Меррифилд, Роберт Брюс

Роберт Брюс Меррифилд
англ. Robert Bruce Merrifield
Дата рождения:	15 июля 1921(1921-07-15)
Место рождения:	Форт-Уэрт, Техас, США
Дата смерти:	14 мая 2006(2006-05-14) (84 года)
Место смерти:	Крескилл, Нью-Джерси, США
Страна:	США США
Научная сфера:	биохимия
Награды и премии:	Нобелевская премия по химии (1984)

Роберт Брюс Меррифилд (англ. Robert Bruce Merrifield; 15 июля 1921, Форт-Уэрт, Техас — 14 мая 2006, Крескилл, Нью-Джерси) — американский биохимик, лауреат Нобелевской премии по химии 1984 года за предложенную им методологию химического синтеза на твёрдых матрицах.

Детство и юность

Брюс родился 15 июля 1921 года в Форт-Уэрте, штат Техас. Был единственным ребёнком в семье. Отец, — Джордж Эван Меррифилд (George E. Merrifield), был дизайнером по интерьеру и продавал фурнитуру, мать — Лорэн Лукас Меррифилд (Lorene née Lucas).

В 1923 году, когда Брюсу было два года, его семья переехала в Южную Калифорнию. Было время Великой Депрессии, и Меррифилдам, для поиска работы отцу, приходилось переезжать с места на место. Из-за этого Брюс часто менял школу.

Его любимыми предметами были физика, химия и астрономия. Особенно Брюсу нравилось проводить химические эксперименты. Закончив калифорнийскую основную школу (9 классов), Меррифилд учился в старших классах в школе Монтебелло (Montebello High School) в 1937—1939 гг. После двух лет в колледже Пассадены (Pasadena Junior College) он перевелся в Калифорнийский Университет в Лос-Анджелесе (University of California at Los Angeles, UCLA). Получив там в 1943 году степень бакалавра, Брюс около года работал в Научно-исследовательском фонде Филиппа Р. Парка, ассистируя в экспериментах с кормлением животных синтетическими аминокислотами. Одним из этих экспериментов был эксперимент Гейгера (Geiger), который впервые показал необходимость совместного присутствия незаменимых аминокислот в корме для нормального развития животных.

Начало карьеры

Через год Брюс поступил в аспирантуру Калифорнийского Университета и в 1944 году начал диссертационные исследования под руководством профессора биохимии Макса Данна (M.S. Dunn). Последний изучал аминокислоты и предложил Меррифилду заняться этой темой. Брюс стал работать с биополимерами, оказывающими влияние на рост бактерий рода лактобацилл, которых использовали для количественного анализа аминокислот. В этой области Данн и Меррифилд были первопроходцами. Брюс определил пролин, а также изучил пиримидиновые основания, содержащие в дрожжах. За разработку (совместно со своим руководителем Данном) биохимического метода количественного анализа пиримидинов он получил докторскую степень (Ph.D.) в 1949 году.

Сразу же после выпуска, 19 июня 1949 года, он женился на Элизабет Фарлонг (Elizabeth Furlong) и на следующий день отбыл в Нью-Йорк.

Там, под руководством д-ра Вулли (D.W. Woolley) Брюс стал работать ассистентом-биохимиком в Рокфеллеровском институте медицинских исследований (позже — Рокфеллеровский университет). Он исследовал новый бактериальный фактор роста, стрепогенин, который обнаружил его руководитель. К этому времени Сэнгером была определена первичная структура инсулина, и Меррифилду, благодаря высокой активности стрепогенина, удалось изучить два пептида от B-цепи инсулина, пентапептид и гептапептид, содержащие серин.

Метод твердофазного синтеза пептидов

К середине XX века наиболее распространённым методом синтеза пептидов был метод Эмиля Фишера, который первым начал работы в этой области. В этом методе к образующейся пептидной цепи последовательно добавляются аминокислоты. Циклы, состоящие из стадий защиты групп, активации, присоединения к пептидной цепочке и удаления защитной группы, повторяются до того момента, пока не получится пептидная цепочка нужного состава. В процессе синтеза образовывалось большое количество побочных продуктов, которые необходимо было удалять на каждом этапе. Как правило, выход целевого пептида, синтезированного по данному методу, был очень небольшим, а сам продукт сильно загрязнён.

Некоторые усовершенствования в этом процессе были разработаны в 1930-х годах. Одним из таких усовершенствований стало применение универсальной бензилоксикарбонильной группы, которая позволила группе Винсента Дю Виньо синтезировать окситоцин и вазопрессин.

