ТАРДИС

ТАРДИС (англ. TARDIS — Time And Relative Dimension(s) In Space) — машина времени и космический корабль из британского телесериала «Доктор Кто», которая, будучи живым существом, росла на родной планете повелителей времени, Галлифрей, до её перемещения в параллельную Вселенную в Войне Времени. ТАРДИС может доставить своих пассажиров в любую точку времени и пространства. Она могла принимать любую форму для мимикрии, но однажды этот механизм был сломан, и теперь ТАРДИС Доктора всегда снаружи выглядит, как полицейская будка образца 1963 года, но внутри она гораздо больше, чем снаружи. При взлете и приземлении издает характерный, ни на что не похожий звук (Wroomp Wroomp), однако в сериале было показано, что этот звук издавал инерционный гаситель, который Доктор не выключал.

ТАРДИС в классических сериях также называли просто «корабль», «капсула» или даже «полицейская будка», «синяя коробка».

Доктор Кто стал такой значительной частью британской поп-культуры, что не только форма синей полицейской будки стала ассоциироваться с ТАРДИС, но и само слово «ТАРДИС» употребляется для описания чего-либо, что больше изнутри, чем снаружи. ТАРДИС является зарегистрированной торговой маркой Би-би-си.

В честь 50-летия сериала в Новой Зеландии была выпущена двухдолларовая монета с изображением ТАРДИС.

В июле 2013 года в лондонском аэропорте Хитроу появилась ТАРДИС, а также киберчеловек.

В картах «Карты Google» есть пасхальное яйцо, состоящее в возможности посмотреть внутренности копии ТАРДИС, стоящей в Лондоне.

В её честь в 2015 году назван каньон Тардис на Хароне.

История появления

ТАРДИС появляется в первой же серии сериала Доктор Кто — «Неземное дитя», вышедшей в 1963 году. Доктор утверждает, что позаимствовал устаревшую машину, когда покидал родную планету. Как выяснилось в серии «Имя Доктора», Первый Доктор собирался взять другую ТАРДИС, но под воздействием одной из версий Клары Освальд изменил решение. Четвёртый Доктор не согласился заменить свою машину на более новую, мотивируя отказ «отсутствием души» у новой модели. Исправная ТАРДИС способна маскироваться под разнообразные предметы (например, машина Мастера выглядела как напольные часы, фургон для перевозки лошадей, железная дева, колонна, часть компьютера и т. д.), но у Доктора она застряла в обличии общественной полицейской телефонной будки, так как у неё неисправна система маскировки — буквально «устройство-хамелеон» (хотя в самой первой серии Сьюзен Форман упоминает, что она принимала вид ёлки и сиденья седана). Шестой Доктор один раз пробовал починить систему маскировки, и в итоге ТАРДИС превратилась сначала в расписную колонну, а потом в орган, и оба раза совершенно не к месту. В чём конкретно заключается неисправность, никогда не уточнялось. ТАРДИС уже была старой, когда Доктор взял её, но насколько именно она древняя, непонятно. Девятый Доктор утверждает, что у него за спиной «900 лет путешествий в телефонной будке», имея в виду, что его ТАРДИС по крайней мере настолько стара (а судя по всему, и ещё древнее).

Устройство ТАРДИС

ТАРДИС выращивают, а не производят. Они берут энергию из нескольких источников, но в первую очередь из ядра искусственной чёрной дыры, Глаза Гармонии, созданного легендарным Повелителем Времени Омегой. По словам Доктора, она застыла во времени. Источник силы ТАРДИС («сердце ТАРДИС») находится под консолью, под центральной колонной, подъём и опускание которой показывает, что машина функционирует. Другие элементы, необходимые для работы ТАРДИС — редкая руда «Цейлон-7» и «артронная энергия». Последняя представляет собой форму темпоральной энергии, открытие Повелителей. До того, как ТАРДИС начнет полностью функционировать, нужно соединить её с биологией Повелителя Времени с помощью устройства Рассилона, дающего симбиотическую связь с ТАРДИС и возможность противостоять физическому стрессу при путешествиях во времени. Без этого приспособления последует молекулярная дезинтеграция. Это служит гарантией отсутствия злоупотреблений при путешествиях во времени, даже если технология ТАРДИС будет скопирована. В серии «Конец путешествия» Доктор рассказывает: управление рассчитано на шестерых пилотов, а ему приходится справляться одному. ТАРДИС Доктора при перемещениях сильно сотрясается, однако в серии «Время ангелов» Ривер Сонг управляет ею плавно, пользуясь стабилизаторами (Доктор называет их «скукозаторами», англ. boringers). К тому же Ривер совершает посадку совершенно беззвучно, объяснив, что Доктор забывает отжимать стояночный тормоз. В ответ Доктор заявляет, что ему просто нравится звук. Это не объясняет тот факт, что ТАРДИС Мастера издаёт такие же точно звуки, хотя он управляет ею гораздо более искусно, чем Доктор. Ривер также сообщает, что её обучал самый лучший учитель. Мы видим в серии «Давай убьём Гитлера», как её обучает интерфейс ТАРДИС, который, также, до этого общался с умирающим Доктором.

