Участие ООН в урегулировании ситуации в Абхазии и Южной Осетии

См. также: Вооружённый конфликт в Южной Осетии (2008)

См. также: Международная реакция на войну в Южной Осетии (2008)

См. также: Международная реакция на признание независимости Абхазии и Южной Осетии

После распада Советского Союза Грузия получила самостоятельность, которая сразу же оказалась омрачена межэтническими конфликтами и вооружённой борьбой за власть и влияние между соперничающими политическими силами. Уже осенью 1991 года вспыхнули масштабные кровопролитные столкновения в Южной Осетии, провозгласившей самостоятельность. Летом 1992 года начались вооружённые столкновения в Абхазии. Конфликт привёл к почти полному опустошению обширных районов и массовому перемещению населения. В результате боевых действий сотни тысяч гражданских лиц, в основном грузин, были вынуждены покинуть свои родные места. 14 мая 1994 года в Москве было подписано Соглашение о прекращении огня и разъединении сил. Стороны договорились о развёртывании на территории Абхазии Коллективных сил СНГ (фактически российских подразделений). В Южной Осетии безопасность были призваны поддерживать Смешанные силы по поддержанию мира, созданные в соответствии с Дагомысскими соглашениями 1992 г. между Россией и Грузией.

Мониторингом ситуации в Грузии занимались представители ряда специальных органов ООН — Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев (УВКБ), Управления Верховного комиссара ООН по правам человека и Миссии ООН по наблюдению в Грузии (МООННГ), учреждённой в августе 1993 года резолюцией 858 (1993) Совета Безопасности ООН первоначально для проверки выполнения соглашения о прекращении огня от 27 июля 1993 года, заключённого между правительством Грузии и фактическими властями Абхазии, а в дальнейшем — Соглашения о прекращении огня и разъединении сил.

На начало вооружённого конфликта 2008 года Миссия ООН по наблюдению в Грузии, действовавшая в зоне грузино-абхазского конфликта и базировавшаяся в Верхнем Кодорском ущелье, Зугдидском и Гальском секторах, располагала 136 военными наблюдателями, на местах в различных точках работало 18 полицейских ООН и 311 гражданских сотрудников. Главные задачи Миссии заключались в мониторинге и контроле за осуществлением грузинской и абхазской сторонами соглашения 1994 года о прекращении огня, в содействии созданию благоприятных условий для возвращения внутренне перемещенных лиц и беженцев и в поощрении политического урегулирования грузино-абхазского конфликта.

15 апреля 2008 года Совет Безопасности ООН принял Резолюцию 1808 (2008), в рамках которой ООН подтвердила «приверженность всех государств-членов суверенитету, независимости и территориальной целостности Грузии». Подобная формулировка, несомненно, указывала на невозможность признания международным сообществом независимости Абхазии и Южной Осетии. Дальнейшие события показали, что структуры ООН при этом пытались играть посредническую роль в новых условиях.

Ситуация в Грузии, резко обострившаяся в августе 2008 г. и переросшая в вооружённый конфликт, находилась в поле зрения Совета Безопасности ООН с первого же дня боевых действий. Первое обсуждение на чрезвычайном заседании СБ состоялось уже утром 8 августа (по московскому времени) по требованию российской делегации. Впоследствии Совет Безопасности ООН ещё несколько раз собирался для рассмотрения данного вопроса, однако сохранявшиеся расхождения в оценке ситуации (в первую очередь, между Россией, с одной стороны, и США и Грузией, с другой) не позволили принять какого-либо совместного решения (подробнее см. ниже).

10 августа Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун призвал вывести из зоны грузино-осетинского конфликта все воинские контингенты, не санкционированные международными соглашениями по Южной Осетии, а также призвал все стороны уважать территориальную целостность государств и предпринять шаги по предотвращению гуманитарного кризиса в Южной Осетии. Он также выразил тревогу по поводу «распространения насилия за пределы зоны грузино-осетинского конфликта» и, в частности, роста напряжённости в абхазской зоне конфликта.

Совет Безопасности ООН поддержал посредническую миссию, с которой выступил председатель Европейского совета президент Франции Николя Саркози, предложивший план выхода из кризиса, базировавшийся на трёх элементах: немедленном прекращении боевых действий, полном соблюдении суверенитета и территориальной целостности Грузии и восстановлении статус-кво до начала боевых действий (подробнее см. ниже).

26 августа 2008 года Россия признала самостоятельность Абхазии и Южной Осетии. Если резолюции СБ ООН 1838 (2008) и 1866 (2009), продлевавшие мандат Миссии ООН по наблюдению в Грузии (МООННГ) уже после признания Россией самостоятельности Абхазии и Южной Осетии, ещё содержали ссылку на резолюцию 1808 (2008), подтверждавшую «приверженность всех государств-членов суверенитету, независимости и территориальной целостности Грузии», то в июне 2009 года Россия использовала своё право вето и потребовала указания в документах Республики Абхазия и её границ, что оказалось неприемлемым для других членов Совета, придерживающихся позиции о неизменности границ Грузии. Эти разногласия привели к прекращению деятельности МООННГ с 15 июня 2009 года.

В течение 2008—2010 гг. ООН предпринимала попытки наладить эффективный переговорный процесс в рамках женевских дискуссий, которые дали весьма ограниченные результаты, что, по мнению специалистов, во многом было связано с недоверием участников переговоров, в первую очередь — представителей Абхазии и Южной Осетии — к структурам и документам ООН. ООН воспринималась сторонами как один из участников конфликта, отстаивающий свои собственные интересы. Каждая из сторон пыталась добиться от ООН принятия выгодных для себя решений, давая при этом весьма свободную трактовку резолюций ООН в собственных интересах. Падение интереса к переговорному процессу под эгидой ООН во многом было связано с безуспешностью попыток сторон привлечь организацию на свою сторону.

Первое заседание СБ ООН

Первое (чрезвычайное) заседание Совета Безопасности ООН было созвано по требованию российской делегации «в связи с угрожающей ситуацией вокруг Южной Осетии» в 7.00 мск 8 августа, вскоре после массированного удара, нанесённого грузинскими войсками по Цхинвали. Постоянный представитель России при ООН Виталий Чуркин охарактеризовал происходящее как «откровенно агрессивные действия грузинских силовых структур в отношении Южной Осетии — международно признанной стороны в конфликте».

По его словам, «буквально через несколько часов после достижения договорённости о проведении переговоров по урегулированию нового витка грузино-югоосетинского конфликта грузинские военные подразделения предприняли вероломное массированное нападение на Цхинвали. Силовой сценарий был задействован грузинским руководством, несмотря на все дипломатические усилия, которые были предприняты в контактах между Москвой, Тбилиси, Цхинвали, Вашингтоном и другими заинтересованными столицами… Из-за действий Грузии обстановка в зоне конфликта достигла драматической черты. Ведется массированный артиллерийский обстрел мирного населения, стариков и детей из систем залпового огня „Град“, а также орудий и крупнокалиберных минометов. В центре столицы Южной Осетии рвутся снаряды, десятки домов охвачены пламенем. По имеющимся сообщениям, в 03 ч. 00 м по местному времени грузинские танки и пехота начали атаку на южные районы Цхинвали… Несколько часов назад командующий миротворческим контингентом Вооруженных сил Грузии генерал Курашвили заявил перед телекамерами, что в Тбилиси принято решение „восстановить конституционный порядок в Южной Осетии“, то есть решить многолетний конфликт военным путём».

Российский представитель потребовал от Совета Безопасности «призвать незамедлительно прекратить силовые акции и отказаться от применения силы…, совместно остановить насилие, чреватое серьезнейшими последствиями для региональной и международной безопасности».

Представитель Грузии Ираклий Аласания, со своей стороны, заявил, что Грузия «предприняла военные действия в порядке самообороны после неоднократных вооруженных провокаций и с единственной целью — защитить гражданское население и предотвратить новые жертвы среди жителей различной этнической принадлежности». Он привёл перечень провокаций (подрывов мин и обстрелов) со стороны «сепаратистского правительства» за период с 1 августа, в результате которых, по его словам, с грузинской стороны в общей сложности было ранено десять человек и несколько человек погибло. По словам Аласания, всего за несколько часов до грузинского удара по Цхинвали югоосетинские ополченцы обстреляли грузинские деревни Авневи, Приси, а также «все грузинские позиции вокруг столицы Южной Осетии Цхинвали», в том числе сёла Тамарашени и Курта.

Ираклий Аласания заявил, что «незаконные сепаратистские власти и вооружённые формирования находятся под контролем и командованием силовых и военных структур Российской Федерации. Многочисленные российские старшие офицеры из рядов миротворцев, равно как другие чиновники из российских военных, разведывательных и правоохранительных ведомств, занимают в Цхинвали руководящие посты. Это явное нарушение обязательства России оставаться нейтральной; вместо этого она стала участником конфликта… Через Рокский туннель на грузинскую территорию из России были введены и вводятся дополнительные незаконные силы и военная техника, что грозит ещё большим насилием. Сепаратисты также продолжают выступать с угрозами нападений на другие части страны за пределами югоосетинского региона, якобы при поддержке внешней помощи, которая поступает в этот регион. Российские миротворцы заявили грузинским представителям, что они не могут контролировать сепаратистов. Ситуация в плане безопасности ухудшалась, а уровень насилия быстро возрастал. Сепаратисты не хотели прислушаться ни к каким призывам о прямых переговорах».

По словам Аласания, «Грузия стремится к урегулированию конфликта за счет переговоров, при международном участии. Наше предложение о предоставлении автономии в соответствии с европейскими стандартами остается в силе; по-прежнему в силе и международные гарантии, включая избрание регионального парламента, выборы регионального президента, совместный суверенитет и защита югоосетинской самобытности, культуры и языка. Пока же такое урегулирование не согласовано, мы считаем, что регион должен управляться избранным главой югоосетинской администрации — Дмитрием Санакоевым, этническим осетином и бывшим лидером сепаратистов. Мы призываем Россию конструктивно участвовать в экономическом восстановлении региона, а также содействовать работе согласованных механизмов безопасности. Сейчас ближайшая цель правительства — это восстановление мира, содействие возвращению всех жителей региона к нормальной жизни и возможность возвращения беженцев и внутренне перемещенных лиц. Мы по-прежнему готовы обеспечить адекватные поставки воды, электроэнергии, продовольствия, предоставление чрезвычайных услуг, медицинского обслуживания и крова. Сепаратистские боевики получат право на амнистию. Гуманитарные организации будут иметь доступ к региону, и грузинское правительство уже выделило средства общим объёмом в 2 млн евро для немедленной гуманитарной и чрезвычайной помощи региону».

Ираклий Аласания заявил, что, по имеющимся у него данным, «в это самое время огромный контингент военнослужащих и техники незаконно входит на суверенную территорию Грузии через Рокский туннель. Республика Северная Осетия, в составе Российской Федерации, объявила о мобилизации вооруженных наемников для отправки в Грузию. Имеются тревожные признаки того, что мы имеем дело с хорошо продуманной провокацией в целях эскалации ситуации, для того чтобы оправдать заранее запланированную военную интервенцию с российской стороны. Поэтому мы требуем от Российской Федерации воспрепятствовать транзиту вооруженных наемников в Грузию, оказать влияние на сепаратистский режим, с тем чтобы тот прекратил нападения на гражданское население и начал переговоры».

Выступавшие на заседании члены СБ выразили серьёзную обеспокоенность эскалацией насилия в Южной Осетии и призвали все стороны к немедленному прекращению боевых действий и возобновлению переговоров, к недопущению эскалации напряжённости и сотрудничеству с миссией ОБСЕ. Членам Совета, однако, не удалось согласовать текст заявления на основе документа, предложенного Россией.

Второе заседание СБ ООН

Второе (чрезвычайное) заседание Совбеза ООН в 23.00 мск 8 августа, созванное на этот раз по инициативе Грузии, также окончилось безрезультатно. Обсуждение ситуации вызвало особо острую полемику между представителями России, США и Грузии.

