle.net/turku-detay.asp?fPage=th&turku_no=245&dAct=hikaye&Kipcak_Turkleri-Sari_Gelin.html Türkünün Hikayesi] (тур.). [www.webcitation.org/67m7mXNBY Архивировано из первоисточника 19 мая 2012].
• [www.answers.com/topic/music-from-azerbaijan Music from Azerbaijan]
• Артём Ерканян. [www1.nv.am/archive-2012/18499-2012-03-17-07-52-19 Невеста гор или жёлтая невеста?] // Новое время. — 17 марта 2012.

Примеры исполнения

• [www.azadliq.org/content/article/26604452.html Азербайджанская версия песни] (на азерб. и англ.) в исполнении Сами Юсуфа (Azadlıq Radiosu)
• [www.youtube.com/watch?v=ZENs5j7PsS0 Азербайджанская версия песни] в исполнении Сафуры Ализаде (YouTube)
• [www.youtube.com/watch?v=nUuBp8J5GA4 Армянская версия песни] в исполнении Андре́ (YouTube)
• [www.youtube.com/watch?v=FGRbG9L0x1A Армянская версия песни] в исполнении Эмми (Youtube)

Отрывок, характеризующий Невеста в жёлтом (песня)

– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.


Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.
Николай покраснел, как только вошел в гостиную. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими куклу он знал еще молодою девицей с неиспорченным еще носом, как она в пять лет на его памяти состарелась и как у ней по всему черепу треснула голова. Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не в силах более удерживаться, прыгнула и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки. Борис не рассмеялся.
– Вы, кажется, тоже хотели ехать, maman? Карета нужна? – .сказал он, с улыбкой обращаясь к матери.
– Да, поди, поди, вели приготовить, – сказала она, уливаясь.
Борис вышел тихо в двери и пошел за Наташей, толстый мальчик сердито побежал за ними, как будто досадуя на расстройство, происшедшее в его занятиях.


Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.
– Да, ma chere, – сказал старый граф, обращаясь к гостье и указывая на своего Николая. – Вот его друг Борис произведен в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет и меня старика: идет в военную службу, ma chere. А уж ему место в архиве было готово, и всё. Вот дружба то? – сказал граф вопросительно.
– Да ведь война, говорят, объявлена, – сказала гостья.
– Давно говорят, – сказал граф. – Опять поговорят, поговорят, да так и оставят. Ma chere, вот дружба то! – повторил он. – Он идет в гусары.
Гостья, не зная, что сказать, покачала головой.
– Совсем не из дружбы, – отвечал Николай, вспыхнув и отговариваясь как будто от постыдного на него наклепа. – Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе.
Он оглянулся на кузину и на гостью барышню: обе смотрели на него с улыбкой одобрения.
– Нынче обедает у нас Шуберт, полковник Павлоградского гусарского полка. Он был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать? – сказал граф, пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя.
– Я уж вам говорил, папенька, – сказал сын, – что ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что я никуда не гожусь, кроме как в военную службу; я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую, – говорил он, всё поглядывая с кокетством красивой молодости на Соню и гостью барышню.
Кошечка, впиваясь в него глазами, казалась каждую секунду готовою заиграть и выказать всю свою кошачью натуру.
– Ну, ну, хорошо! – сказал старый граф, – всё горячится. Всё Бонапарте всем голову вскружил; все думают, как это он из поручиков попал в императоры. Что ж, дай Бог, – прибавил он, не замечая насмешливой улыбки гостьи.
Большие заговорили о Бонапарте. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову:
– Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас, – сказала она, нежно улыбаясь ему.
Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающейся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. – В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Всё оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
– Не рано ли? Говорят, вредно для голоса учиться в эту пору.
– О, нет, какой рано! – сказал граф. – Как же наши матери выходили в двенадцать тринадцать лет замуж?
– Уж она и теперь влюблена в Бориса! Какова? – сказала графиня, тихо улыбаясь, глядя на мать Бориса, и, видимо отвечая на мысль, всегда ее занимавшую, продолжала. – Ну, вот видите, держи я ее строго, запрещай я ей… Бог знает, что бы они делали потихоньку (графиня разумела: они целовались бы), а теперь я знаю каждое ее слово. Она сама вечером прибежит и всё мне расскажет. Может быть, я балую ее; но, право, это, кажется, лучше. Я старшую держала строго.
– Да, меня совсем иначе воспитывали, – сказала старшая, красивая графиня Вера, улыбаясь.
Но улыбка не украсила лица Веры, как это обыкновенно бывает; напротив, лицо ее стало неестественно и оттого неприятно.
Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.
– Всегда с старшими детьми мудрят, хотят сделать что нибудь необыкновенное, – сказала гостья.
– Что греха таить, ma chere! Графинюшка мудрила с Верой, – сказал граф. – Ну, да что ж! всё таки славная вышла, – прибавил он, одобрительно подмигивая Вере.
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.
– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.


Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала. «Пускай ищет», сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.
– Соня! Что с тобой? Можно ли это? – сказал Николай, подбегая к ней.
– Ничего, ничего, оставьте меня! – Соня зарыдала.
– Нет, я знаю что.
– Ну знаете, и прекрасно, и подите к ней.
– Соооня! Одно слово! Можно ли так мучить меня и себя из за фантазии? – говорил Николай, взяв ее за руку.
Соня не вырывала у него руки и перестала плакать.
Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими главами смотрела из своей засады. «Что теперь будет»? думала она.
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.


Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.