Экстерьер

Внешность полицейской будки практически не менялась, кроме некоторых косметических изменений. Например, скрывающий телефон знак на двери изменялся — вместо черных букв на белом фоне появлялись белые по чёрному и белые по синему. Менялось и написание слов на панели: от «Срочные звонки» до «Все звонки». Знак «Полицейская будка» не менялся с 18 сезона. В какой-то момент появилась аптечка на двери, однако просуществовала недолго.

В большинстве серий наружные двери будки действуют отдельно от серьёзных внутренних дверей, хотя иногда оба комплекта могут быть открыты одинаково, позволяя пассажирам выглядывать наружу и наоборот. Вход в ТАРДИС открывается и запирается снаружи ключом, который Доктор хранит у себя, изредка давая копии компаньонам. В сериях 2005 года ключ также связан с ТАРДИС — он способен сигнализировать (нагреванием и свечением) о присутствии корабля или задержке его прибытия. Десятый, Одиннадцатый и Двенадцатый Доктора способны открыть двери щелчком пальцев.

Интерьер

Даже сквозь двери будки видно, что ТАРДИС огромна. Вместительность никак не уточнялась численно (однако доктор упоминал, что она бесконечна), но корабль вмещает, помимо жилых частей, художественную галерею, библиотеку, бассейн, медицинский отсек, корт для крикета (до серии «Жена Доктора»), несколько складов с кирпичными стенами, многоуровневую гардеробную комнату со спиральной лестницей и т. д. Прочие комнаты включают жилые помещения для компаньонов Доктора, при этом спальня самого Доктора не упоминалась и не показывалась. Есть и Нулевая комната, защищенная от остальной Вселенной и обеспечившая спокойную обстановку. Части ТАРДИС могут быть изолированы друг от друга или изменены. Некоторые круглые объекты скрывают устройства и механизмы ТАРДИС, их дизайн варьируется от основ, вырезанных на чёрном фоне до фотографических изображений, напечатанных на стенах и прозрачных светящихся дисков в более поздних сериях. В серии «Путешествие к центру ТАРДИС» Одиннадцатый Доктор говорит, что корабль бесконечен. В «Имя Доктора» Доктор, обнаружив на планете Трензалор огромную ТАРДИС, объясняет это тем, что если ТАРДИС сломана, «Корабль принимает свои истинные размеры».

Из помещений корабля чаще всего показывается консольная, где находится пульт управления. В оригинальных сериях у ТАРДИС есть по меньшей мере две комнаты управления — главная, с белыми стенами, футуристического вида, очень часто используемая на протяжении всей истории сериала, и вторая, использовавшаяся во время 14 сезона, на вид более древняя, с деревянными панелями.

