Вердаско, Фернандо

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Фернандо Вердаско»)
Перейти к: навигация, поиск
Фернандо Вердаско
Место проживания Мадрид, Испания
Рост 188 см
Вес 88 кг
Начало карьеры 2001
Рабочая рука левая
Удар справа двуручный
Тренер Давид Санчес
Серхио Перес
Призовые, долл. 12 855 948
Одиночный разряд
Титулов 7
Наивысшая позиция 7 (20 апреля 2009)
Турниры серии Большого шлема
Австралия 1/2 финала (2009)
Франция 4-й раунд (2007-10, 2014)
Уимблдон 1/4 финала (2013)
США 1/4 финала (2009-10)
Парный разряд
Титулов 7
Наивысшая позиция 8 (11 ноября 2013)
Турниры серии Большого шлема
Австралия 1/4 финала (2009, 2013)
Франция 1/4 финала (2013)
Уимблдон 3-й раунд (2008)
США 1/4 финала (2004, 2008, 2014)
Последнее обновление: 18 июля 2016 года

Ферна́ндо Верда́ско Кармо́на (исп. Fernando Verdasco Carmona; родился 15 ноября 1983 года в Мадриде, Испания) — испанский профессиональный теннисист; полуфиналист одного турнира Большого шлема в мужском одиночном разряде (Australian Open-2009); победитель Итогового турнира ATP (2013) в парном разряде; победитель 14 турниров ATP (в том числе семь — в одиночном разряде); бывшая седьмая ракетка мира в одиночном разряде и бывшая восьмая — в парном; трёхкратный обладатель Кубка Дэвиса (2008-09, 2011) и Кубка Хопмана (2013) в составе национальной сборной Испании.





Общая информация

Фернандо — один из трёх детей мадридских рестораторов Хосе и Ольги Вердаско. Его сестёр зовут Ольга и Ана.

Отец поощрял занятия своих детей теннисом и построил во дворе их дома два хардовых корта, где Фернандо в четыре года впервые взял ракетку в руки и попробовал сыграть в данный вид спорта.

Лучший удар — форхенд. На корте испанец предпочитает активные действия у задней линии, чуть стабильнее играя на хардовых кортах. Вердаско использует сильную кручёную подачу, иногда вводя мяч в игру со скоростью до 230 км/ч.

В детстве уроженцу Мадрида был поставлен диагноз СДВГ, но из-за боязни конфликтов с ВАДА медикаментозно синдром практически не лечился[1].

Инвентарь

Одежда и обувь — Adidas. Ракетка — Dunlop Aerogel 4D 300 Tour.

Спортивная карьера

Начало карьеры

В 2001 году Вердаско впервые вышел в финал турнира из серии ITF Futures, а уже через год сумел выиграть один из турниров серии. В апреле 2002 года дебютировал на турнирах ATP, а именно на турнире в Эшториле. В марте 2003 года на турнире ATP Мастерс в Майами вышел в третий раунд. В этом же сезоне дебютирует на турнирах серии Большого шлема. На Уимблдонском турнире он выбыл в первом раунде, а на Открытом чемпионате США вышел в третий раунд. Это позволили Вердаско на время занять сотую строчку в рейтинге ATP.

На Открытом чемпионате Австралии первый раз сыграл в 2004 году и проиграл в первом же раунде. В начале марта 2004 года на грунтовом турнире в Акапулько ему удается впервые дойти до финала. В решающем матче он не смог обыграть Карлоса Мойю 3-6, 0-6. Выступление на турнире в Акапулько позволило Вердаско в рейтинге подняться со 103-го на 66-ое место. В апреле на турнире в Валенсии Фернандо выиграл у Альберта Портаса, Ивана Любичича, Давида Феррера и № 3 в мировом рейтинге Хуана Карлоса Ферреро, выйдя тем самым в финал. В нём он сыграл с Альберт Монтаньесом и выиграл 7-6(5), 6-3, завоевав свой первый титул на турнирах ATP. На первом своём Открытом чемпионате Франции вышел во второй раунд. В июне на турнирах в Халле и Хертогенбосе дошёл до четвертьфинала. В июле вышел в полуфинал турнира в Кицбюэле. В конце октября вышел в четвертьфинал турнира в Стокгольме. Там же вместе с Фелисиано Лопесом он завоевал первый парный титул на турнирах ATP. Сезон 2004 года закончил на 36-м месте в рейтинге.

