Тахмасп II

Тахмасп II азерб. II Şah Təhmasib
10-й Шахиншах Государства Сефевидов
1729 — 1732
Предшественник:	Мир Ашраф
Преемник:	Аббас III
Рождение:	3 декабря 1704(1704-12-03)
Смерть:	1740(1740)
Род:	Сефевиды
Отец:	Солтан Хусейн
Дети:	Аббас III

Тахмасп II (азерб. II Şah Təhmasib; 3 декабря 1704? — 1740) — один из последних шахов Сефевидской Персии (1729—1732).

Биография

Тахмасп был третьим сыном иранского шаха Солтан Хусейна (1694—1722). Когда его отец Солтан Хусейн в октябре 1722 года был смещён с трона восставшими афганцами, принц Тахмасп бежал на север Персии и там провозгласил себя шахом. Его поддержали сунниты Закавказья, а также некоторые племена кызылбашей, признали Российская империя и Османская империя.

Солтан Хусейн был взят в плен и отказался от престола в пользу афганского предводителям Мир Махмуда Хотаки, который объявил новым шахом Ирана (1722—1725). В феврале 1725 года по приказу Мир Махмуда Хотаки были казнены одиннадцать братьев Тахмаспа, а осенью 1726 года по распоряжению Мир Ашрафа, преемника Мир Махмуда, был казнен и сам пленный Солтан Хусейн, отец Тахмаспа. Вначале Тахмасп нашел поддержку у наместника Астрабада и Семнана Фатх Али-хана Каджара.

В 1726 году на службу к Тахмаспу II поступил Надир из кызылбашского племени афшар, и был назначен наместником Мазандарана и Хорасана. Надир умертвил своего соперника Фатх Али-хана Каджара и принял титул Тахмасп-кули хан («Хан — раб Тахмаспа»), тем самым демонстрируя преданность сефевидскому шаху. Осенью 1729 года Надир нанёс решительное поражение Мир Ашрафу, несмотря на помощь последнему со стороны Османской империи. В ноябре афганцы оставили Исфахан и отступили в Шираз. Тахмасп вступил в столицу и был возведен на шахский престол. В начале 1730 года Мир Ашраф погиб во время бегства в Белуджистан. Несмотря на свою коронацию, Тахмасп не имел реальной власти в государстве, фактическим правителем которого стал крупный полководец Надир-шах.

В 1730 году Надир-хан двинулся на турок и изгнал из Керманшаха и Южного Азербайджана. В 1731 году Надир-шах отправлися в Хорасан на подавление восстания афганцев, шах Тахмасп II самолично начал военные действия против турок-османов. Тахмасп попытался захватить Ереван и Нахичевань, но потерпел полное поражение от турок и едва не попал в плен. Турки-османы оккупировали Хамадан, Керманшах, Тебриз и другие города, а на юге вторглись в Хузистан. 10 января 1732 года между Тахмаспом и турками был унизительный мир, по которому шах уступил Турции все территории к северу от река Аракс.

Когда об этом узнал Надир-хан, он выпустил воззвание против шаха Тахмаспа и заключенного им договора и отправил султану письмо с требованием возвратить все занятые территории, грозя в противном случае войной. В августе 1732 года Надир-хан с войском прибыл в Исфахан, где объявил шаха Тахмаспа низложенным. Тахмасп был отправлен в Хорасан, где его заключили в темницу. Надир провозгласил шахом его восьмимесячного сына Аббаса III. В 1740 году по приказу хорасанского наместника Риза-Кули-мирзы, старшего сына Надир-шаха, Тахмасп был убит в заключении в Себзеваре.

Отрывок, характеризующий Тахмасп II

Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.
– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.
– Пойдем, пойдем ко мне, поговорим, – сказал он; но в это время Денисов, так же мало робевший перед начальством, как и перед неприятелем, несмотря на то, что адъютанты у крыльца сердитым шепотом останавливали его, смело, стуча шпорами по ступенькам, вошел на крыльцо. Кутузов, оставив руки упертыми на лавку, недовольно смотрел на Денисова. Денисов, назвав себя, объявил, что имеет сообщить его светлости дело большой важности для блага отечества. Кутузов усталым взглядом стал смотреть на Денисова и досадливым жестом, приняв руки и сложив их на животе, повторил: «Для блага отечества? Ну что такое? Говори». Денисов покраснел, как девушка (так странно было видеть краску на этом усатом, старом и пьяном лице), и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой. Денисов жил в этих краях и знал хорошо местность. План его казался несомненно хорошим, в особенности по той силе убеждения, которая была в его словах. Кутузов смотрел себе на ноги и изредка оглядывался на двор соседней избы, как будто он ждал чего то неприятного оттуда. Из избы, на которую он смотрел, действительно во время речи Денисова показался генерал с портфелем под мышкой.
– Что? – в середине изложения Денисова проговорил Кутузов. – Уже готовы?
– Готов, ваша светлость, – сказал генерал. Кутузов покачал головой, как бы говоря: «Как это все успеть одному человеку», и продолжал слушать Денисова.
– Даю честное благородное слово гусского офицег'а, – говорил Денисов, – что я г'азог'ву сообщения Наполеона.
– Тебе Кирилл Андреевич Денисов, обер интендант, как приходится? – перебил его Кутузов.
– Дядя г'одной, ваша светлость.
– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.