Сборная ЮАР по регби
Поделись знанием:
Казалось, все эти люди испытывали теперь, когда остановились посреди поля в холодных сумерках осеннего вечера, одно и то же чувство неприятного пробуждения от охватившей всех при выходе поспешности и стремительного куда то движения. Остановившись, все как будто поняли, что неизвестно еще, куда идут, и что на этом движении много будет тяжелого и трудного.
С пленными на этом привале конвойные обращались еще хуже, чем при выступлении. На этом привале в первый раз мясная пища пленных была выдана кониною.
От офицеров до последнего солдата было заметно в каждом как будто личное озлобление против каждого из пленных, так неожиданно заменившее прежде дружелюбные отношения.
Озлобление это еще более усилилось, когда при пересчитывании пленных оказалось, что во время суеты, выходя из Москвы, один русский солдат, притворявшийся больным от живота, – бежал. Пьер видел, как француз избил русского солдата за то, что тот отошел далеко от дороги, и слышал, как капитан, его приятель, выговаривал унтер офицеру за побег русского солдата и угрожал ему судом. На отговорку унтер офицера о том, что солдат был болен и не мог идти, офицер сказал, что велено пристреливать тех, кто будет отставать. Пьер чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни.
Пьер поужинал похлебкою из ржаной муки с лошадиным мясом и поговорил с товарищами.
Ни Пьер и никто из товарищей его не говорили ни о том, что они видели в Москве, ни о грубости обращения французов, ни о том распоряжении пристреливать, которое было объявлено им: все были, как бы в отпор ухудшающемуся положению, особенно оживлены и веселы. Говорили о личных воспоминаниях, о смешных сценах, виденных во время похода, и заминали разговоры о настоящем положении.
Солнце давно село. Яркие звезды зажглись кое где по небу; красное, подобное пожару, зарево встающего полного месяца разлилось по краю неба, и огромный красный шар удивительно колебался в сероватой мгле. Становилось светло. Вечер уже кончился, но ночь еще не начиналась. Пьер встал от своих новых товарищей и пошел между костров на другую сторону дороги, где, ему сказали, стояли пленные солдаты. Ему хотелось поговорить с ними. На дороге французский часовой остановил его и велел воротиться.
Пьер вернулся, но не к костру, к товарищам, а к отпряженной повозке, у которой никого не было. Он, поджав ноги и опустив голову, сел на холодную землю у колеса повозки и долго неподвижно сидел, думая. Прошло более часа. Никто не тревожил Пьера. Вдруг он захохотал своим толстым, добродушным смехом так громко, что с разных сторон с удивлением оглянулись люди на этот странный, очевидно, одинокий смех.
– Ха, ха, ха! – смеялся Пьер. И он проговорил вслух сам с собою: – Не пустил меня солдат. Поймали меня, заперли меня. В плену держат меня. Кого меня? Меня! Меня – мою бессмертную душу! Ха, ха, ха!.. Ха, ха, ха!.. – смеялся он с выступившими на глаза слезами.
Какой то человек встал и подошел посмотреть, о чем один смеется этот странный большой человек. Пьер перестал смеяться, встал, отошел подальше от любопытного и оглянулся вокруг себя.
Прежде громко шумевший треском костров и говором людей, огромный, нескончаемый бивак затихал; красные огни костров потухали и бледнели. Высоко в светлом небе стоял полный месяц. Леса и поля, невидные прежде вне расположения лагеря, открывались теперь вдали. И еще дальше этих лесов и полей виднелась светлая, колеблющаяся, зовущая в себя бесконечная даль. Пьер взглянул в небо, в глубь уходящих, играющих звезд. «И все это мое, и все это во мне, и все это я! – думал Пьер. – И все это они поймали и посадили в балаган, загороженный досками!» Он улыбнулся и пошел укладываться спать к своим товарищам.
В первых числах октября к Кутузову приезжал еще парламентер с письмом от Наполеона и предложением мира, обманчиво означенным из Москвы, тогда как Наполеон уже был недалеко впереди Кутузова, на старой Калужской дороге. Кутузов отвечал на это письмо так же, как на первое, присланное с Лористоном: он сказал, что о мире речи быть не может.
Вскоре после этого из партизанского отряда Дорохова, ходившего налево от Тарутина, получено донесение о том, что в Фоминском показались войска, что войска эти состоят из дивизии Брусье и что дивизия эта, отделенная от других войск, легко может быть истреблена. Солдаты и офицеры опять требовали деятельности. Штабные генералы, возбужденные воспоминанием о легкости победы под Тарутиным, настаивали у Кутузова об исполнении предложения Дорохова. Кутузов не считал нужным никакого наступления. Вышло среднее, то, что должно было совершиться; послан был в Фоминское небольшой отряд, который должен был атаковать Брусье.