Представитель Грузии Ираклий Аласания заявил, что «Грузии приходится иметь дело с чётко просчитанной и направленной на обострение ситуации провокацией, предпринятой с целью оправдать заранее спланированное военное вторжение со стороны Российской Федерации… Сегодня утром Российская Федерация начала полномасштабное военное вторжение в Грузию… Цель российской военной агрессии состоит в том, чтобы усмирить Грузию и вынудить её отказаться от своих евроатлантических устремлений, подчинить Грузию и регион российскому политическому влиянию и уничтожить все демократические завоевания, достигнутые нашей страной и международным сообществом в последние годы»:

• в 05 ч. 30 м через Рокский тоннель в Южную Осетию вступили первые российские войска, которые, миновав населенный пункт Джава, пересекли гуфтинский мост и двинулись в направлении Цхинвали. «Как стало известно грузинскому правительству, 8 августа 2008 года через Рокский тоннель на территорию Грузии было незаконно доставлено значительное количество тяжелой военной техники и личного состава вооруженных сил Российской Федерации. Российская сторона открыто объявила о том, что задача этих военных подразделений заключается в том, чтобы оказать поддержку преступному режиму Цхинвали в его борьбе с правительством Грузии».
• в течение дня ряд объектов на грузинской территории был подвергнут бомбардировкам с воздуха — в том числе, военная РЛС у с. Шайшвеби, село Вариани в районе Карели, город Гори (в том числе расположение артиллерийской бригады), военный аэродром Вазиани, военные базы в Марнеули, Болниси, Сенаки, порт Поти. Имеются убитые и раненые.

Ираклий Аласания отверг российские обвинения в том, что грузинские войска нападают на позиции российских миротворцев: «…Когда я заявил о том, что власти Грузии никогда не ставили цель нападать на миротворцев Российской Федерации, это означало, что мы никогда не нападали на них. Те, кто подвергся нападению, были наемниками из Российской Федерации, а также те, кто действительно обстреливал из стрелкового оружия и артиллерийских орудий грузинские позиции и мирное население Грузии. Однако… Грузия никогда не нападала на миротворцев на местах».

Аласания выдвинул требование о том, чтобы «Российская Федерация немедленно прекратила бомбардировки, немедленно вывела оккупационные войска и, вместе с соответствующими международными участниками, согласовала в ходе переговоров договоренность о прекращении огня и механизмы обеспечения прочного мира и стабильности в этой части Грузии. Президент Саакашвили предлагает провести с Российской Федерацией и другими заинтересованными сторонами прямой диалог в целях урегулирования этого трагического конфликта на пути переговоров».

Российский представитель Виталий Чуркин констатировал, что Грузия «продолжает вероломное нападение на Южную Осетию… несмотря на призыв российского руководства к немедленному прекращению огня, братоубийственного конфликта и к возобновлению переговорного процесса». По его мнению, сложившаяся в Южной Осетии ситуация стала возможной в том числе и из-за попустительства «ряда членов Совета Безопасности, которые заблокировали минувшей ночью оценку происходящей трагедии на основе предложенного Россией документа».

Виталий Чуркин заявил: «Действия грузинской стороны привели к жертвам, в том числе и среди российских миротворцев. Ситуация дошла до того, что миротворцы с грузинской стороны стреляли по российским миротворцам, вместе с которыми были обязаны выполнять свою миссию по сохранению мира в регионе. Сейчас в Южной Осетии гибнут мирные люди: женщины, дети, старики. Повторяю: многие из них являются гражданами Российской Федерации. Мы не можем мириться с тем, что страдают российские граждане и миротворцы, которые с риском для жизни все эти годы поддерживали мир в зоне югоосетинского конфликта. Огонь по миротворцам ведется прямой наводкой из танков, боевых машин пехоты и вертолетов. Уже погибло более 10 миротворцев, более 30 ранены. Как известно, миротворческие силы не должны подвергаться угрозе в результате действий стороны в вооруженном конфликте. Считаем, что, совершив нападение на российских миротворцев, Грузия продемонстрировала вопиющее пренебрежение к соблюдению норм международного права».

Характеризуя действия грузинской стороны, Виталий Чуркин сообщил: «Тбилиси… использует тяжелые вооружения, тяжелую технику и, по сути дела, развязал агрессивные действия против югоосетинского народа. Ведётся массированный огонь по жилым кварталам как Цхинвали, так и других населенных пунктов, в том числе и вне зоны югоосетинского конфликта. В Цхинвали горят школы, университет, министерство культуры, парламент. Разрушен городок миротворцев. Подвергся прицельной бомбардировке российский конвой с гуманитарной помощью, появились сообщения об этнических чистках в селах Южной Осетии. Среди населения поднимается паника, растет число беженцев, которые пытаются спасти свои жизни, жизни своих детей, родных и близких, назревает гуманитарная катастрофа. При этом Тбилиси применяет тактику выжженной земли. Ряд населенных пунктов Южной Осетии полностью уничтожен. По некоторым сведениям, грузинские снайперы не допускают машины скорой помощи и не дают возможности медицинским службам заниматься спасением людей. Положение настолько катастрофично, что Международный Красный Крест запросил гуманитарный коридор для срочной эвакуации раненых. По оценкам югоосетинской стороны, только в результате ожесточенных боев в Цхинвали уже погибло более 1400 мирных жителей. Это нельзя не квалифицировать как грубое нарушение международного права, прежде всего, в части обязательств по ограждению гражданских лиц от опасностей, возникающих в связи с военными операциями. Не следует забывать о том, что в случаях, не предусмотренных международными соглашениями в области международного гуманитарного права, гражданские лица и комбатанты остаются под защитой и действием принципов международного права, проистекающих из установившихся обычаев, принципов гуманности и требований общественного сознания. Наиболее уязвимыми в этой ситуации являются дети, женщины, старики, инвалиды. Серьезной угрозе подвергаются их жизни, здоровье и благосостояние. Нападения грузинской стороны на мирное население и разрушение ею школ и больниц не только являются грубейшим нарушением норм международного гуманитарного права, но и попирают основополагающие права человека».

В связи с этим Виталий Чуркин предупредил Грузию: «Мы не допустим безнаказанной гибели наших соотечественников. Многие жители Южной Осетии, как известно, являются гражданами Российской Федерации. Виновные понесут заслуженное наказание… Президент Российской Федерации сегодня недвусмысленно подчеркнул, что Россия не допустит безнаказанной гибели своих соотечественников, а жизнь и достоинство наших граждан, где бы они ни находились, в соответствии с Конституцией России, в соответствии с законами Российской Федерации и международным правом будут защищены».

Четвёртое заседание СБ ООН

10 августа Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун призвал вывести из зоны грузино-осетинского конфликта все воинские контингенты, не санкционированные международными соглашениями по Южной Осетии, а также призвал все стороны уважать территориальную целостность государств и предпринять шаги по предотвращению гуманитарного кризиса в Южной Осетии. Генеральный секретарь ООН выразил тревогу по поводу «распространения насилия за пределы зоны грузино-осетинского конфликта», роста напряжённости в абхазской зоне конфликта, в том числе обстрелов верхней части Кодорского ущелья и наращивания вооружённых сил и вооружений на границе зоны безопасности.

9 августа состоялись закрытые консультации СБ ООН, 10 августа — четвёртое (третье открытое) заседание, созванное по требованию Грузии и США.

Заместитель Генерального секретаря ООН по политическим вопросам Линн Пэскоу привёл на заседании имеющиеся у ООН данные о ситуации в Грузии:

• За последние несколько дней имело место резкое усиление интенсивности боевых действий, вышедших за пределы зоны грузино-осетинского конфликта. 10 августа представители грузинских властей повторили ранее сделанное объявление о том, что грузинские войска покинули большую часть районов Южной Осетии, включая Цхинвали. При этом грузинская сторона не признала поражения, заявив, что она была вынуждена учесть фактор гуманитарной катастрофы. Российские военные источники утверждают, что подразделения грузинских вооруженных сил по-прежнему присутствуют в этих районах и что отдельные бои продолжаются.
• Грузинские власти утверждали, что российские войска продвигались в направлении Гори и что грузинские войска начали занимать оборонительные позиции вокруг этого города.
• 10 августа российские самолеты возобновили нападения на стратегические и военные цели, находящиеся за пределами зоны конфликта, включая военный аэродром, где, среди прочего, находится завод по ремонту военных самолетов, и завод по ремонту танков недалеко от Тбилиси, а также порт Поти и цели вблизи Гори.
• По сообщениям представителей Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев (УВКБ), приблизительно 2000 этнических грузин из числа внутренне перемещенных лиц (ВПЛ) из Южной Осетии прибыли на сборные пункты, находящиеся вблизи Тбилиси и Гори. УВКБ ожидает, что в конечном счете число ВПЛ составит 20 000 человек. УВКБ полагает, что 5000 человек направились в Северную Осетию — Аланию.
• 10 августа Министерство иностранных дел Грузии сообщило, что российскому посольству в Тбилиси передана вербальная нота о том, что грузинские войска соблюдают прекращение огня в Южной Осетии, что все грузинские войска покинули зону конфликта, что ими был создан гуманитарный коридор для эвакуации гражданского населения и что они готовы к немедленным переговорам с Российской Федерацией.

Помощник Генерального секретаря ООН по операциям по поддержанию мира Эдмон Муле привёл имеющиеся у ООН данные о ситуации в Абхазии:

• Миссия ООН по наблюдению в Грузии (МООННГ) располагает 136 военными наблюдателями, на местах в различных точках работают 18 полицейских ООН и 311 гражданских сотрудников. Главные задачи Миссии заключаются в мониторинге и контроле за осуществлением сторонами соглашения 1994 года о прекращении огня, в содействии созданию благоприятных условий для возвращения внутренне перемещенных лиц и беженцев и в поощрении политического урегулирования конфликта.
• За последние два дня абхазская сторона осуществила переброску войск и тяжелых вооружений в зону грузино-абхазского конфликта. Этому передвижению первоначально препятствовали миротворческие силы СНГ, однако 9 августа их командующий — генерал Чабан — проинформировал МООННГ о том, что они уже не в состоянии помешать абхазской стороне осуществить переброску вооружений и войск в зону. МООННГ подтвердила, что миротворцы СНГ не предприняли усилий к тому, чтобы остановить такое развертывание. Абхазские войска и тяжелые вооружения расположены сейчас вдоль всей линии прекращения огня.
• Утром 9 августа абхазский де-факто заместитель министра обороны предложил МООННГ вывести своих наблюдателей из Верхнего Кодорского ущелья, поскольку их безопасность не может больше гарантироваться. После этого МООННГ вывела всех 15 наблюдателей, которые находились в Верхнем Кодорском ущелье. Вслед за этим абхазские де-факто власти объявили о решении, принятом де-факто президентом Багапшем, выбить грузинские вооруженные силы из Верхнего Кодорского ущелья.
• Начиная со второй половины дня 9 августа, МООННГ сообщала о продолжающихся бомбардировках с воздуха грузинских деревень в Верхнем Кодорском ущелье. Миссия также отмечает переброску абхазской стороной большого числа тяжелой военной техники и войск в направлении Кодорского ущелья.
• Утром 10 августа абхазский де-факто президент Багапш объявил на пресс-конференции, что операция абхазской стороны в Верхнем Кодорском ущелье проходит согласно плану. Он заявил, что грузинским мирным гражданам и военнослужащим предъявлен ультиматум с тем, чтобы они покинули Верхнее Кодорское ущелье. Багапш заявил также, что его сторона координирует свою деятельность с миротворческими силами СНГ в целях восстановления порядка в зоне ответственности миротворцев. Он сказал, что Сухуми обратился с просьбой к России принять меры по укреплению абхазской морской границы. Он отметил, что переговоры с Грузией могут начаться только после завершения нынешних абхазских операций.
• МООННГ получила информацию из различных источников о том, что большая часть гражданского населения Верхнего Кодорского ущелья покинула этот район.
• МООННГ отмечает, что утром 10 августа в направлении зоны конфликта выдвинулся российский десантный батальон. МООННГ также сообщает, что в аэропорту Сухуми начиная с вечера 9 августа совершают посадку транспортные самолеты ИЛ-76. По-видимому, к берегам Абхазии также подошёл ряд российских кораблей Черноморского флота.
• Абхазские силы и тяжелые вооружения были переброшены к административной границе с Грузией, расположившись вдоль всей зоны конфликта. Были нанесены бомбовые удары вблизи грузинского города Зугдиди, вызвав панику среди местных жителей, многие из которых пытаются найти защиту в расположенной здесь региональной штаб-квартире МООННГ.
• В результате роста напряженности и нанесения бомбовых ударов в районе оперативной деятельности Миссии, МООННГ была вынуждена свернуть свои операции и сейчас осуществляет только необходимое патрулирование. Миссия продолжает поддерживать связи со сторонами и с миротворцами СНГ. На данный момент МООННГ не наблюдала крупной переброски сил или оружия в зону конфликта с грузинской стороны. Пока что единственные замеченные мероприятия заключались в укреплении существующих позиций вдоль линии прекращения огня.
• В общем, за исключением бомбардировки верхней части Кодорского ущелья и целей вблизи от Зугдиди, включая военную базу в Сенаки, по-видимому, в зоне действия МООННГ пока что не произошло никаких прямых столкновений.

