Скоу, Йенс

Йенс Скоу
Jens Christian Skou
Место рождения:	Лемвиг, Дания
Научная сфера:	Биохимия
Альма-матер:	Копенгагенский университет
Известен как:	открыл Na+-K+-АТФазу
Награды и премии:	Нобелевская премия по химии (1997)

Йенс Кристиан Скоу (род. 8 октября 1918 года, Лемвиг, Дания) — датский химик, лауреат Нобелевской премии по химии.

Биография и научная работа

Скоу родился в 1918 году в старинном датском городке Лемвиг в богатой семье лесо- и углепромышленника. Он закончил Копенгагенский университет в 1944 году и там же защитил диссертацию в 1954 году. С 1947 года Скоу работал в Университете Орхуса.

В начале 1950-х годов Скоу изучал механизм действия анестетиков. Он обнаружил, что действие анестетика связано с его способностью растворяться в липидном слое клеточной мембраны и перекрывать натриевые каналы. Скоу предположил, что канал является белковой молекулой и его блокировка в нейронах приводит к тому, что нервные клетки теряют способность возбуждаться, что приводит к анестезии. Скоу также пытался выделить АТФазу из нерва краба, но у него ничего не получилось и он длительное время продолжал другие исследования анестезии, не осознав огромную потенциальную важность этого открытия. В 1958 году на конференции в Вене в разговоре с другим исследователем Постом Скоу узнал о находке кардиотоксического гликозида уабаина, ингибитора натрий-калиевого насоса. Используя уабаин, Скоу быстро доказал связь между ферментом АТФазой и ионным каналом.

С 1988 года — на пенсии. В 1997 году Скоу получил Нобелевскую премию по химии за открытие Na⁺-K⁺-АТФазы.

Ссылки

• [nobelprize.org/chemistry/laureates/1997/skou-autobio.html Биография на сайте Нобелевского комитета.]

Отрывок, характеризующий Скоу, Йенс

– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]
– Ah! – успокоенно и с ласковым блеском глаз сказал государь, ударяя по плечу Мишо. – Vous me tranquillisez, colonel. [А! Вы меня успокоиваете, полковник.]
Государь, опустив голову, молчал несколько времени.
– Eh bien, retournez a l'armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n'aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j'userai ainsi jusqu'a la derniere ressource de mon empire. Il m'en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu'ici (государь показал рукой на половину груди), et j'irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.