Функции

• Перемещение в пространстве и времени.
• Телепатические функции.
• Компьютерные функции.
• Способность переводить все существующие языки, кроме древнегаллифрейского (Пассажиры ТАРДИС могут не только понимать все языки, но и говорить на них; эта способность может остаться на всю жизнь: в серии «Ангелы захватывают Манхэттен» Рори Уильямс сумел прочитать иероглифическую надпись на вазе, находясь очень далеко от ТАРДИС); но есть и исключения: в серии «Невозможная планета» ТАРДИС не сумела перевести надпись на осколках вазы. Также в серии «Время ангелов» надпись на «родном ящике» так и остаётся нерасшифрованной, пока Доктор сам её не переводит, поскольку она была написана на древнегаллифрейском — «забытом языке Повелителей Времени».
• Защита от внешних врагов при закрытии дверей.
• Состояние временной неагрессивности (англ. State of temporal grace) — внутри ТАРДИС автоматически делается невозможным применение большинства видов оружия. Это состояние нестабильно, и периодически отключается.
• При материализации в вакууме ТАРДИС создаёт вокруг себя поле, удерживающее атмосферу. Эта функция не является автоматической — в некоторых сериях, при открытии дверей в вакууме происходило выдувание воздуха из ТАРДИС.

Живая ТАРДИС

В эпизоде «Жена Доктора» (The Doctor’s Wife) Одиннадцатый Доктор встречает свою ТАРДИС в облике женщины. Доктор получает сообщение с планеты, именуемой «Дом». Такое сообщение могли отправить только Повелители Времени, и Доктор отправляется на их поиски, но находит лишь двоих странных существ, уда и сумасшедшую женщину по имени Идрис, которая называет Доктора своим похитителем. Доктор понимает, что матрица ТАРДИС переместилась в Идрис. Ему нравится, что он может разговаривать со своей любимой машиной, но тело женщины не способно долго выдерживать поток энергий, свойственный ТАРДИС, и матрица возвращается в корпус машины. Доктор называет ТАРДИС «старушкой» и «секси», она навсегда останется его верной подругой, но те дни, когда они могли разговаривать, видимо, больше не повторятся. Впоследствии Доктор тщетно пытался установить с ТАРДИС голосовой контакт, а контакт телепатический у них был всегда. В некоторых сериях был показан голосовой интерфейс ТАРДИС, который устроен на основе воспоминаний Доктора и появляется в виде людей, которые сыграли особую роль в его жизни.

Актриса, сыгравшая живое воплощение ТАРДИС — Сюранна Джонс (англ.), известная в Великобритании своими ролями на телевидении и в театре.

Ссылки

• [www.bbc.co.uk/programmes/b006q2x0/profiles/tardis ТАРДИС на официальном сайте Доктора Кто]  (англ.)
• [www.bbc.co.uk/doctorwho/making/360/index.shtml ТАРДИС — обзор 360°] — виртуальная экскурсия в ТАРДИС (2005—2009)
• [tardis.wikia.com/wiki/Tardis ТАРДИС] на [tardis.wikia.com/ TARDIS Index File]  (англ.)
• Nathan-Turner John. «The TARDIS Inside Out». — UK: Picadilly Press, Ltd, 1985. — ISBN 0-394-87415-3. (англ.)
• Harris Mark. «The Doctor Who Technical Manual». — UK: Random House, 1983. — ISBN 0-394-86214-7. (англ.)
• Howe David J. «The First Doctor Handbook». — Virgin Publishing, 1994. — ISBN 0426204301. (англ.)
• Howe David J. «The Television Companion: The Unofficial and Unauthorised Guide to Doctor Who». — UK: Telos Publishing Ltd., 2003. — ISBN 1903889510. (англ.)
• Howe David J. «Howe's Transcendental Toybox: The Unauthorised Guide to Doctor Who Collectibles». — UK: Telos Publishing Ltd., 2003. — ISBN 1-903889-56-1. (англ.)
• [www.bbc.co.uk/doctorwho/classic/tardiscam/intro.shtml Краткое ознакомительное пособие по ТАРДИС] (англ.)
• [www.bbcamerica.com/anglophenia/2012/07/greys-anatomy-creator-shonda-rhimes-i-want-to-live-in-a-tardis/ Создатель «Анатомии Грейс» Шонда Раймс: Я хотела бы жить в Тардис] (англ.)
• [www.thesun.co.uk/sol/homepage/showbiz/tv/4480079/Drama-to-explore-birth-of-the-Tardis.html Drama to explore birth of the Tardis] (заметка в газете The Sun о создании 2-серийного фильма о появлении Тардис)  (англ.)
• metro.co.uk/2013/06/17/tardis-to-be-sent-into-space-by-father-and-daughter-to-celebrate-doctor-who-anniversary-3844266/

Отрывок, характеризующий ТАРДИС

– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.


Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.