Список правителей Каппадокии
Список включает правителей Каппадокии как независимого государства, так и в составе других империй.
Содержание
- 1 Цари Киццувадны
- 2 Цари Табала
- 3 Персидские сатрапы Великой Каппадокии
- 4 Македонские сатрапы Каппадокии
- 5 Династы Каппадокии в составе Селевкидского царства
- 6 Независимые цари Каппадокии
- 7 Армянские князья в Кесарии
- 8 Армянский князь в Пизе и Колонпалате
- 9 Армянский князь в Цамендане
- 10 Армянский царь в Киликии и Каппадокии
- 11 Туркменские малики в Сивасе
- 12 Туркменские малики в Малатье
- 13 Турецкие беи в Сивасе и Кайсери
- 14 Примечания
- 15 См.также
- 16 Ссылки
Цари Киццувадны
Киццувадна – хурритское государство, существовавшее в XVII-XIV вв. на территории юго-восточной части Малой Азии.
- ок. 1625–1590 до н.э.: Пеллийя I.
- ок. 1590–1560 до н.э.: Парийяватри I.
- ок. 1560–1535 до н.э.: Ишпутахшу I (современник хеттского царя Телепину I).
- ок. 1535–1515 до н.э.: Паддатишшу I.
- ок. 1515–1500 до н.э.: Эхейя I.
- ок. 1500–1475 до н.э.: Пеллийя II.
- ок. 1450–1450 до н.э.: Шунашшура I (современник хеттского царя Суппилулиумы I).
- ок. 1450–1420 до н.э.: Талцуш I.
- ок. 1420–1380 до н.э.: Шунашшура II (современник хеттского царя Тудхалии II).
Ок. 1380 Киццувадна завоёвана хеттским царём Арнувандой I.
Цари Табала
Табал – нео-хеттское царство, зависимое от Ассирии.
- ок. 800 до н.э.: Туватис I.
- ок. 770 до н.э.: Туате I.
- ок. 738 до н.э.: Уассурме I.
- ок. 730 до н.э.: Хили I.
- ок. 730 до н.э.: Варпалава I.
- ок. 713 до н.э.: Васусурма I.
Персидские сатрапы Великой Каппадокии
Каппадокия – эллинизированное персидское название этой страны «Катпатука» (страна прекрасных лошадей). В составе Ахеменидской империи древняя Каппадокия была разделена на две сатрапии – Великую Каппадокию (которая в дальнейшем сохранила за собой имя Каппадокии) и Малую Каппадокию (которая позднее стала называться Понтийской Каппадокией, а затем просто Понтом).
- ок. 510 до н.э.: Ариарамн I (родственник Дария I персидского).
- ок. 480 до н.э.: Гобрий I (II) (сводный брат Ксеркса I персидского).
- (неизвестные по имени сатрапы).
- 407–401 до н.э.: Кир I Младший, сын Дария II персидского.
МИТРИДАТИДЫ (боковая ветвь Ахеменидов – будущие цари Понта)
- 401–385 до н.э.: Митридат I[1], сын Ариобарзана I даскилейского, потомок Отана (брата Дария I персидского).
АРИАРАТИДЫ (боковая ветвь Ахеменидов – будущие цари Каппадокии)
- 385–362 до н.э.: Датамн I, сын Камиссара I киликийского.
- 362–350 до н.э.: Ариарамн II (I), сын Датамна I.
- 350–322 до н.э.: Ариарат I, сын Ариарамна II (полунезависимый царь в северной Каппадокии с 331 до н.э.).
Македонские сатрапы Каппадокии
- 333–332 до н.э.: Сабикта (в южной Каппадокии).
- 332–323 до н.э.: (неизвестные по имени македонские сатрапы в южной Каппадокии).
- 323–319 до н.э.: Эвмен из Кардии.
- 319–312 до н.э.: Никанор, сын Антипатра (регента Македонии в 321-319 до н.э.).
- 312–306 до н.э.: Антигон I Монофтальм (царь Азии с 306 до н.э.).
- 306–302 до н.э.: (неизвестные по имени наместники Антигона I Монофтальма).
- 302–301 до н.э.: Аминта (наместник Антигона I в Каппадокии).
