Тульвисте, Пеэтер

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Пеэтер Тульвисте
Peeter Tulviste
Дата рождения:

28 октября 1945(1945-10-28) (78 лет)

Место рождения:

Таллин

Страна:

Эстония

Научная сфера:

Психология,

Место работы:

Тартуский университет, Эстонская академия наук

Учёная степень:

Ph.D.(in psy.)

Учёное звание:

Академик Эстонской академии наук

Альма-матер:

Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова

Известен как:

исследователь психологии культуры

Награды и премии:

Пе́этер Ту́львисте (эст. Peeter Tulviste; род. 28 октября 1945, Таллин, Эстонская ССР) — эстонский психолог и политик, член Эстонской академии наук.





Образование

В 1969 году окончил факультет психологии МГУ имени М.В. Ломоносова, в 1975 году там же защитил кандидатскую диссертацию на тему «О социально-историческом развитии познавательных процессов: на материале зарубежных экспериментально-психологических исследований». В 1987 году защитил в МГУ им. Ломоносова докторскую диссертацию на тему «Культурно-историческое развитие вербального мышления».

Научно-преподавательская деятельность

Политическая деятельность

В 1980 году был одним из тех эстонских учёных и деятелей культуры, кто подписал «Открытое письмо из Эстонской ССР» (т. н. «Письмо сорока», в котором выражался протест против принудительного насаждения в республике русского языка.

В 19992001 — председатель Городского собрания Тарту и депутат Рийгикогу (Парламента Эстонии) X созыва от партии Исамаалийт («Союз Отечества»).

В 2007 году был избран в Рийгикогу XI созыва от партии Союз Отечества и Res Publica, созданной в 2006 году путём объединения Союза Отечества и партии Res Publica.

В Рийгикогу XI созыва является председателем парламентской группы Эстония-Россия.

Общественная деятельность

  • Является членом исторической комиссии Тартуского университета.
  • С 1998 года — состоит членом Общества эстонской литературы, в 1998—2005 — его председатель.
  • Является членом Коллегии по наследию Уку Мазинга, занимающейся изучением, сохранением и распространением наследия этого эстонского теолога, поэта, фольклориста, философа и филолога.

Разное

Награды и звания

Научные труды

  • Mõtlemise muutumisest ajaloos, Tallinn 1984
  • Rektoriraamat: artikleid, sõnavõtte, intervjuusid, Tartu 1998, ISBN 9985563360
  • Ülikoolinaljad: tudengid, professorid ja teised, 2001, ISBN 9789985770221

Переводы на эстонский

Напишите отзыв о статье "Тульвисте, Пеэтер"

Литература о П. Тульвисте

Ссылки

  • [www.akadeemia.ee/et/liikmeskond/_liikmed/tulviste/ Биография Пеэтера Тульвисте на сайте Эстонской академии наук]  (эст.)
  • [www.riigikogu.ee/?op=ems&page=isikukaart&pid=72961 Биография Пеэтера Тульвисте на сайте Рийгикогу]  (эст.)
  • [www.dzd.ee/?id=258373 Тульвисте прочитает в Нарве цикл лекций] // Портал DZD.ee еженедельника «День за Днём», 04.05.2010
  • [www.dzd.ee/?id=331634 Тульвисте: В Эстонии стоит регламентировать, какие награды можно принимать] // Портал DZD.ee еженедельника «День за Днём», 25.10.2010
  • [rus.delfi.ee/daily/estonia/article.php?id=34883921 Тульвисте: обеими руками за комиссию историков] // DELFI, 11.11.2010

Отрывок, характеризующий Тульвисте, Пеэтер

– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.


На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l'Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь . – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов , – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.