Первую хардовую часть сезона 2005 года Вердаско проводит не очень успешно, ни разу не преодолевая на турнирах первых раундов. Первый раз в сезоне выход в четвертьфинал оформил на грунтовом турнире в Валенсии. На Мастерсе в Риме он смог выиграть у № 3 в мире на тот момент Энди Роддика 6-7(1), 7-6(3), 6-4 и выйти в четвертьфинал. В июле на турнире в Кицбюэле Вердаско выходит в финал, но уступает в борьбе за титул Гастону Гаудио 6-2, 2-6, 4-6, 4-6. В августе вышел в четвертьфинал в Нью-Хейвене и дошёл до четвёртого раунда Открытого чемпионата США. В октябре он вышел в полуфинал в Санкт-Петербурге.

2006-08

Сыграв как и год назад не лучшим образом в первой хардовой части, Вердаско начинает приобретать форму на грунтовой части. На турнире в Валенсии он вышел в полуфинал. На турнире серии Мастерс в Гамбурге его результатом стал четвертьфинал. На Открытом чемпионате Франции уступил в 2006 года. На Уимблдонском турнире в матче третьего раунда выиграл № 3 в мире Давида Налбандяна 7-6(9), 7-6(9), 6-2, но в матче четвёртого уступил Радеку Штепанеку 7-6(4), 3-6, 6-4, 4-6, 2-6. В июле вышел в четвертьфинал в Гштаде и полуфинал в Кицбюэле. На Открытом чемпионате США дошёл до третьего раунда, где в пятисетовом матче проиграл Энди Роддику 7-6(5), 3-6, 4-6, 7-6(4), 2-6. В конце сентября Вердаско выходит в четвертьфинал в Палермо.

В конце февраля 2007 года вышел в четвертьфинал в Лас-Вегасе. На Открытом чемпионате Франции он вышел в четвёртый раунд, а на Уимблдонском до третьего раунда. В июле он вышел в четвертьфинал в Штутгарте и полуфинал в Кицбюэле. После этого он выиграл турнир из серии «Челленджер» в Сеговии. В августе в Нью-Хейвене вышел в четвертьфинал. На Открытом чемпионате США дошёл до третьего раунда. В конце сентября вышел в полуфинал в Бангкоке. В октябре дошёл до четвертьфинала в Токио, а также вышел в финал турнира в Санкт-Петербурге, где проиграл Энди Маррею 2-6, 3-6. Сезон он завершил на 31-м месте в рейтинге.

В апреле 2008 года дошёл до четвертьфинала в Валенсии. Такой же результата и на Мастерсе в Гамбурге, где он уступил только № 1 в мире Роджеру Федереру, а в матче третьего раунда сумел победить № 5 Давида Феррера. На Открытом чемпионате Франции дошёл до четвёртого раунда, где уступил будущему чемпиону Рафаэлю Надалю. В июне в Ноттингеме Вердаско первый раз участвовал в финале турнира на траве, но проиграл его Иво Карловичу. На Уимблдонском турнире его результат четвёртый раунд. В июле он выше в полуфинал турнира в Бостаде, а затем ему удалось выиграть титул на турнире в Умаге, переиграв в финале Игоря Андреев 3-6, 6-4, 7-6(4). В августе на турнире в Нью-Хейвене вышел в полуфинал. НА Открытом чемпионате США уступил Игорю Андрееву в матче третьего раунда. В октябре дошёл до четвертьфинала в Вене и полуфинала в Санкт-Петербурге. В конце 2008 года помогает Сборной Испании обыграть в финале Кубка Дэвиса Сборную Аргентины и стать обладателем трофея.

