Судский, Богумил

Богумил Судский (чеш. Bohumil Soudský; 19 января 1922, Пльзень, Чехословакия — 15 января 1976, Париж) — чехословацкий археолог, также работавший в Германии и Франции, специалист по доисторической эпохе (прежде всего дунайскому неолиту).

Биография

Отец Судского был директором кооператива и членом ЦК Чешской социалистической партии. По окончании академической гимназии в Праге в 1941 г. поступил в университет изучать латинский, древнегреческий и немецкий языки. Когда немцы закрыли в том же году высшие учебные заведения на чешском языке, поступил в Теологический институт Пражского архиепископства в Страговском монастыре, где изучал древнееврейский, аккадский и библейскую археологию. В мае 1945 г. поступил в Карлов университет в Праге, где изучал доисторический период, ассириологию и религиоведение.

По рекомендации своего научного руководителя Б. Грозного в 1946 г. он подал заявку в Сорбонну в Париже и был принят туда. Учился в Эколь-Пратик (fr:École pratique des hautes études), в частности, под руководством ассириолога Рене Лаба и шумеролога Реймона-Риека Жестена. 10 марта 1948 г. защитил дипломную работу по семитологии.

Хотя он был допущен к продолжению обучения в парижской Высшей нормальной школе, Судский предпочёл вернуться в Карлов университет в Праге, где он работал в Институте доисторических исследований под руководством кельтолога Я. Филипа и Я. Эйснера. В этот период он руководил рядом важных раскопок неолитических поселений. После сдачи экзаменов по доисторической эпохе, ассириологии и древнему востоковедению защитил в 1950 г. докторскую диссертацию по древнейшему землепашеству на Ближнем Востоке.

По политическим соображениям ему было отказано в продолжении запланированного обучения за рубежом у В. Гордона Чайлда в Институте археологии в Лондоне. С другой стороны, Судский отклонил предложенную ему 3-летнюю научную работу в Ленинграде. По этой причине в 1952 г. он ушёл из Карлова университета. 1 января 1953 г. был назначен директором доисторического отделения Национального музея в Праге, где он организовал ряд выставок и реорганизовал хранилище-запасник.

С 1 января 1957 г. работал в Археологическом институте Академии наук ЧССР. С 1953 по 1968 г. занимался исследованием и публикацией материалов по неолитическому поселению Быланы близ Кутной Горы в Богемии. В ходе многолетнего исследовательского проекта на площади 7 га были обнаружены поселения культур линейно-ленточной и последующей накольчатой керамики. Впервые в чешской археологии при исследовании памятника и обработке материалов широко применялись математико-статистические методы и компьютерные технологии.

В 1965 г. защитил хабилитационную диссертацию на тему конструкции домов в эпоху неолита. Также совместно с Эвженом Неуступным (cs:Evžen Neustupný) разработал основы хронологии культуры линейно-ленточной керамики.

С 1958 г. преподавал в Пражском университете, а с 1970 г., как приглашённый профессор — в Саарском университете в Саарбрюккене. В 1971 г. получил постоянную должность профессора доисторических исследований в Сорбонне, где посвятил свою деятельность изучению неолита, основал библиотеку и центр документации по европейскому неолиту.

Совместно с Жераром Байю основал в рамках Национального центра научных исследований отделение археологии, которое занималось изучением первых оседлых культур неолита Европы. В 1973 г. участвовал в экспедиции по спасению археологического памятника в долине Уазы, где планировалось проложить канал, и обнаружил несколько неолитических поселений. По инициативе Судского возник долгосрочный проект, финансируемый правительством Франции и администрацией департамента Эн, в рамках которого были открыты и изучены ряд важных археологических памятников, в том числе Вильнёв-Сен-Жермен. Как и в Быланах, при изучении этих памятников широко применялись математические и компьютерные методы.

Умер 15 января 1976 г. в парижской клинике при больнице Биша, где находился в ожидании плановой операции на сердце.

Литература

• Jean Claude Blanchet: Nécrologie : Bohumil Soudský, Revue archéologique de l’Oise 6, 1975, S. 2. ([www.persee.fr/web/revues/home/prescript/article/pica_0752-5648_1975_num_6_1_1042 Online])
• Jean-Paul Demoule: Bohumil Soudsky, Bulletin de la Société Préhistorique Française 73,1, 1976, 7-10. ([www.persee.fr/web/revues/home/prescript/article/bspf_0249-7638_1976_num_73_1_10280 Online])
• Jean-Paul Demoule: Vingt ans après: Bohumil Soudský et la protohistoire française, In: A. Duval (Ed.), La préhistoire en France — Musées, Écoles de fouille, associations… du XIXème siècle à nos jours. Actes du 114e Congrès national des sociétés savantes, Paris 3-9 avril 1989, Paris 1992, 49-59.

Ссылки

• [www.bylany.com/eng/bylany.html Website des Archäologischen Instituts Prag zu den Forschungen in Bylany] (englisch)

Отрывок, характеризующий Судский, Богумил

– Я так была рада, узнав о вашем спасенье. Это было единственное радостное известие, которое мы получили с давнего времени. – Опять еще беспокойнее княжна оглянулась на компаньонку и хотела что то сказать; но Пьер перебил ее.
– Вы можете себе представить, что я ничего не знал про него, – сказал он. – Я считал его убитым. Все, что я узнал, я узнал от других, через третьи руки. Я знаю только, что он попал к Ростовым… Какая судьба!
Пьер говорил быстро, оживленно. Он взглянул раз на лицо компаньонки, увидал внимательно ласково любопытный взгляд, устремленный на него, и, как это часто бывает во время разговора, он почему то почувствовал, что эта компаньонка в черном платье – милое, доброе, славное существо, которое не помешает его задушевному разговору с княжной Марьей.
Но когда он сказал последние слова о Ростовых, замешательство в лице княжны Марьи выразилось еще сильнее. Она опять перебежала глазами с лица Пьера на лицо дамы в черном платье и сказала:
– Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.


– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.