Династы Каппадокии в составе Селевкидского царства
АРИАРАТИДЫ (1ая династия царей Каппадокии)
- 301–280 до н.э.: Ариарат II, сын Олоферна, внук Ариарамна II.
- 280–250 до н.э.: Ариарамн III (II), сын Ариарата II.
Независимые цари Каппадокии
АРИАРАТИДЫ (1ая династия царей Каппадокии)'
- 250–220 до н.э.: Ариарат III, сын Ариарамна II.
- 220–163 до н.э.: Ариарат IV Эвсеб, сын Ариарата III.
- 163–130 до н.э.: Ариарат V Эвсеб Филопатор, сын Ариарата IV.
- 163–156 до н.э.: Ороферн I Никифор, сын Ариарата IV (в оппозиции к брату).
- 130–116 до н.э.: Ариарат VI Эпифан Филопатор, сын Ариарата V.
- 116–115 до н.э.: Ариарат VII Филометор, сын Ариарата VI (1ый раз).
- 116–103 до н.э.: Лаодика (IX), дочь Митридата V понтийского, вдова Ариарата VI, мать Ариарата VII (регент).
ДЕДАЛСИДЫ (династия царей Вифинии)
- 103–102 до н.э.: Никомед III Эвергет, сын Никомеда II вифинского, 2ой муж Лаодики (провозгласил объединение Каппадокии и Вифинии в единое царство).
АРИАРАТИДЫ (1ая династия царей Каппадокии)
- 102–101 до н.э.: Ариарат VII Филометор, сын Ариарата VI (2ой раз).
МИТРИДАТИДЫ (династия царей Понта)
- 101– 96 до н.э.: Ариарат VIII Эвсеб (настоящее имя – Аркафий), сын Митридата VI понтийского[2] (1ый раз).
АРИАРАТИДЫ (1ая династия царей Каппадокии)
- 96 – 95 до н.э.: Ариарат IX Эпифан, сын Ариарата VI.
АРИОБАРЗАНИДЫ (2ая династия царей Каппадокии)
- 95 – 94 до н.э.: Ариобарзан I Филоромей, муж Атенаиды I, дочери Ариарата VI (1ый раз).
МИТРИДАТИДЫ (династия царей Понта)
- 94 – 92 до н.э.: Ариарат VIII Эвсеб (настоящее имя – Аркафий), сын Митридата VI понтийского (2ой раз).
АРИОБАРЗАНИДЫ (2ая династия царей Каппадокии)
- 92 – 89 до н.э.: Ариобарзан I Филоромей, муж Атенаиды I, дочери Ариарата VI (2ой раз).
МИТРИДАТИДЫ (династия царей Понта)
- 89 – 86 до н.э.: Ариарат VIII Эвсеб (настоящее имя – Аркафий), сын Митридата VI понтийского (3ий раз).
- 86 – 85 до н.э.: Митридат II (VI) Эвпатор Дионис, сын Митридата V понтийского (царь Понта в 121-63 до н.э.) (1ый раз).
АРИОБАРЗАНИДЫ (2ая династия царей Каппадокии)
- 85 – 68 до н.э.: Ариобарзан I Филоромей, муж Атенаиды I, дочери Ариарата VI (3ий раз).
МИТРИДАТИДЫ (династия царей Понта)
- 68 – 64 до н.э.: Митридат II (VI) Эвпатор Дионис, сын Митридата V понтийского (царь Понта в 121-63 до н.э.) (2ой раз).
АРИОБАРЗАНИДЫ (2ая династия царей Каппадокии)
- 64 – 62 до н.э.: Ариобарзан I Филоромей, муж Атенаиды I, дочери Ариарата VI (4ый раз, отрёкся от престола в пользу сына).
- 62 – 51 до н.э.: Ариобарзан II Филопатор, сын Ариобарзана I.
- 51 – 42 до н.э.: Ариобарзан III Эвсеб Филоромей, сын Ариобарзана II.
- 42 – 36 до н.э.: Ариарат X Эвсеб Филадельф, сын Ариобарзана II.
АРХЕЛАИДЫ (династия верховных жрецов Беллоны – теократов Команы Понтийской)
- 36 до н.э.–17 н.э.: Архелай I Сисин Филопатор, сын Архелая команского, внук Архелая (царя Египта в 57-55 до н.э.), правнук Атенаиды II (дочери Ариобарзана I).