2009-10

Стартовал в 2009 году Вердаско на турнире в Брисбене, где он сумел выйти в финал. В решающем матче он проигрывает Радеку Штепанеку 6-3, 3-6, 4-6. Очень успешно Вердаско выступил на Открытом чемпионате Австралии 2009 года. Пройдя очень легко первые три раунда (не отдал не одного сета и ещё три сета выиграл в сухую), в матче четвёртого раунда его соперником стал № 4 в мире Энди Маррей. Вердаско обыграл британского теннисиста 2-6, 6-1, 1-6, 6-3, 6-4. В четвертьфинале он сразился № 7 в мире Жо-Вильфрид Тсонга. Его Вердаско выиграл со счётом 7-6(2), 3-6, 6-3, 6-2. В полуфинале Фернандо уступил в упорнейшем 5-сетовом матче первой ракетке мира Рафаэлю Надалю 7-6(4), 4-6, 6-7(2), 7-6(1), 4-6. Матч продолжался 5 часов 14 минут, что стало рекордом продолжительности матчей в одиночном разряде в истории этого турнира Большого шлема. Выступления в Австралии позволили Вердаско впервые в рейтинге войти в лучшую десятку теннисистов.

Следующий турнир сыграл в марте. На Мастерсе в Индиан-Уэллсе он дошёл до четвертьфинала, уступив там Федереру 3-6, 6-7(5). Также до четвертьфинала Вердаско дошёл на Мастерсах в Майами, Монте-Карло, Риме, Мадриде и на турнире в Барселоне. На Открытом чемпионате Франции и Уимблдонском турнире его результатом стал выход в четвёртый раунд. В июле он выходит в четвертьфинал в Бостаде. В конце августа Вердаско победил на турнире в Нью-Хейвене. В финале того турнира он победил Сэма Куэрри 6-4, 7-6(6) и завоевал свой третий одиночный титул на турнирах ATP. На Открытом чемпионате США впервые выходит в четвертьфинал, где уступил Энди Маррею 6-7(2), 6-1, 5-7, 2-6. В начале октября оформляет выход в финал на турнире в Куала-Лумпуре в котором уступает Николаю Давыденко 4-6, 5-7. Затем вышел в четвертьфинал в Пекине. В ноябре вышел в полуфинал турнира в Валенсии. Заняв по итогам чемпионской гонки 8-е место. Вердаско впервые принял участие в Итоговом турнире. На этом турнире он выступил неудачно, проиграв все три матча в своей группе. Итогом лучшего на тот момент сезона в карьере Вердаско стало 9-е место в рейтинге.

Первым официальным турниром в 2010 году становится Открытый чемпионат Австралии, где Вердаско дошёл до четвёртого раунда. В феврале он завоевал титул на турнире в Сан-Хосе, выиграв в финале Энди Роддика 3-6, 6-4, 6-4. В конце февраля выходит в четвертьфинал в Акапулько. Такой же результат у него и на Мастерсе в Майами. На Мастерсе в Монте-Карло Вердаско обыграл Жюльена Беннето, Томаша Бердыха, Альберта Монтаньеса и № 2 в рейтинге Новака Джоковича. Это позволило ему впервые выйти в финал турнира серии Мастерс. В решающем матче он легко уступает своего соотечественнику Рафаэлю Надалю 0-6, 1-6. На следующем турнире в Барселоне Вердаско удалось победить в финале Робина Сёдерлинга и завоевать свой пятый одиночный титул на турнирах ATP. На Мастерсе в Риме, обыграв № 2 в рейтинге Новака Джоковича, Вердаско выходит в полуфинал, где уступил Давиду Ферреру. В финал он вышел на турнире в Ницце, где уступил Ришару Гаске. На Открытом чемпионате Франции четвёртый год подряд доходит до четвёртого раунда. На Уимблдонском турнире уступил уже в первом раунде.

В июле вышел в четвертьфинал на турнире в Бостаде. В августе такого же результата добился на турнире в Вашингтоне. На Открытом чемпионате США, как и год назад, Вердаско смог дойти до четвертьфинала, обыграв среди прочих Давида Налбандяна 6-2, 3-6, 6-3, 6-2 и Давида Феррера 5-7, 6-7(8), 6-3, 6-3, 7-6(4). Путь в полуфинал ему преградил Рафаэль Надаль, которому Вердаско уступил 5-7, 3-6, 4-6. Концовка сезона Вердаско не удалась. На турнирах до конца сезона он не преодолевал первых раундов. В итоге он остановился в шаге от участия в итоговом турнире, заняв по итогам сезона 9-е место.