Постоянный представитель Грузии Ираклий Аласания обвинил Россию в том, что «вооруженное вторжение российских сухопутных сил уже переросло в полномасштабную оккупацию частей грузинской территории. Процесс уничтожения грузинского населения и уничтожения грузинской государственности идет полным ходом: российские оккупационные силы численностью в 6000 человек, оснащенные 100 танками, 115 боевыми бронемашинами и 300 минометными установками, вошли в район Цхинвали со стороны Российской Федерации. Российское регулярное военное подразделение численностью в 4000 военнослужащих было развернуто в Очамчире вблизи от Кодорского ущелья».

По его словам, российская авиация нанесла бомбовые удары по населённым пунктам, большинство из которых находится за пределами зон конфликта. Полностью уничтожен авиационный завод в Тбилиси, подверглись нападению аэродром в Копитнари на западе Грузии, Зугдиди, Гачиани (р-н Гардабани) вблизи от нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан, города Гори и Они (запад Грузии), порт Поти. Российский флот установил блокаду побережья Грузии. Кроме того, «Россия заставляет абхазских сепаратистов вступить в конфликт, призывая их открыть ещё один фронт военных действий».

Как заявил Аласания, «грузинское руководство … связалось с российским политическим руководством. К сожалению, президент Российской Федерации отказался вступать в диалог со своим грузинским коллегой. Для того чтобы наглядно продемонстрировать серьезный характер нашего предложения о прекращении огня, грузинский министр иностранных дел в Тбилиси направил вербальную ноту посланнику Российской Федерации с указанием о том, что президент Грузии обнародовал заявление о прекращении всех военных действий в Южной Осетии. Все грузинские войска были выведены из зоны конфликта, и грузинская сторона открыла гуманитарный коридор к югу от Цхинвали, с тем чтобы позволить всему мирному населению и раненым мирным жителям покинуть зону конфликта. В период прекращения огня грузинские силы многократно подвергались бомбардировкам и не смогли осуществить полномасштабный уход». В этой ситуации Грузия призывает ООН «к немедленному дипломатическому и гуманитарному вмешательству с целью защиты Грузии от продолжающейся сейчас российской агрессии и оккупации».

Представитель США Халилзад обвинил Россию в том, что:

• Россия по сравнению с началом кризиса в значительной степени увеличила своё военное присутствие в районе Южной Осетии, что привело к резкой эскалации военных операций против грузинских сил.
• произошло расширение масштабов конфликта — при поддержке России началось военное наступление в Абхазии. Кроме того, Россия наносит авиаудары по целям вне зоны конфликта, что привело к разрушениям «важнейших объектов инфраструктуры Грузии, включая морские порты, аэропорты и др».
• «в результате этой эскалации против суверенного государства, которое не создает прямой угрозы для России, увеличились число жертв и масштабы человеческих страданий населения Грузии, в том числе Южной Осетии и Абхазии».
• «в этих условиях обострения насилия российские войска, по сути, препятствуют выводу грузинских сил из Южной Осетии. Это представляет собой бессовестную попытку затянуть конфликт и помешать Грузии предпринять конкретные шаги по деэскалации ситуации».
• «мы по-прежнему сталкиваемся с непреклонным неприятием Россией усилий прекратить насилие. Грузия предлагает прекратить огонь и восстановить ситуацию статус-кво, которая существовала по состоянию на 6 августа, однако Россия отказывается согласиться с этой разумной позицией».
• «Россия продолжает противодействовать посредническим усилиям международного сообщества в этом конфликте, который сейчас очевидно и безусловно перерос в конфликт между Россией и Грузией».

Халилзад поставил под сомнение заявленные Россией цели военной операции — «обеспечение защиты её миротворцев и гражданского населения Южной Осетии», заявив, что «принимаемые Россией меры … выходят за любые разумные пределы. Более того, эскалация конфликта является непосредственной причиной роста числа жертв среди ни в чём не повинного гражданского населения и усугубления людских страданий. Поскольку Россия препятствует отходу грузинских сил, отказываясь пойти на прекращение огня и продолжая осуществлять военные нападения на гражданские центры, её утверждения о гуманитарной цели не заслуживают доверия. Распространение конфликта на другие сепаратистские районы Грузии и нанесение ударов по районам вокруг столицы Грузии Тбилиси также свидетельствуют о других мотивах и целях».

Он потребовал «осудить нанесение Россией военных ударов по суверенному государству Грузия и нарушение суверенитета и территориальной целостности этой страны, включая избрание в качестве целей гражданское население и кампанию террора против населения Грузии, … осудить разрушение инфраструктуры Грузии».

Постоянный представитель Великобритании Пирс поддержала представителя США: «Как представляется, мы являемся свидетелями грубого нарушения суверенитета и территориальной целостности Грузии. Российские войска, безусловно, пренебрегли уважением международных норм поддержания мира, и Россия грубо искажает факты, утверждая, что именно миротворческие обязанности являются побудительной причиной для её действий. Эти действия вышли за пределы любой разумной и соизмеримой с реальностью реакции».

Постоянный представитель России Виталий Чуркин изложил российское видение ситуации:

• Поддержка, которую Грузия получает от США, не случайна — «по моим данным, сейчас в Грузии только советников министерства обороны Соединенных Штатов работает 127 человек… Не говоря уже о всяких прочих советниках… 7 августа, то есть буквально в тот день, когда Грузией были развязаны военные действия против Южной Осетии, закончились довольно масштабные совместные американо-грузинские военные учения, в которых участвовало примерно тысяча американских военнослужащих, с характерным, кстати, названием — „Немедленный ответ“ („Immediate response“). Вот обученные и вооруженные в значительной степени американскими коллегами грузинские их коллеги немедленно и воспользовались той подготовкой, которая была ими получена».
• «Российская Федерация многократно привлекала внимание к тому, что Грузия усиленными темпами вооружается, в том числе приобретает наступательные вооружения. Грузия является мировым рекордсменом по наращиванию военного бюджета, который за последние годы вырос в 30 раз. Теперь мы понимаем, для чего все это делалось».
• Действия грузинского руководства в ходе так называемого восстановления конституционного порядка в Южной Осетии, когда по городу Цхинвали были применены установки залпового огня «Град», а по российским миротворцам наносились авиационные, танковые, артиллерийские удары, должны квалифицироваться как агрессия против собственного народа, как этническая чистка, как геноцид, поскольку в течение нескольких дней из 120-тысячного населения Южной Осетии беженцами в России оказалось более 30 тысяч человек, а две тысячи человек мирного населения погибли в первые же сутки.
• Россия «не могла оставить в беде ни гражданское население Южной Осетии, ни наших миротворцев. Поэтому в Грузию были введены дополнительные силы, которые продолжали и продолжают решать задачу вытеснения Грузии с территории Южной Осетии. Кстати, при этом территорий, не принадлежащих Южной Осетии, мы не занимаем».
• Адекватность и разумность действий России соответствует адекватности действий грузинской стороны — «наши действия были адекватными в течение 16 лет по Дагомысскому соглашению. Мы адекватно действовали как миротворцы, когда адекватно вела себя грузинская сторона. А можно ли назвать адекватными действия грузинской стороны, совершившей этот акт агрессии?».
• В ходе подобной операции «подавляются цели не только непосредственно в районе конфликта, но иногда и за его пределами — те цели, которые используются для поддержки военных действий» — в качестве примера можно привести бомбардировки Белграда и дунайских мостов во время ситуации с Косово.
• Заявление о терроре против гражданского населения «абсолютно недопустимо, тем более из уст постоянного представителя страны, о действиях которой мы знаем, в том числе о том, к каким последствиям они приводят для мирного населения и Ирака, и Афганистана, и той же Сербии».
• Корабли Черноморского флота действительно приступили к патрулированию у побережья Абхазии вблизи зоны вооруженного конфликта в Южной Осетии. Целью данной операции является «обеспечение условий для защиты российских граждан, находящихся в регионе, оказание поддержки российскому миротворческому контингенту на случай вооруженного нападения на него, оказание гуманитарной помощи гражданскому населению, находящемуся в зоне конфликта. С целью предотвращения вооруженных инцидентов в районе патрулирования российских кораблей установлены зоны безопасности. Указанные действия не имеют своей целью установление морской блокады Грузии. Применение силы будет осуществляться только в соответствии со статьей 51 Устава ООН в целях реализации неотъемлемого права российской стороны на самооборону».

Представитель Франции Лакруа сообщил о дипломатических усилиях, предпринимаемых Францией для урегулирования кризиса: «В Грузию отправилась посредническая миссия Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе и Европейского союза при участии Соединенных Штатов. Французский министр иностранных дел собирается посетить Москву и Тбилиси, а президент Франции предложил простой план выхода из кризиса. Он базируется на трех элементах: немедленном прекращении боевых действий; полном соблюдении суверенитета и территориальной целостности Грузии; и восстановлении статус-кво до начала боевых действий, что означало бы отвод российских и грузинских сил на прежние позиции».

Рассмотрение иска Грузии против России в Международном суде ООН

12 августа Грузия подала в Международный Суд ООН исковое заявление против России, обвинив её в нарушении положений Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации. Грузия попросила суд до рассмотрения спора по существу в качестве временных мер обязать Россию обеспечить права граждан Грузии в Южной Осетии и Абхазии. Грузия, в частности, призвала «защищать её граждан от насильственных актов дискриминации российских вооружённых сил, действующих в сотрудничестве с сепаратистскими боевиками и иностранными наёмниками на её территории». В заявлении Грузии говорилось, что с начала 1990-х годов Россия прибегает к «систематической этнической дискриминации, направленной против этнического грузинского населения и других групп в этих регионах».

15 октября 2008 года Международный Суд ООН огласил решение о временных мерах. Он призвал обе стороны — Грузию и Россию — воздерживаться от любых актов расовой дискриминации и их поддержки. Суд постановил, что стороны должны содействовать оказанию гуманитарной помощи нуждающимся, а также не прибегать к мерам, которые приведут к усугублению спора. В определении о временных мерах Суд обязал обе стороны по делу обеспечивать безопасность населения, права человека на свободу передвижения и поселения в рамках границ государства, защищать собственность перемещённых лиц и беженцев.

Слушание дела началось 13 сентября 2010 года. 1 апреля 2011 года Международный суд постановил, что рассмотрение иска Грузии к России не входит в его компетенцию, поскольку Грузия и Россия не предприняли попыток вступить в переговоры по урегулированию своего давнего спора до того, как передавать дело в суд.

Шестое заседание СБ ООН

Ситуации в Грузии были также посвящены заседания СБ ООН от 11 августа (закрытое), 19 и 28 августа 2008 года.

19 августа состоялось шестое (четвёртое открытое) заседание о положении в Грузии, созванное по требованию Франции, представившей на рассмотрение СБ проект резолюции с требованием к России обеспечить незамедлительный вывод её войск из Грузии.