В 17 г. н.э. Каппадокия вошла в состав Римской империи.
Армянские князья в Кесарии
- 1022–1026: Сенекерим I Ованнес, сын Абусахла I Амазаспа (царь Васпуракана в 983–1023).
- 1026–1065: Давид I, сын Сенекерима I.
- 1065–1083: Атом I, сын Давида I.
- 1065–1083: Абусахл I (II), сын Давида I (соправитель брата).
1083 г. — сельджукское завоевание.
Армянский князь в Пизе и Колонпалате
- 1045–1079: Гагик I (II) Анийский, сын Ашота IV Храброго (царь Анийского царства в 1042–1045).
Армянский князь в Цамендане
- 1064–1081: Гагик II (I) Карсский, сын Аббаса I карсского (царь Карсского царства в 1029–1064).
Армянский царь в Киликии и Каппадокии
С 1086 – к сельджукскому Румскому султанату…
Туркменские малики в Сивасе
- 1071–1104: Гюмюш-Тегин Данишменд Ахмад Гази I.
- 1104–1134: Малик Гази II Гюмюш-Тегин, сын Гази I.
- 1134–1142: Мухаммад I, сын Гази II.
- 1142–1142: Имад ад-Дин Зу’н-Нун I, сын Мухаммада I [1ый раз].
- 1142–1164: Низам ад-Дин Ягы-Басан I, сын Гази II.
- 1164–1166: Муджахид Джамал ад-Дин Гази III, сын Ягы-Басана I.
- 1166–1166: Шамс ад-Дин Ибрахим I, сын Гази II.
- 1166–1168: Шамс ад-Дин Исмаил I, сын Ибрахима I.
- 1168–1174: Насир ад-Дин Зу’н-Нун I, сын Мухаммада I [2ой раз].
С 1174 – к сельджукскому Румскому султанату…
Туркменские малики в Малатье
- 1142–1152: Айн ад-Дин (имя неизвестно), сын Гази II сивасского.
- 1152–1162: Зу’ль-Карнайн I, сын Айн ад-Дина.
- 1162–1170: Насир ад-Дин Мухаммад II, сын Зу’ль-Карнайна I [1ый раз].
- 1170–1172: Фахр ад-Дин Касим I, сын Зу’ль-Карнайна I.
- 1172–1175: Афридун I, сын Зу’ль-Карнайна I.
- 1175–1178: Насир ад-Дин Мухаммад II, сын Зу’ль-Карнайна I [2ой раз].
С 1178 – к сельджукскому Румскому султанату…
Турецкие беи в Сивасе и Кайсери
- 1337–1352: Ала ад-Дин Эретна I, сын Джаффара.
- 1352–1366: Гийяс ад-Дин Мухаммад I, сын Эретны I.
- 1366–1380: Ала ад-Дин Али I, сын Мухаммада I.
- 1380–1380: Мухаммад II Челеби, сын Али I.
- 1380–1398: Султан Бархан ад-Дин Ахмад I (узурпатор), турецкий поэт и учёный, более известный под именем Бурханеддин Сиваси.
- 1398–1398: Зайн аль-Абидин Мухаммад III, сын Ахмада I.
С 1398 – к Османской империи…
Напишите отзыв о статье "Список правителей Каппадокии"
Примечания
- ↑ [slovari.yandex.ru/dict/monarchsancienteast/article/dre/dre-1516.htm?text=%D0%BA%D0%B0%D0%BF%D0%BF%D0%B0%D0%B4%D0%BE%D0%BA%D0%B8%D1%8F Все монархи мира. Древний Восток: Цари Понта](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2873 дня))
- ↑ [slovari.yandex.ru/dict/monarchsancienteast/article/dre/dre-0926.htm?text=%D0%BA%D0%B0%D0%BF%D0%BF%D0%B0%D0%B4%D0%BE%D0%BA%D0%B8%D1%8F Все монархи мира. Древний Восток. Каппадокия](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2873 дня))
См.также
Ссылки
- [gugukaran.narod.ru/east_old/ariartids.html Генеалогическая таблица Ариартидов]
- [www.wildwinds.com/coins/greece/ Монеты царей Каппадокии]
- [www.guide2womenleaders.com/womeninpower/Womeninpower00000.htm Регентши и правительницы Каппадокии]
Эллинистические правители |
Цари Македонии | Цари Египта | Цари Сирии | Цари Фракии | Цари Пергама | Цари Греко-бактрийского и Греко-индийского царств | Цари Вифинии | Цари Понта | Цари Коммагены | Цари Каппадокии | Цари Галатии | Цари Пафлагонии | Цари Киликии | Цари Боспора |
Отрывок, характеризующий Список правителей Каппадокии
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.