2011-12

На Открытом чемпионате Австралии 2011 года Вердаско выходит в четвёртый раунд. В феврале на турнире в Сан-Хосе останавливается в шаге от защиты своего прошлогоднего титула. В финале он уступил Милошу Раоничу 6-7(6), 6-7(5). На турнире в Эшториле в конце апреля Вердаско так же дошёл до финала, где проиграл Хуану Мартину дель Потро. На Открытом чемпионате Франции Вердаско проигрывает в третьем раунде. На травяном турнире в Лондоне вышел в четвертьфинал. На Уимблдонском турнире выбыл на стадии второго раунда. В июле на турнире в Гамбурге дошёл до полуфинала. На турнире в Гштаде вышел в финал, но проиграл Марселю Гранольерсу 4-6, 6-3, 3-6. В августе вышел в четвертьфинал на турнире в Вашингтоне. На Открытом чемпионате США проиграл Тсонга в третьем раунде. В начале октября вышел в четвертьфинал в Пекине. В целом после двух удачных сезонов 2009 и 2010 года, когда Вердаско финишировал в первой десятке, в 2011 году он сбавил свои результаты. В рейтинге по итогам года он стал 24-м.

2012 год начинает с выхода в полуфинал турнира в Окленде. На Открытом чемпионате Австралии выбыл в первом же раунде, уступив Бернарду Томичу. В феврале вышел в четвертьфинал в Сан-Паулу. В Акапулько сумел выйти в четвертьфинал, но в борьбе за титул уступил Давиду Ферреру 1-6, 2-6. В Барселоне он добрался до полуфинала. На Мастерсе в Мадриде вышел в четвертьфинал. На Открытом чемпионате Франции и Уимблдонском турнире проиграл в третьем раунде. В июле на турнире в Умаге вышел в полуфинал. В конце июля впервые принял участие в На летних Олимпийских играх 2012 года. В Лондоне в одиночном турнире он выбыл уже в первом раунде, уступив Денису Истомину. На Открытом чемпионате США Вердаско проиграл в матче третьего раунда Роджеру Федереру. В конце сентября вышел в четвертьфинал турнира в Бангкоке. Сезон как и год назад завершает на 24-м месте. В 2012 году Вердаско удалось завоевать сразу четыре титула в парном разряде (в Буэнос-Айресе, Акапулько, Умаге и Гамбурге. Все они были завоеваны в паре с Давидом Марреро.

2013

Сезон начинает с победы на командном турнире Кубок Хопмана, где Вердаско выступал вместе с Анабель Мединой Гарригес в составе команды Испании. На Открытом чемпионате Австралии доходит до третьего раунда.

Рейтинг на конец года

Год Одиночный
рейтинг 		Парный
рейтинг
2015 49 99
2014 33 37
2013 30 8
2012 24 29
2011 24 393
2010 9 201
2009 9 84
2008 16 51
2007 26 112
2006 35 228
2005 32 83
2004 36 89
2003 109 872
2002 173 578
2001 464 542
2000 1 332
1999 1 026

Выступления на турнирах

История выступлений на турнирах

По состоянию на 28 декабря 2015 года

Для того, чтобы предотвратить неразбериху и удваивание счета, информация в этой таблице корректируется только по окончании турнира или по окончании участия там данного игрока.

Напишите отзыв о статье "Вердаско, Фернандо"

Примечания

  1. ↑ [elblogdelahiperactividad.blogia.com/2009/012801-el-tenista-fernando-verdasco-tambien-fue-diagniosticado-como-tdah.php El Tenista Fernando Verdasco Tambien Fue Diagniosticado Como Tdah | El Blog De La Hiperactividad]. Elblogdelahiperactividad.blogia.com (25 марта 2010). Проверено 17 августа 2011. [www.webcitation.org/6DaiYtR5k Архивировано из первоисточника 11 января 2013].
  2. ↑ Финал сыгран в зале на хардовом покрытии.
  3. ↑ 1 2 Начал турнир с квалификации.