Заместитель Генерального секретаря ООН по политическим вопросам Линн Пэскоу привёл на заседании имеющиеся у ООН данные о ситуации в Грузии:

• 12 августа достигнуто соглашение о шести принципах, которое привело к окончанию боевых действий. Эти принципы:

1. Обязательство всех сторон отказаться от применения силы.
2. Незамедлительное и окончательное прекращение боевых действий.
3. Обеспечение свободного доступа к гуманитарной помощи.
4. Вывод грузинских сил на позиции их постоянной дислокации.
5. Отвод российских сил на позиции, которые они занимали до 7 августа 2008 года. Этот принцип включает дополнительное положение о том, что «до того как будут определены международные механизмы, российские миротворческие силы могут осуществлять дополнительные меры по обеспечению безопасности».
6. Проведение международного обсуждения вопроса о прочных механизмах обеспечения безопасности и стабильности для Абхазии и для Южной Осетии.

• Соглашение подписано Грузией (15 августа), Россией (16 августа), Южной Осетией и Абхазией.
• 19 августа Постоянный совет ОБСЕ принял решение об увеличении числа военных наблюдателей в Грузии с 8 до 28 человек. При этом власти де-факто Южной Осетии заявили, что примут только российские миротворческие силы и что международные наблюдатели нежелательны на их стороне линии прекращения огня. 18 августа они обратились к Российской Федерации с просьбой создать постоянную военную базу в Южной Осетии.
• Российское руководство объявило о том, что начнёт отвод своих войск 18 августа, однако из сообщений СМИ ясно, что полномасштабный отвод сил пока не начат. Российские войска по-прежнему находятся в Гори и вокруг него. Министр иностранных дел Лавров заявил, что отвод войск займет от трех до четырёх дней. Российское военное руководство объяснило, что Россия начала отвод тыловых частей и войск третьего эшелона. Передовые части, которые сейчас находятся в Грузии, уйдут последними. Генеральный штаб России указал, что активная деятельность по отводу начнется после 22 августа. В то же время российские военные заявили, что Грузия не вывела все свои войска на свои базы.
• Президент де-факто Южной Осетии 17 августа распустил своё правительство и объявил о введении на один месяц чрезвычайного положения в целях преодоления последствий недавних боевых действий. Он подверг критике свой кабинет за недостаточно оперативный отклик на потребности перемещенных и пострадавших лиц.
• Власти де-факто Южной Осетии сообщили о гибели более 2100 человек в результате конфликта. Грузия оспаривает эти цифры, при этом гуманитарные учреждения на местах не в состоянии самостоятельно подтвердить эту информацию. Следственный комитет Российской Федерации, который проводит расследование событий в Цхинвали, к 17 августа обнаружил 60 тел гражданских лиц. По официальным данным, российские миротворцы в Южной Осетии потеряли 74 человека.
• Должностные лица Грузии сообщили, что в ходе боевых действий погибли 215 военнослужащих и 69 гражданских лиц. Семьдесят военнослужащих пропали без вести.
• В результате боевых действий перемещенными лицами стали 158 600 человек, включая 98 600 в Грузии, приблизительно 30 000 в Южной Осетии и ещё 30 000 в других частях этого района. Общая расчётная цифра ВПЛ, согласно информации Управления Верховного комиссара ОООН по делам беженцев (УВКБ), остается на уровне 128 600 человек, включая 30 000, переместившихся в Россию из Южной Осетии.
• Представители гуманитарных учреждений ООН побывали в Гори. Город кажется покинутым, если не считать присутствия там престарелых и людей, слишком слабых для того, чтобы передвигаться. Водоснабжение и электроснабжение восстановлены. Некоторые многоквартирные дома явно пострадали от разрушений.

Помощник Генерального секретаря ООН по операциям по поддержанию мира Эдмон Муле привёл имеющиеся у ООН данные о ситуации в зоне грузино-абхазского конфликта и вокруг неё:

• 12 — 13 августа абхазская сторона начала военную операцию в верховьях Кодорского ущелья. Никакого настоящего ближнего боя не произошло, поскольку грузинские военные были заблаговременно выведены из верхней части Кодорского ущелья. Президент Грузии Михаил Саакашвили обвинил Россию и абхазскую сторону в изгнании из ущелья всего этнического грузинского населения.
• Городская и районная администрация Зугдиди и их полиция выполняют свои обязанности. Люди, покинувшие город в начале прошлой недели, начали возвращаться домой, и сейчас складывается впечатление, что в Зугдиди вернулось почти все его население.
• Вне зоны конфликта российские вооруженные силы якобы проводят операции по уничтожению военного имущества на военной базе Сенаки и в гавани Поти. В этих районах не зарегистрировано никакого преднамеренного уничтожения инфраструктуры гражданского назначения.
• 14 августа грузинский парламент проголосовал за выход Грузии из СНГ и утвердил адресованное международному сообществу воззвание заменить миротворцев СНГ «международными миротворческими контингентами». Абхазское министерство иностранных дел де-факто заявило, что считает необходимым сохранить на своей территории в качестве гаранта безопасности значительный контингент российских миротворцев.

Постоянный представитель Грузии Ираклий Аласания сообщил, что, по состоянию на 19 августа, общее число погибших с грузинской стороны достигло 250, в том числе 69 гражданских лиц. Более 1469 человек получили ранения.

Он обвинил Россию в продолжающейся оккупации всей территории Абхазии и Южной Осетии, а также городов Зугдиди, Сенаки, Поти, Гори и Каспи. По его словам, «на территориях, оккупированных российскими вооруженными силами, Москва решительно избрала тактику этнической чистки в качестве инструмента для достижения своих политических целей. С территорий, занятых Россией, поступают сообщения о совершаемых на этнической почве грабежах, преследованиях и кровавых расправах. В результате этнические грузины вынуждены покидать свои дома и искать убежище в городах, находящихся под контролем грузинских властей… Провозгласивший сам себя президентом и поддерживаемый Москвой г-н Кокойты заявил, что власти де-факто Южной Осетии не позволят грузинскому населению вернуться в свои дома. Как сообщили и подтвердили власти Цхинвали, дома этнических грузин были сожжены с той целью, чтобы грузинам некуда было вернуться назад».

По словам Аласания, «российская сторона совершила в отношении Грузии информационную агрессию, перекрыв доступ к грузинским источникам информации для всего остального мира. Кроме того, российские силы полностью разрушили и разграбили грузинские военные базы в Сенаки и Гори, и в настоящее время продвигаются в направлении центра военной горно-пехотной подготовки в Сачхере. Россия непрерывно осуществляет разведывательные полеты в суверенном воздушном пространстве Грузии». Аласания заявил, что «после варварских действий, совершенных российской стороной, никакие механизмы, в рамках которых Россия могла бы выступать в качестве посредника или гаранта, не будут приемлемы для грузинского народа». В то же время «Грузия готова устранить любые законные опасения абхазского, грузинского и осетинского населения Грузии в отношении безопасности через прямой диалог и подлинно международные переговоры».

По мнению представителя Франции Лакруа, «реакция России в ответ на действия Грузии носит жестокий и непропорциональный характер… На фланге Европы вновь сложилась обстановка нестабильности, создающая угрозу миру в регионе и чреватая серьезной напряженностью в международных отношениях».

Французский представитель следующим образом охарактеризовал состояние грузинской армии: «Грузинская армия была дезорганизована неожиданно быстрым массированным развертыванием российских сил при их подавляющем численном превосходстве. Она была полностью выбита из Абхазии и Южной Осетии. На остальной территории Грузии российская армия захватила, заняла или частично или полностью разрушила ряд её главных баз… Боевые действия прекращены, грузинская армия почти полностью разгромлена, и теперь российские силы должны быть выведены в соответствии с достигнутыми договоренностями».

По мнению постоянного представителя США Вулффа, «заявления так называемого президента Южной Осетии Кокойты и других де-факто официальных лиц в отношении их намерений переселить этническое грузинское население из Южной Осетии являются недопустимыми и должны быть осуждены международным сообществом. В XXI веке не может быть места подобному ничем не оправданному разжиганию этнической ненависти».

Вулфф выразил готовность США к участию в «дискуссиях на международном уровне по вопросу о путях и средствах обеспечения безопасности и стабильности в Абхазии и Южной Осетии. Независимо от окончательного результата этих дискуссий, одно ясно уже сейчас: Южная Осетия и Абхазия находятся в пределах международно признанных границ Грузии. Этот вопрос обсуждению не подлежит».

Как заявил в ответ постоянный представитель России Виталий Чуркин, «никто не ведет такой масштабной гуманитарной операции в зоне конфликта, как Россия… причем не только в Южной Осетии и не только в Цхинвали…, но и в некоторых районах Грузии, с которыми мы вошли в соприкосновение. Например, в том же городе Гори, находящемся в непосредственной близости от Южной Осетии, где наши военные были вынуждены заниматься брошенным огромным складом вооружений, в течение нескольких дней мы кормили мирное население, мы вызвали туда грузинские власти, чтобы не оставить население этого города на произвол судьбы».

Виталий Чуркин также сказал: «В одном или двух выступлениях упоминалось эмоциональное заявление президента Южной Осетии Кокойты по поводу беженцев. На этот счет нашим министерством иностранных дел было сделано специальное заявление, которое расставляет точки над „и“ в плане международно-правовых норм, регулирующих возвращение беженцев. Безусловно, это один из тех вопросов, которые необходимо будет урегулировать в процессе нормализации обстановки в зоне конфликта».

Как заявил российский представитель, «российская сторона неуклонно выполняет взятые на себя обязательства. В соответствии с московскими договоренностями о шести принципах урегулирования российские вооруженные силы по приказу президента Российской Федерации обеспечивают отвод сил и средств, приданных миротворческому контингенту. В настоящее время осуществляется подготовка материальной базы для миротворческих постов, которые также в соответствии с московскими договоренностями выставляются в качестве дополнительной меры безопасности в зоне проведения миротворческой операции. Обустройство постов планируется завершить к 22 августа… Отвод воинских частей, приданных российским миротворцам, продолжается. Отводятся тыловые части, тяжелая боевая техника, расчищаются пути отвода передовых частей. Параллельно, в полном соответствии с московскими договоренностями, создается зона безопасности. Когда миротворцы займут свои позиции на внешней границе этой зоны, те силы, которые были введены в поддержку миротворцев, вернутся в районы своей дислокации».

Россия таким образом отказалась поддержать предложенную Францией резолюцию, в которой был сделан упор на выполнении лишь двух из шести пунктов договорённостей по мирному урегулированию.

Заседание СБ ООН

28 августа состоялось заседание о положении в Грузии, созванное по требованию грузинской делегации в связи с тем, что 26 августа Россия признала независимость Абхазии и Южной Осетии.

Директор Американо-европейского отдела и исполняющая обязанности директора Департамента по политическим вопросам Элизабет Спеар привела на заседании имеющиеся у ООН данные о ситуации в Грузии:

• В районе к северу от Гори по-прежнему остаются 18 контрольно-пропускных пунктов российских сил. По сообщениям СМИ, российские КПП по-прежнему действуют и в других районах Грузии, в частности вокруг порта Поти.
• По сообщению миссии ОБСЕ, 26 августа вблизи Ахалгори состоялась встреча представителей югоосетинской и грузинской сторон, после чего грузинская сторона вывела свою полицию из деревни Мосабруни, расположенной в пределах границ Южной Осетии. По оценкам наблюдателей ОБСЕ, ситуация в Ахалгори — стабильная, но напряженная, при этом ок. 80-90 % населения, согласно неподтвержденным данным, покинуло город.
• Продолжаются как спонтанные, так и организованные возвращения, но в то же время имеют место новые перемещения из деревень к северу от Гори. 26 августа при поддержке УВКБ ООН на окраине города был развернут палаточный лагерь, способный принять до 400 внутренне перемещенных лиц. Имеются сообщения о принудительных перемещениях, вызванных мародерством повстанческих формирований к северу от Гори вдоль границы с Южной Осетией. По последним сообщениям, в поисках убежища ещё около 1000 гражданских лиц прибыли в Гори из районов проживания этнических грузин в Южной Осетии. Они сообщают о случаях запугивания, физического насилия и грабежей.
• Возобновились коммерческие грузоперевозки между Поти и Тбилиси. Однако сообщается, что, по соображениям безопасности, перевозчики соглашаются ехать севернее Гори и в прилегающие к нему районы только в составе конвоев ООН. Угрозу безопасности представляют кассетные бомбы, оставленные и брошенные боеприпасы.

Директор Отдела Азии и Ближнего Востока и исполняющий обязанности директора Департамента операций по поддержанию мира Вольфганг Вайсброд-Вебер представил информацию о последних событиях в зоне грузино-абхазского конфликта и вокруг неё:

• 23 августа Миссия ООН по наблюдению в Грузии (МООННГ) зафиксировала крупномасштабное передвижение российских войск и военной техники с грузинской стороны линии прекращения огня на сторону, контролируемую Абхазией — ок. 220 транспортных средств, включая бронетранспортеры и грузовики, а также буксируемые артиллерийские орудия. По данным МООННГ, на грузинской стороне линии прекращения огня остается лишь небольшое число российских войск, не находящихся под командованием СНГ.
• 22 августа представители ВС РФ заявили, что общая численность Коллективных миротворческих сил СНГ в зоне грузино-абхазского конфликта составляет 2142 человека. Они также объявили о намерении установить 18 дополнительных контрольно-пропускных пунктов в зоне конфликта и ещё один в Верхней Кодорской долине. С тех пор МООННГ наблюдала выдвижение контрольно-пропускных пунктов миротворцев СНГ от линии прекращения огня к восточному периметру зоны ограничения вооружений, который является границей зоны конфликта с собственно Грузией.
• В целом ситуация остается напряженной. Абхазские вооруженные силы по-прежнему контролируют анклавы Ганмухури и Курша, расположенные к северу от реки Ингури на грузинской стороне линии прекращения огня. Абхазская сторона утверждает, что на её стороне линии прекращения огня действуют грузинские вооруженные подразделения. Есть также сообщения о минах, заложенных в районе Гали.
• МООННГ была информирована о том, что российские вооруженные силы оставили военную базу в Сенаки и грузинская полиция проводит разминирование района.

Постоянный представитель Грузии Ираклий Аласания обвинил Россию в том, что, «признав независимость Абхазии и Южной Осетии, Российская Федерация нарушила и продолжает нарушать принципы равных прав народов на самоопределение, невмешательства во внутренние дела других государств и уважения прав человека и основных свобод, закрепленных в Уставе ООН и в Хельсинкском заключительном акте, которые являются основополагающими принципами международного права».

По словам Аласания, «в процессе обретения независимости от колониального режима Советского Союза все этнические группы грузинского населения, которые принимали участие в референдуме 31 марта 1991 года, проголосовали за восстановление территориальной целостности и независимости Грузии на основе Акта о независимости от 26 мая 1918 года, в котором, среди прочего, было выражено свободное волеизъявление народа жить в независимом государстве… В референдуме приняли участие более 90 процентов населения, 99 процентов из которых проголосовали за независимость Грузии… Референдум 1991 года прошел на всей территории Грузии, включая Абхазию и Южную Осетию, что означает, что эти национальные меньшинства также участвовали в этом процессе. Судьба конкретной территории может определяться лишь её коренным населением, а к коренному населению автономной Республики Абхазии относятся не только те, кто пережил этнические чистки и по-прежнему проживает на территории Абхазии, но и все внутренне перемещенные лица (ВПЛ) и беженцы, которые стали мишенью жестоких этнических чисток и преследований… Результаты всенародного опроса, проведенного 28 ноября 1996 года, указывают на то, что абсолютное большинство — 99 процентов — внутренне перемещенных лиц из Абхазии единодушно поддержали определение статуса территории только при условии восстановления территориальной целостности».

Аласания обвинил Россию в том, что она «с самого начала… проводила политику подстрекательства к этим конфликтам…, доминировала в миротворческом и переговорном процессах в обоих сепаратистских районах Грузии. Благодаря своему участию Российская Федерация позаботилась о том, чтобы не было достигнуто никаких ощутимых результатов и чтобы не было никакого прогресса в ходе этих переговоров… Российская Федерация… ведет длительную войну с Грузией после получения нами независимости. Россия четко показала, что она является стороной в конфликтах в Грузии. Мы являемся свидетелями результатов проводимой Российской Федерацией политики территориальной экспансии… за счет территориальной целостности другого государства на основе полного игнорирования международного права… Россия идет вперед, изменяя границы, установленные после 1991 года, что может иметь непредсказуемые последствия для всего региона, поскольку, согласно представлениям России, большей частью эти границы являются оспариваемыми и оспариваются».

Постоянный представитель России Виталий Чуркин представил позицию России:

• «Россия признала независимость Южной Осетии и Абхазии, сознавая свою ответственность за обеспечение выживания их братских народов перед лицом агрессивного, шовинистического курса Тбилиси. В основе этого курса — провозглашенный в 1989 году лозунг тогдашнего президента Грузии Звиада Гамсахурдиа „Грузия для грузин“, который он пытался реализовать в 1992 году, отменив автономные образования на грузинской территории и бросив грузинские войска на штурм Сухуми и Цхинвала с целью силой утвердить вершимое беззаконие. Уже тогда в Южной Осетии был осуществлен геноцид. Осетины подверглись уничтожению и массовому изгнанию. Благодаря самоотверженным действиям абхазского и югоосетинского народов и усилиям России удалось прекратить кровопролитие, заключить соглашения о прекращении огня, создать механизмы поддержания мира и рассмотрения всех аспектов урегулирования».
• Виталий Чуркин напомнил, что при активном посредничестве России в 1992 году в Южной Осетии, а в 1994 году — в Абхазии были созданы миротворческие силы, сформированы структуры для содействия укреплению доверия, решению задач социально-экономического восстановления и вопросов политического статуса. Эти шаги были поддержаны ООН и ОБСЕ, которые подключились к работе соответствующих механизмов и направили своих наблюдателей в зоны конфликтов. Была создана Миссия ООН по наблюдению в Грузии. Этот процесс, однако, прекратился в конце 2003 года с приходом к власти в Грузии Михаила Саакашвили, который сразу стал угрожать силовым решением югоосетинской и абхазской проблем.
• Уже в мае 2004 года в зону грузино-осетинского конфликта были введены подразделения спецназа и внутренних войск МВД Грузии, а в августе Цхинвал подвергся артиллерийскому обстрелу, была предпринята попытка его захвата. При активном посредничестве России премьер-министр Грузии Зураб Жвания и руководитель Южной Осетии Эдуард Кокойты подписали протокол о прекращении огня, а в ноябре 2004 года —документ о путях нормализации отношений на основе поэтапного подхода. После гибели Зураба Жвании в феврале 2005 года Михаил Саакашвили отказался от выполнения всех договоренностей.
• Ввод в 2006 году в нарушение всех соглашений и решений ООН грузинского воинского контингента в Верхние Кодоры сорвал намечавшийся прогресс в процессе грузино-абхазского урегулирования, включая реализацию договоренностей президентов Путина и Шеварднадзе от 2003 года о совместной работе по возвращению беженцев и открытию железнодорожного сообщения Сочи-Тбилиси.
• «Продолжая игнорировать обязательства Грузии и договоренности в рамках ООН и ОБСЕ, Саакашвили создал марионеточные административные структуры для Абхазии и Южной Осетии с целью окончательно похоронить переговорный процесс… Все годы правления Саакашвили были отмечены его абсолютной недоговороспособностью, непрекращающимися провокациями и инсценировками в зонах конфликтов, нападениями на российских миротворцев, уничижительным отношением к демократически избранным руководителям Абхазии и Южной Осетии».
• С начала 1990-х годов Россия делала всё возможное для содействия урегулированию абхазского и югоосетинского конфликтов, исходя из признания территориальной целостности Грузии. Россия заняла такую позицию, несмотря на то, что при провозглашении независимости Грузии было нарушено право Абхазии и Южной Осетии на самоопределение — в соответствии с законом СССР «О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР», автономные образования в составе союзных республик обладали правом самостоятельно решать вопросы о своем пребывании в Союзе и своем государственно-правовом статусе в случае выхода этой республики из СССР. Грузия воспрепятствовала Абхазии и Южной Осетии воспользоваться этим правом.
• «Агрессивным нападением на Южную Осетию в ночь на 8 августа 2008 года, повлекшим многочисленные человеческие жертвы, в том числе среди миротворцев и других российских граждан, подготовкой аналогичной акции против Абхазии г-н Саакашвили сам поставил крест на территориальной целостности Грузии. Применяя грубую военную силу против народов, которых, по его словам, он хотел видеть в составе своего государства, г-н Саакашвили не оставил им иного выбора, кроме как обеспечивать свою безопасность и право на существование через самоопределение в качестве независимых государств».

Деятельность Миссии ООН по наблюдению в Грузии (МООННГ) в новых условиях

В условиях, когда Российская Федерация признала самостоятельность Абхазии и Южной Осетии, что противоречило ранее подтверждавшейся ООН приверженности всех государств-членов суверенитету, независимости и территориальной целостности Грузии, структуры ООН пытались продолжать свою посредническую роль. Миссия ООН по наблюдению в Грузии призывала стороны к необходимости обеспечить уважение положений Соглашения о прекращении огня и разъединении сил от 14 мая 1994 года. Специальный представитель Генерального секретаря СБ ООН поддерживал контакты с основными международными заинтересованными сторонами в целях обсуждения возможного нового режима безопасности.

На общей обстановке в регионе продолжала сказываться напряжённость в грузинско-российских отношениях. Грузия продолжала протестовать против российских планов по созданию военных баз в Абхазии и Южной Осетии. Она призывала международное сообщество добиться того, чтобы Россия вывела свои войска с грузинской территории и отменила решение о признании Абхазии и Южной Осетии. Российские должностные лица неоднократно повторяли, что военные базы были созданы на основе соглашений с руководством Абхазии и Южной Осетии. Они также утверждали, что грузинская сторона расширила своё военное присутствие и активизировала свою военную деятельность. Утверждалось, что это выражается, в частности, в присутствии примерно 2000 военнослужащих спецподразделений и войск Министерства внутренних дел Грузии вблизи линии прекращения огня, а также примерно 300 военнослужащих в районе Кодорского ущелья на подконтрольной Грузии территории. Миссия ООН, однако, не подтвердила сообщения о таком присутствии в её зоне ответственности в Зугдидском секторе.

30 апреля 2009 года в Москве были подписаны Соглашение между Российской Федерацией и Республикой Абхазия о совместных усилиях в охране государственной границы Республики Абхазия и Соглашение между Российской Федерацией и Республикой Южная Осетия о совместных усилиях в охране государственной границы Республики Южная Осетия. Эти соглашения были подписаны на пятилетний срок с возможностью их продления ещё на пять лет. Грузинские власти охарактеризовали подписание этих документов как нарушение соглашения от 12 августа 2008 года и призвали международное сообщество помочь им «предотвратить эскалацию агрессии со стороны России».

В июне 2009 года деятельность Миссии ООН была свёрнута в связи с разногласиями постоянных членов СБ по вопросу о территориальной целостности Грузии. 15 июня 2009 г. семь стран, включая США, Великобританию и Францию, внесли на обсуждение Совета Безопасности проект резолюции о продлении мандата миссии ООН на две недели — до 30 июня 2009 года. В проекте резолюции содержалась ссылка на три последние резолюции СБ ООН по данной теме, включая резолюцию 1808, подтверждающую территориальную целостность Грузии.

Россия, однако, потребовала упомянуть в тексте принимаемой резолюции республики Абхазия и Южная Осетия и границы этих государственных образований. Такой подход оказался неприемлемым для других членов Совета, придерживающихся позиции о неизменности границ Грузии. В итоге Россия на заседании СБ ООН 15 июня 2009 года наложила вето на проект резолюции о техническом продлении мандата МООННГ.

Участие ООН в Женевских консультациях

Планом Медведева — Саркози было предусмотрено проведение международных дискуссий по статусу Абхазии и Южной Осетии. За период с октября 2008 года по июнь 2010 года прошло несколько раундов переговоров, на которых обсуждались вопросы стабильности и безопасности в регионе, положения беженцев и гуманитарной помощи. Несмотря на попытки Франции, ЕС, ОБСЕ и ООН настоять на обсуждении статуса Абхазии и Южной Осетии, Россия и представители провозглашённых республик отказались участвовать в таком обсуждении. Как заявил министр иностранных дел России Сергей Лавров, статус Южной Осетии и Абхазии «прояснён раз и навсегда».

