Исмаил II

Исмаил II азерб. İsmayıl II перс. شاه اسماعیل دوم‎<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
3-й Шахиншах Государства Сефевидов
1576 — 24 ноября 1577
Предшественник:	Тахмасп I
Преемник:	Мухаммад Худабенде
Вероисповедание:	ислам шиитского толка
Рождение:	1533(1533)
Смерть:	24 ноября 1577(1577-11-24)
Род:	Сефевиды
Отец:	Тахмасп I
Мать:	Сахие шах
Дети:	сыновья: Ашархан-бей, Таранез-хан, Царсе-бей дочери: Исмихан ханум и Гаресах шах

Исмаи́л II (1533 — 24 ноября 1577) — шах Персии из династии сефевидов, правивший в 1576/77 годах.

Биография

Исмаил II был сыном иранского шаха Тахмаспа I из династии сефевидов и Султана Бегум Мавасили из кызылбашского племени Туркоман

Будущий шах Исмаил II, подобно иным принцам сефевидов, начал заниматься государственными делами смолоду: в 14 лет он был назначен губернатором Ширвана, после того, как его дядя Алкас-Мирза взбунтовался против шаха Тахмаспа I, и бежал в Турцию (1547). Довольно скоро он проявил себя как опытный полководец — сражаясь в битве с одним из потомков ширваншахов, и в трудных сражениях с лучшей тогда на Востоке армией османского султана Сулеймана I. На современников особое впечатление произвела его победа над османским правителем Эрзерума, заносчивым Искандар-пашой (1552).

В 1555 году шах Тахмасп заключил с османами долгожданный мирный договор (Амасийский трактат). Вскоре после этого между отцом и Исмаилом, возник разлад. Конкретная причина его неизвестна; историк Искандер Мунши сообщает, что Исмаил позволял себе многие поступки, которые отец не одобрял. В 1556 году Тахмасп выслал сына из столицы управлять пограничным Гератом. Однако и там Исмаил проявлял неуважение и дерзость по отношению к отцу. В частности, он разослал правителям областей письма, чтобы они, в нарушение Амасийского договора, собирали войска для нового похода на Османскую империю. Благодаря своим командирским способностям Исмаил имел популярность среди кызылбашей. Шах Тахмасп стал опасаться, что действия Исмаила угрожают его власти и трону, поэтому он арестовал сына и заключил его в крепость Кахкаха. Несмотря на многочисленные просьбы придворных об освобождении, Исмаил пробыл в заключении девятнадцать с половиной лет, до самой смерти Тахмаспа.

В 1575 году у Тахмаспа начались проблемы со здоровьем, поэтому встал вопрос о престолонаследии. Старший из его сыновей, Мухаммад Худабенде, был очень болезненным и почти слепым. Второй сын, Исмаил, сидел в тюрьме. Тахмасп привлек к управлению третьего сына, Хайдара. Он также смолоду вовлек его в государственные дела, и в 1571 году, когда Хайдару было всего 18 лет, он уже считался вторым человеком в государстве. Во время болезни шаха кызылбашская знать раскололась — одни были за Исмаила-Мирзу, другие за Хайдара-Мирзу.

Когда 14 мая 1576 года шах скончался, сторонники Исмаила стали действовать немедленно: Хайдар был схвачен и обезглавлен, а Исмаил через несколько дней был освобожден, и 22 августа коронован. Вскоре выяснилось, что многолетнее заточение сделало его подозрительным и крайне жестоким. Первым делом он избавился от братьев — Мустафы и Сулеймана, приказав их умертвить. Спустя короткое время были убиты ещё три принца — Махмуд (вместе с его годовалым сыном), Имамкули и Ахмад. Вслед за этим последовали казни других родственников и высших сановников. Эти беззаконные расправы, а также постоянный рост налогов вызвали возмущение в народе и среди кызылбашей.

Его смерть была неожиданной. 24 ноября 1577 года шах Исмаил вышел из дворца переодетым, и в поисках развлечений пошёл по улицам города в сопровождении сына придворного кондитера Хасан-бека и небольшой свиты. В полночь он зашёл в дом Хасан-бека, а на другой день был найден здесь мертвым. Существовало много слухов в отношении причины его смерти. Самой правдоподобной считается версия изложенная хронистом Искандером Мунши: Исмаил был отравлен одной из невольниц гарема, подмешавшей яд в опиум, который принимал шах. А сделано это было, якобы, по приказу Перихан-ханум, родной сестры Исмаила.

Литература

• К. Рыжов. Мусульманский восток XV—XX век. М. 2004.