Ссылки

  • [www.atpworldtour.com/en/players/wikidata//overview Профиль на сайте ATP]  (англ.)
  • [www.itftennis.com/procircuit/players/player/profile.aspx?playerid= Профиль на сайте ITF]  (англ.)
  • [www.daviscup.com/en/players/player.aspx?id= Профиль на сайте Кубка Дэвиса] (англ.)

Отрывок, характеризующий Вердаско, Фернандо

И Анатоль засмеялся еще громче. Вдруг князь Николай Андреевич нахмурился.
– Ну, ступай, – сказал он Анатолю.
Анатоль с улыбкой подошел опять к дамам.
– Ведь ты их там за границей воспитывал, князь Василий? А? – обратился старый князь к князю Василью.
– Я делал, что мог; и я вам скажу, что тамошнее воспитание гораздо лучше нашего.
– Да, нынче всё другое, всё по новому. Молодец малый! молодец! Ну, пойдем ко мне.
Он взял князя Василья под руку и повел в кабинет.
Князь Василий, оставшись один на один с князем, тотчас же объявил ему о своем желании и надеждах.
– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.
Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.
«Как она меня любит! – думала княжна Марья. – Как я счастлива теперь и как могу быть счастлива с таким другом и таким мужем! Неужели мужем?» думала она, не смея взглянуть на его лицо, чувствуя всё тот же взгляд, устремленный на себя.
Ввечеру, когда после ужина стали расходиться, Анатоль поцеловал руку княжны. Она сама не знала, как у ней достало смелости, но она прямо взглянула на приблизившееся к ее близоруким глазам прекрасное лицо. После княжны он подошел к руке m lle Bourienne (это было неприлично, но он делал всё так уверенно и просто), и m lle Bourienne вспыхнула и испуганно взглянула на княжну.
«Quelle delicatesse» [Какая деликатность,] – подумала княжна. – Неужели Ame (так звали m lle Bourienne) думает, что я могу ревновать ее и не ценить ее чистую нежность и преданность ко мне. – Она подошла к m lle Bourienne и крепко ее поцеловала. Анатоль подошел к руке маленькой княгини.
– Non, non, non! Quand votre pere m'ecrira, que vous vous conduisez bien, je vous donnerai ma main a baiser. Pas avant. [Нет, нет, нет! Когда отец ваш напишет мне, что вы себя ведете хорошо, тогда я дам вам поцеловать руку. Не прежде.] – И, подняв пальчик и улыбаясь, она вышла из комнаты.