По странной случайности это назначение – самое трудное и самое важное, как оказалось впоследствии, – получил Дохтуров; тот самый скромный, маленький Дохтуров, которого никто не описывал нам составляющим планы сражений, летающим перед полками, кидающим кресты на батареи, и т. п., которого считали и называли нерешительным и непроницательным, но тот самый Дохтуров, которого во время всех войн русских с французами, с Аустерлица и до тринадцатого года, мы находим начальствующим везде, где только положение трудно. В Аустерлице он остается последним у плотины Аугеста, собирая полки, спасая, что можно, когда все бежит и гибнет и ни одного генерала нет в ариергарде. Он, больной в лихорадке, идет в Смоленск с двадцатью тысячами защищать город против всей наполеоновской армии. В Смоленске, едва задремал он на Молоховских воротах, в пароксизме лихорадки, его будит канонада по Смоленску, и Смоленск держится целый день. В Бородинский день, когда убит Багратион и войска нашего левого фланга перебиты в пропорции 9 к 1 и вся сила французской артиллерии направлена туда, – посылается никто другой, а именно нерешительный и непроницательный Дохтуров, и Кутузов торопится поправить свою ошибку, когда он послал было туда другого. И маленький, тихенький Дохтуров едет туда, и Бородино – лучшая слава русского войска. И много героев описано нам в стихах и прозе, но о Дохтурове почти ни слова.
(перенаправлено с «Сборная Южной Африки по регби»)
| ЮАР | |||
| Регби-15 | |||
| |||
| Прозвища | Springboks, Springbokke, Bokke, Amabokoboko (Спрингбокс) | ||
| Федерация | Регбийный союз ЮАР | ||
| Тренер | Хейнеке Мейер | ||
| Капитан | Жан Де Вильерс | ||
| Наибольшее кол-во игр | Джон Смит (121) | ||
| Бомбардир (очки) | Перси Монтгомери (893) | ||
| Бомбардир (попытки) | Брайан Хабана (52) | ||
| |||
| Первая игра Южная Африка 0 - 4 Британские и ирландские львы  (30 июля 1891) | |||
Самая крупная победа ЮАР 134 - 3 Уругвай  (11 июня 2005) | |||
Самое крупное поражение Англия 53 - 3 ЮАР (23 ноября 2002) | |||
| Чемпионат мира | |||
| Участие | 5 (впервые 1995) | ||
| Достижения | Чемпионы, 1995 и 2007 | ||
| Кубок трёх наций | |||
| Участие | 17 (впервые 1996) | ||
| Достижения | Победитель (3 раз) | ||
Сборная ЮАР по регби (англ. South Africa national rugby union team), или «Спрингбокс» (англ. Springboks; африк. Springbokke) — национальная команда ЮАР по регби-15, представляющая страну в международных матчах и турнирах.
Содержание
История
В 1860-е годы в колониях на юге Африки получил распространение предшественник регби — «винчестерский футбол», а в 1870-е — собственно регби. В 1889 г. прошёл первый национальный чемпионат, а в 1891 г. южноафриканские регбисты посетили Европу. До Первой мировой войны они приняли участие ещё в нескольких международных соревнованиях. В 1906 г. команда получила прозвище «спрингбоки».
В межвоенный период её главными соперниками стали новозеландцы. Примечательны крупная (17:0) победа «спрингбоков» в 1928 г. и выигрыш ими серии в 1937.
В эпоху апартеида команда продолжала играть, хотя для въезда в ЮАР её соперники были вынуждены отказываться от небелых игроков, а на выезде «спрингбоков» встречали демонстрации протеста. В этот период они добились побед над Францией (1952) и Австралией (1971). В 1977 г. от игр со сборной ЮАР по политическим мотивам отказались страны Содружества, а в 1979 г. — Франция.
В 1992 г. «спрингбоки» вернулись на международную арену. После этого они дважды выигрывали чемпионат мира, победив новозеландцев в 1995 г. и англичан в 2007 г. Кроме того, им трижды (1998, 2004, 2009) удавалось получить Кубок трёх наций.