После синтеза пептидов в течение нескольких лет известными на тот период времени методами, Брюс стал думать о создании альтернативного, более широкого варианта синтезов. В своём лабораторном журнале в мае 1959 года он писал:

Существует необходимость в быстром, количественном и автоматическом методе синтеза длинноцепочечных пептидов. Возможный подход может быть связан с использованием хроматографических колонок, в которых к пептиду, прикреплённому к полимерному носителю, добавляются активированные аминокислоты, затем снимаются защитные группы и после этого цикл повторяется, пока желаемый пептид не будет построен. На последнем шаге, пептид должен быть удалён с носителя

После ряда экспериментов в качестве носителя Брюс решил использовать полимер стирола и дивинилбензола. Данный вариант носителя был привлекательным как высокой растворимостью его в органических растворителях, так и низкой степенью сшивки. К преимуществам этого носителя можно добавить ещё то, что его легко модифицировать, чтобы обеспечить крепление первой аминокислоты к полимеру в виде сложного бензилового эфира.

Среди немногих доступных к 1960 году защитных групп, бензилоксикарбонильная группа для нового варианта синтеза пептидов была не совсем подходящей, так как требовала сильнокислую среду для отрыва от продукта, и тогда Брюс решил использовать в своих экспериментах дициклогексилкарбодиимид (DCCI), который стал применяться незадолго до этого.

В 1963 году Мэррифилд публикует классическую статью в Журнале Американского химического общества, в которой он описывает метод, названный им «твердофазный синтез пептидов». Эта статья стала одной из самых цитируемых публикаций в журнале.

Важным шагом вперёд стало конструирование установки, способной автоматизировать синтез пептидов. Первый работающий аппарат был изготовлен Брюсом и его помощником Джоном Стюартом при содействии Н. Джернберга в 1965 году.

Публикация работы Меррифилда, описывающая получение тетрапептида на новой установке, представила твердофазный синтез пептидов (SPPS) в качестве альтернативного варианта синтеза пептидов. Хотя и нашлись скептически настроенные учёные, статья привлекла огромное внимание химиков по всему миру. Вскоре после статьи по тетрапептиду последовал ряд публикаций, посвященных подробному описанию нового метода. Группа, в которой работал Брюс, с помощью разработанного ими оборудования также получила несколько пептидных гормонов, включая брадикинин, окситоцин, ангиотензин и белок инсулин. С распространением метода твердофазного синтеза пептидов на рынке стали появляться коммерческие модели автоматизированных синтезаторов, многие из которых были некачественными и сильно дискредитировали SPPS.

Противники нового метода синтеза пептидов аргументировали свои взгляды тем, что полученные при помощи автоматизированного синтезатора пептидные продукты не были чистыми. Проблема чистоты продуктов стояла перед Меррифилдом на протяжении всей работы по синтезу пептидов. Её решение стало возможным благодаря разработке метода высокоэффективной жидкостной хроматографии.

Синтез рибонуклеазы

В 1969 г. Меррифилд совместно с Берндом Гутте успешно синтезировали фермент рибонуклеазу. Для проведения этого синтеза Меррифилду и Гутте потребовалось осуществить 369 химических реакций и 11 931 отдельных стадий, что требовало несколько недель непрерывной работы автоматизированного синтезатора. Эта работа послужила экспериментальным доказательством гипотезы Анфинсена, который предположил, что первичная структура белка определяет его третичную структуру.

Синтез цекропина и его аналогов

В 1982 году Брюс Меррифилд с коллегами впервые синтезировали пептид цекропин, обладающий антибактериальным действием. Исследования данного вещества впоследствии превратились в отдельную область c систематической классификацией этого класса соединений. Некоторые представители из этого класса были успешно синтезированы и проанализированы на антибактериальную активность в лаборатории, где работал Брюс. В ходе экспериментов учёные обнаружили, что полученные ими D-цекропины А способны создавать такую же электропроводность, как и у их энантиомеров в билипидном слое, а также обладают сходной антимикробной активностью

Помимо этого, было установлено, что цекропины в неполярных средах обладают высокой степенью спирализации. На основании полученных результатов Брюс Меррифилд и сотрудники его лаборатории сделали вывод о том, что эти пептиды действуют через образование ионных каналов в клеточных мембранах и не взаимодействуют с хиральными центрами подобно энзимам и рецепторам.