С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
Все: лицо, походка, взгляд, голос – все вдруг изменилось в ней. Неожиданные для нее самой – сила жизни, надежды на счастье всплыли наружу и требовали удовлетворения. С первого вечера Наташа как будто забыла все то, что с ней было. Она с тех пор ни разу не пожаловалась на свое положение, ни одного слова не сказала о прошедшем и не боялась уже делать веселые планы на будущее. Она мало говорила о Пьере, но когда княжна Марья упоминала о нем, давно потухший блеск зажигался в ее глазах и губы морщились странной улыбкой.
Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.
Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.
– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.
– В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня…
– Ты любишь его?
– Да, – прошептала Наташа.
– О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи.
– Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas.
– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.
Они помолчали.
– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…
Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…
Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией.
Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции.
В России, по их описанию, в этот период времени тоже происходила реакция, и главным виновником этой реакции был Александр I – тот самый Александр I, который, по их же описаниям, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и спасения России.
В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.
«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.
Про деятельность Александра и Наполеона нельзя сказать, чтобы она была полезна или вредна, ибо мы не можем сказать, для чего она полезна и для чего вредна. Если деятельность эта кому нибудь не нравится, то она не нравится ему только вследствие несовпадения ее с ограниченным пониманием его о том, что есть благо. Представляется ли мне благом сохранение в 12 м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского и других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение – прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих целей, ещь другие, более общие и недоступные мне цели.
Но положим, что так называемая наука имеет возможность примирить все противоречия и имеет для исторических лиц и событий неизменное мерило хорошего и дурного.
Положим, что Александр мог сделать все иначе. Положим, что он мог, по предписанию тех, которые обвиняют его, тех, которые профессируют знание конечной цели движения человечества, распорядиться по той программе народности, свободы, равенства и прогресса (другой, кажется, нет), которую бы ему дали теперешние обвинители. Положим, что эта программа была бы возможна и составлена и что Александр действовал бы по ней. Что же сталось бы тогда с деятельностью всех тех людей, которые противодействовали тогдашнему направлению правительства, – с деятельностью, которая, по мнению историков, хороша и полезна? Деятельности бы этой не было; жизни бы не было; ничего бы не было.
Если допустить, что жизнь человеческая может управляться разумом, – то уничтожится возможность жизни.
Если допустить, как то делают историки, что великие люди ведут человечество к достижению известных целей, состоящих или в величии России или Франции, или в равновесии Европы, или в разнесении идей революции, или в общем прогрессе, или в чем бы то ни было, то невозможно объяснить явлений истории без понятий о случае и о гении.
Если цель европейских войн начала нынешнего столетия состояла в величии России, то эта цель могла быть достигнута без всех предшествовавших войн и без нашествия. Если цель – величие Франции, то эта цель могла быть достигнута и без революции, и без империи. Если цель – распространение идей, то книгопечатание исполнило бы это гораздо лучше, чем солдаты. Если цель – прогресс цивилизации, то весьма легко предположить, что, кроме истребления людей и их богатств, есть другие более целесообразные пути для распространения цивилизации.
Почему же это случилось так, а не иначе?
Потому что это так случилось. «Случай сделал положение; гений воспользовался им», – говорит история.
Но что такое случай? Что такое гений?
Слова случай и гений не обозначают ничего действительно существующего и потому не могут быть определены. Слова эти только обозначают известную степень понимания явлений. Я не знаю, почему происходит такое то явление; думаю, что не могу знать; потому не хочу знать и говорю: случай. Я вижу силу, производящую несоразмерное с общечеловеческими свойствами действие; не понимаю, почему это происходит, и говорю: гений.