Отрывок, характеризующий Исмаил II

– Я вас предупреждаю, ротмистр, – говорил один из офицеров, худой, маленький ростом и видимо озлобленный.
– Ведь сказал, что не отдам, – отвечал Денисов.
– Вы будете отвечать, ротмистр, это буйство, – у своих транспорты отбивать! Наши два дня не ели.
– А мои две недели не ели, – отвечал Денисов.
– Это разбой, ответите, милостивый государь! – возвышая голос, повторил пехотный офицер.
– Да вы что ко мне пристали? А? – крикнул Денисов, вдруг разгорячась, – отвечать буду я, а не вы, а вы тут не жужжите, пока целы. Марш! – крикнул он на офицеров.
– Хорошо же! – не робея и не отъезжая, кричал маленький офицер, – разбойничать, так я вам…
– К чог'ту марш скорым шагом, пока цел. – И Денисов повернул лошадь к офицеру.
– Хорошо, хорошо, – проговорил офицер с угрозой, и, повернув лошадь, поехал прочь рысью, трясясь на седле.
– Собака на забог'е, живая собака на забог'е, – сказал Денисов ему вслед – высшую насмешку кавалериста над верховым пехотным, и, подъехав к Ростову, расхохотался.
– Отбил у пехоты, отбил силой транспорт! – сказал он. – Что ж, не с голоду же издыхать людям?
Повозки, которые подъехали к гусарам были назначены в пехотный полк, но, известившись через Лаврушку, что этот транспорт идет один, Денисов с гусарами силой отбил его. Солдатам раздали сухарей в волю, поделились даже с другими эскадронами.
На другой день, полковой командир позвал к себе Денисова и сказал ему, закрыв раскрытыми пальцами глаза: «Я на это смотрю вот так, я ничего не знаю и дела не начну; но советую съездить в штаб и там, в провиантском ведомстве уладить это дело, и, если возможно, расписаться, что получили столько то провианту; в противном случае, требованье записано на пехотный полк: дело поднимется и может кончиться дурно».
Денисов прямо от полкового командира поехал в штаб, с искренним желанием исполнить его совет. Вечером он возвратился в свою землянку в таком положении, в котором Ростов еще никогда не видал своего друга. Денисов не мог говорить и задыхался. Когда Ростов спрашивал его, что с ним, он только хриплым и слабым голосом произносил непонятные ругательства и угрозы…
Испуганный положением Денисова, Ростов предлагал ему раздеться, выпить воды и послал за лекарем.
– Меня за г'азбой судить – ох! Дай еще воды – пускай судят, а буду, всегда буду подлецов бить, и госудаг'ю скажу. Льду дайте, – приговаривал он.
Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая тарелка черной крови вышла из мохнатой руки Денисова, и тогда только он был в состоянии рассказать все, что с ним было.
– Приезжаю, – рассказывал Денисов. – «Ну, где у вас тут начальник?» Показали. Подождать не угодно ли. «У меня служба, я зa 30 верст приехал, мне ждать некогда, доложи». Хорошо, выходит этот обер вор: тоже вздумал учить меня: Это разбой! – «Разбой, говорю, не тот делает, кто берет провиант, чтоб кормить своих солдат, а тот кто берет его, чтоб класть в карман!» Так не угодно ли молчать. «Хорошо». Распишитесь, говорит, у комиссионера, а дело ваше передастся по команде. Прихожу к комиссионеру. Вхожу – за столом… Кто же?! Нет, ты подумай!…Кто же нас голодом морит, – закричал Денисов, ударяя кулаком больной руки по столу, так крепко, что стол чуть не упал и стаканы поскакали на нем, – Телянин!! «Как, ты нас с голоду моришь?!» Раз, раз по морде, ловко так пришлось… «А… распротакой сякой и… начал катать. Зато натешился, могу сказать, – кричал Денисов, радостно и злобно из под черных усов оскаливая свои белые зубы. – Я бы убил его, кабы не отняли.
– Да что ж ты кричишь, успокойся, – говорил Ростов: – вот опять кровь пошла. Постой же, перебинтовать надо. Денисова перебинтовали и уложили спать. На другой день он проснулся веселый и спокойный. Но в полдень адъютант полка с серьезным и печальным лицом пришел в общую землянку Денисова и Ростова и с прискорбием показал форменную бумагу к майору Денисову от полкового командира, в которой делались запросы о вчерашнем происшествии. Адъютант сообщил, что дело должно принять весьма дурной оборот, что назначена военно судная комиссия и что при настоящей строгости касательно мародерства и своевольства войск, в счастливом случае, дело может кончиться разжалованьем.
Дело представлялось со стороны обиженных в таком виде, что, после отбития транспорта, майор Денисов, без всякого вызова, в пьяном виде явился к обер провиантмейстеру, назвал его вором, угрожал побоями и когда был выведен вон, то бросился в канцелярию, избил двух чиновников и одному вывихнул руку.