По итогам последнего раунда переговоров в июне 2010 г. представители Южной Осетии и Абхазии заявили, что переговоры зашли в тупик. Главной причиной противоречий явилось соглашение о неприменении силы, на подписании которого настаивали представители России, Южной Осетии и Абхазии. Россия заявила, что не является стороной конфликта и Грузия должна подписать это соглашение с Абхазией и Южной Осетией. Грузия, со своей стороны, заявляла, что и так выполняет соглашение о прекращении огня, подписанное в августе 2008 года, в котором уже содержится обязательство о неприменении силы. Грузия заявляла о готовности подписать ещё одно отдельное соглашение с тем условием, что Россия будет стороной этого соглашения. Также грузинская сторона настаивала на внесении в этот документ обязательств по выводу вооружённых сил из зон конфликта.

В дальнейшем российское руководство неоднократно поднимало вопрос о возобновлении дискуссий в ООН по вопросам статуса Абхазии и Южной Осетии, однако речь шла не о поиске компромиссов, а лишь о констатации собственной позиции, которая заключалась в необходимости «заключения юридически обязывающего документа о неприменении силы между Грузией и Абхазией, а также Грузией и Южной Осетией». Для предотвращения дальнейшей ремилитаризации Грузии Россия настаивала на введении международного эмбарго на поставки Грузии наступательных вооружений.

Ссылки

• [cyberleninka.ru/article/n/uchastie-organizatsii-obedinennyh-natsiy-v-postkonfliktnom-uregulirovanii-v-abhazii-i-yuzhnoy-osetii-otsenki-effektivnosti О. А. Колобов, А. П. Коротышев, Н. А. Минаев. Участие Организации Объединённых Наций в постконфликтном урегулировании в Абхазии и Южной Осетии: оценки эффективности // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского, № 5 (1) / 2011]

Отрывок, характеризующий Участие ООН в урегулировании ситуации в Абхазии и Южной Осетии

– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…


Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d'ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.
– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.
– Oh, c'est un dur a cuire, [С этим чертом не сладишь.] – говорил один из офицеров, сидевших в тени с противоположной стороны костра.
– Il les fera marcher les lapins… [Он их проберет…] – со смехом сказал другой. Оба замолкли, вглядываясь в темноту на звук шагов Долохова и Пети, подходивших к костру с своими лошадьми.
– Bonjour, messieurs! [Здравствуйте, господа!] – громко, отчетливо выговорил Долохов.
Офицеры зашевелились в тени костра, и один, высокий офицер с длинной шеей, обойдя огонь, подошел к Долохову.
– C'est vous, Clement? – сказал он. – D'ou, diable… [Это вы, Клеман? Откуда, черт…] – но он не докончил, узнав свою ошибку, и, слегка нахмурившись, как с незнакомым, поздоровался с Долоховым, спрашивая его, чем он может служить. Долохов рассказал, что он с товарищем догонял свой полк, и спросил, обращаясь ко всем вообще, не знали ли офицеры чего нибудь о шестом полку. Никто ничего не знал; и Пете показалось, что офицеры враждебно и подозрительно стали осматривать его и Долохова. Несколько секунд все молчали.
– Si vous comptez sur la soupe du soir, vous venez trop tard, [Если вы рассчитываете на ужин, то вы опоздали.] – сказал с сдержанным смехом голос из за костра.
Долохов отвечал, что они сыты и что им надо в ночь же ехать дальше.
Он отдал лошадей солдату, мешавшему в котелке, и на корточках присел у костра рядом с офицером с длинной шеей. Офицер этот, не спуская глаз, смотрел на Долохова и переспросил его еще раз: какого он был полка? Долохов не отвечал, как будто не слыхал вопроса, и, закуривая коротенькую французскую трубку, которую он достал из кармана, спрашивал офицеров о том, в какой степени безопасна дорога от казаков впереди их.
– Les brigands sont partout, [Эти разбойники везде.] – отвечал офицер из за костра.
Долохов сказал, что казаки страшны только для таких отсталых, как он с товарищем, но что на большие отряды казаки, вероятно, не смеют нападать, прибавил он вопросительно. Никто ничего не ответил.
«Ну, теперь он уедет», – всякую минуту думал Петя, стоя перед костром и слушая его разговор.
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:
– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.

Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.


Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг'ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
– Ура!.. Ребята… наши… – прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице.
Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему.
– Подождать?.. Ураааа!.. – закричал Петя и, не медля ни одной минуты, поскакал к тому месту, откуда слышались выстрелы и где гуще был пороховой дым. Послышался залп, провизжали пустые и во что то шлепнувшие пули. Казаки и Долохов вскакали вслед за Петей в ворота дома. Французы в колеблющемся густом дыме одни бросали оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие бежали под гору к пруду. Петя скакал на своей лошади вдоль по барскому двору и, вместо того чтобы держать поводья, странно и быстро махал обеими руками и все дальше и дальше сбивался с седла на одну сторону. Лошадь, набежав на тлевший в утреннем свето костер, уперлась, и Петя тяжело упал на мокрую землю. Казаки видели, как быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась. Пуля пробила ему голову.
Переговоривши с старшим французским офицером, который вышел к нему из за дома с платком на шпаге и объявил, что они сдаются, Долохов слез с лошади и подошел к неподвижно, с раскинутыми руками, лежавшему Пете.
– Готов, – сказал он, нахмурившись, и пошел в ворота навстречу ехавшему к нему Денисову.
– Убит?! – вскрикнул Денисов, увидав еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети.
– Готов, – повторил Долохов, как будто выговаривание этого слова доставляло ему удовольствие, и быстро пошел к пленным, которых окружили спешившиеся казаки. – Брать не будем! – крикнул он Денисову.
Денисов не отвечал; он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети.
«Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него.
В числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов.


О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
От Вязьмы французские войска, прежде шедшие тремя колоннами, шли теперь одной кучей. Те признаки беспорядка, которые заметил Пьер на первом привале из Москвы, теперь дошли до последней степени.
Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять собирались и бранили друг друга за напрасный страх.
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.
В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.
Больше же всего из этих трех сборищ растаяло депо пленных. Из трехсот тридцати человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста. Пленные еще более, чем седла кавалерийского депо и чем обоз Жюно, тяготили конвоирующих солдат. Седла и ложки Жюно, они понимали, что могли для чего нибудь пригодиться, но для чего было голодным и холодным солдатам конвоя стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерли и отставали дорогой, которых было велено пристреливать, – это было не только непонятно, но и противно. И конвойные, как бы боясь в том горестном положении, в котором они сами находились, не отдаться бывшему в них чувству жалости к пленным и тем ухудшить свое положение, особенно мрачно и строго обращались с ними.
В Дорогобуже, в то время как, заперев пленных в конюшню, конвойные солдаты ушли грабить свои же магазины, несколько человек пленных солдат подкопались под стену и убежали, но были захвачены французами и расстреляны.
Прежний, введенный при выходе из Москвы, порядок, чтобы пленные офицеры шли отдельно от солдат, уже давно был уничтожен; все те, которые могли идти, шли вместе, и Пьер с третьего перехода уже соединился опять с Каратаевым и лиловой кривоногой собакой, которая избрала себе хозяином Каратаева.
С Каратаевым, на третий день выхода из Москвы, сделалась та лихорадка, от которой он лежал в московском гошпитале, и по мере того как Каратаев ослабевал, Пьер отдалялся от него. Пьер не знал отчего, но, с тех пор как Каратаев стал слабеть, Пьер должен был делать усилие над собой, чтобы подойти к нему. И подходя к нему и слушая те тихие стоны, с которыми Каратаев обыкновенно на привалах ложился, и чувствуя усилившийся теперь запах, который издавал от себя Каратаев, Пьер отходил от него подальше и не думал о нем.
В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что все несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную истину – он узнал, что на свете нет ничего страшного. Он узнал, что так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был бы несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка; что тот человек, который страдал оттого, что в розовой постели его завернулся один листок, точно так же страдал, как страдал он теперь, засыпая на голой, сырой земле, остужая одну сторону и пригревая другую; что, когда он, бывало, надевал свои бальные узкие башмаки, он точно так же страдал, как теперь, когда он шел уже босой совсем (обувь его давно растрепалась), ногами, покрытыми болячками. Он узнал, что, когда он, как ему казалось, по собственной своей воле женился на своей жене, он был не более свободен, чем теперь, когда его запирали на ночь в конюшню. Из всего того, что потом и он называл страданием, но которое он тогда почти не чувствовал, главное были босые, стертые, заструпелые ноги. (Лошадиное мясо было вкусно и питательно, селитренный букет пороха, употребляемого вместо соли, был даже приятен, холода большого не было, и днем на ходу всегда бывало жарко, а ночью были костры; вши, евшие тело, приятно согревали.) Одно было тяжело в первое время – это ноги.
Во второй день перехода, осмотрев у костра свои болячки, Пьер думал невозможным ступить на них; но когда все поднялись, он пошел, прихрамывая, и потом, когда разогрелся, пошел без боли, хотя к вечеру страшнее еще было смотреть на ноги. Но он не смотрел на них и думал о другом.
Теперь только Пьер понял всю силу жизненности человека и спасительную силу перемещения внимания, вложенную в человека, подобную тому спасительному клапану в паровиках, который выпускает лишний пар, как только плотность его превышает известную норму.
Он не видал и не слыхал, как пристреливали отсталых пленных, хотя более сотни из них уже погибли таким образом. Он не думал о Каратаеве, который слабел с каждым днем и, очевидно, скоро должен был подвергнуться той же участи. Еще менее Пьер думал о себе. Чем труднее становилось его положение, чем страшнее была будущность, тем независимее от того положения, в котором он находился, приходили ему радостные и успокоительные мысли, воспоминания и представления.