История выступлений
Чемпионаты мира
| Чемпионат мира по регби | ||||||
|---|---|---|---|---|---|---|
| Год | Раунд | Игры | Победы | Ничьи | Поражения | |
  1987 |
Не была приглашена | |||||
    1991 |
Не участвовала | |||||
| 1995 |
1-е место | 6 | 6 | 0 | 0 | |
| 1999 |
3-е место | 6 | 5 | 0 | 1 | |
| 2003 |
1/4 финал | 5 | 3 | 0 | 2 | |
| 2007 |
1-е место | 7 | 7 | 0 | 0 | |
| 2011 |
1/4 финал | 5 | 4 | 0 | 1 | |
Кубок трёх наций/Чемпионат регби
- 1996 — 2-е место
- 1997 — 2-е место
- 1998 — 1-е место
- 1999 — 3-е место
- 2000 — 3-е место
- 2001 — 3-е место
- 2002 — 3-е место
- 2003 — 3-е место
- 2004 — 1-е место
- 2005 — 2-е место
- 2006 — 3-е место
- 2007 — 3-е место
- 2008 — 3-е место
- 2009 — 1-е место
- 2010 — 3-е место
- 2011 — 3-е место
- 2012 — 3-е место
- 2013 — 2-е место
Общий результат
| Команда | Игры (всего) | Игровые очки (всего) | Бонусные очки (всего) |
Всего очков |
Побед в турнире | |||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| И | В | Н | Пр | П | Р | Ш | Д | +ИО | -ИО | ±ИО | ||||
| Новая Зеландия
|
78 | 56 | 0 | 22 | 204 | 140 | 262 | 9 | 2113 | 1461 | +652 | 34 | 258 | 11 |
| Австралия
|
78 | 32 | 1 | 45 | 159 | 108 | 198 | 9 | 1632 | 1858 | -226 | 34 | 163 | 3 |
| ЮАР
|
78 | 30 | 2 | 46 | 146 | 102 | 204 | 18 | 1600 | 1940 | -340 | 25 | 149 | 3 |
 Аргентина
|
6 | 0 | 1 | 5 | 7 | 3 | 13 | 0 | 80 | 166 | -86 | 2 | 4 | 0 |
• По состоянию на 6 октября 2012 года[1].
Состав
Состав сборной для участие в предновогодних матчах (2012).
Главный тренер: Хейнеке Мейер.
|
|
|
В культуре
Художественный фильм Непокоренный(2009) рассказывает о истории команды в 1994-1995 гг.
Напишите отзыв о статье "Сборная ЮАР по регби"
Примечания
- ↑ [stats.espnscrum.com/statsguru/rugby/stats/index.html?class=1;template=results;trophy=27;type=team Статистика команд на Чемпионате регби] ESPNScrum.com (англ.)
Ссылки
-
На Викискладе есть медиафайлы по теме Сборная ЮАР по регби - [www.sarugby.co.za/ South African Rugby Union] (англ.). Проверено 28 августа 2012. [www.webcitation.org/6BfrQptAU Архивировано из первоисточника 25 октября 2012].
- [www.genslin.us/bokke/ Зал славы спрингбокс] (англ.). Проверено 28 августа 2012. [www.webcitation.org/6BfrT6dOZ Архивировано из первоисточника 25 октября 2012].
| ||||||||||||||||||
Сборная ЮАР по регби на международных соревнованиях
Отрывок, характеризующий Сборная ЮАР по регби
Шли очень скоро, не отдыхая, и остановились только, когда уже солнце стало садиться. Обозы надвинулись одни на других, и люди стали готовиться к ночлегу. Все казались сердиты и недовольны. Долго с разных сторон слышались ругательства, злобные крики и драки. Карета, ехавшая сзади конвойных, надвинулась на повозку конвойных и пробила ее дышлом. Несколько солдат с разных сторон сбежались к повозке; одни били по головам лошадей, запряженных в карете, сворачивая их, другие дрались между собой, и Пьер видел, что одного немца тяжело ранили тесаком в голову.Казалось, все эти люди испытывали теперь, когда остановились посреди поля в холодных сумерках осеннего вечера, одно и то же чувство неприятного пробуждения от охватившей всех при выходе поспешности и стремительного куда то движения. Остановившись, все как будто поняли, что неизвестно еще, куда идут, и что на этом движении много будет тяжелого и трудного.
С пленными на этом привале конвойные обращались еще хуже, чем при выступлении. На этом привале в первый раз мясная пища пленных была выдана кониною.
От офицеров до последнего солдата было заметно в каждом как будто личное озлобление против каждого из пленных, так неожиданно заменившее прежде дружелюбные отношения.
Озлобление это еще более усилилось, когда при пересчитывании пленных оказалось, что во время суеты, выходя из Москвы, один русский солдат, притворявшийся больным от живота, – бежал. Пьер видел, как француз избил русского солдата за то, что тот отошел далеко от дороги, и слышал, как капитан, его приятель, выговаривал унтер офицеру за побег русского солдата и угрожал ему судом. На отговорку унтер офицера о том, что солдат был болен и не мог идти, офицер сказал, что велено пристреливать тех, кто будет отставать. Пьер чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни.
Пьер поужинал похлебкою из ржаной муки с лошадиным мясом и поговорил с товарищами.
