Список японских операций во Вторую мировую войну
Поделись знанием:
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
Список всех известных японских операций во Вторую мировую войну:
- Операция B 1941 — Японское вторжение на Саравак, Борнео
- Операция E 1941 — Японское вторжение в Таиланд и Северную Малайзию
- Операция FU 1941 — Японское вторжение в Индокитай
- Операция M 1941 — Японское вторжение на Филиппины
- Операция Z 1941 — Японская атака на Пёрл-Харбор
- Операция AL 1942 — Японское вторжение на Алеутские острова
- Операция B 1942 — Японское вторжение в Бирму
- Операция C 1942 — Японские операции в Индийском океане
- Операция D 1942 — Японское вторжение на Андаманские острова
- Операция H 1942 — Японское вторжение на Целебес
- Операция J 1942 — Японское вторжение в Голландскую Ост-Индию
- Операция K-1 1942 — Японский разведывательный воздушный рейд на Пёрл-Харбор
- Операция K-2 1942 — Японский разведывательный воздушный рейд на Пёрл-Харбор
- Операция Ka 1942 — Японский план уничтожения американского флота и отбития Гуадалканала
- Операция L 1942 — Японская наземная операция по захвату Палембанга, Суматра
- Операция MI 1942 — Японское вторжение на атолл Мидуэй
- Операция MO 1942 — Японское вторжение в Порт-Морсби, Новая Гвинея
- Операция R 1942 — Японское вторжение в Рабаул, Новая Британия и Кавиенг, Новая Ирландия
- Операция T 1942 — Японское вторжение на Северную Суматру
- Операция U 1942 — Японское вторжение в Бирму
- Операция I 1943 — Японский воздушный рейд против союзных сил на Новой Гвинее и Гуадалканале, Соломоновы острова
- Операция KE 1943 — Японская эвакуация Гуадалканала, Соломоновы острова
- Операция KE 1943 — Японская эвакуация Кыски, Алеутские острова
- Операция RO 1943 — Японский оборонительный план против атак союзников на Рабаул
- Операция Ta 1943 — Японская атака Бугенвиля, Соломоновы острова
- Операция Tasumaki 1944 — Японская атака Бугенвиля, Соломоновы острова
- Операция A-Go 1944 — Японская атака Американского флота на Сайпане, Марианские острова
- Операция Ban-Go 1944 — Японская оборонительная операция на реке Иравади в Бирме
- Операция Dan-Go 1944 — Японская операция после неудачной операции U-Go в Индии
- Операция FS 1944 — Отмененный японский план по изоляции Австралии и захвату Новой Каледонии, Самоа и Фиджи
- Операция Fu-Go 1944 — Японская воздушная бомбардировка территории Соединенных Штатов с помощью воздушных шаров
- Операция Ha-Go 1944 — Японские действия по изоляции и уничтожению Англо-индийских сил в Аракане, Бирма; предшествовала операции U-Go
- Операция Ichi-Go 1944 — Японская атака на Восточный Китай, чтобы соединить Северный Китай и Индокитай
- Операция Kan-Go 1944 — Японский оборонительный план в Южной Бирме
- Операция Kon 1944 — Японская оборонительная операция на острове Биак, Новая Гвинея
- Операция Sho I 1944 — Японская атака американского флота в заливе Лейте, Филиппинские острова; часть операции Sho-Go
- Операция Sho II 1944 — Японский оборонительный план острова Формоза и островов Рюкю, часть операции Sho-Go
- Операция Sho III 1944 — Японский оборонительный план острова Хонсю, Япония, часть операции Sho-Go
- Операция Sho IV 1944 — Японский оборонительный план острова Хоккайдо, Японмя, часть операции Sho-Go
- Операция Sho-Go 1944 — Японский оборонительный план против американских атак на Японию
- Операция Ta 1944 — Японская атака американских сил на мысе Торокин, Бугенвиль, Соломоновы острова
- Операция TA 1944 — Японская атакаs на Филиппинских островах
- Операция Take-Ichi 1944 — Японский конвой на полуостров Чендравасих в Западной части Новой Гвинеи
- Операция To-Go 1944 — Одна из японских атак в Восточном Китае; часть операции Ichi-Go
- Операция U-Go 1944 — Японское нападение на Импхал и Кохима, Индия
- Операция Arashi 1945 — Японский воздушный рейд на атолл Улити, Каролинские острова
- Операция Hikari 1945 — Японская разведка атолла Улити, Каролинские острова, часть операции Arashi
- Операция Ketsu-Go 1945 — Японский оборонительный план против возможного американского вторжения на японские острова.
- Операция Kikusui 1945 — Японские специальные атаки американских кораблей у Окинавы
- Операция Tan 2 1945 — Японская специальная атака против якорной стоянки союзного флота на атолле Улити, Каролинские острова
- Операция Ten-Go 1945 — Японская морская атака против американского флота у Окинавы, альтернативные названия Операция Ten'ichi-Go, также известное как Последний поход Ямато
- Операция Ken 1945 — Отмененная японская операция по транспортировке войск для самоубийственной атаки американских аэродромов на Марианских островах
- Операция Kon-Go 1945 — Отмененный японский план по использование торпед Кайтен против американских кораблей
Напишите отзыв о статье "Список японских операций во Вторую мировую войну"
Отрывок, характеризующий Список японских операций во Вторую мировую войну
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.