22 го числа, в полдень, Пьер шел в гору по грязной, скользкой дороге, глядя на свои ноги и на неровности пути. Изредка он взглядывал на знакомую толпу, окружающую его, и опять на свои ноги. И то и другое было одинаково свое и знакомое ему. Лиловый кривоногий Серый весело бежал стороной дороги, изредка, в доказательство своей ловкости и довольства, поджимая заднюю лапу и прыгая на трех и потом опять на всех четырех бросаясь с лаем на вороньев, которые сидели на падали. Серый был веселее и глаже, чем в Москве. Со всех сторон лежало мясо различных животных – от человеческого до лошадиного, в различных степенях разложения; и волков не подпускали шедшие люди, так что Серый мог наедаться сколько угодно.
Дождик шел с утра, и казалось, что вот вот он пройдет и на небе расчистит, как вслед за непродолжительной остановкой припускал дождик еще сильнее. Напитанная дождем дорога уже не принимала в себя воды, и ручьи текли по колеям.
Пьер шел, оглядываясь по сторонам, считая шаги по три, и загибал на пальцах. Обращаясь к дождю, он внутренне приговаривал: ну ка, ну ка, еще, еще наддай.
Ему казалось, что он ни о чем не думает; но далеко и глубоко где то что то важное и утешительное думала его душа. Это что то было тончайшее духовное извлечение из вчерашнего его разговора с Каратаевым.
Вчера, на ночном привале, озябнув у потухшего огня, Пьер встал и перешел к ближайшему, лучше горящему костру. У костра, к которому он подошел, сидел Платон, укрывшись, как ризой, с головой шинелью, и рассказывал солдатам своим спорым, приятным, но слабым, болезненным голосом знакомую Пьеру историю. Было уже за полночь. Это было то время, в которое Каратаев обыкновенно оживал от лихорадочного припадка и бывал особенно оживлен. Подойдя к костру и услыхав слабый, болезненный голос Платона и увидав его ярко освещенное огнем жалкое лицо, Пьера что то неприятно кольнуло в сердце. Он испугался своей жалости к этому человеку и хотел уйти, но другого костра не было, и Пьер, стараясь не глядеть на Платона, подсел к костру.
– Что, как твое здоровье? – спросил он.
– Что здоровье? На болезнь плакаться – бог смерти не даст, – сказал Каратаев и тотчас же возвратился к начатому рассказу.
– …И вот, братец ты мой, – продолжал Платон с улыбкой на худом, бледном лице и с особенным, радостным блеском в глазах, – вот, братец ты мой…
Пьер знал эту историю давно, Каратаев раз шесть ему одному рассказывал эту историю, и всегда с особенным, радостным чувством. Но как ни хорошо знал Пьер эту историю, он теперь прислушался к ней, как к чему то новому, и тот тихий восторг, который, рассказывая, видимо, испытывал Каратаев, сообщился и Пьеру. История эта была о старом купце, благообразно и богобоязненно жившем с семьей и поехавшем однажды с товарищем, богатым купцом, к Макарью.
Остановившись на постоялом дворе, оба купца заснули, и на другой день товарищ купца был найден зарезанным и ограбленным. Окровавленный нож найден был под подушкой старого купца. Купца судили, наказали кнутом и, выдернув ноздри, – как следует по порядку, говорил Каратаев, – сослали в каторгу.
– И вот, братец ты мой (на этом месте Пьер застал рассказ Каратаева), проходит тому делу годов десять или больше того. Живет старичок на каторге. Как следовает, покоряется, худого не делает. Только у бога смерти просит. – Хорошо. И соберись они, ночным делом, каторжные то, так же вот как мы с тобой, и старичок с ними. И зашел разговор, кто за что страдает, в чем богу виноват. Стали сказывать, тот душу загубил, тот две, тот поджег, тот беглый, так ни за что. Стали старичка спрашивать: ты за что, мол, дедушка, страдаешь? Я, братцы мои миленькие, говорит, за свои да за людские грехи страдаю. А я ни душ не губил, ни чужого не брал, акромя что нищую братию оделял. Я, братцы мои миленькие, купец; и богатство большое имел. Так и так, говорит. И рассказал им, значит, как все дело было, по порядку. Я, говорит, о себе не тужу. Меня, значит, бог сыскал. Одно, говорит, мне свою старуху и деток жаль. И так то заплакал старичок. Случись в их компании тот самый человек, значит, что купца убил. Где, говорит, дедушка, было? Когда, в каком месяце? все расспросил. Заболело у него сердце. Подходит таким манером к старичку – хлоп в ноги. За меня ты, говорит, старичок, пропадаешь. Правда истинная; безвинно напрасно, говорит, ребятушки, человек этот мучится. Я, говорит, то самое дело сделал и нож тебе под голова сонному подложил. Прости, говорит, дедушка, меня ты ради Христа.
Каратаев замолчал, радостно улыбаясь, глядя на огонь, и поправил поленья.
– Старичок и говорит: бог, мол, тебя простит, а мы все, говорит, богу грешны, я за свои грехи страдаю. Сам заплакал горючьми слезьми. Что же думаешь, соколик, – все светлее и светлее сияя восторженной улыбкой, говорил Каратаев, как будто в том, что он имел теперь рассказать, заключалась главная прелесть и все значение рассказа, – что же думаешь, соколик, объявился этот убийца самый по начальству. Я, говорит, шесть душ загубил (большой злодей был), но всего мне жальче старичка этого. Пускай же он на меня не плачется. Объявился: списали, послали бумагу, как следовает. Место дальнее, пока суд да дело, пока все бумаги списали как должно, по начальствам, значит. До царя доходило. Пока что, пришел царский указ: выпустить купца, дать ему награждения, сколько там присудили. Пришла бумага, стали старичка разыскивать. Где такой старичок безвинно напрасно страдал? От царя бумага вышла. Стали искать. – Нижняя челюсть Каратаева дрогнула. – А его уж бог простил – помер. Так то, соколик, – закончил Каратаев и долго, молча улыбаясь, смотрел перед собой.
Не самый рассказ этот, но таинственный смысл его, та восторженная радость, которая сияла в лице Каратаева при этом рассказе, таинственное значение этой радости, это то смутно и радостно наполняло теперь душу Пьера.


– A vos places! [По местам!] – вдруг закричал голос.
Между пленными и конвойными произошло радостное смятение и ожидание чего то счастливого и торжественного. Со всех сторон послышались крики команды, и с левой стороны, рысью объезжая пленных, показались кавалеристы, хорошо одетые, на хороших лошадях. На всех лицах было выражение напряженности, которая бывает у людей при близости высших властей. Пленные сбились в кучу, их столкнули с дороги; конвойные построились.
– L'Empereur! L'Empereur! Le marechal! Le duc! [Император! Император! Маршал! Герцог!] – и только что проехали сытые конвойные, как прогремела карета цугом, на серых лошадях. Пьер мельком увидал спокойное, красивое, толстое и белое лицо человека в треугольной шляпе. Это был один из маршалов. Взгляд маршала обратился на крупную, заметную фигуру Пьера, и в том выражении, с которым маршал этот нахмурился и отвернул лицо, Пьеру показалось сострадание и желание скрыть его.
Генерал, который вел депо, с красным испуганным лицом, погоняя свою худую лошадь, скакал за каретой. Несколько офицеров сошлось вместе, солдаты окружили их. У всех были взволнованно напряженные лица.
– Qu'est ce qu'il a dit? Qu'est ce qu'il a dit?.. [Что он сказал? Что? Что?..] – слышал Пьер.
Во время проезда маршала пленные сбились в кучу, и Пьер увидал Каратаева, которого он не видал еще в нынешнее утро. Каратаев в своей шинельке сидел, прислонившись к березе. В лице его, кроме выражения вчерашнего радостного умиления при рассказе о безвинном страдании купца, светилось еще выражение тихой торжественности.
Каратаев смотрел на Пьера своими добрыми, круглыми глазами, подернутыми теперь слезою, и, видимо, подзывал его к себе, хотел сказать что то. Но Пьеру слишком страшно было за себя. Он сделал так, как будто не видал его взгляда, и поспешно отошел.
Когда пленные опять тронулись, Пьер оглянулся назад. Каратаев сидел на краю дороги, у березы; и два француза что то говорили над ним. Пьер не оглядывался больше. Он шел, прихрамывая, в гору.
Сзади, с того места, где сидел Каратаев, послышался выстрел. Пьер слышал явственно этот выстрел, но в то же мгновение, как он услыхал его, Пьер вспомнил, что он не кончил еще начатое перед проездом маршала вычисление о том, сколько переходов оставалось до Смоленска. И он стал считать. Два французские солдата, из которых один держал в руке снятое, дымящееся ружье, пробежали мимо Пьера. Они оба были бледны, и в выражении их лиц – один из них робко взглянул на Пьера – было что то похожее на то, что он видел в молодом солдате на казни. Пьер посмотрел на солдата и вспомнил о том, как этот солдат третьего дня сжег, высушивая на костре, свою рубаху и как смеялись над ним.
Собака завыла сзади, с того места, где сидел Каратаев. «Экая дура, о чем она воет?» – подумал Пьер.
Солдаты товарищи, шедшие рядом с Пьером, не оглядывались, так же как и он, на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.


Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
– Сколько? – спросил Долохов у казака, считавшего пленных.
– На вторую сотню, – отвечал казак.
– Filez, filez, [Проходи, проходи.] – приговаривал Долохов, выучившись этому выражению у французов, и, встречаясь глазами с проходившими пленными, взгляд его вспыхивал жестоким блеском.
Денисов, с мрачным лицом, сняв папаху, шел позади казаков, несших к вырытой в саду яме тело Пети Ростова.


С 28 го октября, когда начались морозы, бегство французов получило только более трагический характер замерзающих и изжаривающихся насмерть у костров людей и продолжающих в шубах и колясках ехать с награбленным добром императора, королей и герцогов; но в сущности своей процесс бегства и разложения французской армии со времени выступления из Москвы нисколько не изменился.
От Москвы до Вязьмы из семидесятитрехтысячной французской армии, не считая гвардии (которая во всю войну ничего не делала, кроме грабежа), из семидесяти трех тысяч осталось тридцать шесть тысяч (из этого числа не более пяти тысяч выбыло в сражениях). Вот первый член прогрессии, которым математически верно определяются последующие.
Французская армия в той же пропорции таяла и уничтожалась от Москвы до Вязьмы, от Вязьмы до Смоленска, от Смоленска до Березины, от Березины до Вильны, независимо от большей или меньшей степени холода, преследования, заграждения пути и всех других условий, взятых отдельно. После Вязьмы войска французские вместо трех колонн сбились в одну кучу и так шли до конца. Бертье писал своему государю (известно, как отдаленно от истины позволяют себе начальники описывать положение армии). Он писал:
«Je crois devoir faire connaitre a Votre Majeste l'etat de ses troupes dans les differents corps d'annee que j'ai ete a meme d'observer depuis deux ou trois jours dans differents passages. Elles sont presque debandees. Le nombre des soldats qui suivent les drapeaux est en proportion du quart au plus dans presque tous les regiments, les autres marchent isolement dans differentes directions et pour leur compte, dans l'esperance de trouver des subsistances et pour se debarrasser de la discipline. En general ils regardent Smolensk comme le point ou ils doivent se refaire. Ces derniers jours on a remarque que beaucoup de soldats jettent leurs cartouches et leurs armes. Dans cet etat de choses, l'interet du service de Votre Majeste exige, quelles que soient ses vues ulterieures qu'on rallie l'armee a Smolensk en commencant a la debarrasser des non combattans, tels que hommes demontes et des bagages inutiles et du materiel de l'artillerie qui n'est plus en proportion avec les forces actuelles. En outre les jours de repos, des subsistances sont necessaires aux soldats qui sont extenues par la faim et la fatigue; beaucoup sont morts ces derniers jours sur la route et dans les bivacs. Cet etat de choses va toujours en augmentant et donne lieu de craindre que si l'on n'y prete un prompt remede, on ne soit plus maitre des troupes dans un combat. Le 9 November, a 30 verstes de Smolensk».
[Долгом поставляю донести вашему величеству о состоянии корпусов, осмотренных мною на марше в последние три дня. Они почти в совершенном разброде. Только четвертая часть солдат остается при знаменах, прочие идут сами по себе разными направлениями, стараясь сыскать пропитание и избавиться от службы. Все думают только о Смоленске, где надеются отдохнуть. В последние дни много солдат побросали патроны и ружья. Какие бы ни были ваши дальнейшие намерения, но польза службы вашего величества требует собрать корпуса в Смоленске и отделить от них спешенных кавалеристов, безоружных, лишние обозы и часть артиллерии, ибо она теперь не в соразмерности с числом войск. Необходимо продовольствие и несколько дней покоя; солдаты изнурены голодом и усталостью; в последние дни многие умерли на дороге и на биваках. Такое бедственное положение беспрестанно усиливается и заставляет опасаться, что, если не будут приняты быстрые меры для предотвращения зла, мы скоро не будем иметь войска в своей власти в случае сражения. 9 ноября, в 30 верстах от Смоленка.]
Ввалившись в Смоленск, представлявшийся им обетованной землей, французы убивали друг друга за провиант, ограбили свои же магазины и, когда все было разграблено, побежали дальше.
Все шли, сами не зная, куда и зачем они идут. Еще менее других знал это гений Наполеона, так как никто ему не приказывал. Но все таки он и его окружающие соблюдали свои давнишние привычки: писались приказы, письма, рапорты, ordre du jour [распорядок дня]; называли друг друга:
«Sire, Mon Cousin, Prince d'Ekmuhl, roi de Naples» [Ваше величество, брат мой, принц Экмюльский, король Неаполитанский.] и т.д. Но приказы и рапорты были только на бумаге, ничто по ним не исполнялось, потому что не могло исполняться, и, несмотря на именование друг друга величествами, высочествами и двоюродными братьями, все они чувствовали, что они жалкие и гадкие люди, наделавшие много зла, за которое теперь приходилось расплачиваться. И, несмотря на то, что они притворялись, будто заботятся об армии, они думали только каждый о себе и о том, как бы поскорее уйти и спастись.