Ни Пьер и никто из товарищей его не говорили ни о том, что они видели в Москве, ни о грубости обращения французов, ни о том распоряжении пристреливать, которое было объявлено им: все были, как бы в отпор ухудшающемуся положению, особенно оживлены и веселы. Говорили о личных воспоминаниях, о смешных сценах, виденных во время похода, и заминали разговоры о настоящем положении.
Солнце давно село. Яркие звезды зажглись кое где по небу; красное, подобное пожару, зарево встающего полного месяца разлилось по краю неба, и огромный красный шар удивительно колебался в сероватой мгле. Становилось светло. Вечер уже кончился, но ночь еще не начиналась. Пьер встал от своих новых товарищей и пошел между костров на другую сторону дороги, где, ему сказали, стояли пленные солдаты. Ему хотелось поговорить с ними. На дороге французский часовой остановил его и велел воротиться.
Пьер вернулся, но не к костру, к товарищам, а к отпряженной повозке, у которой никого не было. Он, поджав ноги и опустив голову, сел на холодную землю у колеса повозки и долго неподвижно сидел, думая. Прошло более часа. Никто не тревожил Пьера. Вдруг он захохотал своим толстым, добродушным смехом так громко, что с разных сторон с удивлением оглянулись люди на этот странный, очевидно, одинокий смех.
– Ха, ха, ха! – смеялся Пьер. И он проговорил вслух сам с собою: – Не пустил меня солдат. Поймали меня, заперли меня. В плену держат меня. Кого меня? Меня! Меня – мою бессмертную душу! Ха, ха, ха!.. Ха, ха, ха!.. – смеялся он с выступившими на глаза слезами.
Какой то человек встал и подошел посмотреть, о чем один смеется этот странный большой человек. Пьер перестал смеяться, встал, отошел подальше от любопытного и оглянулся вокруг себя.
Прежде громко шумевший треском костров и говором людей, огромный, нескончаемый бивак затихал; красные огни костров потухали и бледнели. Высоко в светлом небе стоял полный месяц. Леса и поля, невидные прежде вне расположения лагеря, открывались теперь вдали. И еще дальше этих лесов и полей виднелась светлая, колеблющаяся, зовущая в себя бесконечная даль. Пьер взглянул в небо, в глубь уходящих, играющих звезд. «И все это мое, и все это во мне, и все это я! – думал Пьер. – И все это они поймали и посадили в балаган, загороженный досками!» Он улыбнулся и пошел укладываться спать к своим товарищам.
В первых числах октября к Кутузову приезжал еще парламентер с письмом от Наполеона и предложением мира, обманчиво означенным из Москвы, тогда как Наполеон уже был недалеко впереди Кутузова, на старой Калужской дороге. Кутузов отвечал на это письмо так же, как на первое, присланное с Лористоном: он сказал, что о мире речи быть не может.
Вскоре после этого из партизанского отряда Дорохова, ходившего налево от Тарутина, получено донесение о том, что в Фоминском показались войска, что войска эти состоят из дивизии Брусье и что дивизия эта, отделенная от других войск, легко может быть истреблена. Солдаты и офицеры опять требовали деятельности. Штабные генералы, возбужденные воспоминанием о легкости победы под Тарутиным, настаивали у Кутузова об исполнении предложения Дорохова. Кутузов не считал нужным никакого наступления. Вышло среднее, то, что должно было совершиться; послан был в Фоминское небольшой отряд, который должен был атаковать Брусье.
По странной случайности это назначение – самое трудное и самое важное, как оказалось впоследствии, – получил Дохтуров; тот самый скромный, маленький Дохтуров, которого никто не описывал нам составляющим планы сражений, летающим перед полками, кидающим кресты на батареи, и т. п., которого считали и называли нерешительным и непроницательным, но тот самый Дохтуров, которого во время всех войн русских с французами, с Аустерлица и до тринадцатого года, мы находим начальствующим везде, где только положение трудно. В Аустерлице он остается последним у плотины Аугеста, собирая полки, спасая, что можно, когда все бежит и гибнет и ни одного генерала нет в ариергарде. Он, больной в лихорадке, идет в Смоленск с двадцатью тысячами защищать город против всей наполеоновской армии. В Смоленске, едва задремал он на Молоховских воротах, в пароксизме лихорадки, его будит канонада по Смоленску, и Смоленск держится целый день. В Бородинский день, когда убит Багратион и войска нашего левого фланга перебиты в пропорции 9 к 1 и вся сила французской артиллерии направлена туда, – посылается никто другой, а именно нерешительный и непроницательный Дохтуров, и Кутузов торопится поправить свою ошибку, когда он послал было туда другого. И маленький, тихенький Дохтуров едет туда, и Бородино – лучшая слава русского войска. И много героев описано нам в стихах и прозе, но о Дохтурове почти ни слова.