Метод Мэррифилда стимулировал большой прогресс биохимии, фармакологии и медицине, сделав возможным систематическое исследование зависимости активности энзимов, гормонов и антител от их структуры. Развитие и усовершенствование метода было основной темой исследований в его лаборатории, которой он руководил до последних дней своей жизни.

Премии и почести

За свои работы Меррифилд был избран членом Национальной академии наук США в 1972 году.

Он был награждён рядом премий за свои работы по синтетической химии пептидов, в числе которых:

• премия Ласкера(1969)
• Международная премия Гайрднер (1970)
• премия Американского химического общества за ключевую работу в области синтетической органической химии (1972)
• медаль Никольса (1973)
• премия Алана Пирса Американского пептидного общества (1979)
• Нобелевская премия по химии (1984)
• Премия столетия (1986)
• премия Ральфа Ф. Хиршмана немецкого пептидного общества (1990).

Личная жизнь

Брюс был женат на Элизабет Фарлонг (1949 г.), с которой он познакомился в университете Лос-Анджелеса. Получив биологическое образование, она работала вместе с мужем в Рокфеллеровском Университете более 20 лет. В 1993 году он опубликовал автобиографию «Жизнь в золотой век пептидной химии». После продолжительной болезни Р. Брюс Меррифилд умер 14 мая 2006 года в возрасте 84 лет в своем доме в Кресскилл, Нью-Джерси. Он оставил после себя жену, 6 детей (Нэнси, Джим, Бетси, Кэти, Лори, и Салли) и 16 внуков.

Литература

• Ragnarsson U. Bruce Merrifield (1921-2006) // National Academy of Sciences. — 2013.
• Jones, John H (2007), "[www.ncbi.nlm.nih.gov/pubmed/17516587 R.B. Merrifield: European footnotes to his life and work]", Journal of Peptide Science Т. 13 (6): 363–7, 2007 Jun, PMID:17516587, doi:[dx.doi.org/10.1002%2Fpsc.857 10.1002/psc.857], <www.ncbi.nlm.nih.gov/pubmed/17516587> 
• Gierasch, Lila M (2006), "[www.ncbi.nlm.nih.gov/pubmed/16850497 Editorial: Passing of a gentle giant of peptide science: in memoriam, R. Bruce Merrifield]", Biopolymers Т. 84 (5): 433–4, PMID:16850497, doi:[dx.doi.org/10.1002%2Fbip.20574 10.1002/bip.20574], <www.ncbi.nlm.nih.gov/pubmed/16850497> 
• Lerner, Richard A (2006), "[www.ncbi.nlm.nih.gov/pubmed/16825560 Retrospective. R. Bruce Merrifield (1921-2006)]", Science Т. 313 (5783): 57, 2006 Jul 7, PMID:16825560, PMID 16825560, doi:[dx.doi.org/10.1126%2Fscience.1130957 10.1126/science.1130957], <www.ncbi.nlm.nih.gov/pubmed/16825560> 
• Sano, S (1985), "[www.ncbi.nlm.nih.gov/pubmed/3883428 [Work of Dr. Robert Merrifield, with special reference to the development of solid phase peptide synthesis]]", Tanpakushitsu Kakusan Koso Т. 30 (1): 51–3, 1985 Jan, PMID:3883428, <www.ncbi.nlm.nih.gov/pubmed/3883428> 
• Domagk, G F (1984), "[www.ncbi.nlm.nih.gov/pubmed/6389076 [The 1984 Nobel prize for chemistry. Synthetic hormones and enzymes with Merrifield's peptide synthesizer]]", Dtsch. Med. Wochenschr. Т. 109 (49): 1901–2, 1984 Dec 7, PMID:6389076, <www.ncbi.nlm.nih.gov/pubmed/6389076> 

Ссылки

• [nobelprize.org/nobel_prizes/chemistry/laureates/1984/merrifield-bio.html Биография Брюса Меррифилда на сайте Нобелевского комитета]  (англ.)
• [nobelprize.org/nobel_prizes/chemistry/laureates/1984/merrifield-lecture.pdf Нобелевская лекция Р. Б. Меррифилда]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Меррифилд, Роберт Брюс

– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.


Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.


Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий.
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.
Солнце взошло светло и било косыми лучами прямо в лицо Наполеона, смотревшего из под руки на флеши. Дым стлался перед флешами, и то казалось, что дым двигался, то казалось, что войска двигались. Слышны были иногда из за выстрелов крики людей, но нельзя было знать, что они там делали.
Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он видел, он не знал, когда смотрел опять простым глазом.
Он сошел с кургана и стал взад и вперед ходить перед ним.
Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения.
Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад.