Факундо, Эктор

Эктор Факундо
Общая информация
Полное имя	Эктор Освальдо Факундо
Родился	2 ноября 1937(1937-11-02) Буэнос-Айрес, Аргентина
Умер	13 ноября 2009(2009-11-13) (72 года)
Гражданство	Аргентина
Рост	171 см
Позиция	нападающий
Карьера
Клубная карьера*
1956—1963	Сан-Лоренсо	121 (28)
1964—1965	Уракан	15 (5)
Национальная сборная**
1959—1962	Аргентина	7 (1)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Эктор Освальдо Факундо (исп. Héctor Osvaldo Facundo; 2 ноября 1937, Буэнос-Айрес — 13 ноября 2009) — аргентинский футболист, нападающий.

Клубная карьера

Эктор Факундо начинал свою футбольную карьеру в клубе «Сан-Лоренсо», в котором он провёл большую её часть. В 1959 году в составе «Сан-Лоренсо» он выиграл чемпионат Аргентины. В 1964 году Факундо перешёл в клуб «Уракан», в котором он и завершил свою футбольную карьеру в возрасте 28 лет.

Международная карьера

Эктор Факундо попал в состав сборной Аргентины на Чемпионате мира 1962 года. Из 3-х матчей Аргентины на турнире Факундо провёл два: матчи группового этапа против сборных Болгарии и Венгрии, вторую встречу против Англии Факундо пропустил. Факундо стал автором первого мяча из двух сборной Аргентины на турнире: уже на 4-й минуте он забил гол в ворота Болгарии, который оказался во встрече единственным и победным.

Достижения

Клубные

Сан-Лоренсо

• Чемпионат Аргентины (1): 1959 (чемпион)

Ссылки

•  (англ.) [fifa.com/worldfootball/statisticsandrecords/players/player=49203 Статистика на сайте FIFA] (англ.)
•  (англ.) [www.national-football-teams.com/player/48008/Hector_Facundo.html Профиль на national-football-teams.com]

</div>

Отрывок, характеризующий Факундо, Эктор

«И все таки я люблю и дорожу только торжеством над всеми ими, дорожу этой таинственной силой и славой, которая вот тут надо мной носится в этом тумане!»


Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.
«Где я? Да, в цепи: лозунг и пароль – дышло, Ольмюц. Экая досада, что эскадрон наш завтра будет в резервах… – подумал он. – Попрошусь в дело. Это, может быть, единственный случай увидеть государя. Да, теперь недолго до смены. Объеду еще раз и, как вернусь, пойду к генералу и попрошу его». Он поправился на седле и тронул лошадь, чтобы еще раз объехать своих гусар. Ему показалось, что было светлей. В левой стороне виднелся пологий освещенный скат и противоположный, черный бугор, казавшийся крутым, как стена. На бугре этом было белое пятно, которого никак не мог понять Ростов: поляна ли это в лесу, освещенная месяцем, или оставшийся снег, или белые дома? Ему показалось даже, что по этому белому пятну зашевелилось что то. «Должно быть, снег – это пятно; пятно – une tache», думал Ростов. «Вот тебе и не таш…»