Действия русского и французского войск во время обратной кампании от Москвы и до Немана подобны игре в жмурки, когда двум играющим завязывают глаза и один изредка звонит колокольчиком, чтобы уведомить о себе ловящего. Сначала тот, кого ловят, звонит, не боясь неприятеля, но когда ему приходится плохо, он, стараясь неслышно идти, убегает от своего врага и часто, думая убежать, идет прямо к нему в руки.
Сначала наполеоновские войска еще давали о себе знать – это было в первый период движения по Калужской дороге, но потом, выбравшись на Смоленскую дорогу, они побежали, прижимая рукой язычок колокольчика, и часто, думая, что они уходят, набегали прямо на русских.
При быстроте бега французов и за ними русских и вследствие того изнурения лошадей, главное средство приблизительного узнавания положения, в котором находится неприятель, – разъезды кавалерии, – не существовало. Кроме того, вследствие частых и быстрых перемен положений обеих армий, сведения, какие и были, не могли поспевать вовремя. Если второго числа приходило известие о том, что армия неприятеля была там то первого числа, то третьего числа, когда можно было предпринять что нибудь, уже армия эта сделала два перехода и находилась совсем в другом положении.
Одна армия бежала, другая догоняла. От Смоленска французам предстояло много различных дорог; и, казалось бы, тут, простояв четыре дня, французы могли бы узнать, где неприятель, сообразить что нибудь выгодное и предпринять что нибудь новое. Но после четырехдневной остановки толпы их опять побежали не вправо, не влево, но, без всяких маневров и соображений, по старой, худшей дороге, на Красное и Оршу – по пробитому следу.
Ожидая врага сзади, а не спереди, французы бежали, растянувшись и разделившись друг от друга на двадцать четыре часа расстояния. Впереди всех бежал император, потом короли, потом герцоги. Русская армия, думая, что Наполеон возьмет вправо за Днепр, что было одно разумно, подалась тоже вправо и вышла на большую дорогу к Красному. И тут, как в игре в жмурки, французы наткнулись на наш авангард. Неожиданно увидав врага, французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей. Тут, как сквозь строй русских войск, проходили три дня, одна за одной, отдельные части французов, сначала вице короля, потом Даву, потом Нея. Все они побросали друг друга, побросали все свои тяжести, артиллерию, половину народа и убегали, только по ночам справа полукругами обходя русских.
Ней, шедший последним (потому что, несмотря на несчастное их положение или именно вследствие его, им хотелось побить тот пол, который ушиб их, он занялся нзрыванием никому не мешавших стен Смоленска), – шедший последним, Ней, с своим десятитысячным корпусом, прибежал в Оршу к Наполеону только с тысячью человеками, побросав и всех людей, и все пушки и ночью, украдучись, пробравшись лесом через Днепр.
От Орши побежали дальше по дороге к Вильно, точно так же играя в жмурки с преследующей армией. На Березине опять замешались, многие потонули, многие сдались, но те, которые перебрались через реку, побежали дальше. Главный начальник их надел шубу и, сев в сани, поскакал один, оставив своих товарищей. Кто мог – уехал тоже, кто не мог – сдался или умер.


Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.


Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?
История (та, которая называется этим словом), отвечая на эти вопросы, говорит, что это случилось оттого, что Кутузов, и Тормасов, и Чичагов, и тот то, и тот то не сделали таких то и таких то маневров.
Но отчего они не сделали всех этих маневров? Отчего, ежели они были виноваты в том, что не достигнута была предназначавшаяся цель, – отчего их не судили и не казнили? Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять все таки, почему и в тех условиях, в которых находились русские войска под Красным и под Березиной (в обоих случаях русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское войско с маршалами, королями и императорами, когда в этом состояла цель русских?
Объяснение этого странного явления тем (как то делают русские военные историки), что Кутузов помешал нападению, неосновательно потому, что мы знаем, что воля Кутузова не могла удержать войска от нападения под Вязьмой и под Тарутиным.
Почему то русское войско, которое с слабейшими силами одержало победу под Бородиным над неприятелем во всей его силе, под Красным и под Березиной в превосходных силах было побеждено расстроенными толпами французов?
Если цель русских состояла в том, чтобы отрезать и взять в плен Наполеона и маршалов, и цель эта не только не была достигнута, и все попытки к достижению этой цели всякий раз были разрушены самым постыдным образом, то последний период кампании совершенно справедливо представляется французами рядом побед и совершенно несправедливо представляется русскими историками победоносным.
Русские военные историки, настолько, насколько для них обязательна логика, невольно приходят к этому заключению и, несмотря на лирические воззвания о мужестве и преданности и т. д., должны невольно признаться, что отступление французов из Москвы есть ряд побед Наполеона и поражений Кутузова.
Но, оставив совершенно в стороне народное самолюбие, чувствуется, что заключение это само в себе заключает противуречие, так как ряд побед французов привел их к совершенному уничтожению, а ряд поражений русских привел их к полному уничтожению врага и очищению своего отечества.
Источник этого противуречия лежит в том, что историками, изучающими события по письмам государей и генералов, по реляциям, рапортам, планам и т. п., предположена ложная, никогда не существовавшая цель последнего периода войны 1812 года, – цель, будто бы состоявшая в том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с маршалами и армией.
Цели этой никогда не было и не могло быть, потому что она не имела смысла, и достижение ее было совершенно невозможно.
Цель эта не имела никакого смысла, во первых, потому, что расстроенная армия Наполеона со всей возможной быстротой бежала из России, то есть исполняла то самое, что мог желать всякий русский. Для чего же было делать различные операции над французами, которые бежали так быстро, как только они могли?
Во вторых, бессмысленно было становиться на дороге людей, всю свою энергию направивших на бегство.
В третьих, бессмысленно было терять свои войска для уничтожения французских армий, уничтожавшихся без внешних причин в такой прогрессии, что без всякого загораживания пути они не могли перевести через границу больше того, что они перевели в декабре месяце, то есть одну сотую всего войска.
В четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора, королей, герцогов – людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделять дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и забранные уже пленные мерли с голода.
Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.
Но, кроме того, что отрезывание Наполеона с армией было бессмысленно, оно было невозможно.
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.
Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
В четвертых же, и главное, это было невозможно потому, что никогда, с тех пор как существует мир, не было войны при тех страшных условиях, при которых она происходила в 1812 году, и русские войска в преследовании французов напрягли все свои силы и не могли сделать большего, не уничтожившись сами.
В движении русской армии от Тарутина до Красного выбыло пятьдесят тысяч больными и отсталыми, то есть число, равное населению большого губернского города. Половина людей выбыла из армии без сражений.
И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.
Русские, умиравшие наполовину, сделали все, что можно сделать и должно было сделать для достижения достойной народа цели, и не виноваты в том, что другие русские люди, сидевшие в теплых комнатах, предполагали сделать то, что было невозможно.
Все это странное, непонятное теперь противоречие факта с описанием истории происходит только оттого, что историки, писавшие об этом событии, писали историю прекрасных чувств и слов разных генералов, а не историю событий.
Для них кажутся очень занимательны слова Милорадовича, награды, которые получил тот и этот генерал, и их предположения; а вопрос о тех пятидесяти тысячах, которые остались по госпиталям и могилам, даже не интересует их, потому что не подлежит их изучению.
А между тем стоит только отвернуться от изучения рапортов и генеральных планов, а вникнуть в движение тех сотен тысяч людей, принимавших прямое, непосредственное участие в событии, и все, казавшиеся прежде неразрешимыми, вопросы вдруг с необыкновенной легкостью и простотой получают несомненное разрешение.
Цель отрезывания Наполеона с армией никогда не существовала, кроме как в воображении десятка людей. Она не могла существовать, потому что она была бессмысленна, и достижение ее было невозможно.
Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия. Цель эта достигалась, во первых, сама собою, так как французы бежали, и потому следовало только не останавливать это движение. Во вторых, цель эта достигалась действиями народной войны, уничтожавшей французов, и, в третьих, тем, что большая русская армия шла следом за французами, готовая употребить силу в случае остановки движения французов.
Русская армия должна была действовать, как кнут на бегущее животное. И опытный погонщик знал, что самое выгодное держать кнут поднятым, угрожая им, а не по голове стегать бегущее животное.



Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
После смерти князя Андрея Наташа и княжна Марья одинаково чувствовали это. Они, нравственно согнувшись и зажмурившись от грозного, нависшего над ними облака смерти, не смели взглянуть в лицо жизни. Они осторожно берегли свои открытые раны от оскорбительных, болезненных прикосновений. Все: быстро проехавший экипаж по улице, напоминание об обеде, вопрос девушки о платье, которое надо приготовить; еще хуже, слово неискреннего, слабого участия болезненно раздражало рану, казалось оскорблением и нарушало ту необходимую тишину, в которой они обе старались прислушиваться к незамолкшему еще в их воображении страшному, строгому хору, и мешало вглядываться в те таинственные бесконечные дали, которые на мгновение открылись перед ними.
Только вдвоем им было не оскорбительно и не больно. Они мало говорили между собой. Ежели они говорили, то о самых незначительных предметах. И та и другая одинаково избегали упоминания о чем нибудь, имеющем отношение к будущему.
Признавать возможность будущего казалось им оскорблением его памяти. Еще осторожнее они обходили в своих разговорах все то, что могло иметь отношение к умершему. Им казалось, что то, что они пережили и перечувствовали, не могло быть выражено словами. Им казалось, что всякое упоминание словами о подробностях его жизни нарушало величие и святыню совершившегося в их глазах таинства.
Беспрестанные воздержания речи, постоянное старательное обхождение всего того, что могло навести на слово о нем: эти остановки с разных сторон на границе того, чего нельзя было говорить, еще чище и яснее выставляли перед их воображением то, что они чувствовали.

Но чистая, полная печаль так же невозможна, как чистая и полная радость. Княжна Марья, по своему положению одной независимой хозяйки своей судьбы, опекунши и воспитательницы племянника, первая была вызвана жизнью из того мира печали, в котором она жила первые две недели. Она получила письма от родных, на которые надо было отвечать; комната, в которую поместили Николеньку, была сыра, и он стал кашлять. Алпатыч приехал в Ярославль с отчетами о делах и с предложениями и советами переехать в Москву в Вздвиженский дом, который остался цел и требовал только небольших починок. Жизнь не останавливалась, и надо было жить. Как ни тяжело было княжне Марье выйти из того мира уединенного созерцания, в котором она жила до сих пор, как ни жалко и как будто совестно было покинуть Наташу одну, – заботы жизни требовали ее участия, и она невольно отдалась им. Она поверяла счеты с Алпатычем, советовалась с Десалем о племяннике и делала распоряжения и приготовления для своего переезда в Москву.
Наташа оставалась одна и с тех пор, как княжна Марья стала заниматься приготовлениями к отъезду, избегала и ее.
Княжна Марья предложила графине отпустить с собой Наташу в Москву, и мать и отец радостно согласились на это предложение, с каждым днем замечая упадок физических сил дочери и полагая для нее полезным и перемену места, и помощь московских врачей.
– Я никуда не поеду, – отвечала Наташа, когда ей сделали это предложение, – только, пожалуйста, оставьте меня, – сказала она и выбежала из комнаты, с трудом удерживая слезы не столько горя, сколько досады и озлобления.
После того как она почувствовала себя покинутой княжной Марьей и одинокой в своем горе, Наташа большую часть времени, одна в своей комнате, сидела с ногами в углу дивана, и, что нибудь разрывая или переминая своими тонкими, напряженными пальцами, упорным, неподвижным взглядом смотрела на то, на чем останавливались глаза. Уединение это изнуряло, мучило ее; но оно было для нее необходимо. Как только кто нибудь входил к ней, она быстро вставала, изменяла положение и выражение взгляда и бралась за книгу или шитье, очевидно с нетерпением ожидая ухода того, кто помешал ей.
Ей все казалось, что она вот вот сейчас поймет, проникнет то, на что с страшным, непосильным ей вопросом устремлен был ее душевный взгляд.
В конце декабря, в черном шерстяном платье, с небрежно связанной пучком косой, худая и бледная, Наташа сидела с ногами в углу дивана, напряженно комкая и распуская концы пояса, и смотрела на угол двери.
Она смотрела туда, куда ушел он, на ту сторону жизни. И та сторона жизни, о которой она прежде никогда не думала, которая прежде ей казалась такою далекою, невероятною, теперь была ей ближе и роднее, понятнее, чем эта сторона жизни, в которой все было или пустота и разрушение, или страдание и оскорбление.
Она смотрела туда, где она знала, что был он; но она не могла его видеть иначе, как таким, каким он был здесь. Она видела его опять таким же, каким он был в Мытищах, у Троицы, в Ярославле.