Все разошлись, и, кроме Анатоля, который заснул тотчас же, как лег на постель, никто долго не спал эту ночь.
«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.
– Я тебе говорила, что всё буграми и ямами, – твердила маленькая княгиня, – я бы сама рада была заснуть, стало быть, я не виновата, – и голос ее задрожал, как у собирающегося плакать ребенка.
Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.
«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…
Сказав дочери, что она заблуждается, что Анатоль намерен ухаживать за Bourienne, старый князь знал, что он раздражит самолюбие княжны Марьи, и его дело (желание не разлучаться с дочерью) будет выиграно, и потому успокоился на этом. Он кликнул Тихона и стал раздеваться.
«И чорт их принес! – думал он в то время, как Тихон накрывал ночной рубашкой его сухое, старческое тело, обросшее на груди седыми волосами. – Я их не звал. Приехали расстраивать мою жизнь. И немного ее осталось».
– К чорту! – проговорил он в то время, как голова его еще была покрыта рубашкой.
Тихон знал привычку князя иногда вслух выражать свои мысли, а потому с неизменным лицом встретил вопросительно сердитый взгляд лица, появившегося из под рубашки.
– Легли? – спросил князь.
Тихон, как и все хорошие лакеи, знал чутьем направление мыслей барина. Он угадал, что спрашивали о князе Василье с сыном.
– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.
– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.
Он тотчас же приступил к делу и начал разговор, говоря «вы».
– Мне сделали пропозицию насчет вас, – сказал он, неестественно улыбаясь. – Вы, я думаю, догадались, – продолжал он, – что князь Василий приехал сюда и привез с собой своего воспитанника (почему то князь Николай Андреич называл Анатоля воспитанником) не для моих прекрасных глаз. Мне вчера сделали пропозицию насчет вас. А так как вы знаете мои правила, я отнесся к вам.
– Как мне вас понимать, mon pere? – проговорила княжна, бледнея и краснея.
– Как понимать! – сердито крикнул отец. – Князь Василий находит тебя по своему вкусу для невестки и делает тебе пропозицию за своего воспитанника. Вот как понимать. Как понимать?!… А я у тебя спрашиваю.
– Я не знаю, как вы, mon pere, – шопотом проговорила княжна.
– Я? я? что ж я то? меня то оставьте в стороне. Не я пойду замуж. Что вы? вот это желательно знать.
Княжна видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей в ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила глаза, чтобы не видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что не могла думать, а могла по привычке только повиноваться, и сказала:
– Я желаю только одного – исполнить вашу волю, – сказала она, – но ежели бы мое желание нужно было выразить…
Она не успела договорить. Князь перебил ее.
– И прекрасно, – закричал он. – Он тебя возьмет с приданным, да кстати захватит m lle Bourienne. Та будет женой, а ты…
Князь остановился. Он заметил впечатление, произведенное этими словами на дочь. Она опустила голову и собиралась плакать.
– Ну, ну, шучу, шучу, – сказал он. – Помни одно, княжна: я держусь тех правил, что девица имеет полное право выбирать. И даю тебе свободу. Помни одно: от твоего решения зависит счастье жизни твоей. Обо мне нечего говорить.
– Да я не знаю… mon pere.
– Нечего говорить! Ему велят, он не только на тебе, на ком хочешь женится; а ты свободна выбирать… Поди к себе, обдумай и через час приди ко мне и при нем скажи: да или нет. Я знаю, ты станешь молиться. Ну, пожалуй, молись. Только лучше подумай. Ступай. Да или нет, да или нет, да или нет! – кричал он еще в то время, как княжна, как в тумане, шатаясь, уже вышла из кабинета.
Судьба ее решилась и решилась счастливо. Но что отец сказал о m lle Bourienne, – этот намек был ужасен. Неправда, положим, но всё таки это было ужасно, она не могла не думать об этом. Она шла прямо перед собой через зимний сад, ничего не видя и не слыша, как вдруг знакомый шопот m lle Bourienne разбудил ее. Она подняла глаза и в двух шагах от себя увидала Анатоля, который обнимал француженку и что то шептал ей. Анатоль с страшным выражением на красивом лице оглянулся на княжну Марью и не выпустил в первую секунду талию m lle Bourienne, которая не видала ее.
«Кто тут? Зачем? Подождите!» как будто говорило лицо Анатоля. Княжна Марья молча глядела на них. Она не могла понять этого. Наконец, m lle Bourienne вскрикнула и убежала, а Анатоль с веселой улыбкой поклонился княжне Марье, как будто приглашая ее посмеяться над этим странным случаем, и, пожав плечами, прошел в дверь, ведшую на его половину.
Через час Тихон пришел звать княжну Марью. Он звал ее к князю и прибавил, что и князь Василий Сергеич там. Княжна, в то время как пришел Тихон, сидела на диване в своей комнате и держала в своих объятиях плачущую m lla Bourienne. Княжна Марья тихо гладила ее по голове. Прекрасные глаза княжны, со всем своим прежним спокойствием и лучистостью, смотрели с нежной любовью и сожалением на хорошенькое личико m lle Bourienne.
– Non, princesse, je suis perdue pour toujours dans votre coeur, [Нет, княжна, я навсегда утратила ваше расположение,] – говорила m lle Bourienne.
– Pourquoi? Je vous aime plus, que jamais, – говорила княжна Марья, – et je tacherai de faire tout ce qui est en mon pouvoir pour votre bonheur. [Почему же? Я вас люблю больше, чем когда либо, и постараюсь сделать для вашего счастия всё, что в моей власти.]
– Mais vous me meprisez, vous si pure, vous ne comprendrez jamais cet egarement de la passion. Ah, ce n'est que ma pauvre mere… [Но вы так чисты, вы презираете меня; вы никогда не поймете этого увлечения страсти. Ах, моя бедная мать…]
– Je comprends tout, [Я всё понимаю,] – отвечала княжна Марья, грустно улыбаясь. – Успокойтесь, мой друг. Я пойду к отцу, – сказала она и вышла.
Князь Василий, загнув высоко ногу, с табакеркой в руках и как бы расчувствованный донельзя, как бы сам сожалея и смеясь над своей чувствительностью, сидел с улыбкой умиления на лице, когда вошла княжна Марья. Он поспешно поднес щепоть табаку к носу.
– Ah, ma bonne, ma bonne, [Ах, милая, милая.] – сказал он, вставая и взяв ее за обе руки. Он вздохнул и прибавил: – Le sort de mon fils est en vos mains. Decidez, ma bonne, ma chere, ma douee Marieie qui j'ai toujours aimee, comme ma fille. [Судьба моего сына в ваших руках. Решите, моя милая, моя дорогая, моя кроткая Мари, которую я всегда любил, как дочь.]
Он отошел. Действительная слеза показалась на его глазах.
– Фр… фр… – фыркал князь Николай Андреич.
– Князь от имени своего воспитанника… сына, тебе делает пропозицию. Хочешь ли ты или нет быть женою князя Анатоля Курагина? Ты говори: да или нет! – закричал он, – а потом я удерживаю за собой право сказать и свое мнение. Да, мое мнение и только свое мнение, – прибавил князь Николай Андреич, обращаясь к князю Василью и отвечая на его умоляющее выражение. – Да или нет?
– Мое желание, mon pere, никогда не покидать вас, никогда не разделять своей жизни с вашей. Я не хочу выходить замуж, – сказала она решительно, взглянув своими прекрасными глазами на князя Василья и на отца.
– Вздор, глупости! Вздор, вздор, вздор! – нахмурившись, закричал князь Николай Андреич, взял дочь за руку, пригнул к себе и не поцеловал, но только пригнув свой лоб к ее лбу, дотронулся до нее и так сжал руку, которую он держал, что она поморщилась и вскрикнула.
Князь Василий встал.
– Ma chere, je vous dirai, que c'est un moment que je n'oublrai jamais, jamais; mais, ma bonne, est ce que vous ne nous donnerez pas un peu d'esperance de toucher ce coeur si bon, si genereux. Dites, que peut etre… L'avenir est si grand. Dites: peut etre. [Моя милая, я вам скажу, что эту минуту я никогда не забуду, но, моя добрейшая, дайте нам хоть малую надежду возможности тронуть это сердце, столь доброе и великодушное. Скажите: может быть… Будущность так велика. Скажите: может быть.]
– Князь, то, что я сказала, есть всё, что есть в моем сердце. Я благодарю за честь, но никогда не буду женой вашего сына.
– Ну, и кончено, мой милый. Очень рад тебя видеть, очень рад тебя видеть. Поди к себе, княжна, поди, – говорил старый князь. – Очень, очень рад тебя видеть, – повторял он, обнимая князя Василья.
«Мое призвание другое, – думала про себя княжна Марья, мое призвание – быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастие бедной Ame. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я все сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чужая, одинокая, без помощи! И Боже мой, как страстно она любит, ежели она так могла забыть себя. Может быть, и я сделала бы то же!…» думала княжна Марья.


Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.
Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.
– Тетенька, голубушка, скажите, что такое?
– Ничего, мой друг.
– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.


12 го ноября кутузовская боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух императоров – русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15 ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10 ти часам утра, вступала на ольмюцкое поле.
Николай Ростов в этот день получил от Бориса записку, извещавшую его, что Измайловский полк ночует в 15 ти верстах не доходя Ольмюца, и что он ждет его, чтобы передать письмо и деньги. Деньги были особенно нужны Ростову теперь, когда, вернувшись из похода, войска остановились под Ольмюцом, и хорошо снабженные маркитанты и австрийские жиды, предлагая всякого рода соблазны, наполняли лагерь. У павлоградцев шли пиры за пирами, празднования полученных за поход наград и поездки в Ольмюц к вновь прибывшей туда Каролине Венгерке, открывшей там трактир с женской прислугой. Ростов недавно отпраздновал свое вышедшее производство в корнеты, купил Бедуина, лошадь Денисова, и был кругом должен товарищам и маркитантам. Получив записку Бориса, Ростов с товарищем поехал до Ольмюца, там пообедал, выпил бутылку вина и один поехал в гвардейский лагерь отыскивать своего товарища детства. Ростов еще не успел обмундироваться. На нем была затасканная юнкерская куртка с солдатским крестом, такие же, подбитые затертой кожей, рейтузы и офицерская с темляком сабля; лошадь, на которой он ехал, была донская, купленная походом у казака; гусарская измятая шапочка была ухарски надета назад и набок. Подъезжая к лагерю Измайловского полка, он думал о том, как он поразит Бориса и всех его товарищей гвардейцев своим обстреленным боевым гусарским видом.
Гвардия весь поход прошла, как на гуляньи, щеголяя своей чистотой и дисциплиной. Переходы были малые, ранцы везли на подводах, офицерам австрийское начальство готовило на всех переходах прекрасные обеды. Полки вступали и выступали из городов с музыкой, и весь поход (чем гордились гвардейцы), по приказанию великого князя, люди шли в ногу, а офицеры пешком на своих местах. Борис всё время похода шел и стоял с Бергом, теперь уже ротным командиром. Берг, во время похода получив роту, успел своей исполнительностью и аккуратностью заслужить доверие начальства и устроил весьма выгодно свои экономические дела; Борис во время похода сделал много знакомств с людьми, которые могли быть ему полезными, и через рекомендательное письмо, привезенное им от Пьера, познакомился с князем Андреем Болконским, через которого он надеялся получить место в штабе главнокомандующего. Берг и Борис, чисто и аккуратно одетые, отдохнув после последнего дневного перехода, сидели в чистой отведенной им квартире перед круглым столом и играли в шахматы. Берг держал между колен курящуюся трубочку. Борис, с свойственной ему аккуратностью, белыми тонкими руками пирамидкой уставлял шашки, ожидая хода Берга, и глядел на лицо своего партнера, видимо думая об игре, как он и всегда думал только о том, чем он был занят.
– Ну ка, как вы из этого выйдете? – сказал он.
– Будем стараться, – отвечал Берг, дотрогиваясь до пешки и опять опуская руку.
В это время дверь отворилась.
– Вот он, наконец, – закричал Ростов. – И Берг тут! Ах ты, петизанфан, але куше дормир , [Дети, идите ложиться спать,] – закричал он, повторяя слова няньки, над которыми они смеивались когда то вместе с Борисом.
– Батюшки! как ты переменился! – Борис встал навстречу Ростову, но, вставая, не забыл поддержать и поставить на место падавшие шахматы и хотел обнять своего друга, но Николай отсторонился от него. С тем особенным чувством молодости, которая боится битых дорог, хочет, не подражая другим, по новому, по своему выражать свои чувства, только бы не так, как выражают это, часто притворно, старшие, Николай хотел что нибудь особенное сделать при свидании с другом: он хотел как нибудь ущипнуть, толкнуть Бориса, но только никак не поцеловаться, как это делали все. Борис же, напротив, спокойно и дружелюбно обнял и три раза поцеловал Ростова.
Они полгода не видались почти; и в том возрасте, когда молодые люди делают первые шаги на пути жизни, оба нашли друг в друге огромные перемены, совершенно новые отражения тех обществ, в которых они сделали свои первые шаги жизни. Оба много переменились с своего последнего свидания и оба хотели поскорее выказать друг другу происшедшие в них перемены.
– Ах вы, полотеры проклятые! Чистенькие, свеженькие, точно с гулянья, не то, что мы грешные, армейщина, – говорил Ростов с новыми для Бориса баритонными звуками в голосе и армейскими ухватками, указывая на свои забрызганные грязью рейтузы.
Хозяйка немка высунулась из двери на громкий голос Ростова.
– Что, хорошенькая? – сказал он, подмигнув.
– Что ты так кричишь! Ты их напугаешь, – сказал Борис. – А я тебя не ждал нынче, – прибавил он. – Я вчера, только отдал тебе записку через одного знакомого адъютанта Кутузовского – Болконского. Я не думал, что он так скоро тебе доставит… Ну, что ты, как? Уже обстрелен? – спросил Борис.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Вердаско,_Фернандо&oldid=80621763»